— Не нужно никаких денег, я сам готов тебе заплатить любые деньги, за то, за то, что ты… меня ждал.
Когда ты тогда позвонил, я не стал тебе говорить, но в тот момент, я только отошел от наркоза. У меня ведь инсульт был, всю левую половину парализовало. Никто не верил, что я даже с койки встану, и уж не то что смогу вернуться в профессию, даже жена не верила.
А я всем говорил: "Хрен вам всем, у меня есть пациент и он меня ждет".
С утра до вечера на тренажерах работал, каждый день тебя вспоминал и думал: "хоть бы он подождал меня, хоть бы подождал"…
А вчера я не смог, извини еще раз, так разволновался:
"Как у меня получится с первым пациентом? А вдруг напартачит левая рука? Веришь ли, аж зубы стучали от страха? Ху-х, я врач, я врач, я врач, я настоящий зубной врач. Позвоню жене. Ур-а-а-а!!!"
От Бориного дикого "Ур-а-а-а!!!", даже колбочки на стеклянных полках отозвались хрустальным звоном…
© Грубас
Когда ты тогда позвонил, я не стал тебе говорить, но в тот момент, я только отошел от наркоза. У меня ведь инсульт был, всю левую половину парализовало. Никто не верил, что я даже с койки встану, и уж не то что смогу вернуться в профессию, даже жена не верила.
А я всем говорил: "Хрен вам всем, у меня есть пациент и он меня ждет".
С утра до вечера на тренажерах работал, каждый день тебя вспоминал и думал: "хоть бы он подождал меня, хоть бы подождал"…
А вчера я не смог, извини еще раз, так разволновался:
"Как у меня получится с первым пациентом? А вдруг напартачит левая рука? Веришь ли, аж зубы стучали от страха? Ху-х, я врач, я врач, я врач, я настоящий зубной врач. Позвоню жене. Ур-а-а-а!!!"
От Бориного дикого "Ур-а-а-а!!!", даже колбочки на стеклянных полках отозвались хрустальным звоном…
© Грубас
Черная водолазка
— Не нужно никаких денег, я сам готов тебе заплатить любые деньги, за то, за то, что ты… меня ждал. Когда ты тогда позвонил, я не стал тебе говорить, но в тот момент, я только отошел от наркоза. У меня ведь инсульт был, всю левую половину парализовало. Никто…
Человеческие истории, отношения между людьми, эмоции от проявлений добра, радость от соприкосновения с искренностью - это главное, что даёт силы и смыслы☀️Мне так кажется.
Forwarded from Гуд морнинг, Карл!
Королева Испании Летиция вчера тоже раздавала премии за вклад в благотворительность и одна и лауреаток пришла на церемонию в таком же платье как у монархини. Платье если что из Mango и стоит в районе 50 евро. Судя по фото никто не расстроился
Черная водолазка
Photo
Скромные и демократичные королева и лауреатка) А у нас на премьеры фильмов певицы и тиктокерши в брендах ходят))
Овощной прилавок в «Азбуке Вкуса».
Пожилая дама в приличной норковой шубке, с кочанчиком капустки в руках.
На лице у дамы крупным шрифтом написано ПОЛНОЕ НЕПОНИМАНИЕ.
— Простите, — говорит мне дама, — Вы видите то, что вижу я? 350 граммов молодой капусты стоят 450 рублей?
— Именно так, — подтверждаю я, изучив ценник.
— Вы не подумайте, — говорит дама, — что я плохо вижу, или выжила из ума. Просто есть эмоциональные переживания, через которые сложно пройти в одиночку.
© Т. Краснова
Пожилая дама в приличной норковой шубке, с кочанчиком капустки в руках.
На лице у дамы крупным шрифтом написано ПОЛНОЕ НЕПОНИМАНИЕ.
— Простите, — говорит мне дама, — Вы видите то, что вижу я? 350 граммов молодой капусты стоят 450 рублей?
— Именно так, — подтверждаю я, изучив ценник.
— Вы не подумайте, — говорит дама, — что я плохо вижу, или выжила из ума. Просто есть эмоциональные переживания, через которые сложно пройти в одиночку.
© Т. Краснова
Гуляем на прошлой неделе с доченькой и с моей (нашей) подругой Тамарой. Посидели в кофейне, поболтали — вышли и решили еще пройтись. Напротив кофейни магазинчик, я его знаю, там бывают чудесные пальто одной крутой дизайнерши. А моему котеночку нужно новое пальто, думаю я про себя. Ну то есть не то чтобы нужно, но неплохо бы. И она очень хочет. А сейчас везде скидки. Вдруг попадется что-то хорошее, да со скидкой, тысяч за 12, например, думаю я и рулю к магазинчику.
