чуть не забыл. т/и, помнишь почему в библиотеках не выдают книги про суицид? или что общего между инвалидом и пчелой?
•• <<────≪•◦🌌◦•≫────>> ••
< tw: асфиксия. >
· · • • • 18+ • • • · ·
порой, типичный день, ничем не примечательный на первый взгляд, может смениться до жути фееричным. в отражении зеркала, которое висело над белой раковиной в ванной, ты наблюдаешь мужчину, что вальяжно подходит к тебе со спины.
— посмотри на себя, — растрёпанный после сна, даби прижимается своим телом и окольцовывает руками твою талию, настолько тесно, что дышать становится довольно затруднительно, — самая ахуенная среди всех в этом мире.
шаловливо ухмыльнувшись через зеркало, мужчина только сильнее жмётся к твоим ягодицам утренней эрекцией, и расслабив левую руку, он ведёт ей выше — сначала ощутимые прикосновения проезжаются по животу, после чего с нажимом проводят по грудине, и не останавливаясь на том, проглаживают впадинку, образованную выпирающими ключицами. горячие, едва шершавые из–за отсутствия ухода, подушечки пальцев оглаживают женскую шею, вытягивающуюся по мере их приближения.
накатывающее возбуждение от дразнящих касаний разливается волной по низу живота, но стоит брюнету ощутимо толкнуться своими бёдрами на пробу, даже сквозь одежду, как твой тихий, еле слышный всхлип отражается от кафеля на стенах. даби резко приспускает твои трусики, и вынуждает наклониться над раковиной — лицом к лицу со своим отражением. полупустой стакан, в котором лежали две зубные щётки, мыльница — все опадает со скользкой керамики на пол.
ноги трясутся от сладостного предвкушения — как только мужчина касается невероятно чувствительного клитора, и проводит вдоль влажных складочек, глаза сами собой закатываются от нарастающего удовольствия. глухие постанывания и вздохи доводят черноволосого до точки невозврата, поэтому он сдёргивает и свои штаны тоже, обхватывая налитый кровью, напрягшийся член. краснеющая головка нагло дразнит сжимающийся вход, и лишь немного раскрывает упругие мышцы, упорно не давая желаемое. даби, усмехаясь, наблюдает за тем, как ты настырно пытаешься податься бёдрами в сторону твёрдого члена, чтобы получить желанную заполненность.
— если ты продолжишь так играться, — начинаешь ты, отводя взгляд от своего раскрасневшегося и развратного выражения лица, и смотря негодующе на черноволосого, — то я за себя не руча. . . а-х. . .
возмущённая тирада так и остаётся незавершенной — член твёрдо толкается, не оставляя ни единого шанса к отступлению. даби помогает тебе прогнуться в пояснице для лучшего проникновения, и ускоряет стимуляцию, когда замечает, как елозит твоя грудь из–за непрекращающихся движений, и насколько сильно покраснели щеки в отражении.
неожиданно, широкая ладонь, которая удерживала тебя за рёбра, снова приближается к незащищенной шее и сжимается чуть выше гортани, под самым подбородком, и перекрывает доступ к нужному кислороду.
— т-с-с, малышка, — даби хрипит совсем рядом с ухом, по-прежнему порочно ухмыляясь, — всё нормально.
пять секунд — и вдохнуть полной грудью, наконец, получается. ты ошеломлённо заглядываешь в потемневшие бирюзовые глаза, в которых уже во всю плясали сверкающие искорки — брюнет явно наслаждался всем процессом. пальцы снова с нажимом оборачиваются вокруг горла и стискивают несильно — мужчина старался не задушить тебя, а просто временно перекрыть доступ к такому нужному воздуху.
ты чувствуешь давление на своей шее — в груди уже начинает печь от недостатка кислорода, а все лицо наверняка горит огнём, но от этого возбуждение, так рьяно разливающееся по венам, ощущается донельзя острее и насыщеннее.
даби бдительно следит за твоим состоянием и выражением лица, продолжая вгонять напряженный член как можно глубже, и почувствовав, что ты как никогда близка к разрядке, расслабляет руку, позволяя сделать тебе пару вдохов перед тем, как он снова их заберёт. усиленные ощущения отдаются пульсацией на задворках сознания, которое с каждой секундой по-немногу туманится и плывёт. даби колеблется долю секунды — либо ты кончишь без ладони на шее, но тогда то, что он задумывал не свершится, либо в такой напряжённый момент он всё-таки перекроет воздух снова.
< tw: асфиксия. >
· · • • • 18+ • • • · ·
порой, типичный день, ничем не примечательный на первый взгляд, может смениться до жути фееричным. в отражении зеркала, которое висело над белой раковиной в ванной, ты наблюдаешь мужчину, что вальяжно подходит к тебе со спины.
