Человек с закрытым ртом
Как-то на улице к одному мальчику подходит дяденька и спрашивает:
– Мальчик, хочешь конфеты?
– Я не люблю конфеты.
– А что ты любишь?
– Я пиццу люблю.
– Хорошо.
Очень странный человек это был. Когда он говорил, то его рот вообще не открывался. Стоит рядом, смотрит на тебя и вроде бы молчит, а вроде бы и говорит. Ну, мальчик подумал, что это у него какое-то устройство спрятано под пальто. Сейчас же много всяких устройств есть разных.
На следующий день мальчик опять возвращается из школы, а навстречу ему тот же дяденька с закрытым ртом.
– Вот твоя пицца, – протянул он коробку мальчику. И опять его рот был закрыт.
– Я не люблю с грибами, – поморщился мальчик.
– А с чем ты любишь?
– С чем угодно, но только не с грибами.
– Хорошо.
Прошло два дня, и опять тот же человек с закрытым ртом.
– Вот твоя пицца, мальчик, – сказал он.
– Фу, она холодная, – сказал капризный мальчик. – Я не люблю холодную пиццу.
– Ты её можешь дома разогреть.
– Не могу, у нас микроволновка сломалась.
– Хорошо, мальчик.
Вечером мальчик возвращается из гостей (был на дне рождения у одноклассника), опять дяденька. Прямо бежит за ним.
– Мальчик! Мальчик! Вот твоя горячая пицца.
– Это другое дело, – сказал мальчик, открыл коробку и стал уплетать пиццу.
– Приятного аппетита, – почему-то злорадно сказал дяденька.
Пицца была очень вкусной. Мальчик даже до дома не дошёл, всё слопал. Он из гостей уже вышел сытым, а сейчас у него просто живот готов был разорваться. Ещё очень хотелось пить. Мальчик пил-пил и не мог остановиться. Было очень больно.
Вдруг и правда у него живот лопнул, разорвался как порванный мячик. Брызги от еды полетели на стены и потолок. Мальчик видел, как рядом с ним к стене прилип кусок помидорки.
На звук прибежала мама и тут же бросилась звонить в скорую помощь. Врачи быстро приехали. Они сказали, что животы зашивают только в одной единственной больнице в городе, но она платная и очень дорогая. А если живот не зашить, мальчик через несколько часов умрёт. Мама собрала все деньги, все драгоценности, добавила свой айфон и повезла мальчика в больницу.
Там ему зашили живот. Кончилось всё хорошо. Вот только когда мальчик уже выписывался из больницы и проходил мимо одной двери, он через щёлку заметил того самого мужчину. Ему врач дала несколько бумажек по пять тысяч рублей.
Этот мужчина – телепат, он умеет внушать мысли. Он стоит и молчит, а тебе кажется, что он с тобой говорит. Его специально наняли, чтобы он пичкал детей конфетами или другими вкусняшками. Туда специально подмешивают порошок, после которого очень хочется пить. Живот лопается, детей везут в ту клинику, дяденька за это получает деньги.
Как-то на улице к одному мальчику подходит дяденька и спрашивает:
– Мальчик, хочешь конфеты?
– Я не люблю конфеты.
– А что ты любишь?
– Я пиццу люблю.
– Хорошо.
Очень странный человек это был. Когда он говорил, то его рот вообще не открывался. Стоит рядом, смотрит на тебя и вроде бы молчит, а вроде бы и говорит. Ну, мальчик подумал, что это у него какое-то устройство спрятано под пальто. Сейчас же много всяких устройств есть разных.
На следующий день мальчик опять возвращается из школы, а навстречу ему тот же дяденька с закрытым ртом.
– Вот твоя пицца, – протянул он коробку мальчику. И опять его рот был закрыт.
– Я не люблю с грибами, – поморщился мальчик.
– А с чем ты любишь?
– С чем угодно, но только не с грибами.
– Хорошо.
Прошло два дня, и опять тот же человек с закрытым ртом.
– Вот твоя пицца, мальчик, – сказал он.
– Фу, она холодная, – сказал капризный мальчик. – Я не люблю холодную пиццу.
– Ты её можешь дома разогреть.
– Не могу, у нас микроволновка сломалась.
– Хорошо, мальчик.
Вечером мальчик возвращается из гостей (был на дне рождения у одноклассника), опять дяденька. Прямо бежит за ним.
– Мальчик! Мальчик! Вот твоя горячая пицца.
– Это другое дело, – сказал мальчик, открыл коробку и стал уплетать пиццу.
– Приятного аппетита, – почему-то злорадно сказал дяденька.
Пицца была очень вкусной. Мальчик даже до дома не дошёл, всё слопал. Он из гостей уже вышел сытым, а сейчас у него просто живот готов был разорваться. Ещё очень хотелось пить. Мальчик пил-пил и не мог остановиться. Было очень больно.
Вдруг и правда у него живот лопнул, разорвался как порванный мячик. Брызги от еды полетели на стены и потолок. Мальчик видел, как рядом с ним к стене прилип кусок помидорки.
На звук прибежала мама и тут же бросилась звонить в скорую помощь. Врачи быстро приехали. Они сказали, что животы зашивают только в одной единственной больнице в городе, но она платная и очень дорогая. А если живот не зашить, мальчик через несколько часов умрёт. Мама собрала все деньги, все драгоценности, добавила свой айфон и повезла мальчика в больницу.
Там ему зашили живот. Кончилось всё хорошо. Вот только когда мальчик уже выписывался из больницы и проходил мимо одной двери, он через щёлку заметил того самого мужчину. Ему врач дала несколько бумажек по пять тысяч рублей.
Этот мужчина – телепат, он умеет внушать мысли. Он стоит и молчит, а тебе кажется, что он с тобой говорит. Его специально наняли, чтобы он пичкал детей конфетами или другими вкусняшками. Туда специально подмешивают порошок, после которого очень хочется пить. Живот лопается, детей везут в ту клинику, дяденька за это получает деньги.
Кто такие вурдалаки и упыри?
В славянской мифологии упырями принято называть умерших людей, которые по разным причинам не смогли обрести покой в земле. Это своего рода зомби, которые слоняются по знакомым им при жизни местам и поджидают живых людей, чтобы на них напасть. Жители Древней Руси верили, что упырями могут стать некрещеные люди, а также колдуны, ведьмы и просто плохие люди.
Вурдалаки похожи на упырей но, по поверьям, люди могут стать ими только при жизни, после укуса оборотня. Также они гораздо сильнее упырей и при желании могут как просто разорвать живых на части, либо укусить, чтобы тоже превратить в вампиров. Считается, что наткнуться на вурдалака можно на ночном кладбище. Но, в случае недостатка пищи, они могут появляться и вблизи человеческого жилья.
В славянской мифологии упырями принято называть умерших людей, которые по разным причинам не смогли обрести покой в земле. Это своего рода зомби, которые слоняются по знакомым им при жизни местам и поджидают живых людей, чтобы на них напасть. Жители Древней Руси верили, что упырями могут стать некрещеные люди, а также колдуны, ведьмы и просто плохие люди.
Вурдалаки похожи на упырей но, по поверьям, люди могут стать ими только при жизни, после укуса оборотня. Также они гораздо сильнее упырей и при желании могут как просто разорвать живых на части, либо укусить, чтобы тоже превратить в вампиров. Считается, что наткнуться на вурдалака можно на ночном кладбище. Но, в случае недостатка пищи, они могут появляться и вблизи человеческого жилья.
Анчутка
А вот об этом персонаже некоторые из вас могли и не слышать. Анчутка — это существо, которые выглядит как рогатый карлик с волосатым телом и плешивой головой. Считалось, что наткнуться на это чудовище можно где угодно, начиная от поля и заканчивая домашней баней. По поверьям, они относятся к людям по-разному: встречающиеся в лесах создания редко интересуются людьми, а вот домашние могут настолько подло подшутить над хозяевами, что стать причиной их гибели. Чтобы не привлекать к себе беду, имя Анчутки старались не произносить.
А вот об этом персонаже некоторые из вас могли и не слышать. Анчутка — это существо, которые выглядит как рогатый карлик с волосатым телом и плешивой головой. Считалось, что наткнуться на это чудовище можно где угодно, начиная от поля и заканчивая домашней баней. По поверьям, они относятся к людям по-разному: встречающиеся в лесах создания редко интересуются людьми, а вот домашние могут настолько подло подшутить над хозяевами, что стать причиной их гибели. Чтобы не привлекать к себе беду, имя Анчутки старались не произносить.
Летом я часто живу на даче. А по соседству со мной участок принадлежит какой-то бабке, вроде сумасшедшей, но не буйной. Целыми днями сидит на лавочке у себя перед домом и бормочет что-то под носом, так, что не разобрать.
Я как-то обратил внимание, когда мимо проходил, что она вроде гладит кого-то, кто на коленях сидит. Думал, кот — присмотрелся, а нету никого, просто руки над коленями держит так, будто придерживает кого-то, и одной рукой по воздуху гладит. Я тогда подумал, что, наверное, у нее был кот когда-то, вот она и привыкла, и когда задумывается, рука у неё привычные движения совершает, будто кот на коленях сидит. Ну, как у Булгакова, когда Иешуа догадался, что у Пилата есть собака, когда тот во время головной боли делал движения, будто гладил её.
А однажды ночью, когда я спал на даче, вот что случилось. Просыпаюсь оттого, что рука лежит на чем-то шерстистом, лежащем у меня под боком. Ну, я спросонья решил, что кот мой, погладил по привычке, но чувствую — шерсть слишком жесткая какая-то. И тут вспоминаю, что я на даче, а кот-то у меня в городе. Просыпаюсь, естественно, сразу же, но не дергаюсь, и быстро думаю, что делать. В голове тут же план созрел — быстро накрыть одеялом, что бы это ни было, и в окно выкинуть.
И только я первое движение сделал, как это «что-то» с кровати спрыгнуло и к двери метнулось. Я только краем глаза заметил силуэт, и что-то странное в движении его было. Я вскочил, дошел до двери — вижу, приоткрыта, и успокоился, решил, что просто дверь забыл закрыть вечером и какой-то кот забрел ко мне, а может, собачка чья-нибудь.
Возвращаюсь, прохожу мимо окна, и вдруг прямо за ним вижу лицо бабки с соседнего участка. Я еще никогда её такой не видел: волосы седые распущены, на ветру развеваются, глаза огромные, прямо на меня смотрит. И так страшно мне стало, я от окна отпрыгнул назад, а она бросилась на свой участок огромными прыжками. Я еще долго успокоиться не мог, но лег и уснул в конце концов. И уже когда засыпал, тут до меня дошло, что странного было в том убегающем коте, или собаке, кто бы уж там ни был — двигался он так, как будто бы не бежал, а катился по полу к двери.
Наутро проснулся, пошел за водой, прохожу мимо участка бабки, а она, как всегда, сидит на лавочке и под нос себе что-то бормочет, причесанная, тихая, как обычно. Я уж подумал, приснилось мне ночью, как она в безумном виде по участкам бегала. А поближе подхожу и слышу, как она произносит, разборчиво совершенно, и рукой, как всегда, гладит что-то невидимое у себя на коленях:
— Что же ты, зачем ночью бегать меня за собой заставил, а?.. Зачем к парню ночью залез, вон как напугал его!
Меня аж в дрожь бросило, я едва сдержался, чтобы на бег не перейти.
Стал потом справки об этой бабке наводить, никто толком ничего не знает, кроме того, что она лет десять в психушке провела, а с тех пор, как выпустили, все сидит у себя перед домом на лавочке целыми днями.
И только однажды (День Победы был) выпили мы с одним мужиком в возрасте, из поселка, и он рассказал мне, что бабка эта лет пятнадцать назад своего деда зарубила топором, и голову ему отрубила. И когда менты приехали, она сидела на той самой лавочке у себя перед домом, улыбалась, а отрубленную голову деда своего держала на коленях, и всё гладила и разговаривала с ней.
Я как-то обратил внимание, когда мимо проходил, что она вроде гладит кого-то, кто на коленях сидит. Думал, кот — присмотрелся, а нету никого, просто руки над коленями держит так, будто придерживает кого-то, и одной рукой по воздуху гладит. Я тогда подумал, что, наверное, у нее был кот когда-то, вот она и привыкла, и когда задумывается, рука у неё привычные движения совершает, будто кот на коленях сидит. Ну, как у Булгакова, когда Иешуа догадался, что у Пилата есть собака, когда тот во время головной боли делал движения, будто гладил её.