На кредитке у меня минус сто тысяч, я об этом хнычу с утра до вечера, и ребеночек мой в магазин идти не хочет — только расстраиваться. Но деваться некуда, мы уже там. А там — пальто. С большой буквы П. Ровно такое, как она хотела — черный кашемир, гибрид Макс Мары и Ямамото, мечта, а не пальто. Котик мой вздыхает, котик отводит глаза, а я говорю — примерь. Котик зачарованно стоит перед зеркалом, да, вот такой моя дочь хотела себя видеть. Пальто стоит 30 тысяч. Со скидкой, да. Требую у продавца еще скидку. Хотя бы 5 тысяч. Продавец не может. Вот мой телефон, говорю я, звоните хозяйке, если она даст скидку — я завтра за ним приеду. Ребенок мой в дверях оборачивается на пальто — прощается. Она не верит, что нам дадут скидку.
Идем дальше по этому бульвару, деревья шелестят, уже вечереет. 25 тысяч тоже страшно дорого, думаю я, на кредитке и так ужас, а будет еще хуже, чем отдавать буду. Найдется подешевле, думаю я и мы заходим еще в один знакомый магазинчик, аутлет шведской марки, там бывают очень милые вещички и совсем недорого, по 2 тысячи буквально. Надо же котика чем-то утешить. Пока мы с Тамарой ходим по этой лавочке, что-то меряем, что-то находим очень клевое для Тамары, и она это покупает, — котеночек мой сидит в кресле и ни на что не смотрит. Нет, говорит, спасибо, не надо. Денег же нет. Она все-таки надеется, понимаю я. Если я ей куплю что-то здесь, думает она, то на пальто точно не хватит. Ладно, дадут скидку — купим, думаю я. Как-нибудь выкручусь. Что-то продавец не звонит. Зайти напомнить, пока не закрылось.
Гуляем обратно, у нас там около кофейни машина запаркована, так что идем вроде как к машине. Как ей идет это пальто, думаю я, бедный мой котик — не просит, не куксится, все понимает. Переглядываемся с Тамарой — она уже поняла, что у меня на уме, улыбается и кивает, мы уже у магазина. Ой, говорит мой котик. Нет, говорит продавец, скидки не дают, оно и так со скидкой. И тогда я говорю — заверните.
Мы выходим из лавки, котеночек мой прижимает к груди пакет и от счастья тоненько пищит, мы с Тамарой улыбаемся от уха до уха, глядя на нее, наплевать, думаю я, заработаю и отдам.
— Елки зеленые, — говорит Тамара задумчиво, — вот почему? — начинает она и осекается.
— Ни один, никогда, — подхватывает мой ребенок.
И я понимаю, что в этот момент мы все трое думаем об одном и том же. И я — почти пенсионерка, и цветущая сорокалетняя Тамара, и моя едва совершеннолетняя дочь — мы все думаем о том, что ни один мужчина никогда с нами так не поступал и скорее всего никогда не поступит.
Почему я купила ей это пальто? Потому что ей не в чем ходить? Потому что она хорошо себя вела? Потому что иначе она меня бросит? Чтобы похваляться перед другими, какая она у меня нарядная? Чтобы она чувствовала себя передо мной в долгу? Чтобы она на меня не дулась?
Нет. Я купила ей это пальто, потому что я ее люблю. Потому что я хотела доставить ей радость. Кто любит — тот хочет доставить радость. А радость, так уж сложилось, стоит денег. Иногда больших, иногда маленьких, но радость всегда стоит денег, бесплатной она почти никогда не бывает.
Я представляю на своем месте мужчину, который любит мою дочь. О чем бы он думал?
Он думал бы о том, что у нее вообще-то есть пальто. Что ему самому нужно пальто. Что им грубо манипулируют и разводят на бабло. Что от него хотят только денег и подарков. Что она не заслужила. Что он ей пальто, а она ему что? И что вообще, почему он должен?
Да ничего ты не должен, убогий.
Но и про любовь ты тогда тоже заткнись.
На кредитке у меня минус сто тысяч, я об этом хнычу с утра до вечера, и ребеночек мой в магазин идти не хочет — только расстраиваться. Но деваться некуда, мы уже там. А там — пальто. С большой буквы П. Ровно такое, как она хотела — черный кашемир, гибрид Макс Мары и Ямамото, мечта, а не пальто. Котик мой вздыхает, котик отводит глаза, а я говорю — примерь. Котик зачарованно стоит перед зеркалом, да, вот такой моя дочь хотела себя видеть. Пальто стоит 30 тысяч. Со скидкой, да. Требую у продавца еще скидку. Хотя бы 5 тысяч. Продавец не может. Вот мой телефон, говорю я, звоните хозяйке, если она даст скидку — я завтра за ним приеду. Ребенок мой в дверях оборачивается на пальто — прощается. Она не верит, что нам дадут скидку.