— посмотри на себя, — растрёпанный после сна, даби прижимается своим телом и окольцовывает руками твою талию, настолько тесно, что дышать становится довольно затруднительно, — самая ахуенная среди всех в этом мире.
шаловливо ухмыльнувшись через зеркало, мужчина только сильнее жмётся к твоим ягодицам утренней эрекцией, и расслабив левую руку, он ведёт ей выше — сначала ощутимые прикосновения проезжаются по животу, после чего с нажимом проводят по грудине, и не останавливаясь на том, проглаживают впадинку, образованную выпирающими ключицами. горячие, едва шершавые из–за отсутствия ухода, подушечки пальцев оглаживают женскую шею, вытягивающуюся по мере их приближения.
накатывающее возбуждение от дразнящих касаний разливается волной по низу живота, но стоит брюнету ощутимо толкнуться своими бёдрами на пробу, даже сквозь одежду, как твой тихий, еле слышный всхлип отражается от кафеля на стенах. даби резко приспускает твои трусики, и вынуждает наклониться над раковиной — лицом к лицу со своим отражением. полупустой стакан, в котором лежали две зубные щётки, мыльница — все опадает со скользкой керамики на пол.
ноги трясутся от сладостного предвкушения — как только мужчина касается невероятно чувствительного клитора, и проводит вдоль влажных складочек, глаза сами собой закатываются от нарастающего удовольствия. глухие постанывания и вздохи доводят черноволосого до точки невозврата, поэтому он сдёргивает и свои штаны тоже, обхватывая налитый кровью, напрягшийся член. краснеющая головка нагло дразнит сжимающийся вход, и лишь немного раскрывает упругие мышцы, упорно не давая желаемое. даби, усмехаясь, наблюдает за тем, как ты настырно пытаешься податься бёдрами в сторону твёрдого члена, чтобы получить желанную заполненность.
— если ты продолжишь так играться, — начинаешь ты, отводя взгляд от своего раскрасневшегося и развратного выражения лица, и смотря негодующе на черноволосого, — то я за себя не руча. . . а-х. . .
возмущённая тирада так и остаётся незавершенной — член твёрдо толкается, не оставляя ни единого шанса к отступлению. даби помогает тебе прогнуться в пояснице для лучшего проникновения, и ускоряет стимуляцию, когда замечает, как елозит твоя грудь из–за непрекращающихся движений, и насколько сильно покраснели щеки в отражении.
неожиданно, широкая ладонь, которая удерживала тебя за рёбра, снова приближается к незащищенной шее и сжимается чуть выше гортани, под самым подбородком, и перекрывает доступ к нужному кислороду.
— т-с-с, малышка, — даби хрипит совсем рядом с ухом, по-прежнему порочно ухмыляясь, — всё нормально.
пять секунд — и вдохнуть полной грудью, наконец, получается. ты ошеломлённо заглядываешь в потемневшие бирюзовые глаза, в которых уже во всю плясали сверкающие искорки — брюнет явно наслаждался всем процессом. пальцы снова с нажимом оборачиваются вокруг горла и стискивают несильно — мужчина старался не задушить тебя, а просто временно перекрыть доступ к такому нужному воздуху.
ты чувствуешь давление на своей шее — в груди уже начинает печь от недостатка кислорода, а все лицо наверняка горит огнём, но от этого возбуждение, так рьяно разливающееся по венам, ощущается донельзя острее и насыщеннее.
даби бдительно следит за твоим состоянием и выражением лица, продолжая вгонять напряженный член как можно глубже, и почувствовав, что ты как никогда близка к разрядке, расслабляет руку, позволяя сделать тебе пару вдохов перед тем, как он снова их заберёт. усиленные ощущения отдаются пульсацией на задворках сознания, которое с каждой секундой по-немногу туманится и плывёт. даби колеблется долю секунды — либо ты кончишь без ладони на шее, но тогда то, что он задумывал не свершится, либо в такой напряжённый момент он всё-таки перекроет воздух снова.
он осознаёт: асфиксия — это опасно, а сжимать пальцы на твоём горле сейчас, когда вы оба на пределе, может быть чревато серьёзными последствиями. мужчина совершает ещё несколько глубоких фрикций, с высоким давлением сжимая твою шею и отсчитывая ещё пять секунд, отпускает её — ты жадно втягиваешь воздух, и взрываешься в бурном оргазме, опадая грудной клеткой на холодную керамику.
— всё нормально? — мужчина предусмотрительно спрашивает, внимательно рассматривая твоё отражение, — т/и?