А однажды ночью, когда я спал на даче, вот что случилось. Просыпаюсь оттого, что рука лежит на чем-то шерстистом, лежащем у меня под боком. Ну, я спросонья решил, что кот мой, погладил по привычке, но чувствую — шерсть слишком жесткая какая-то. И тут вспоминаю, что я на даче, а кот-то у меня в городе. Просыпаюсь, естественно, сразу же, но не дергаюсь, и быстро думаю, что делать. В голове тут же план созрел — быстро накрыть одеялом, что бы это ни было, и в окно выкинуть.
И только я первое движение сделал, как это «что-то» с кровати спрыгнуло и к двери метнулось. Я только краем глаза заметил силуэт, и что-то странное в движении его было. Я вскочил, дошел до двери — вижу, приоткрыта, и успокоился, решил, что просто дверь забыл закрыть вечером и какой-то кот забрел ко мне, а может, собачка чья-нибудь.
Возвращаюсь, прохожу мимо окна, и вдруг прямо за ним вижу лицо бабки с соседнего участка. Я еще никогда её такой не видел: волосы седые распущены, на ветру развеваются, глаза огромные, прямо на меня смотрит. И так страшно мне стало, я от окна отпрыгнул назад, а она бросилась на свой участок огромными прыжками. Я еще долго успокоиться не мог, но лег и уснул в конце концов. И уже когда засыпал, тут до меня дошло, что странного было в том убегающем коте, или собаке, кто бы уж там ни был — двигался он так, как будто бы не бежал, а катился по полу к двери.
Наутро проснулся, пошел за водой, прохожу мимо участка бабки, а она, как всегда, сидит на лавочке и под нос себе что-то бормочет, причесанная, тихая, как обычно. Я уж подумал, приснилось мне ночью, как она в безумном виде по участкам бегала. А поближе подхожу и слышу, как она произносит, разборчиво совершенно, и рукой, как всегда, гладит что-то невидимое у себя на коленях:
— Что же ты, зачем ночью бегать меня за собой заставил, а?.. Зачем к парню ночью залез, вон как напугал его!
Меня аж в дрожь бросило, я едва сдержался, чтобы на бег не перейти.
Стал потом справки об этой бабке наводить, никто толком ничего не знает, кроме того, что она лет десять в психушке провела, а с тех пор, как выпустили, все сидит у себя перед домом на лавочке целыми днями.
И только однажды (День Победы был) выпили мы с одним мужиком в возрасте, из поселка, и он рассказал мне, что бабка эта лет пятнадцать назад своего деда зарубила топором, и голову ему отрубила. И когда менты приехали, она сидела на той самой лавочке у себя перед домом, улыбалась, а отрубленную голову деда своего держала на коленях, и всё гладила и разговаривала с ней.
Простите за задержку, времени не хватает, конец учебного года, большое количество экзаменов 😢🥺
Здесь холодно. Здесь неуютно.
Я иду по краю ослепительно белоснежного поля, потому что мои друзья — потрясающие шутники, которые наверняка считают, что если посреди посиделок зимней ночью куда-нибудь свалить, с целью разыграть старого доброго молчаливого меня, по обыкновению проронившего пару слов за весь банкет, то будет весело и смешно.
Как-то не особо.
Смотрю на мобильнике время — половина одиннадцатого вечера. Весёлое, но при этом спокойное и очень домашнее застолье, проводимое в деревенском доме моего друга Стаса, началось сравнительно недавно. Напиться ещё никто не успел, так что время для шуток — слишком раннее. Но тем не менее — вечно себе на уме Даша вышла в туалет — нету её. Тоня, её главная подруга, надежда и опора, пошла посмотреть как она — Тони нет! Только вроде бы какой-то сдавленный… не знаю, то ли всхлип, то ли смешок с заднего двора, там, где сортир. Я его услышал, когда криворукий мудень и по совместительству хозяин дома Стас пролил на меня сок, и я отмывал на кухне руки от липкой сладкой жижи. Не знаю, может они по венам втайне ото всех пускают — слухи ходили, что красавицы-то наши на игле. Не было, конечно, слухам этим подтверждения, да и сейчас я понял, что на самом деле они ржали, предвкушая уникальный в своём роде розыгрыш — оставить меня одного. Чтобы я пошёл всех искать. Как же охуенно-то, а. Правда я до сих пор не могу сказать, что это был именно смех — но своеобразный звук. Или мне послышалось, чёрт его разберёт. Ах да, Стасик — будучи со своей распрекрасной долбаёбкой Светочкой не в ладах, он вышел с ней, что-то «обсудить». Ну-ну. Зато приятно знать, что теперь-то они наверняка вновь помирились, раз строят против меня этот весёлый, задорный розыгрыш, ахахахаха! Кретины блять.
Ну и Вася. Вечно расторопный сверх меры, сик-пык-в манде бык, я там я тут Вася. Вася-энергетик, постоянно гиперактивный и нервозный, аки Твик из «Южного парка». «Нукудавсесвалилиогляньктотамстоитщапойдупозовувсехактоунасвбелойшубеходитнезнаешьщаприду» — вот что примерно я от него услышал, когда он вскочил и побежал на улицу как в жопу ужаленный. Ну, как всегда. А я остался сидеть один в чудесной предновогодней атмосфере — действительно, какая же погода на улице, если б вы знали — луна просто сияет, снег отражает её свет — и тоже сияет, да ещё и ровными, уютными снежинками тихонько падает с неба. Чудо, а не погода. Морозец, правда, стоит сильнее обычного — а я в лёгкой куртке. Ну я-то думал, что приеду на машине, потом дома будем отмечать — так зачем же укутываться. Ну, кто ж знал, что чувство юмора некоторых проснётся в такой неподходящий момент. Поэтому после пяти минут ожидания — накидываю свою куртку и выхожу на улицу.
Здесь холодно. Здесь неприятно.
А ещё здесь у Стаса наверняка какой-то подпол, где они все спрятались и наверняка уссываются. Другой причины, по которой я не нашёл их, облазив все закутки, пустующие курятники и прочую хреноту, я назвать не могу. Ну вот нету их, ну нигде. Следы зато есть, много следов. Среди них особенно выделяются большие такие, плоские — наверняка Васины. У него ноги ого-го размера, 45 точно есть. Эти, правда, на вид побольше будут, но может мне так кажется — я никогда особо не разбирался ни в размерах обуви, ни в размерах одежды. Вот почему эта сраная курточка мало того что прохладу пропускает на ура, но и дико мне мала. Тут не просто в обтяжку — ещё пару часов в ней походить, вообще сам в размерах уменьшусь. Как будто с брата младшего её стянул, честное слово.
В конечном счёте все следы ведут к тому, что — внимание — мои друзья сорвались куда-то за деревню, мимо поля, в сторону осинника. Точнее, ведут туда только Васькины следы. И… В чём смысл? Они все шли шеренгой, наступая в следы друг друга, а сзади шёл притаптывая всё это дело Вася… Зачем? Они хотели меня дезориентировать, мол Васютка посреди ночи смотался в осинник, а что это даёт-то? Или у них там сюрприз что ли какой? Уважаемые знатоки, внимание — вопрос: по какому поводу может быть сюрприз посреди зимней ночи, где-то хуй пойми в каком-то глухом осиннике, да ещё и без повода (до Нового года месяц, день рождения у меня
Я иду по краю ослепительно белоснежного поля, потому что мои друзья — потрясающие шутники, которые наверняка считают, что если посреди посиделок зимней ночью куда-нибудь свалить, с целью разыграть старого доброго молчаливого меня, по обыкновению проронившего пару слов за весь банкет, то будет весело и смешно.
Как-то не особо.
Смотрю на мобильнике время — половина одиннадцатого вечера. Весёлое, но при этом спокойное и очень домашнее застолье, проводимое в деревенском доме моего друга Стаса, началось сравнительно недавно. Напиться ещё никто не успел, так что время для шуток — слишком раннее. Но тем не менее — вечно себе на уме Даша вышла в туалет — нету её. Тоня, её главная подруга, надежда и опора, пошла посмотреть как она — Тони нет! Только вроде бы какой-то сдавленный… не знаю, то ли всхлип, то ли смешок с заднего двора, там, где сортир. Я его услышал, когда криворукий мудень и по совместительству хозяин дома Стас пролил на меня сок, и я отмывал на кухне руки от липкой сладкой жижи. Не знаю, может они по венам втайне ото всех пускают — слухи ходили, что красавицы-то наши на игле. Не было, конечно, слухам этим подтверждения, да и сейчас я понял, что на самом деле они ржали, предвкушая уникальный в своём роде розыгрыш — оставить меня одного. Чтобы я пошёл всех искать. Как же охуенно-то, а. Правда я до сих пор не могу сказать, что это был именно смех — но своеобразный звук. Или мне послышалось, чёрт его разберёт. Ах да, Стасик — будучи со своей распрекрасной долбаёбкой Светочкой не в ладах, он вышел с ней, что-то «обсудить». Ну-ну. Зато приятно знать, что теперь-то они наверняка вновь помирились, раз строят против меня этот весёлый, задорный розыгрыш, ахахахаха! Кретины блять.
Ну и Вася. Вечно расторопный сверх меры, сик-пык-в манде бык, я там я тут Вася. Вася-энергетик, постоянно гиперактивный и нервозный, аки Твик из «Южного парка». «Нукудавсесвалилиогляньктотамстоитщапойдупозовувсехактоунасвбелойшубеходитнезнаешьщаприду» — вот что примерно я от него услышал, когда он вскочил и побежал на улицу как в жопу ужаленный. Ну, как всегда. А я остался сидеть один в чудесной предновогодней атмосфере — действительно, какая же погода на улице, если б вы знали — луна просто сияет, снег отражает её свет — и тоже сияет, да ещё и ровными, уютными снежинками тихонько падает с неба. Чудо, а не погода. Морозец, правда, стоит сильнее обычного — а я в лёгкой куртке. Ну я-то думал, что приеду на машине, потом дома будем отмечать — так зачем же укутываться. Ну, кто ж знал, что чувство юмора некоторых проснётся в такой неподходящий момент. Поэтому после пяти минут ожидания — накидываю свою куртку и выхожу на улицу.
Здесь холодно. Здесь неприятно.
А ещё здесь у Стаса наверняка какой-то подпол, где они все спрятались и наверняка уссываются. Другой причины, по которой я не нашёл их, облазив все закутки, пустующие курятники и прочую хреноту, я назвать не могу. Ну вот нету их, ну нигде. Следы зато есть, много следов. Среди них особенно выделяются большие такие, плоские — наверняка Васины. У него ноги ого-го размера, 45 точно есть. Эти, правда, на вид побольше будут, но может мне так кажется — я никогда особо не разбирался ни в размерах обуви, ни в размерах одежды. Вот почему эта сраная курточка мало того что прохладу пропускает на ура, но и дико мне мала. Тут не просто в обтяжку — ещё пару часов в ней походить, вообще сам в размерах уменьшусь. Как будто с брата младшего её стянул, честное слово.
В конечном счёте все следы ведут к тому, что — внимание — мои друзья сорвались куда-то за деревню, мимо поля, в сторону осинника. Точнее, ведут туда только Васькины следы. И… В чём смысл? Они все шли шеренгой, наступая в следы друг друга, а сзади шёл притаптывая всё это дело Вася… Зачем? Они хотели меня дезориентировать, мол Васютка посреди ночи смотался в осинник, а что это даёт-то? Или у них там сюрприз что ли какой? Уважаемые знатоки, внимание — вопрос: по какому поводу может быть сюрприз посреди зимней ночи, где-то хуй пойми в каком-то глухом осиннике, да ещё и без повода (до Нового года месяц, день рождения у меня
весной, никаких прочих знаменательных событий в ближайшее время просто НЕТ)?
На телефон, разумеется, никто не отвечает — я прошёл уже больше половины поля, обзвонил всех дураков — ноль внимания. Некоторые вообще телефоны выключили. Конспирация, знаете ли. Но я иду. Я узнаю, зачем они попёрлись в такую даль. К чему это. И узнаю. Правда, холодновато.
Здесь холодно. Здесь жутко.
Кроме скрипа снега под ногами звуков нет больше никаких вообще. Даже ветер не свистит. Нету его, ветра. А есть только я — уже входящий наконец в осинник — довольно редкий и хорошо освещённый луной, поэтому нестрашный. А ещё я успел тысячу раз себя обматерить. Я мог тупо остаться дома и в отместку выпить в одно рыло всю синьку, ну а если уж и пошёл бы — мог бы взять с вешалки любую висящую там куртку. Например, Дашин пуховик — бабский, но теплейший. И… Эй, Даша точно не с ними. Раз она выходила без пуховика, в одном свитере — то десятиминутная дорога через всё поле ей бы далась ой как тяжело. Ну наверняка же, часть пошла в осинник (один бы Вася туда не попёрся, он парень компанейский), а часть сидит дома, посмеивается и ждёт. Чего ждёт, что стоит за этим? Мне уже даже не страшно (идти через абсолютно открытое поле в полной, гробовой тишине было как-то стремновато, если честно). Вот только чем дальше я иду, тем меньше уверен, что это Василькины следы. По-моему, это не 45 размер всё же. Побольше будут. А так — хрен его пойми.