Идем дальше по этому бульвару, деревья шелестят, уже вечереет. 25 тысяч тоже страшно дорого, думаю я, на кредитке и так ужас, а будет еще хуже, чем отдавать буду. Найдется подешевле, думаю я и мы заходим еще в один знакомый магазинчик, аутлет шведской марки, там бывают очень милые вещички и совсем недорого, по 2 тысячи буквально. Надо же котика чем-то утешить. Пока мы с Тамарой ходим по этой лавочке, что-то меряем, что-то находим очень клевое для Тамары, и она это покупает, — котеночек мой сидит в кресле и ни на что не смотрит. Нет, говорит, спасибо, не надо. Денег же нет. Она все-таки надеется, понимаю я. Если я ей куплю что-то здесь, думает она, то на пальто точно не хватит. Ладно, дадут скидку — купим, думаю я. Как-нибудь выкручусь. Что-то продавец не звонит. Зайти напомнить, пока не закрылось.
Гуляем обратно, у нас там около кофейни машина запаркована, так что идем вроде как к машине. Как ей идет это пальто, думаю я, бедный мой котик — не просит, не куксится, все понимает. Переглядываемся с Тамарой — она уже поняла, что у меня на уме, улыбается и кивает, мы уже у магазина. Ой, говорит мой котик. Нет, говорит продавец, скидки не дают, оно и так со скидкой. И тогда я говорю — заверните.
Мы выходим из лавки, котеночек мой прижимает к груди пакет и от счастья тоненько пищит, мы с Тамарой улыбаемся от уха до уха, глядя на нее, наплевать, думаю я, заработаю и отдам.
— Елки зеленые, — говорит Тамара задумчиво, — вот почему? — начинает она и осекается.
— Ни один, никогда, — подхватывает мой ребенок.
И я понимаю, что в этот момент мы все трое думаем об одном и том же. И я — почти пенсионерка, и цветущая сорокалетняя Тамара, и моя едва совершеннолетняя дочь — мы все думаем о том, что ни один мужчина никогда с нами так не поступал и скорее всего никогда не поступит.
Почему я купила ей это пальто? Потому что ей не в чем ходить? Потому что она хорошо себя вела? Потому что иначе она меня бросит? Чтобы похваляться перед другими, какая она у меня нарядная? Чтобы она чувствовала себя передо мной в долгу? Чтобы она на меня не дулась?
Нет. Я купила ей это пальто, потому что я ее люблю. Потому что я хотела доставить ей радость. Кто любит — тот хочет доставить радость. А радость, так уж сложилось, стоит денег. Иногда больших, иногда маленьких, но радость всегда стоит денег, бесплатной она почти никогда не бывает.
Я представляю на своем месте мужчину, который любит мою дочь. О чем бы он думал?
Он думал бы о том, что у нее вообще-то есть пальто. Что ему самому нужно пальто. Что им грубо манипулируют и разводят на бабло. Что от него хотят только денег и подарков. Что она не заслужила. Что он ей пальто, а она ему что? И что вообще, почему он должен?
Да ничего ты не должен, убогий.
Но и про любовь ты тогда тоже заткнись.
Если ты можешь сделать того, кого любишь, счастливым здесь и сейчас и не делаешь этого — просто заткнись и не произноси никогда этого слова.
Ну зачем же так мрачно, говорит Тамара. Может, у него просто денег нет.
Так ведь и у меня сегодня их не было, говорю я.
Малка Лоренц (Malka Lorenz)
Ну зачем же так мрачно, говорит Тамара. Может, у него просто денег нет.
Так ведь и у меня сегодня их не было, говорю я.
Малка Лоренц (Malka Lorenz)
В открытое окно городской поликлиники Батуми ворвался порыв ветра с моря. Запахло рыбой. За столом немолодой человек в белом халате смотрел бумаги с результатами анализов. Перед ним сидела женщина и выжидающе смотрела на доктора.
– Что скажете, уважаемый Платон?
– М-м-м, – доктор почему-то внимательно посмотрел на пациентку и спросил не относящееся к делу:
– Ваш муж на фронте?
– Да. Пятый месяц нет вестей...
Доктор ничего не ответил, он что-то писал пером на зелёной бумажке. Потом приложил именную печать, на которой было выгравировано: «Платон Гигинеишвили».
– Вот вам рецепт. Лекарство возьмите в аптеке через дорогу. Там это есть, безусловно. Принимать три раза в день после еды. Всего хорошего.