— я в порядке, — ты немного приподнимаешься на локтях, — я бы начала говорить о том, насколько у тебя большие и крепкие ладони, но из-за тебя у меня слишком мало времени.
даби безмолвно утягивает тебя в сторону душа.
•• <<────≪•◦🌌◦•≫────>> ••
— всё нормально? — мужчина предусмотрительно спрашивает, внимательно рассматривая твоё отражение, — т/и?
— я в порядке, — ты немного приподнимаешься на локтях, — я бы начала говорить о том, насколько у тебя большие и крепкие ладони, но из-за тебя у меня слишком мало времени.
даби безмолвно утягивает тебя в сторону душа.
•• <<────≪•◦🌌◦•≫────>> ••
если ты такая упёртая, и не идёшь спать самостоятельно, то, думаю, я знаю, что что может тебе помочь.
•• <<────≪•◦🦇◦•≫────>> ••
глухо постукивая каблуками по сухому асфальту, ты, приветливо осматриваясь вокруг, шла домой в наилучшем расположении духа — из–за нештатных мероприятий на рабочем месте всех сотрудников отпустили намного раньше, чем обычно. в мыслях было устроить даби небольшой сюрприз по этому поводу: не сообщать ничего мужчине, и параллельно с этим зайти в магазин, и купить на вечер, например, чего-то горячительного.
тёплое, почти летнее солнце светит прямо в глаза, ослепляя своим ярким светом, поэтому, не желая встречаться с ним подуставшими глазами, ты предусмотрительно стараешься идти в приглашающей тени. взгляд натыкается на красочную вывеску небольшого магазинчика, но, впрочем, зайти в него сегодня не получится — продуктовый, находящийся ближе к дому, более богат ассортиментом алкоголя; а потому, чтобы максимально скоротать путь до него, ноги сами несут тебя в прогал между жилых домов.
идти в гостеприимной тени изначально кажется прекрасной идеей: нет постоянно мелькающих людей, которые то и дело норовили столкнуться с тобой, да и прохлада, осевшая среди холодных стен обещала спрятать тебя от тепла слепивших лучей.
наверное, единственное, что могло испортить твой настрой — натирающие босоножки.
короткая мелодия, отдавшаяся небольшим эхом от полых стен, внезапно оповещает тебя об уведомлении. ты, продолжая свой путь в том же темпе, уже было тянешься к сумочке за мобильником, чтобы посмотреть его содержание, но…
сильный удар по голове заставляет картинку перед глазами резко исчезнуть.
ничего не слышно.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
глухо постукивая каблуками по сухому асфальту, ты, приветливо осматриваясь вокруг, шла домой в наилучшем расположении духа — из–за нештатных мероприятий на рабочем месте всех сотрудников отпустили намного раньше, чем обычно. в мыслях было устроить даби небольшой сюрприз по этому поводу: не сообщать ничего мужчине, и параллельно с этим зайти в магазин, и купить на вечер, например, чего-то горячительного.
тёплое, почти летнее солнце светит прямо в глаза, ослепляя своим ярким светом, поэтому, не желая встречаться с ним подуставшими глазами, ты предусмотрительно стараешься идти в приглашающей тени. взгляд натыкается на красочную вывеску небольшого магазинчика, но, впрочем, зайти в него сегодня не получится — продуктовый, находящийся ближе к дому, более богат ассортиментом алкоголя; а потому, чтобы максимально скоротать путь до него, ноги сами несут тебя в прогал между жилых домов.
идти в гостеприимной тени изначально кажется прекрасной идеей: нет постоянно мелькающих людей, которые то и дело норовили столкнуться с тобой, да и прохлада, осевшая среди холодных стен обещала спрятать тебя от тепла слепивших лучей.
наверное, единственное, что могло испортить твой настрой — натирающие босоножки.
короткая мелодия, отдавшаяся небольшим эхом от полых стен, внезапно оповещает тебя об уведомлении. ты, продолжая свой путь в том же темпе, уже было тянешься к сумочке за мобильником, чтобы посмотреть его содержание, но…
сильный удар по голове заставляет картинку перед глазами резко исчезнуть.
ничего не слышно.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
смутное предчувствие, пробирающее до мурашек по спине — словно огромный птицеед, медленно крадущийся своими тонкими лапками по обожженной коже — откровенно говоря, пугало. даби и без того бесцельно шатался по комнатам вашей квартиры, а то, что ты так и не ответила на последние сообщения, только усугубило все его самые худшие наступающие предположения.