Впереди — огонёк. Светится круглое отверстие в стене какого-то строения, полностью сварганенный из каких-то веточек, обломков фанеры и камешков шалаш. И «окно» — почти в самом верху, блять. И следов Васиных вокруг немерено. Ну, всё понятно — сварганил когда-то летом Стасик эту хурму (знатно сварганил, надо сказать — крепкий на вид шалашик-то), а таперича, значит, привёл туда всех — то ли посмеяться, то ли сюрприз сделать. Ну, сейчас посмотрим, что за сюрприз.
Резко отбрасываю в сторону большой железный лист, что вместо двери — я даже кажется знаю, откуда он — с комбайна обшивка, как пить дать — и хочу крикнуть что-то наподобие «ФСБ, суки, всем оставаться на местах!», но сам застываю на месте.
Костёр внутри шалашика как и полагается обложен камнями, чтобы огонь не расползся. Перед костром на оттаявшей земле сидит задумчивая тварина. Не сказал бы, что ЭТО было большим — может, на полголовы выше меня — но оно было парадоксально широким в плечах, абсолютно нескладным. Туша покрыта удивительно гладкими и волнистыми белыми волосами, будто он их моет каждый день. Идеальная маскировка посреди снега, чего уж… Лицо — не очень страшное, близкое к человеческому, но очень насупленное, с длинным крючковатым носом и пронзительными голубыми глазами. Пасть широкая. И какие же здоровенные плечи… На таких можно нескольких людей унести за раз. А он и унёс. Около костра лежат, родненькие — головы у всех свёрнуты жутко, в крови все перепачканы. Но не из-за голов свёрнутых, о нет — обглоданы они. Все. С ног и по самую грудь — съедено всё: кишки, мясо, мышцы — только кости окровавленные. Мясцо-то снял, а обгладывать основательно не стал. Но славно поработал — минут семь я искал «ушедших» около дома, минут десять шёл сюда, опять же минут пять ждал с тех пор, как ушёл последний из них — Вася… Ох, не его же это всё-таки следы были. Чуял же, что не его. А на подошву же похожи, даже пальцев ног на снегу не видно… Значит, при грубом подсчёте — за 22 минуты эта мандула волосатая сожрала пятерых моих друзей, которых я знал уже лет семь минимум… И ох не хихикала тогда Тоня, когда я на кухне был, совсем не хихикала…
Я рванул от этого шалаша с эпической скоростью — но снег, сука, снег. Я запнулся в снегу и упал. Успел выставить руки. Холодно стало рукам, но совсем плевать — тут же встаю, на секунду оборачиваюсь — выходит этот нелюдь. Совершенно нескладный, блять. Вширь больше, чем вверх. Но за живот держится. Пятерых обглодать — не конфетку съесть, сука. А значит, сразу он не разбежится. Шанс есть. И я бегу. Когда сюда шёл — звуков не было.
На телефон, разумеется, никто не отвечает — я прошёл уже больше половины поля, обзвонил всех дураков — ноль внимания. Некоторые вообще телефоны выключили. Конспирация, знаете ли. Но я иду. Я узнаю, зачем они попёрлись в такую даль. К чему это. И узнаю. Правда, холодновато.
Здесь холодно. Здесь жутко.
Кроме скрипа снега под ногами звуков нет больше никаких вообще. Даже ветер не свистит. Нету его, ветра. А есть только я — уже входящий наконец в осинник — довольно редкий и хорошо освещённый луной, поэтому нестрашный. А ещё я успел тысячу раз себя обматерить. Я мог тупо остаться дома и в отместку выпить в одно рыло всю синьку, ну а если уж и пошёл бы — мог бы взять с вешалки любую висящую там куртку. Например, Дашин пуховик — бабский, но теплейший. И… Эй, Даша точно не с ними. Раз она выходила без пуховика, в одном свитере — то десятиминутная дорога через всё поле ей бы далась ой как тяжело. Ну наверняка же, часть пошла в осинник (один бы Вася туда не попёрся, он парень компанейский), а часть сидит дома, посмеивается и ждёт. Чего ждёт, что стоит за этим? Мне уже даже не страшно (идти через абсолютно открытое поле в полной, гробовой тишине было как-то стремновато, если честно). Вот только чем дальше я иду, тем меньше уверен, что это Василькины следы. По-моему, это не 45 размер всё же. Побольше будут. А так — хрен его пойми.
Впереди — огонёк. Светится круглое отверстие в стене какого-то строения, полностью сварганенный из каких-то веточек, обломков фанеры и камешков шалаш. И «окно» — почти в самом верху, блять. И следов Васиных вокруг немерено. Ну, всё понятно — сварганил когда-то летом Стасик эту хурму (знатно сварганил, надо сказать — крепкий на вид шалашик-то), а таперича, значит, привёл туда всех — то ли посмеяться, то ли сюрприз сделать. Ну, сейчас посмотрим, что за сюрприз.
Резко отбрасываю в сторону большой железный лист, что вместо двери — я даже кажется знаю, откуда он — с комбайна обшивка, как пить дать — и хочу крикнуть что-то наподобие «ФСБ, суки, всем оставаться на местах!», но сам застываю на месте.
Костёр внутри шалашика как и полагается обложен камнями, чтобы огонь не расползся. Перед костром на оттаявшей земле сидит задумчивая тварина. Не сказал бы, что ЭТО было большим — может, на полголовы выше меня — но оно было парадоксально широким в плечах, абсолютно нескладным. Туша покрыта удивительно гладкими и волнистыми белыми волосами, будто он их моет каждый день. Идеальная маскировка посреди снега, чего уж… Лицо — не очень страшное, близкое к человеческому, но очень насупленное, с длинным крючковатым носом и пронзительными голубыми глазами. Пасть широкая. И какие же здоровенные плечи… На таких можно нескольких людей унести за раз. А он и унёс. Около костра лежат, родненькие — головы у всех свёрнуты жутко, в крови все перепачканы. Но не из-за голов свёрнутых, о нет — обглоданы они. Все. С ног и по самую грудь — съедено всё: кишки, мясо, мышцы — только кости окровавленные. Мясцо-то снял, а обгладывать основательно не стал. Но славно поработал — минут семь я искал «ушедших» около дома, минут десять шёл сюда, опять же минут пять ждал с тех пор, как ушёл последний из них — Вася… Ох, не его же это всё-таки следы были. Чуял же, что не его. А на подошву же похожи, даже пальцев ног на снегу не видно… Значит, при грубом подсчёте — за 22 минуты эта мандула волосатая сожрала пятерых моих друзей, которых я знал уже лет семь минимум… И ох не хихикала тогда Тоня, когда я на кухне был, совсем не хихикала…
Я рванул от этого шалаша с эпической скоростью — но снег, сука, снег. Я запнулся в снегу и упал. Успел выставить руки. Холодно стало рукам, но совсем плевать — тут же встаю, на секунду оборачиваюсь — выходит этот нелюдь. Совершенно нескладный, блять. Вширь больше, чем вверх. Но за живот держится. Пятерых обглодать — не конфетку съесть, сука. А значит, сразу он не разбежится. Шанс есть. И я бегу. Когда сюда шёл — звуков не было.
Теперь их — туча: и снег хрустит, и сзади эта падлюка где-то дышит так, словно паровоз от станции отъезжает, и я пытаюсь дышать в такт, чтобы не выдохнуться, но глаза от ужаса заливает слезами, горло сдавливает и дышать становится всё труднее, и сердце стучит дико… Но я бегу. Не оборачиваюсь. Зачем, когда я прекрасно слышу его одышку, которая ближе не становится — значит, нормально всё. А как он быстро всех около дома-то похватал… С голодухи небось быстрый-то был. Ему бы сейчас у костра посидеть, друзей бы моих переварить, отдохнуть, а то вламывается какой-то чёрт, которого он тогда около дома ждать не стал либо потому, что не заметил, либо пятерых ему было более чем достаточно. А ещё я вспомнил. Про кого там в белой шубе Вася спрашивал. Прямо перед тем, как на убой ушёл. Вот она, Васьк, твоя шубка — живая, сытая, и рассерженная, если догонит — наверняка сразу не съест, но про запас оставит. Славная шуба.
Крайние дома деревни показались. Быстро я, значит — минуты за три допиздовал от осинника до деревни. Страх жутко гонит, но я всё же стараюсь в следы этого комшарища попадать, чтобы в снегу не споткнуться — помогает это несильно, ибо снежок хоть неспешно, но идёт, засыпает следы-то потихоньку. А ещё последнюю стометровку мне надо рвануть как можно сильнее — Стасов дом я не закрывал когда уходил, но до него мне бежать сейчас времени нет, а самый ближний ко мне наверняка закрыт — деревенские обычно рано спать ложатся, на ночь закрываются — а то поди кто-нибудь зайдёт… Например, жуткий лохматый пидор, который в осиннике… Да не сказать, что прячется — вроде и на виду шалашик, просто никто не ходит уж туда — старенькие все. Раньше сенокос там был, а сейчас — кому он упал, этот сенокос?
Славно я финишную прямую добежал, рванул что марафонец. А по пути ещё орал. Так истошно, что казалось гланды выкричу. Подбегаю к двери ближайшего дома — и со всего размаху кулаком — херак! Ору как резаный, при том что и так выдохся при беге — стучу, как идиот… И открывается дверь! Стоит на пороге дедок в трусах, смотрит на меня как на дурака — а потом как только мне за спину глянул — втащил меня в дом с такой силой, что я почти всю прихожую пролетел только так. Дед дверь на щеколду — раз! В комнату за карабином — прыг! Патроны из комода — хвать! Не дед прям, а заяц. И заряжает. А за дверью рык нечеловеческий, стук, грюк — но хорошая дверь, мощная, даже такому увальню не пробиться. А потом — тишина. В доме — тоже молчок. Только я тяжело дышу, в груди режет неимоверно… А затем — хруст.
Хрусть-хрусть по снежку, слышим мы с дедком — к окну идёт. Окна хоть и допотопные, обычной ватой да бумагой на зиму залепленные — но со ставнями, и с закрытыми, слава тебе яйца. Дёргает сволочь ставню — защелка там не айс, но пока держит. Пока. Чудище к другой ставне не идёт — продолжает терзать, знает же, что ещё пара минут — и вылетит к хренам эта ставня. Потом и стекло вылетит. А потом и мозги наши с дедком повылетают — если карабин только не спасёт. А дед пока стрелять не собирается — боится. Если в чуду-юду не попадёт, то окно со ставней покоцает. А этого утырку только и надо, чтобы поскорее открыть да полакомится.
«Прости, сынок» — у дедка вдруг лицо искривляется в какую-то совершенно идиотскую гримасу, и он начинает плакать, просто ручьями. Ставня всё громче скрипит, а дед всё громче рыдает — «Прости, родненький, не держи зла, прости». Я не понимаю, за что его прощать-то, как вдруг карабин пукает и пуля летит мне прямо в чмо, вся левая сторона лица горит и щипет. Мне очень хуёво, я совершенно ничего не понимаю — только разве что осознаю, что теперь я уже на улице, дверь за мной приветливо захлопывается на щеколду, а скрип снега всё ближе и ближе ко мне. Мощная рука берёт меня за шиворот моей плохонькой куртки и тащит. Ой молодец дед, блять — не стал устраивать смертельный матч а-ля Старый карабин против Лохматого уродца — малой кровью отделался старый. То есть мной.
Крайние дома деревни показались. Быстро я, значит — минуты за три допиздовал от осинника до деревни. Страх жутко гонит, но я всё же стараюсь в следы этого комшарища попадать, чтобы в снегу не споткнуться — помогает это несильно, ибо снежок хоть неспешно, но идёт, засыпает следы-то потихоньку. А ещё последнюю стометровку мне надо рвануть как можно сильнее — Стасов дом я не закрывал когда уходил, но до него мне бежать сейчас времени нет, а самый ближний ко мне наверняка закрыт — деревенские обычно рано спать ложатся, на ночь закрываются — а то поди кто-нибудь зайдёт… Например, жуткий лохматый пидор, который в осиннике… Да не сказать, что прячется — вроде и на виду шалашик, просто никто не ходит уж туда — старенькие все. Раньше сенокос там был, а сейчас — кому он упал, этот сенокос?