Пациентка вышла из поликлиники, зашла в указанную аптеку и подала рецепт. От её внимания не ускользнула любопытная деталь. Аптекарь, пожилой мужчина с залысинам, протянул микстуру, а её зеленый рецепт отложил куда-то в сторону, отдельно от других рецептов.
– Сколько с меня?
– Нисколько. Вы свободны. Следующий...
* * *
Заслуженный терапевт Платон Гигинеишвили дожил до победы и мирно скончался в 1949 году. Во время похорон неожиданно выяснилась удивительная вещь. Для выписывания рецептов и назначений у него было два блокнота: белый и зелёный. Всю войну он выписывал пациентам из семей фронтовиков рецепты на зелёных листках, а другим на белых. В конце каждого месяца он шёл в аптеку и оплачивал из своих средств сумму, скопившуюся по зелёным рецептам. Это была его посильная лепта семьям защитников родины, которую он тщательно хранил в тайне.
Мария Сараджишвили
– Что скажете, уважаемый Платон?
– М-м-м, – доктор почему-то внимательно посмотрел на пациентку и спросил не относящееся к делу:
– Ваш муж на фронте?
– Да. Пятый месяц нет вестей...
Доктор ничего не ответил, он что-то писал пером на зелёной бумажке. Потом приложил именную печать, на которой было выгравировано: «Платон Гигинеишвили».
– Вот вам рецепт. Лекарство возьмите в аптеке через дорогу. Там это есть, безусловно. Принимать три раза в день после еды. Всего хорошего.
Пациентка вышла из поликлиники, зашла в указанную аптеку и подала рецепт. От её внимания не ускользнула любопытная деталь. Аптекарь, пожилой мужчина с залысинам, протянул микстуру, а её зеленый рецепт отложил куда-то в сторону, отдельно от других рецептов.
– Сколько с меня?
– Нисколько. Вы свободны. Следующий...
* * *
Заслуженный терапевт Платон Гигинеишвили дожил до победы и мирно скончался в 1949 году. Во время похорон неожиданно выяснилась удивительная вещь. Для выписывания рецептов и назначений у него было два блокнота: белый и зелёный. Всю войну он выписывал пациентам из семей фронтовиков рецепты на зелёных листках, а другим на белых. В конце каждого месяца он шёл в аптеку и оплачивал из своих средств сумму, скопившуюся по зелёным рецептам. Это была его посильная лепта семьям защитников родины, которую он тщательно хранил в тайне.
Мария Сараджишвили
Forwarded from Seasons Project
Полина Санаева — писательница, публицист, автор книги «Чёрная водолазка». Полина честно и искренне пишет о женщинах, детях, мире, любви и чувствах. Слова у неё складываются легко, а созданные образы — запоминаются надолго. Ее тексты вы, возможно, помните из наших журналов. Собрали три — любимых.
За старшего. О доме своего детства и о том, как странно бывает обнаружить себя однажды взрослым.
Cеребряная женщина. Про странные браслеты, женскость и женственность, сундуки в горских домах, взросление и серебро как украшение и оберег.
Спасибо, папа. О принятии, «отсутствующих» мужчинах и детстве.
14-15 мая мы приглашаем вас на двухдневную писательскую мастерскую с Полиной — учиться звучать в текстах, замечать свои чувства и находить собственные слова для их выражения. Найдем свой стиль, интонацию, тему для первых строчек.
Стоимость: 7 000 рублей
Где: студия Seasons, Петровские линии 20/1, 4-й подъезд, 1 этаж
Подробности, программа и запись на интенсив — по ссылке.
#seasons_почитать #seasons_школа
За старшего. О доме своего детства и о том, как странно бывает обнаружить себя однажды взрослым.
Cеребряная женщина. Про странные браслеты, женскость и женственность, сундуки в горских домах, взросление и серебро как украшение и оберег.
Спасибо, папа. О принятии, «отсутствующих» мужчинах и детстве.
14-15 мая мы приглашаем вас на двухдневную писательскую мастерскую с Полиной — учиться звучать в текстах, замечать свои чувства и находить собственные слова для их выражения. Найдем свой стиль, интонацию, тему для первых строчек.
Стоимость: 7 000 рублей
Где: студия Seasons, Петровские линии 20/1, 4-й подъезд, 1 этаж
Подробности, программа и запись на интенсив — по ссылке.
#seasons_почитать #seasons_школа
Seasons
ТЕКСТ КАК ТЫ
Для тех, кто хочет познакомиться с собой с помощью текста и научиться выражать себя в слове — микроблоге, переписке, личном дневнике, эссе.