гулкий стук в груди вынуждает задышать чаще, а мерзкие судороги в глотке сводят с ума. мужчина искренне надеялся, что ты просто отошла от телефона или потеряла его где-нибудь — этот липкий страх вечен, и он всегда тихо поджидает, точно дикий зверь, — но стука в дверь, настолько желанного сейчас, так и не слышно — сейчас просто жизненно необходимо шёлковое успокоение твоей руки и голоса, ради которых он готов проглотить каленое железо своей тревожности.
от безысходности, что сжирает безжалостно и разъедает где-то глубоко внутри хочется истошно, громко и надрывно закричать, но из невесомо задушенного горла доносится только хрип — сдавленный, настырно не дающий прорезаться пропадающему голосу. даби даже близко не представляет, что он может сделать в подобной ситуации — он не знает, куда податься, чтобы всё остановить; он не знает, как теперь за короткий срок заново научиться мыслить максимально трезво; он не знает, сколько у него есть, или осталось времени; он не знает, где искать то сокровище, которое у него нагло собираются выкрасть. он абсолютно не знает, что делать.
однако...
даби всё-таки подбирает с пола небольшой прихожей темно-синий плащ, и почти сбивая дверь, стремительно покидает многоквартирныйдом здание.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
смутное предчувствие, пробирающее до мурашек по спине — словно огромный птицеед, медленно крадущийся своими тонкими лапками по обожженной коже — откровенно говоря, пугало. даби и без того бесцельно шатался по комнатам вашей квартиры, а то, что ты так и не ответила на последние сообщения, только усугубило все его самые худшие наступающие предположения.
гулкий стук в груди вынуждает задышать чаще, а мерзкие судороги в глотке сводят с ума. мужчина искренне надеялся, что ты просто отошла от телефона или потеряла его где-нибудь — этот липкий страх вечен, и он всегда тихо поджидает, точно дикий зверь, — но стука в дверь, настолько желанного сейчас, так и не слышно — сейчас просто жизненно необходимо шёлковое успокоение твоей руки и голоса, ради которых он готов проглотить каленое железо своей тревожности.
от безысходности, что сжирает безжалостно и разъедает где-то глубоко внутри хочется истошно, громко и надрывно закричать, но из невесомо задушенного горла доносится только хрип — сдавленный, настырно не дающий прорезаться пропадающему голосу. даби даже близко не представляет, что он может сделать в подобной ситуации — он не знает, куда податься, чтобы всё остановить; он не знает, как теперь за короткий срок заново научиться мыслить максимально трезво; он не знает, сколько у него есть, или осталось времени; он не знает, где искать то сокровище, которое у него нагло собираются выкрасть. он абсолютно не знает, что делать.
однако...
даби всё-таки подбирает с пола небольшой прихожей темно-синий плащ, и почти сбивая дверь, стремительно покидает многоквартирный
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
головная боль, медленно, но верно пробуждающая потухшее сознание, постепенно всё же приводит тебя в чувство — место, в котором ты находилась, очевидно, не излучало ни малейшей каплей радушия: в нос резко ударил сырой, будто заплесневелый и затхлый запах, беспощадно выедающий, словно смертельным газом, легкие изнутри. сквозь постоянно завлекающую полудрёму невероятно сложно адекватно разобрать три будто бы отдаленных голоса, рассеивающих милосердную тьму совсем рядом.
заключенные в какой-то холодный, и одновременно обжигающий металл, саднящие запястья, безвольно опавшие на собственные усталые колени, несколькими моментами ранее не беспокоившие тебя, вдруг вынуждают застыть неподвижно — натирающая боль могла спровоцировать голос (кажется, охрипший и пропавший в конец) снова прорезаться.
неизвестное доселе состояние превращается в настоящую борьбу с накатывающим сном — либо рассудок снова растворится в загадочном небытие, либо глаза всё же смогут хотя бы совсем немного показать, что происходит за пределами дурманящего тумана.
чьи-то тяжелые шаги, раздавшиеся до дрожи близко и явно приближающиеся к тебе, сводят с ума — словно кто-то намеренно подходит издали, насильно навевая склизким, распространяющимся по венам словно наркотик, страхом, и буквально заставляя в очередной раз выбирать — попытаться создать жалкое подобие своего сна, или урвать возможность подглядеть за своим похитителем?
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
головная боль, медленно, но верно пробуждающая потухшее сознание, постепенно всё же приводит тебя в чувство — место, в котором ты находилась, очевидно, не излучало ни малейшей каплей радушия: в нос резко ударил сырой, будто заплесневелый и затхлый запах, беспощадно выедающий, словно смертельным газом, легкие изнутри. сквозь постоянно завлекающую полудрёму невероятно сложно адекватно разобрать три будто бы отдаленных голоса, рассеивающих милосердную тьму совсем рядом.