Славно я финишную прямую добежал, рванул что марафонец. А по пути ещё орал. Так истошно, что казалось гланды выкричу. Подбегаю к двери ближайшего дома — и со всего размаху кулаком — херак! Ору как резаный, при том что и так выдохся при беге — стучу, как идиот… И открывается дверь! Стоит на пороге дедок в трусах, смотрит на меня как на дурака — а потом как только мне за спину глянул — втащил меня в дом с такой силой, что я почти всю прихожую пролетел только так. Дед дверь на щеколду — раз! В комнату за карабином — прыг! Патроны из комода — хвать! Не дед прям, а заяц. И заряжает. А за дверью рык нечеловеческий, стук, грюк — но хорошая дверь, мощная, даже такому увальню не пробиться. А потом — тишина. В доме — тоже молчок. Только я тяжело дышу, в груди режет неимоверно… А затем — хруст.
Хрусть-хрусть по снежку, слышим мы с дедком — к окну идёт. Окна хоть и допотопные, обычной ватой да бумагой на зиму залепленные — но со ставнями, и с закрытыми, слава тебе яйца. Дёргает сволочь ставню — защелка там не айс, но пока держит. Пока. Чудище к другой ставне не идёт — продолжает терзать, знает же, что ещё пара минут — и вылетит к хренам эта ставня. Потом и стекло вылетит. А потом и мозги наши с дедком повылетают — если карабин только не спасёт. А дед пока стрелять не собирается — боится. Если в чуду-юду не попадёт, то окно со ставней покоцает. А этого утырку только и надо, чтобы поскорее открыть да полакомится.
«Прости, сынок» — у дедка вдруг лицо искривляется в какую-то совершенно идиотскую гримасу, и он начинает плакать, просто ручьями. Ставня всё громче скрипит, а дед всё громче рыдает — «Прости, родненький, не держи зла, прости». Я не понимаю, за что его прощать-то, как вдруг карабин пукает и пуля летит мне прямо в чмо, вся левая сторона лица горит и щипет. Мне очень хуёво, я совершенно ничего не понимаю — только разве что осознаю, что теперь я уже на улице, дверь за мной приветливо захлопывается на щеколду, а скрип снега всё ближе и ближе ко мне. Мощная рука берёт меня за шиворот моей плохонькой куртки и тащит. Ой молодец дед, блять — не стал устраивать смертельный матч а-ля Старый карабин против Лохматого уродца — малой кровью отделался старый. То есть мной.
Лицо заливает кровью. Я дышу быстро и прерывисто, но скоро перестану. Не знаю сколько времени, но мне знать уже незачем. Неплохой морозец превратился в неимоверный холод — но мне уже всё равно. Я ползу вверх — по склону той самой низины, а значит, через пару метров я вновь увижу друзей. Спрошу Васю, почему он так тараторит. Спрошу Стаса, знает ли он, что его Светочка ему изменяла. И попрошу закурить. Хочу курить.
Здесь холодно. Здесь ад.
Здесь холодно. Здесь ад.
Привет. Наконец-то я решил поведать тебе свою историю. Возможно ты подумаешь, что я псих и параноик, но будь я проклят, если бы не хотел, чтобы это было правдой.
Началось все одним прекрасным вечером. Я сидел дома один, потягивал пивко и смотрел очередной сериал. Было уже около трех часов ночи и меня неумолимо клонило в сон. Я выключил компьютер, но как только моя голова коснулась подушки, пиво запросилось наружу и я вынужден был встать. В туалете по привычке не стал включать свет, ибо режет глаза и вот тут то все и началось. Мне разом вспомнились все мои детские страхи и фильмы ужасов, которые я посмотрел за всю жизнь. Липкий страх обволакивал меня все больше и теперь мне было страшно выходить из толчка. Но я все-таки переборол себя и даже спокойным шагом дошел до кровати. На утро вспомнив этот инцидент я лишь рассмеялся и тут же его забыл. Но чем ниже опускалось солнце, тем больше нарастало напряжение. Мне почему-то дико не хотелось оставаться одному дома. Я даже обзвонил несколько человек, предлагая бухч, но все оказались заняты.
То, что происходило этим вечером дальше, навсегда изменило мою жизн. Уже вечерело, а я как обычно сидел за компом, покоряя очередной паблик на антимаге. И тут неожиданно я услышал шум из другой комнаты. Я приглушил звук и вновь услышал его. Это был знакомый звук и я уж было подумал, что это соседи шебуршатся, но все-таки решил проверить. Шагая по коридору в комнату из которой он доносился, я вновь услышал его и вот тут то по-настоящему испугался. Это был звук, который издавал мой попугай, когда начинал биться клювом об зеркальце. Клетка была хлипкой, поэтому сильно дребезжала. Все бы ничего, но мой попугай умер пару лет назад. Превозмогая страх, я распахнул дверь, но внутри, естественно, ничего не оказалось.
Прошло полтора часа времени, а через меня прошло полтора пива и страх постепенно сошел на нет. Вспомнив, что у меня в холодильнике стоит 0.5 водки я решил "гулять так гулять", хотя один водку никогда не пил. Зайдя на кухню, я опять не стал включать свет и как только открыл холодильник, почувствовал на себе тяжелый взгляд. За секунду страх перерос в панику, но я боялся пошевелиться. Свет лампочки в холодильнике был единственным, что меня защищало в тот момент. То, что стояло сзади и смотрело на меня стало приближаться. А я лишь стоял, уставившись на кусок колбасы и молился о чуде. И оно произошло. Холодильник противно запищал, напоминая, что его не стоит держать открытым больше тридцати секунд и взгляд пропал. Схватив водку, я пулей залетел в комнату, включил свет, музыку и сидел до утра не смыкая глаз.
После этого неделю я боялся оставаться один дома. Я либо приглашал друзей к себе, либо сам оставался у них. А когда все-таки оставался один, то во всей квартире включал свет и старался не выходить из своей комнаты. Ссал я в бутылку, а потом выливал в окно, еду готовил еще днем и тащил в комнату, чтобы ночью было что пожрать, ведь я не мог уснуть. Еще я могу добавить, что начал изрядно выпивать. В алкогольном угаре все кажется не таким страшным и примерно через месяц все как-то само самой позабылось, но свет я все еще везде включал.
Иногда я раздумывал над всем этим и в конце концов пришел к тому, что у меня просто проблемы с головой, ведь я еще ни разу не видел физических доказательств существования того, что меня так пугало. Эта мысль была как последняя шлюпка на тонущем корабле. Я обещал себе, что если такое еще раз произойдет, то я просто запишусь к психологу и мы вместе с ним решим все проблемы. Но все оказалось гораздо хуже.
Как-то раз выжрав литра три пива, я вырубился. Проснувшись ночью от того, что сильно хочу справить нужду я встал и на автопилоте побрел в сортир. Как только я открыл дверь в туалет, меня прошиб пот, а по спине начали бегать мурашки. Свет горел только в туалете. ТОЛЬКО В ТУАЛЕТЕ. Оказавшись внутри, я закрыл дверь на щеколду и забился в угол, моля бога, чтобы в туалете не гас свет. Если бы в тот день, он бы все-таки погас, то я бы наверняка сошел с ума.
Началось все одним прекрасным вечером. Я сидел дома один, потягивал пивко и смотрел очередной сериал. Было уже около трех часов ночи и меня неумолимо клонило в сон. Я выключил компьютер, но как только моя голова коснулась подушки, пиво запросилось наружу и я вынужден был встать. В туалете по привычке не стал включать свет, ибо режет глаза и вот тут то все и началось. Мне разом вспомнились все мои детские страхи и фильмы ужасов, которые я посмотрел за всю жизнь. Липкий страх обволакивал меня все больше и теперь мне было страшно выходить из толчка. Но я все-таки переборол себя и даже спокойным шагом дошел до кровати. На утро вспомнив этот инцидент я лишь рассмеялся и тут же его забыл. Но чем ниже опускалось солнце, тем больше нарастало напряжение. Мне почему-то дико не хотелось оставаться одному дома. Я даже обзвонил несколько человек, предлагая бухч, но все оказались заняты.
То, что происходило этим вечером дальше, навсегда изменило мою жизн. Уже вечерело, а я как обычно сидел за компом, покоряя очередной паблик на антимаге. И тут неожиданно я услышал шум из другой комнаты. Я приглушил звук и вновь услышал его. Это был знакомый звук и я уж было подумал, что это соседи шебуршатся, но все-таки решил проверить. Шагая по коридору в комнату из которой он доносился, я вновь услышал его и вот тут то по-настоящему испугался. Это был звук, который издавал мой попугай, когда начинал биться клювом об зеркальце. Клетка была хлипкой, поэтому сильно дребезжала. Все бы ничего, но мой попугай умер пару лет назад. Превозмогая страх, я распахнул дверь, но внутри, естественно, ничего не оказалось.
Прошло полтора часа времени, а через меня прошло полтора пива и страх постепенно сошел на нет. Вспомнив, что у меня в холодильнике стоит 0.5 водки я решил "гулять так гулять", хотя один водку никогда не пил. Зайдя на кухню, я опять не стал включать свет и как только открыл холодильник, почувствовал на себе тяжелый взгляд. За секунду страх перерос в панику, но я боялся пошевелиться. Свет лампочки в холодильнике был единственным, что меня защищало в тот момент. То, что стояло сзади и смотрело на меня стало приближаться. А я лишь стоял, уставившись на кусок колбасы и молился о чуде. И оно произошло. Холодильник противно запищал, напоминая, что его не стоит держать открытым больше тридцати секунд и взгляд пропал. Схватив водку, я пулей залетел в комнату, включил свет, музыку и сидел до утра не смыкая глаз.
После этого неделю я боялся оставаться один дома. Я либо приглашал друзей к себе, либо сам оставался у них. А когда все-таки оставался один, то во всей квартире включал свет и старался не выходить из своей комнаты. Ссал я в бутылку, а потом выливал в окно, еду готовил еще днем и тащил в комнату, чтобы ночью было что пожрать, ведь я не мог уснуть. Еще я могу добавить, что начал изрядно выпивать. В алкогольном угаре все кажется не таким страшным и примерно через месяц все как-то само самой позабылось, но свет я все еще везде включал.
Иногда я раздумывал над всем этим и в конце концов пришел к тому, что у меня просто проблемы с головой, ведь я еще ни разу не видел физических доказательств существования того, что меня так пугало. Эта мысль была как последняя шлюпка на тонущем корабле. Я обещал себе, что если такое еще раз произойдет, то я просто запишусь к психологу и мы вместе с ним решим все проблемы. Но все оказалось гораздо хуже.
Как-то раз выжрав литра три пива, я вырубился. Проснувшись ночью от того, что сильно хочу справить нужду я встал и на автопилоте побрел в сортир. Как только я открыл дверь в туалет, меня прошиб пот, а по спине начали бегать мурашки. Свет горел только в туалете. ТОЛЬКО В ТУАЛЕТЕ. Оказавшись внутри, я закрыл дверь на щеколду и забился в угол, моля бога, чтобы в туалете не гас свет. Если бы в тот день, он бы все-таки погас, то я бы наверняка сошел с ума.
Утром я обнаружил себя заплаканным возле туалета. Кости ломило, умерла наверно добрая половина нервных клеток, но мне было на все это наплевать. Главное, что я остался жив. На следующую неделю я ушел в такой запой, что и врагу не посоветуешь. Но бесконечно бухать не получится, да и денег на бухло уже не было. Протрезвев я понял, что все стало еще хуже. Теперь я ощущал на себе взгляд всегда, даже днем при включенном свете...
Знаешь, на этом месте я хотел закончить свою историю, но самое жуткое происходит прямо сейчас, пока я пишу это. Дверь в мою комнату оборудована таким узорчатым мутным стеклом, через которое видно лишь силуэты. Не знаю как объяснить, но, думаю, ты меня понял. В общем, пока я писал все это, краем глаза я замечал движения за ней. Ближе к концу это прекратилось, но взглянув на дверь я захотел убить себя, чтобы не испытывать такой ужас. Сквозь стекло я видел это. Не знаю что это, но оно смотрит на меня и мне страшно как никогда в жизни.
Я не знаю, что случится, когда я закончу писать. Мой сотовый не ловит сеть, домашний телефон в коридоре. Так что у меня два выхода. Либо встретить это лицом к лицу, либо выброситься в окно. Я склоняюсь ко второму варианту, но боюсь не успеть. Если завтра в новостях ты увидишь как кто-то выбросился из окна, это был я. На прощание я хочу дать тебе один совет, не делай резких движений, потому что ОНО ВСЕГДА РЯДОМ
Знаешь, на этом месте я хотел закончить свою историю, но самое жуткое происходит прямо сейчас, пока я пишу это. Дверь в мою комнату оборудована таким узорчатым мутным стеклом, через которое видно лишь силуэты. Не знаю как объяснить, но, думаю, ты меня понял. В общем, пока я писал все это, краем глаза я замечал движения за ней. Ближе к концу это прекратилось, но взглянув на дверь я захотел убить себя, чтобы не испытывать такой ужас. Сквозь стекло я видел это. Не знаю что это, но оно смотрит на меня и мне страшно как никогда в жизни.