заключенные в какой-то холодный, и одновременно обжигающий металл, саднящие запястья, безвольно опавшие на собственные усталые колени, несколькими моментами ранее не беспокоившие тебя, вдруг вынуждают застыть неподвижно — натирающая боль могла спровоцировать голос (кажется, охрипший и пропавший в конец) снова прорезаться.
неизвестное доселе состояние превращается в настоящую борьбу с накатывающим сном — либо рассудок снова растворится в загадочном небытие, либо глаза всё же смогут хотя бы совсем немного показать, что происходит за пределами дурманящего тумана.
чьи-то тяжелые шаги, раздавшиеся до дрожи близко и явно приближающиеся к тебе, сводят с ума — словно кто-то намеренно подходит издали, насильно навевая склизким, распространяющимся по венам словно наркотик, страхом, и буквально заставляя в очередной раз выбирать — попытаться создать жалкое подобие своего сна, или урвать возможность подглядеть за своим похитителем?
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
ведь ничего такого страшного не случится, если ты незаметно для неизвестного, совсем немного приоткроешь хотя бы один глаз, правда?
сквозь дикий страх и отсутствие какого-либо плана на своё, возможно, уже тупиковое будущее, тяжёлые веки приподнимаются, чтобы рассмотреть человека, покровительственно нависающего над тобой — его черты лица, одежда, телосложение — разглядеть хоть малейшей детали не получилось. ты не чувствуешь настрой неизвестного, но уже понимаешь, что он наверняка заметил твои чуть подрагивающие веки — до смерти пугающие шаги пару секунд назад успокоились рядом.
— а ты забавная, — чей-то сиплый голос раздаётся сверху, — я всего лишь прошёл рядом, а твои глазки уже вовсю стараются уловить мои движения, да?
сердце колотится в бешеном темпе, сжигая все пути к холодному и трезвому мышлению.
— и красивая, — былая сипловатость, с которой говорил неизвестный, быстро теряется, стоит только больной усмешке прорезаться наружу, — что же будет, если совсе-е-ем чуть–чуть подправлю тебя?
ты уже не пытаешься открыть глаза — слепой ужас парализует, поэтому все, что в твоих силах — продолжать неподвижно сидеть, не двигаясь абсолютно никак. некто такого выпада явно не оценил.
— я с тобой разговариваю, потаскуха, — ядовитое шипение опускается прямо около тебя, ужасая, а его владелец, слышно присаживаясь на корточки, касается твоих щёк ледяными пальцами, — прекращай так дергаться, и смотри мне прямо в глаза.
а паралич, сковывающий движения и тело в целом, не даёт ничего предпринять.
— я сказал, смотри мне в глаза, — боль от впивающихся подушечек пальцев точечно оставляет после себя противное покалывание, — совсем не учили манерам, сука, я правильно понимаю?
клокочущая ярость прямо исходит от этого человека, вынуждая невольно зажиматься от неизвестности — возможно, в следующую секунду он позволит себе сильно ударить тебя, а может, вновь начнёт говорить приторно сладко, одаряя ироничными комплиментами.
ты вынужденно распахиваешь глаза, наблюдая перед собой обладателя столь странного тона — разозлённого, возмущённого и рассвирепевшего. он не выглядел как–то примечательно, и лишь шрам, похожий на увечье от рассечения ножом, на лбу мог как–то выдать его.
— я до-о-олго следил за тобой, и мне пришлось сильно попотеть, чтобы дотащить сюда твою тушку, — как в бреду, он не не связывает свою речь, соскакивая с темы на тему, — ты смело можешь сказать своему плохому парню «спасибо», только из–за него тебе приходится тут отсиживаться, — незнакомец ненормально хихикает, и вдруг резко становится до жути серьезным.
«своему плохому парню?»
ты не можешь и слова вымолвить. получается лишь сильнее вжаться в грязный пол какого-то подвала или подсобки, и плотно стиснуть губы. страшно представлять, кто этот ненормальный, и на что он, со своей странной изменчивостью в поведении, способен.
— хватит возиться, — грубый тон звучит откуда-то издалека, будто бы при выходе из твоей личной ловушки был большой коридор, — ты как маленький ребёнок.
огромная складка, залёгшая между густых бровей неизвестного, выделялась даже больше, чем безумно яростные глаза, ставшие таковыми за какой–то момент — псих вдруг резко подорвался с своего места и двинул к выходу помещения, с силой раскрывая нараспашку грязную дверь.
— пошёл ты, ублюдок, — оглушающий крик, отражающийся от стен следующего коридора, подтвердил мимолётную теорию о том, что вы, наверное, находитесь в заброшенном здании. об этом подсказывала вездесущая разруха и грязь, придающая всем поверхностям потрёпанный вид.
свободный проём, который неизвестный в припадке ярости оставил открытым, безумно манил — промелькнувшая идея о том, что теперь возможность сбежать стала реальностью, сказать честно, нервировала. а может, всё это — лишь игра, где твою выдержку безжалостно испытывают, и нагнетающий человек остался стоять за дверью?
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
ведь ничего такого страшного не случится, если ты незаметно для неизвестного, совсем немного приоткроешь хотя бы один глаз, правда?
сквозь дикий страх и отсутствие какого-либо плана на своё, возможно, уже тупиковое будущее, тяжёлые веки приподнимаются, чтобы рассмотреть человека, покровительственно нависающего над тобой — его черты лица, одежда, телосложение — разглядеть хоть малейшей детали не получилось. ты не чувствуешь настрой неизвестного, но уже понимаешь, что он наверняка заметил твои чуть подрагивающие веки — до смерти пугающие шаги пару секунд назад успокоились рядом.
— а ты забавная, — чей-то сиплый голос раздаётся сверху, — я всего лишь прошёл рядом, а твои глазки уже вовсю стараются уловить мои движения, да?
сердце колотится в бешеном темпе, сжигая все пути к холодному и трезвому мышлению.
— и красивая, — былая сипловатость, с которой говорил неизвестный, быстро теряется, стоит только больной усмешке прорезаться наружу, — что же будет, если совсе-е-ем чуть–чуть подправлю тебя?
ты уже не пытаешься открыть глаза — слепой ужас парализует, поэтому все, что в твоих силах — продолжать неподвижно сидеть, не двигаясь абсолютно никак. некто такого выпада явно не оценил.
— я с тобой разговариваю, потаскуха, — ядовитое шипение опускается прямо около тебя, ужасая, а его владелец, слышно присаживаясь на корточки, касается твоих щёк ледяными пальцами, — прекращай так дергаться, и смотри мне прямо в глаза.
а паралич, сковывающий движения и тело в целом, не даёт ничего предпринять.
— я сказал, смотри мне в глаза, — боль от впивающихся подушечек пальцев точечно оставляет после себя противное покалывание, — совсем не учили манерам, сука, я правильно понимаю?
клокочущая ярость прямо исходит от этого человека, вынуждая невольно зажиматься от неизвестности — возможно, в следующую секунду он позволит себе сильно ударить тебя, а может, вновь начнёт говорить приторно сладко, одаряя ироничными комплиментами.
ты вынужденно распахиваешь глаза, наблюдая перед собой обладателя столь странного тона — разозлённого, возмущённого и рассвирепевшего. он не выглядел как–то примечательно, и лишь шрам, похожий на увечье от рассечения ножом, на лбу мог как–то выдать его.
— я до-о-олго следил за тобой, и мне пришлось сильно попотеть, чтобы дотащить сюда твою тушку, — как в бреду, он не не связывает свою речь, соскакивая с темы на тему, — ты смело можешь сказать своему плохому парню «спасибо», только из–за него тебе приходится тут отсиживаться, — незнакомец ненормально хихикает, и вдруг резко становится до жути серьезным.
«своему плохому парню?»
ты не можешь и слова вымолвить. получается лишь сильнее вжаться в грязный пол какого-то подвала или подсобки, и плотно стиснуть губы. страшно представлять, кто этот ненормальный, и на что он, со своей странной изменчивостью в поведении, способен.
— хватит возиться, — грубый тон звучит откуда-то издалека, будто бы при выходе из твоей личной ловушки был большой коридор, — ты как маленький ребёнок.
огромная складка, залёгшая между густых бровей неизвестного, выделялась даже больше, чем безумно яростные глаза, ставшие таковыми за какой–то момент — псих вдруг резко подорвался с своего места и двинул к выходу помещения, с силой раскрывая нараспашку грязную дверь.
— пошёл ты, ублюдок, — оглушающий крик, отражающийся от стен следующего коридора, подтвердил мимолётную теорию о том, что вы, наверное, находитесь в заброшенном здании. об этом подсказывала вездесущая разруха и грязь, придающая всем поверхностям потрёпанный вид.
свободный проём, который неизвестный в припадке ярости оставил открытым, безумно манил — промелькнувшая идея о том, что теперь возможность сбежать стала реальностью, сказать честно, нервировала. а может, всё это — лишь игра, где твою выдержку безжалостно испытывают, и нагнетающий человек остался стоять за дверью?