Я не знаю, что случится, когда я закончу писать. Мой сотовый не ловит сеть, домашний телефон в коридоре. Так что у меня два выхода. Либо встретить это лицом к лицу, либо выброситься в окно. Я склоняюсь ко второму варианту, но боюсь не успеть. Если завтра в новостях ты увидишь как кто-то выбросился из окна, это был я. На прощание я хочу дать тебе один совет, не делай резких движений, потому что ОНО ВСЕГДА РЯДОМ
КУРИЛЬЩИК
28 апреля 2022
Сказать, что я в детстве-отрочестве был фанатом «Секретных материалов» — значит погрешить против истины. Я не просто обожал этот сериал, я в буквальном смысле ему поклонялся. Это сейчас в сети миллионы гиков с нердами, тысячи фанатских сайтов, каждая серия распоследнего ситкома разобрана на молекулы, а любимое кино все лежит на торрентах. В те уже поросшие мхом времена приходилось собирать каждую вырезку из туалетного журнальчика типа «ТВ-Парк» с информацией об актерах, мучительно ждать каждую серию, по сто раз перематывать кассеты и рисовать фанарт на уроках ОБЖ. Да, были люди в наше время.
Так вот, моя жизнь в то время, по сути дела, исчерпывалась «Х-файлами». В классе меня, слава Богу, не чморили, но считали за шизика и в основном тихо игнорили, про девушек и так понятно, зрение –5 и никакое здоровье — в общем, в анамнезе задрот-одиночка. Общались со мной только два парня, тоже фанаты сериала, а точнее титек Джиллиан Андерсон, и одна ужасно некрасивая девочка-вундеркинд, сохнувшая по Дэвиду Духовны; собственно, общение с ними исчерпывалось фанатскими восторгами, безумными теориями, объясняющими ну прямо все-все события Х-вселенной, и нытьем по поводу очередного тупого «монстра недели» вместо раскрытия заговора НЛО, ФБР и ЦРУ.
У каждого свои кумиры. Для меня главным персонажем, воплощавшим суть сериала, всегда был великий и ужасный Курильщик, человек-загадка, человек-миф, человек, не расстающийся с сигаретой. Курить я начал в 10 лет именно в подражание ему. Немногословный, таинственный, воплощающий безжалостный и безличный механизм власти, готовый переступить через трупы ради достижения своих целей... Как бы ни был обаятелен Малдер и прекрасная железная леди Скалли, демонический Курильщик с каждой новой серией овладевал моим воображением. Кассеты с каждой серией, где он появлялся, я складывал в «красный уголок» своей комнаты и пересматривал каждый день чуть ли не подряд. А когда друг семьи привез из Америки кассеты с еще не вышедшими у нас сериями, где часто фигурировал Человек с Сигаретой, меня чуть было не накрыл самый настоящий оргазм.
Время шло, сериал постепенно скатился в маразм и уныние. На последние сезоны нельзя было без боли смотреть, а когда открылось, что Курильщик — отец Малдера, всякий интерес угас окончательно. К тому же я успел вырасти, найти себе девушку и вообще начать взрослую жизнь. Мистика и пришельцы, тем более голливудского разлива, теперь казались мне стыдным детсадовским увлечением, о котором лучше поскорее забыть (тем более что девушка на дух не переносила «всякие ужастики»). Кассеты перекочевали в подсобку, плакаты и вырезки с фотографиями Курильщика затерялись при переезде. Видак держался до последнего (предки смотрели кассеты со всякими дурацкими советскими комедиями и переходить на современные отказывались наотрез), но в конце концов он сломался, родители признали неизбежное и купили блюрей-плеер, и тогда я решил избавиться от ненужного хлама. Так видеохроника подвигов Курильщика, великого и ужасного, отправилась на свалку. А затем начался ад.
Во сне мне стал являться Курильщик. Во время своих появлений он все время молчал, курил и пытал меня своим выжигающим душу взглядом часы напролет. Я просыпался в холодном поту, засыпал снова — и опять это лицо, опять эта сигарета, этот дым.
Через два месяца Курильщик вернулся. В психдиспансер мне не хотелось, и я еле сносил еженощные пытки. А в один прекрасный день на работе сменился начальник, и, зайдя к новому боссу в кабинет, я пережил сцену из голливудского ужастика. На столе пепельница с дымящими сигаретами, офисное кресло поворачивается к тебе, и ты видишь лицо нового босса. Да, это он. Когда он заговорил, в моих ушах раздался голос русского актера, дублировавшего Курильщика. Я сорвался, страшно заорал, схватил пепельницу, ударил его по голове, вытащил из кресла и начал избивать.
28 апреля 2022
Сказать, что я в детстве-отрочестве был фанатом «Секретных материалов» — значит погрешить против истины. Я не просто обожал этот сериал, я в буквальном смысле ему поклонялся. Это сейчас в сети миллионы гиков с нердами, тысячи фанатских сайтов, каждая серия распоследнего ситкома разобрана на молекулы, а любимое кино все лежит на торрентах. В те уже поросшие мхом времена приходилось собирать каждую вырезку из туалетного журнальчика типа «ТВ-Парк» с информацией об актерах, мучительно ждать каждую серию, по сто раз перематывать кассеты и рисовать фанарт на уроках ОБЖ. Да, были люди в наше время.
Так вот, моя жизнь в то время, по сути дела, исчерпывалась «Х-файлами». В классе меня, слава Богу, не чморили, но считали за шизика и в основном тихо игнорили, про девушек и так понятно, зрение –5 и никакое здоровье — в общем, в анамнезе задрот-одиночка. Общались со мной только два парня, тоже фанаты сериала, а точнее титек Джиллиан Андерсон, и одна ужасно некрасивая девочка-вундеркинд, сохнувшая по Дэвиду Духовны; собственно, общение с ними исчерпывалось фанатскими восторгами, безумными теориями, объясняющими ну прямо все-все события Х-вселенной, и нытьем по поводу очередного тупого «монстра недели» вместо раскрытия заговора НЛО, ФБР и ЦРУ.
У каждого свои кумиры. Для меня главным персонажем, воплощавшим суть сериала, всегда был великий и ужасный Курильщик, человек-загадка, человек-миф, человек, не расстающийся с сигаретой. Курить я начал в 10 лет именно в подражание ему. Немногословный, таинственный, воплощающий безжалостный и безличный механизм власти, готовый переступить через трупы ради достижения своих целей... Как бы ни был обаятелен Малдер и прекрасная железная леди Скалли, демонический Курильщик с каждой новой серией овладевал моим воображением. Кассеты с каждой серией, где он появлялся, я складывал в «красный уголок» своей комнаты и пересматривал каждый день чуть ли не подряд. А когда друг семьи привез из Америки кассеты с еще не вышедшими у нас сериями, где часто фигурировал Человек с Сигаретой, меня чуть было не накрыл самый настоящий оргазм.
Время шло, сериал постепенно скатился в маразм и уныние. На последние сезоны нельзя было без боли смотреть, а когда открылось, что Курильщик — отец Малдера, всякий интерес угас окончательно. К тому же я успел вырасти, найти себе девушку и вообще начать взрослую жизнь. Мистика и пришельцы, тем более голливудского разлива, теперь казались мне стыдным детсадовским увлечением, о котором лучше поскорее забыть (тем более что девушка на дух не переносила «всякие ужастики»). Кассеты перекочевали в подсобку, плакаты и вырезки с фотографиями Курильщика затерялись при переезде. Видак держался до последнего (предки смотрели кассеты со всякими дурацкими советскими комедиями и переходить на современные отказывались наотрез), но в конце концов он сломался, родители признали неизбежное и купили блюрей-плеер, и тогда я решил избавиться от ненужного хлама. Так видеохроника подвигов Курильщика, великого и ужасного, отправилась на свалку. А затем начался ад.
Во сне мне стал являться Курильщик. Во время своих появлений он все время молчал, курил и пытал меня своим выжигающим душу взглядом часы напролет. Я просыпался в холодном поту, засыпал снова — и опять это лицо, опять эта сигарета, этот дым.
Через два месяца Курильщик вернулся. В психдиспансер мне не хотелось, и я еле сносил еженощные пытки. А в один прекрасный день на работе сменился начальник, и, зайдя к новому боссу в кабинет, я пережил сцену из голливудского ужастика. На столе пепельница с дымящими сигаретами, офисное кресло поворачивается к тебе, и ты видишь лицо нового босса. Да, это он. Когда он заговорил, в моих ушах раздался голос русского актера, дублировавшего Курильщика. Я сорвался, страшно заорал, схватил пепельницу, ударил его по голове, вытащил из кресла и начал избивать.
Начальник (понятия не имевший о сериале) оказался человеком понимающим и забрал иск из суда после того, как я рассказал ему о своих бедах; но с работой, конечно, пришлось попрощаться. Юля снова уехала к маме. Я слонялся по улицам, но потом понял, что в каждом прохожем с сигаретой (и даже без нее) мне то и дело видится знакомое лицо. Кумир моего детства жестоко мстил, напоминая о себе самым кошмарным образом, заполняя собой все пространство вокруг меня. Чтобы кого-нибудь ненароком не покалечить, я практически перестал выходить на улицу, предварительно запасшись консервами и успокоительным. Что ж, подумал я, кумиру нужны жертвоприношения — он их получит.
Я купил новый хард, скачал все 202 серии с торрент-трэкера и за месяц практически безвылазного сидения дома отсмотрел «Х-файлы» с начала и до конца. Поначалу эмоций от соприкосновения с детством я почти не испытывал, воспринимая это как некий монотонный ритуал, призванный меня от чего-то избавить. Чуть-чуть я оживлялся только с появлением Курильщика, который, как мне казалось, постоянно смотрел мне в глаза с экрана монитора, как будто оценивая, искренен мой энтузиазм или нет.
Но затем я почувствовал, как гора валится с плеч. Пусть Курильщик разрушил мою жизнь до основания, я проел все сбережения, родители и друзья махнули на меня рукой, я в одном шаге от дурдома — но просмотр «Х-файлов» возвращал меня в детство, где не было ответственности, сомнений и страхов, больших, чем очередной плохо нарисованный пришелец. Под конец я пребывал в блаженном расслаблении, и когда последняя серия закончилась, я почувствовал, что впервые в жизни совершил нечто, чем можно гордиться. Я пошел на кухню за последней порцией тушенки и зажег свет. За столом, стряхивая пепел в консервную банку, сидел Курильщик.
В серии, подсказавшей мне решение проблемы, не было Курильщика, а была какая-то дурацкая кукла; впрочем, сценарий там писал Стивен Кинг, что само по себе неплохо. Я кивнул, поклонился, развернулся и пошел обратно в комнату. Юля фанатела от старых пластинок, собрала огромную коллекцию винила, но то ли часть её забыла, то ли не захотела вывозить ее до конца. Разломав раритетный «Пинк Флойд», я взял самый крупный осколок и провел им себе по горлу.
Увы, реаниматологи оказались на высоте. Лежа в больнице и заканчивая этот текст, я думаю о том, как скоро снова встречусь с Курильщиком — и как сделать так, чтобы вышло не как с пластинкой, а наверняка
Я купил новый хард, скачал все 202 серии с торрент-трэкера и за месяц практически безвылазного сидения дома отсмотрел «Х-файлы» с начала и до конца. Поначалу эмоций от соприкосновения с детством я почти не испытывал, воспринимая это как некий монотонный ритуал, призванный меня от чего-то избавить. Чуть-чуть я оживлялся только с появлением Курильщика, который, как мне казалось, постоянно смотрел мне в глаза с экрана монитора, как будто оценивая, искренен мой энтузиазм или нет.
Но затем я почувствовал, как гора валится с плеч. Пусть Курильщик разрушил мою жизнь до основания, я проел все сбережения, родители и друзья махнули на меня рукой, я в одном шаге от дурдома — но просмотр «Х-файлов» возвращал меня в детство, где не было ответственности, сомнений и страхов, больших, чем очередной плохо нарисованный пришелец. Под конец я пребывал в блаженном расслаблении, и когда последняя серия закончилась, я почувствовал, что впервые в жизни совершил нечто, чем можно гордиться. Я пошел на кухню за последней порцией тушенки и зажег свет. За столом, стряхивая пепел в консервную банку, сидел Курильщик.
В серии, подсказавшей мне решение проблемы, не было Курильщика, а была какая-то дурацкая кукла; впрочем, сценарий там писал Стивен Кинг, что само по себе неплохо. Я кивнул, поклонился, развернулся и пошел обратно в комнату. Юля фанатела от старых пластинок, собрала огромную коллекцию винила, но то ли часть её забыла, то ли не захотела вывозить ее до конца. Разломав раритетный «Пинк Флойд», я взял самый крупный осколок и провел им себе по горлу.
Увы, реаниматологи оказались на высоте. Лежа в больнице и заканчивая этот текст, я думаю о том, как скоро снова встречусь с Курильщиком — и как сделать так, чтобы вышло не как с пластинкой, а наверняка
ИГРУШКИ
22 апреля 2022
Началось все это давным-давно. Мы учились в одном классе, звали ее то ли Катерина, то ли Кристина, но с первого класса и до десятого она была для нас Пеппи. Ну, может кто еще помнит - Пеппилотта Виктуалия Рульгардина и так далее, она же Пеппи Длинныйчулок. Неунывающая, живущая не по правилам, с буйной фантазией, всегда готовая куда-то мчаться и что-то организовывать. Рыжая, прикольная, всеобщий друг и товарищ. Единственная беда ее школьных лет – в старших классах парни напрочь отказывались воспринимать ее как девчонку. «Пеппи – это ж друг, а друзей не трахают». Пеппи этим обстоятельством вроде бы ничуть не огорчалась, ей и так жилось неплохо.
Был выпускной вечер, последний звонок, экзамены выпускные и экзамены вступительные. На несколько лет я потерял Пеппи из виду. Иногда задумывался над тем, каким идиотом был, и какую классную девчонку упустил. Особенно после звонков моей бывшей с очередными истеричными выкриками касательно того, как я, гад такой, разбил и разрушил ее жизнь. Пометавшись туда-сюда по жизни, я вроде бы наконец устроился с работой-жильем, хотя личная жизнь по-прежнему оставляла желать лучшего. Подружки приходили и уходили, ни одна не задерживалась надолго. Дни текли мимо, один как две капли походил на другой. Как-то в выходной я застал у нашего подъезда грузовик. На асфальтовой дорожке выстроились в ряд завернутые в полиэтилен кресла и сложенный диван, с ними соседствовала кухня. Мне всегда казалось, что вынесенные из квартиры вещи в непривычной обстановке выглядят очень жалко. Кто-то то ли съезжал, то ли переезжал к нам. Поднимаясь по лестнице, я выяснил, что новоселье идет в квартире ниже меня этажом. Прежде там обитала тихая пожилая пара с толстым визгливым мопсом. Потом старик умер, а старушка с псом уехали. Интересно, кто теперь будет вместо них.
Грузчики перетаскали мебель, фургон взревел мотором и укатил. Через пару дней я столкнулся с выходившей из квартиры очаровательной девицей – короткая юбка, длинные ноги, бархатные глаза, как у лани. Под ногами у девы крутился ребенок лет двух или трех. Мы покивали друг другу, как положено добрым соседям. Вышли на улицу, девица, волоча за собой дитя, направилась к машине – пузатому «датсуну» не первой молодости. За рулем кто-то сидел, девица с ребенком забрались внутрь и укатили. Жизнь в многоквартирном доме – странная штука. Вроде бы ты постоянно среди людей, но с некоторыми из соседей можешь не сталкиваться годами. До сих пор не знаю, кто живет в квартире на втором этаже, где стальная дверь без номера. А тут – я брел с работы, одновременно запарковался водитель «датсуна», я мельком глянул и аж споткнулся, гадая – она, не она?
Моя тонкая-звонкая одноклассница раздалась по меньше мере на три-четыре размера. Бюста у нее так и не выросло, сложением и лицом бывшая Пеппи больше напоминала канадского лесоруба, но школьных прозвищ она не позабыла. - Джимми? – изумилась она. – Вот те здрасьте нафиг! А еще говорят – мегаполис, мегаполис… Слушай, у меня тут пивасик есть, хочешь? Или тебя дома ждут? Нет? Я только своим звякну, что наткнулась на окаменелость из прошлого. Нет, все-таки некоторые вещи не меняются. Пеппи по-прежнему оставалась душой нараспашку, не желающей склоняться под ударами судьбы.
Спустя пару часов я знал почти все о жизни Пеппи с последнего звонка и до нынешних дней. Неудачное замужество, ребенок, поиски себя и места в мире, десяток сменянных работ. Психолог, курсы, обучение, бизнес. Подруга – Пеппи сопроводила это слово вызывающей ухмылкой, мол, валяй, не упусти шанса проявить циничный мужской шовинизм. Я понимающе ухмыльнулся в ответ, мы чокнулись бутылками «Будвайзера». При нынешнем разгуле толерантности какое мне дело до того, с кем живет и спит девчонка, с которой мы сидели на соседних партах?
Ее симпатичную подругу звали Оксаной. Ребенка – Софией. Они держались вместе уже второй год и вроде бы все были счастливы. Я иногда заглядывал к ним в гости, посмотреть новый фильм или просто посидеть в компании, иногда Пеппи наведывалась ко мне.
22 апреля 2022
Началось все это давным-давно. Мы учились в одном классе, звали ее то ли Катерина, то ли Кристина, но с первого класса и до десятого она была для нас Пеппи. Ну, может кто еще помнит - Пеппилотта Виктуалия Рульгардина и так далее, она же Пеппи Длинныйчулок. Неунывающая, живущая не по правилам, с буйной фантазией, всегда готовая куда-то мчаться и что-то организовывать. Рыжая, прикольная, всеобщий друг и товарищ. Единственная беда ее школьных лет – в старших классах парни напрочь отказывались воспринимать ее как девчонку. «Пеппи – это ж друг, а друзей не трахают». Пеппи этим обстоятельством вроде бы ничуть не огорчалась, ей и так жилось неплохо.
Был выпускной вечер, последний звонок, экзамены выпускные и экзамены вступительные. На несколько лет я потерял Пеппи из виду. Иногда задумывался над тем, каким идиотом был, и какую классную девчонку упустил. Особенно после звонков моей бывшей с очередными истеричными выкриками касательно того, как я, гад такой, разбил и разрушил ее жизнь. Пометавшись туда-сюда по жизни, я вроде бы наконец устроился с работой-жильем, хотя личная жизнь по-прежнему оставляла желать лучшего. Подружки приходили и уходили, ни одна не задерживалась надолго. Дни текли мимо, один как две капли походил на другой. Как-то в выходной я застал у нашего подъезда грузовик. На асфальтовой дорожке выстроились в ряд завернутые в полиэтилен кресла и сложенный диван, с ними соседствовала кухня. Мне всегда казалось, что вынесенные из квартиры вещи в непривычной обстановке выглядят очень жалко. Кто-то то ли съезжал, то ли переезжал к нам. Поднимаясь по лестнице, я выяснил, что новоселье идет в квартире ниже меня этажом. Прежде там обитала тихая пожилая пара с толстым визгливым мопсом. Потом старик умер, а старушка с псом уехали. Интересно, кто теперь будет вместо них.
Грузчики перетаскали мебель, фургон взревел мотором и укатил. Через пару дней я столкнулся с выходившей из квартиры очаровательной девицей – короткая юбка, длинные ноги, бархатные глаза, как у лани. Под ногами у девы крутился ребенок лет двух или трех. Мы покивали друг другу, как положено добрым соседям. Вышли на улицу, девица, волоча за собой дитя, направилась к машине – пузатому «датсуну» не первой молодости. За рулем кто-то сидел, девица с ребенком забрались внутрь и укатили. Жизнь в многоквартирном доме – странная штука. Вроде бы ты постоянно среди людей, но с некоторыми из соседей можешь не сталкиваться годами. До сих пор не знаю, кто живет в квартире на втором этаже, где стальная дверь без номера. А тут – я брел с работы, одновременно запарковался водитель «датсуна», я мельком глянул и аж споткнулся, гадая – она, не она?
Моя тонкая-звонкая одноклассница раздалась по меньше мере на три-четыре размера. Бюста у нее так и не выросло, сложением и лицом бывшая Пеппи больше напоминала канадского лесоруба, но школьных прозвищ она не позабыла. - Джимми? – изумилась она. – Вот те здрасьте нафиг! А еще говорят – мегаполис, мегаполис… Слушай, у меня тут пивасик есть, хочешь? Или тебя дома ждут? Нет? Я только своим звякну, что наткнулась на окаменелость из прошлого. Нет, все-таки некоторые вещи не меняются. Пеппи по-прежнему оставалась душой нараспашку, не желающей склоняться под ударами судьбы.
Спустя пару часов я знал почти все о жизни Пеппи с последнего звонка и до нынешних дней. Неудачное замужество, ребенок, поиски себя и места в мире, десяток сменянных работ. Психолог, курсы, обучение, бизнес. Подруга – Пеппи сопроводила это слово вызывающей ухмылкой, мол, валяй, не упусти шанса проявить циничный мужской шовинизм. Я понимающе ухмыльнулся в ответ, мы чокнулись бутылками «Будвайзера». При нынешнем разгуле толерантности какое мне дело до того, с кем живет и спит девчонка, с которой мы сидели на соседних партах?
Ее симпатичную подругу звали Оксаной. Ребенка – Софией. Они держались вместе уже второй год и вроде бы все были счастливы. Я иногда заглядывал к ним в гости, посмотреть новый фильм или просто посидеть в компании, иногда Пеппи наведывалась ко мне.
Обычно я стараюсь держаться подальше от маленьких детей – какие-то они крикливые, навязчивые и совершенно невменяемые, но Соня оказалась счастливым исключением. Не орала, не лезла на руки, не совала свои игрушки с требованиями немедля познакомиться. Тихонько сидела рядом и слушала, едва ли понимая одно наше слово из пяти. Три девицы жили в обычнейшей двухкомнатной квартирке, на удивление быстро превратив ее в уютное семейное гнездо. Мне и моей бывшей этого сделать так и не удалось, несмотря на купленную технику, новомодную плазму и феншуевые фиговины. Мне нравилось бывать у них. Их дом успокаивал, навевая мысли о том, что даже в нынешние паршивые времена пресловутое семейное благополучие вполне достижимо. Переехали они в начале весны, осенью Соня начала ходить в детский сад, а вот зимой что-то начало разлаживаться. Сперва незаметно, по мелочам – бодрая девчонка Соня стала хуже выглядеть и постоянно шмыгала носом, они все реже звали меня к себе, Пеппи, когда приходила, смолила сигарету за сигаретой, но выспросить у нее ничего толком не удавалось. Пару раз я заставал их с Оксаной ссорящимися у автомобиля, сквозь обледеневшее стекло белело печальное личико Соньки. А я даже не знал, что делать: чужая жизнь, как известно, потемки. Что проку с моего вмешательства, если я даже не в курсе, в чем их проблемы? Да и зачем этой парочке делиться с посторонним мужиком своими секретами?
Зимой день кончается быстро, а вечера тянутся и тянутся, как серая тусклая муть, раздражающая и исподволь сводящая с ума. - В квартире, которую мы купили, прежде кто жил? – Пеппи, что теперь бывало нечасто, заглянула на огонек, и сходу взяла быка за рога. – Они никогда не жаловались, что в доме есть что-то… такое? - Никогда, - честно ответил я. – Во всяком случае, я ничего от них не слышал. Собака порой лаяла, так ведь на то она и собака, чтобы бессмысленно брехать. Однажды их затопили с верхнего этажа, как-то прорвало канализацию, вот и все. Пеппи, да что у вас такое творится?
- Кто бы знал, да мне сказал, - буркнула Пеппи. – Нёх у нас какая-то творится. Ты знаешь, что такое Нёх?
- В общих интернетных чертах, - кивнул я. – Оно хоть в чем-то конкретно выражается? Пеппи злобно отковырнула бутылочную крышку о край стола:
- Вещи исчезают. Обои мокрые. Мы их недавно поклеили, хорошо клеили, с толком. А они мокнут, как будто под ними стена течет.
Достало. Лампочки постоянно лопаются. И еще эти чертовы игрушки…
- А что с ними не так?
- Да у Соньки три ящика этих треклятых плюшевых зверей. Мы их всякий вечер складываем к ней в комнату, и всякое утро они расползаются повсюду. Словно раскладывает кто-то. Окса на днях бежала чайник выключить, чуть ногу не подвернула. Я уже хотела со злости их выкинуть, так Сонька в истерику. Окса, опять же… - она прервалась на долгий глоток. – Окса на работу хочет устроиться, а все никак не может. То вместо собеседования разводка какая-то, то магическими носками в электричке торговать, то просто и откровенно с порога начинают клянчить «дайте денег». Она из-за этого на стенку лезет и на людей бросается. Сонька с простудами бесконечными, денег уже не хватает на лекарства… Ночью спать не могу, душно. Откроешь форточку – холодно. Муть какая-то в голову лезет. Шепчет кто-то на ухо, под кроватью топочет… Ну да ничего, - она нахмурилась. – Не на такую напали. Я ничего не боюсь. Они все у меня будут хрюкать со всхлипами!