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
расценив представшую ситуацию как хитрую ловушку, сбежать из которой, вероятнее всего, невозможно, ты продолжала смиренно и безвольно сидеть, пялясь в дверной проём — старые, обшарпанные, цементные стены, обдавали неприятным холодом, а какой–то строительный мусор, забившийся в основном к углам, вызывал отвращение.
— пошёл ты, ублюдок, — истеричный тон отражается эхом от поверхностей здания, — я не какой–то отсталый ребёнок, чтобы ты позволял себе так говорить!
все происходит будто в коридоре, за стеной.
— я заметил, — тот же самый человек отвечает с некой иронией в голосе, будто насмехаясь над неуравновешенным психом, — а ещё я заметил, что ты самый недалекий придурок, которого я знаю.
ручка двери вдруг мимолётно опустилась. второй неизвестный даже по уверенному голосу производил впечатление сознательного человека, а когда высокий силуэт появился в поле зрения, все сомнения как рукой сняло: каменное, будто не заинтересованное выражение лица, непринужденная поза, и осознанный и взрослый взгляд, устремившийся на тебя.
он всего пару секунд смотрел спокойно, но как–то презрительно, после чего потянул за ручку двери, и грубо захлопывая её, вслед бросил небрежное:
— сиди тихо.
пробирающий до нетерпимой дрожи страх постепенно отпускал — всё же, без подозрительных личностей неподалёку появлялось фантомное ощущение безопасности, но даже этого вполне хватило, чтобы самостоятельно подняться на ноги и усесться на никчёмное подобие кровати, стоявшей в дальней части небольшой подсобки. кроме успокаивающейся тревоги из–за похитителей, никаких эмоций не было: ни внезапной истерики, ни безумной паники, ни горьких слёз мрачного отчаяния — лишь временная отрешенность, проявившаяся из-за неосознания всей ситуации.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
расценив представшую ситуацию как хитрую ловушку, сбежать из которой, вероятнее всего, невозможно, ты продолжала смиренно и безвольно сидеть, пялясь в дверной проём — старые, обшарпанные, цементные стены, обдавали неприятным холодом, а какой–то строительный мусор, забившийся в основном к углам, вызывал отвращение.
— пошёл ты, ублюдок, — истеричный тон отражается эхом от поверхностей здания, — я не какой–то отсталый ребёнок, чтобы ты позволял себе так говорить!
все происходит будто в коридоре, за стеной.
— я заметил, — тот же самый человек отвечает с некой иронией в голосе, будто насмехаясь над неуравновешенным психом, — а ещё я заметил, что ты самый недалекий придурок, которого я знаю.
ручка двери вдруг мимолётно опустилась. второй неизвестный даже по уверенному голосу производил впечатление сознательного человека, а когда высокий силуэт появился в поле зрения, все сомнения как рукой сняло: каменное, будто не заинтересованное выражение лица, непринужденная поза, и осознанный и взрослый взгляд, устремившийся на тебя.
он всего пару секунд смотрел спокойно, но как–то презрительно, после чего потянул за ручку двери, и грубо захлопывая её, вслед бросил небрежное:
— сиди тихо.
пробирающий до нетерпимой дрожи страх постепенно отпускал — всё же, без подозрительных личностей неподалёку появлялось фантомное ощущение безопасности, но даже этого вполне хватило, чтобы самостоятельно подняться на ноги и усесться на никчёмное подобие кровати, стоявшей в дальней части небольшой подсобки. кроме успокаивающейся тревоги из–за похитителей, никаких эмоций не было: ни внезапной истерики, ни безумной паники, ни горьких слёз мрачного отчаяния — лишь временная отрешенность, проявившаяся из-за неосознания всей ситуации.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
что–то в груди пульсирует так, будто хочет пробиться через рёбра наружу.
— твою мать... — даби несдержанно шипит и хмурится от стремительно нарастающего напряжения внутри, крепче сжимая ободок руля в больших ладонях и сдавливая педаль газа.
блять. блять. блять.
что с тобой могло произойти?
мужчина уже несколько раз объехал маршрут, по которому ты обычно возвращалась домой, но, мало того, что абсолютно никаких плодов его упорные поиски не принесли, так ещё и время, ни секунды не стоявшее на месте, текло просто с ужасающей скоростью.
если ты не вернулась и не отвечаешь, вряд ли бы это получилось случайно, так ведь? но никто не убивает, не забирает и не калечит людей на улицах средь бела дня.
ты сама решила сбежать?
маловероятно. должна же в таком случае быть хоть какая-то записка или наводка.
кто-то напал тебя?
естественно, он имел немало неприятелей. и в голову даже не сразу пришло, какой из бессмертных осмелился бы похитить тебя — далеко не каждый знал, что у даби есть что терять. но если допустить возможность, при которой похитители знали про вашу с ним связь, то рассуждать становилось сложнее, чем до этого — ненависть и страх брали верх, заслоняя за собой холодную трезвость.
повторно выругавшись, даби резко повернул руль, объезжая злосчастную пробку, выстроившуюся огромной колонной на дороге.
— хей, даби, если мы едем веселиться, то ты мог бы позвать меня раньше, — задорный голос твайса теряется в гудящей голове, настолько, что слышно его будто через толщу воды, — хотя я ненавижу веселье. — резко сменившийся тон был абсолютной нормой.
можно было бы попросить помощи у лиги, но… шигараки глубоко наплевать до его личных проблем, компресс в подобной ситуации совершенно бесполезен, точно как и православная ящерица, а просить помощи у обезумевшей школьницы, сказать откровенно, было глупо. единственный знакомый злодей, которого мужчина взял с собой — твайс — для лишней перестраховки на непредвиденный случай. даби сам сможет справиться с ничтожными ебланами, возомнившими себя слишком всесильными, чем они есть на самом деле.
только вот... кто именно?
думать, когда времени буквально в обрез, было трудно. навязчивые мысли прерывали ход рассуждения, раздражающе сбивая, а огромное количество людей, которые выезжали с работы, вынуждали снова и снова проклинать их как мысленно, так и наяву.
в такое же время ты тоже выходила с работы. мучительное осознание случайно вынуждало сжимать кулаки до побелевших пальцев.
загнанный в безнадёжный тупик, даби нашёл только два варианта: либо тебя похитила пара местных придурков, обиженных жизнью и героями, либо это сделали трое мелких злодеев, горячо любимого брата которых он, однажды, целенаправленно сжёг на задании.
он готов ехать куда угодно.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆
что–то в груди пульсирует так, будто хочет пробиться через рёбра наружу.
— твою мать... — даби несдержанно шипит и хмурится от стремительно нарастающего напряжения внутри, крепче сжимая ободок руля в больших ладонях и сдавливая педаль газа.
что с тобой могло произойти?
мужчина уже несколько раз объехал маршрут, по которому ты обычно возвращалась домой, но, мало того, что абсолютно никаких плодов его упорные поиски не принесли, так ещё и время, ни секунды не стоявшее на месте, текло просто с ужасающей скоростью.
если ты не вернулась и не отвечаешь, вряд ли бы это получилось случайно, так ведь? но никто не убивает, не забирает и не калечит людей на улицах средь бела дня.
ты сама решила сбежать?
маловероятно. должна же в таком случае быть хоть какая-то записка или наводка.
кто-то напал тебя?
естественно, он имел немало неприятелей. и в голову даже не сразу пришло, какой из бессмертных осмелился бы похитить тебя — далеко не каждый знал, что у даби есть что терять. но если допустить возможность, при которой похитители знали про вашу с ним связь, то рассуждать становилось сложнее, чем до этого — ненависть и страх брали верх, заслоняя за собой холодную трезвость.
повторно выругавшись, даби резко повернул руль, объезжая злосчастную пробку, выстроившуюся огромной колонной на дороге.
— хей, даби, если мы едем веселиться, то ты мог бы позвать меня раньше, — задорный голос твайса теряется в гудящей голове, настолько, что слышно его будто через толщу воды, — хотя я ненавижу веселье. — резко сменившийся тон был абсолютной нормой.
можно было бы попросить помощи у лиги, но… шигараки глубоко наплевать до его личных проблем, компресс в подобной ситуации совершенно бесполезен, точно как и православная ящерица, а просить помощи у обезумевшей школьницы, сказать откровенно, было глупо. единственный знакомый злодей, которого мужчина взял с собой — твайс — для лишней перестраховки на непредвиденный случай. даби сам сможет справиться с ничтожными ебланами, возомнившими себя слишком всесильными, чем они есть на самом деле.
только вот... кто именно?
думать, когда времени буквально в обрез, было трудно. навязчивые мысли прерывали ход рассуждения, раздражающе сбивая, а огромное количество людей, которые выезжали с работы, вынуждали снова и снова проклинать их как мысленно, так и наяву.
в такое же время ты тоже выходила с работы. мучительное осознание случайно вынуждало сжимать кулаки до побелевших пальцев.
загнанный в безнадёжный тупик, даби нашёл только два варианта: либо тебя похитила пара местных придурков, обиженных жизнью и героями, либо это сделали трое мелких злодеев, горячо любимого брата которых он, однажды, целенаправленно сжёг на задании.
он готов ехать куда угодно.
⋆⋅⋅⋅⊱∘─── 🦇 ───∘⊰⋅⋅⋅⋆