Не имея практического опыта борьбы с Нёх, я не решился давать советы. Но не позавидовал нечисти, решившей померяться силами с нашей Пеппи. С этой станется прожечь квартиру виртуальным напалмом и вымести тушки поверженных врагов за порог поганой метлой. С этого разговора миновала неделя или две, не помню точно. Близился Новый год, на работе начался традиционный аврал и гонка на выживание, из-за круглосуточного снегопада город обледенел в пробках и сосульках, и я добредал домой едва ли к полуночи. Даже не сообразил сразу, что в дверь названивают. Судя по решительности звонка – Пеппи. Но за дверью обнаружилась ее гёрлфренд, которая Оксана. Напуганная, раздраженная и с фонариком.
Зимой день кончается быстро, а вечера тянутся и тянутся, как серая тусклая муть, раздражающая и исподволь сводящая с ума. - В квартире, которую мы купили, прежде кто жил? – Пеппи, что теперь бывало нечасто, заглянула на огонек, и сходу взяла быка за рога. – Они никогда не жаловались, что в доме есть что-то… такое? - Никогда, - честно ответил я. – Во всяком случае, я ничего от них не слышал. Собака порой лаяла, так ведь на то она и собака, чтобы бессмысленно брехать. Однажды их затопили с верхнего этажа, как-то прорвало канализацию, вот и все. Пеппи, да что у вас такое творится?
- Кто бы знал, да мне сказал, - буркнула Пеппи. – Нёх у нас какая-то творится. Ты знаешь, что такое Нёх?
- В общих интернетных чертах, - кивнул я. – Оно хоть в чем-то конкретно выражается? Пеппи злобно отковырнула бутылочную крышку о край стола:
- Вещи исчезают. Обои мокрые. Мы их недавно поклеили, хорошо клеили, с толком. А они мокнут, как будто под ними стена течет.
Достало. Лампочки постоянно лопаются. И еще эти чертовы игрушки…
- А что с ними не так?
- Да у Соньки три ящика этих треклятых плюшевых зверей. Мы их всякий вечер складываем к ней в комнату, и всякое утро они расползаются повсюду. Словно раскладывает кто-то. Окса на днях бежала чайник выключить, чуть ногу не подвернула. Я уже хотела со злости их выкинуть, так Сонька в истерику. Окса, опять же… - она прервалась на долгий глоток. – Окса на работу хочет устроиться, а все никак не может. То вместо собеседования разводка какая-то, то магическими носками в электричке торговать, то просто и откровенно с порога начинают клянчить «дайте денег». Она из-за этого на стенку лезет и на людей бросается. Сонька с простудами бесконечными, денег уже не хватает на лекарства… Ночью спать не могу, душно. Откроешь форточку – холодно. Муть какая-то в голову лезет. Шепчет кто-то на ухо, под кроватью топочет… Ну да ничего, - она нахмурилась. – Не на такую напали. Я ничего не боюсь. Они все у меня будут хрюкать со всхлипами!
Не имея практического опыта борьбы с Нёх, я не решился давать советы. Но не позавидовал нечисти, решившей померяться силами с нашей Пеппи. С этой станется прожечь квартиру виртуальным напалмом и вымести тушки поверженных врагов за порог поганой метлой. С этого разговора миновала неделя или две, не помню точно. Близился Новый год, на работе начался традиционный аврал и гонка на выживание, из-за круглосуточного снегопада город обледенел в пробках и сосульках, и я добредал домой едва ли к полуночи. Даже не сообразил сразу, что в дверь названивают. Судя по решительности звонка – Пеппи. Но за дверью обнаружилась ее гёрлфренд, которая Оксана. Напуганная, раздраженная и с фонариком.
Лестница за ее спиной была погружена в темноту.
- Я знаю, это идиотизм, - устало сказала она. – Пеппи сказала, чтобы я пошла и позвала вас. У нас нет света. У нас какая-то хрень ползает по дому. Я боюсь. Я сейчас зареву. Пеппи ничего не хочет объяснить, только матерится. Софа спит. Что мне делать? - Э-э… - в подобных ситуациях я обычно бываю весьма красноречив. – Вы вот что. Вы сидите здесь. Тут светло и тепло. Кухня, чайник, кофе. Я закрою дверь, возьму ключи и пойду спасать Пеппи. У вас мобильник с собой? Если что, будем слать панические смс. Она вяло улыбнулась. И даже не стала спорить. А я пошлепал вниз по ступенькам, едва не навернувшись, хотя пробегал по этой лестнице тысячу раз. В нашем доме маленькие стандартные квартиры. Та, в которой жили три девицы, была зеркальным отражением моей. Но сегодня их маленькая прихожая показалась мне бесконечной. Там больше не ощущалось уютного тепла, там было стыло и холодно – и я до усрачки перепугался того, что сейчас споткнусь о что-нибудь, а это окажется рука или нога мертвой Пеппи. Или я увижу ее внутри большого зеркала на дверях ванной, она будет стучаться и беззвучно кричать, а как мне объяснить ей, что она застряла внутри отражения?
- Ты пробки проверила? – на всякий случай спросил я.
- Три раза. Света нет. А этим заразам все равно, - Пеппи судорожно вздохнула, как большое усталое животное. – Кажется, они иногда перемещаются. Этого не может быть, Джимми. Мы в цивилизованном мире. Посреди огромного города. Никаких нёх не существует. Что-то скользнуло мимо меня, тихо-тихо и вкрадчиво, как осенняя паутинка.
- Я думаю, мне не встать, - но, противореча собственным словам, она грузно поднялась с дивана. Мне померещились тонкие белесые ниточки, потянувшиеся за ней и оборвавшиеся. Может, это был синтепон из прохудившейся обшивки. Пеппи захватила свечу. Спотыкаясь о разбросанные игрушки, мы дошли до второй двери, с витражом в виде кораблика. Я повернул ручку, заглянул внутрь – и едва не завопил, увидев застывшую на фоне окна головастую уродливую фигуру. Потом до меня дошло – это же обычный компьютерный стул, на спинку которого навалены вещи. Слева у стены должен стоять большой диван, где спит ребенок… а над диваном что-то висело, что-то навроде большой темной шали, складками обвисающей с потолка. Я хотел спросить, зачем над кроватью прицепили такое дурацкое сооружение, но Пеппи как-то странно охнула и вытянула вперед руку со свечой. Огонек задрожал и заморгал, собираясь погаснуть, и в эти несколько мгновений мы разглядели…
А черт его знает, что мы разглядели. Я видел пыльную тряпку или как ее еще назвать, она болталась в воздухе без видимой опоры и дрожала, в ее растянутых складках угадывалось лицо – или оскаленная морда? Я видел спящего ребенка. Видел промельк чего-то белого, с силой врезавшегося в эту дрянь и забарахтавшегося в складках. Потом белое с тихим сдавленным писком вылетело прямо мне под ноги, а черное полотно съежилось и утекло наверх, туда, где стена соединяется с потолком, и где у девиц был прилеплен декоративный узкий карнизик. Машинально нагнувшись, я подобрал то, что ударилось о мою ногу. Это был декоративный кролик со вспоротым брюхом, как на плакате по анатомии в шестом или седьмом классе. Он слабо дергался, и я чувствовал, как его теплая кровь стекает по моей руке и капает на паркет. Кто-то впустил ему кишки и внутренности, они узлом перепутанной розовой и красной гадости свисали наружу. И тут свеча погасла. Кролик трепыхнулся в последний раз и, видимо, издох. Я понял, что сблюю прямо здесь и сейчас, но Пеппи мертвой хваткой впилась мне в плечо – и мы услышали голоса.
Под потолком звонко щелкнуло. Зажглась люстра, одна лампочка взорвалась. Мы стояли на пороге обычнейшей детской комнаты, забитой игрушками, картинками, рекламными постерами мультиков и прочей ерундой, так дорогой детям. Проснувшаяся Сонька села в кровати и недоуменно уставилась на нас, хрипловато спрашивая:
- Я знаю, это идиотизм, - устало сказала она. – Пеппи сказала, чтобы я пошла и позвала вас. У нас нет света. У нас какая-то хрень ползает по дому. Я боюсь. Я сейчас зареву. Пеппи ничего не хочет объяснить, только матерится. Софа спит. Что мне делать? - Э-э… - в подобных ситуациях я обычно бываю весьма красноречив. – Вы вот что. Вы сидите здесь. Тут светло и тепло. Кухня, чайник, кофе. Я закрою дверь, возьму ключи и пойду спасать Пеппи. У вас мобильник с собой? Если что, будем слать панические смс. Она вяло улыбнулась. И даже не стала спорить. А я пошлепал вниз по ступенькам, едва не навернувшись, хотя пробегал по этой лестнице тысячу раз. В нашем доме маленькие стандартные квартиры. Та, в которой жили три девицы, была зеркальным отражением моей. Но сегодня их маленькая прихожая показалась мне бесконечной. Там больше не ощущалось уютного тепла, там было стыло и холодно – и я до усрачки перепугался того, что сейчас споткнусь о что-нибудь, а это окажется рука или нога мертвой Пеппи. Или я увижу ее внутри большого зеркала на дверях ванной, она будет стучаться и беззвучно кричать, а как мне объяснить ей, что она застряла внутри отражения?
- Ты пробки проверила? – на всякий случай спросил я.
- Три раза. Света нет. А этим заразам все равно, - Пеппи судорожно вздохнула, как большое усталое животное. – Кажется, они иногда перемещаются. Этого не может быть, Джимми. Мы в цивилизованном мире. Посреди огромного города. Никаких нёх не существует. Что-то скользнуло мимо меня, тихо-тихо и вкрадчиво, как осенняя паутинка.
- Я думаю, мне не встать, - но, противореча собственным словам, она грузно поднялась с дивана. Мне померещились тонкие белесые ниточки, потянувшиеся за ней и оборвавшиеся. Может, это был синтепон из прохудившейся обшивки. Пеппи захватила свечу. Спотыкаясь о разбросанные игрушки, мы дошли до второй двери, с витражом в виде кораблика. Я повернул ручку, заглянул внутрь – и едва не завопил, увидев застывшую на фоне окна головастую уродливую фигуру. Потом до меня дошло – это же обычный компьютерный стул, на спинку которого навалены вещи. Слева у стены должен стоять большой диван, где спит ребенок… а над диваном что-то висело, что-то навроде большой темной шали, складками обвисающей с потолка. Я хотел спросить, зачем над кроватью прицепили такое дурацкое сооружение, но Пеппи как-то странно охнула и вытянула вперед руку со свечой. Огонек задрожал и заморгал, собираясь погаснуть, и в эти несколько мгновений мы разглядели…
А черт его знает, что мы разглядели. Я видел пыльную тряпку или как ее еще назвать, она болталась в воздухе без видимой опоры и дрожала, в ее растянутых складках угадывалось лицо – или оскаленная морда? Я видел спящего ребенка. Видел промельк чего-то белого, с силой врезавшегося в эту дрянь и забарахтавшегося в складках. Потом белое с тихим сдавленным писком вылетело прямо мне под ноги, а черное полотно съежилось и утекло наверх, туда, где стена соединяется с потолком, и где у девиц был прилеплен декоративный узкий карнизик. Машинально нагнувшись, я подобрал то, что ударилось о мою ногу. Это был декоративный кролик со вспоротым брюхом, как на плакате по анатомии в шестом или седьмом классе. Он слабо дергался, и я чувствовал, как его теплая кровь стекает по моей руке и капает на паркет. Кто-то впустил ему кишки и внутренности, они узлом перепутанной розовой и красной гадости свисали наружу. И тут свеча погасла. Кролик трепыхнулся в последний раз и, видимо, издох. Я понял, что сблюю прямо здесь и сейчас, но Пеппи мертвой хваткой впилась мне в плечо – и мы услышали голоса.
Под потолком звонко щелкнуло. Зажглась люстра, одна лампочка взорвалась. Мы стояли на пороге обычнейшей детской комнаты, забитой игрушками, картинками, рекламными постерами мультиков и прочей ерундой, так дорогой детям. Проснувшаяся Сонька села в кровати и недоуменно уставилась на нас, хрипловато спрашивая:
Она выключила люстру, но мы не смогли сразу уйти. Стояли на пороге, ощущая, как глаза медвежат и пони, котят и дракончиков пристально смотрят на нас из успокоившейся, ставшей мирной и нестрашной темноты. Глаза стражи, что никогда не спит, никогда не устает, никогда не бросит свой пост… пока маленькая хозяйка не вырастет.
- Сонька на днях углядела в «Детском мире» хаски размером с настоящую, - медленно произнесла Пеппи, прикрывая дверь. – И запала на нее больше жизни. Она, правда, стоит под пять тысяч. Как думаешь, купить? У нее ж там сплошная мелюзга… а эта хоть будет здоровая. Собака все-таки. Хоть и плюшевая.
- Купи, - согласился я. – Завтра же.
- Сонька на днях углядела в «Детском мире» хаски размером с настоящую, - медленно произнесла Пеппи, прикрывая дверь. – И запала на нее больше жизни. Она, правда, стоит под пять тысяч. Как думаешь, купить? У нее ж там сплошная мелюзга… а эта хоть будет здоровая. Собака все-таки. Хоть и плюшевая.
- Купи, - согласился я. – Завтра же.
Неугомонные души
Моя бабушка рассказала мне историю когда лишь мне было шесть ,ну вот слушайте мой рассказ.
Проснулась я ночью с криками на постели моей бабушке порой я сбегала из своей комнаты потому что боялась сама не зная чего ,так вот моя бабушка меня успокоила и спросила
-Что тебе снилось,милая.
И я ей рассказала:
-Мне снилось лаборатория в которой были много немецких ученых и они,они ставили опыты над детьми хотя,те сопротивлялись.
И вдруг...
-Что вдруг?
-Через несколько секунд я уже увидела другое...
Все начали умирать от трех детишек .Всех тех детей и тех ученых...Я слышала их нее крики,стоны,плачи,мольбы о помощи...
Но я не могла помочь я просто стояла...
-А,как они выглядели те дети?
-Они были все девочками.Самая старшая из них выглядела на вид 14-15 лет у нее были каштановые длинные волосы ,но они были в болотной тине и в какой то грязи.Глаза её были изумрудно-зелёные ,но лицо у неё был как у утопленника всё разлагалось и начало гнить.у неё была ужасная улыбка и удивленные глаза .Как будто она не ожидала от себя такого она гордилась этим по её лицу можно и так сказать .Одета они была в какой то балахон как и все дети которые были в лаборатории.Когда я увидела на её руках кандалы,то и заметила на ней был выжжен номерок 321.
Средняя была на вид 8-9 лет она горела точнее её правая сторона глаза у неё были карими и под ними были синяки ,её левая сторона плакала кровавыми слезами ,а другая улыбалась.У неё были красные волосы и примирительная рубашка для психов которая как и волосы горели адским пламенем.
А маленькая выглядела почти что как я ей было на вид 5-6 лет она смеялась и улыбалась держа как и другие её сестры ножницы...
-Почему ты считаешь что они сестры ?
-Потому что у первой был норок 321,у другой,322,а у третей 323...Так вот у неё были каштановые волосы и почти все её тело было в корнях дерево ,они просто росли из неё .Она была одета так же как и старшая в белый балахон который ей был по размеру больше чем она сама и в каких то места он из-за корней был порват. Она просто никого не трогала держала в своих руках куклу которая была сделана своими руками той девочки ...
И потом я проснулась .
-Не волнуйся они тебя не тронут они всего лишь тебе покажут правду...
На следующий день я спросила свою бабушку на счет нашего разговора ,но она нечего не помнила.И теперь мне снятся страшные сны про этих трех девочек и я никак не могу это остановить...
Моя бабушка рассказала мне историю когда лишь мне было шесть ,ну вот слушайте мой рассказ.
Проснулась я ночью с криками на постели моей бабушке порой я сбегала из своей комнаты потому что боялась сама не зная чего ,так вот моя бабушка меня успокоила и спросила
-Что тебе снилось,милая.
И я ей рассказала:
-Мне снилось лаборатория в которой были много немецких ученых и они,они ставили опыты над детьми хотя,те сопротивлялись.
И вдруг...
-Что вдруг?
-Через несколько секунд я уже увидела другое...
Все начали умирать от трех детишек .Всех тех детей и тех ученых...Я слышала их нее крики,стоны,плачи,мольбы о помощи...
Но я не могла помочь я просто стояла...
-А,как они выглядели те дети?
-Они были все девочками.Самая старшая из них выглядела на вид 14-15 лет у нее были каштановые длинные волосы ,но они были в болотной тине и в какой то грязи.Глаза её были изумрудно-зелёные ,но лицо у неё был как у утопленника всё разлагалось и начало гнить.у неё была ужасная улыбка и удивленные глаза .Как будто она не ожидала от себя такого она гордилась этим по её лицу можно и так сказать .Одета они была в какой то балахон как и все дети которые были в лаборатории.Когда я увидела на её руках кандалы,то и заметила на ней был выжжен номерок 321.
Средняя была на вид 8-9 лет она горела точнее её правая сторона глаза у неё были карими и под ними были синяки ,её левая сторона плакала кровавыми слезами ,а другая улыбалась.У неё были красные волосы и примирительная рубашка для психов которая как и волосы горели адским пламенем.
А маленькая выглядела почти что как я ей было на вид 5-6 лет она смеялась и улыбалась держа как и другие её сестры ножницы...
-Почему ты считаешь что они сестры ?
-Потому что у первой был норок 321,у другой,322,а у третей 323...Так вот у неё были каштановые волосы и почти все её тело было в корнях дерево ,они просто росли из неё .Она была одета так же как и старшая в белый балахон который ей был по размеру больше чем она сама и в каких то места он из-за корней был порват. Она просто никого не трогала держала в своих руках куклу которая была сделана своими руками той девочки ...
И потом я проснулась .
-Не волнуйся они тебя не тронут они всего лишь тебе покажут правду...
На следующий день я спросила свою бабушку на счет нашего разговора ,но она нечего не помнила.И теперь мне снятся страшные сны про этих трех девочек и я никак не могу это остановить...
Что это было?
Всем привет!
Вот сегодня мне рассказал историю мой начальник на работе. История не страшная, но странная.
Немного отступлюсь от темы…
Надо сказать, что мой начальник – человек серьезный, совершенно ни во что такое мистическое неверующий. Работаем мы вместе уже 18 лет, возраст у него почтенный, он мне - как второй отец, смело могу сказать, что не верить ему – просто себя не уважать.
10 апреля (приходится на Пасхальную неделю) умер дедушка его зятя, 12 апреля были похороны. И вот, 13 апреля, он пришел на работу и рассказывает… Далее с его слов:
"Получилось так, что гроб с покойником всю траурную процессию носил я, мой сват и еще двое молодых ребят из родственников. Приехали мы в морг, вынесли гроб, поставили его в катафалк, далее – церковь, та же процедура, вынесли из катафалка, занесли в церковь, поставили. Гроб такой хороший, с резными ручками, не тяжелый, да и покойный при жизни был небольшого роста, худой, так что несли, не напрягаясь.
В церкви батюшка сказал, что так как неделя Пасхальная, то молитвы за упокой не читаются, а читаются молитвы во славу Господа, правда, такие слова, как «Господи, прими душу новопреставленного раба Твоего….» были произнесены. Я очень удивился, впервые вот так попал на Пасхальную неделю. Оказывается, за упокой молитвы не читаются, вот этого я не знал.
Отпевание шло долго, минут 40, у нас даже свечки уже все догорели, пришлось еще одни зажигать.
И вот отпевание закончилось, беремся мы за ручки гроба, чтобы вынести его из церкви и поставить в катафалк, а гроб тяжеленный! В 2 раза тяжелее, чем был! Я его еле поднял! Там идти-то до катафалка всего ничего, а я думаю: "Не донесу ведь!". Второй рукой за днище гроба пришлось придерживать. Не пойму, что за ерунда такая! Ну, думаю, может, со мной что-то не так, может пока стоял в церкви, расслабился, может, еще чего… Смотрю на свата, который напротив за ручку несет, а он так же, как и я, второй рукой придерживает, и видно, что ему тоже тяжело. Еле донесли до катафалка, поставили, а я отдышаться не могу никак, как будто я вот сейчас работал физически и прямо устал весь, выдохся. Смотрю на ладонь – вся ручка отпечаталась на ней, аж до боли (тут добавлю от себя, что начальник мой высокой, крепкий мужчина).
Далее наш путь лежал к дому, где жил покойный, а оттуда уже на кладбище. Едем мы к дому, а я все думаю: "Как же я нести-то сейчас буду?". Рука еще болит, прям весь извелся, пока ехали. И вот приезжаем, беремся за ручки, а гроб легкий! Как и был, когда мы его из морга выносили и в церковь заносили. Ну, думаю, что за фигня такая? И дальше уже все было нормально, несли, вообще не напрягаясь.
А вечером уже, когда все разъехались после поминок, я подошел к свату и поделился своими впечатлениями, а он мне: "Такая же ерунда была и со мной! Я в шоке! Что это было вообще?".
Рассказывал мой начальник, и видно было, что он и правда в шоке!
"Если бы мне кто-то рассказал подобное, я бы не поверил ни за что!" - сказал он. Он знает, что я напечатала этот его рассказ, и ему очень интересно: может, кто встречался с подобными вещами? Потому что он, как привык всегда искать логику во всем, логического объяснения этому не находит. И еще он сказал, что поговорит с теми молодыми ребятами, которые тоже несли гроб.
Всем привет!
Вот сегодня мне рассказал историю мой начальник на работе. История не страшная, но странная.
Немного отступлюсь от темы…
Надо сказать, что мой начальник – человек серьезный, совершенно ни во что такое мистическое неверующий. Работаем мы вместе уже 18 лет, возраст у него почтенный, он мне - как второй отец, смело могу сказать, что не верить ему – просто себя не уважать.
10 апреля (приходится на Пасхальную неделю) умер дедушка его зятя, 12 апреля были похороны. И вот, 13 апреля, он пришел на работу и рассказывает… Далее с его слов:
"Получилось так, что гроб с покойником всю траурную процессию носил я, мой сват и еще двое молодых ребят из родственников. Приехали мы в морг, вынесли гроб, поставили его в катафалк, далее – церковь, та же процедура, вынесли из катафалка, занесли в церковь, поставили. Гроб такой хороший, с резными ручками, не тяжелый, да и покойный при жизни был небольшого роста, худой, так что несли, не напрягаясь.
В церкви батюшка сказал, что так как неделя Пасхальная, то молитвы за упокой не читаются, а читаются молитвы во славу Господа, правда, такие слова, как «Господи, прими душу новопреставленного раба Твоего….» были произнесены. Я очень удивился, впервые вот так попал на Пасхальную неделю. Оказывается, за упокой молитвы не читаются, вот этого я не знал.
Отпевание шло долго, минут 40, у нас даже свечки уже все догорели, пришлось еще одни зажигать.
И вот отпевание закончилось, беремся мы за ручки гроба, чтобы вынести его из церкви и поставить в катафалк, а гроб тяжеленный! В 2 раза тяжелее, чем был! Я его еле поднял! Там идти-то до катафалка всего ничего, а я думаю: "Не донесу ведь!". Второй рукой за днище гроба пришлось придерживать. Не пойму, что за ерунда такая! Ну, думаю, может, со мной что-то не так, может пока стоял в церкви, расслабился, может, еще чего… Смотрю на свата, который напротив за ручку несет, а он так же, как и я, второй рукой придерживает, и видно, что ему тоже тяжело. Еле донесли до катафалка, поставили, а я отдышаться не могу никак, как будто я вот сейчас работал физически и прямо устал весь, выдохся. Смотрю на ладонь – вся ручка отпечаталась на ней, аж до боли (тут добавлю от себя, что начальник мой высокой, крепкий мужчина).
Далее наш путь лежал к дому, где жил покойный, а оттуда уже на кладбище. Едем мы к дому, а я все думаю: "Как же я нести-то сейчас буду?". Рука еще болит, прям весь извелся, пока ехали. И вот приезжаем, беремся за ручки, а гроб легкий! Как и был, когда мы его из морга выносили и в церковь заносили. Ну, думаю, что за фигня такая? И дальше уже все было нормально, несли, вообще не напрягаясь.
А вечером уже, когда все разъехались после поминок, я подошел к свату и поделился своими впечатлениями, а он мне: "Такая же ерунда была и со мной! Я в шоке! Что это было вообще?".
Рассказывал мой начальник, и видно было, что он и правда в шоке!
"Если бы мне кто-то рассказал подобное, я бы не поверил ни за что!" - сказал он. Он знает, что я напечатала этот его рассказ, и ему очень интересно: может, кто встречался с подобными вещами? Потому что он, как привык всегда искать логику во всем, логического объяснения этому не находит. И еще он сказал, что поговорит с теми молодыми ребятами, которые тоже несли гроб.