«Принятие - это искусство золотых швов»
В Японии есть такое искусство реставрации - кинцуги.
Если дорогая вам вещь, например, чаша из керамики разбилась, треснула, распалась, то её можно отреставрировать с помощью специального сока лакового дерева, смешанного с золотом или серебром.
Получается, что после такой реставрации трещины не просто будут заметны на чаше - они будут практически подчеркнуты золотом. Или серебром.
Философия кинцуги в том и состоит, что каждая трещинка - часть истории чаши, и поэтому она не заслуживает забвения - наоборот, заслуживает того, чтобы ею любовались.
Это про принятие шрамов, недостатков, ошибок и несовершенств как неотъемлемой части человека и его судьбы.
Золотые швы пронизывают чашу, и сразу видно, что у нее была насыщенная жизнь, полная падений и возрождений из разбитых черепков обратно в себя саму - чашу.
Разбитая чаша с золотыми шрамами - это символ бренности жизни: всё, что угодно, может случиться в любой момент. И символ того, что жизнь продолжается.
Иногда мы, люди, чувствуем себя разбитыми. Вдребезги.
И необходимо собирать себя из осколков, и не понятно, где брать силы, а главное - ради чего.
Но и в виде осколков существовать не получится. Шрамы на душе - это не то, что следует прятать в одиночество или фальшивые улыбки.
Залейте свои трещинки золотыми швами, гордитесь своей историей, своей судьбой, тем, что нашли в себе силы собрать себя заново.
Знаете что такое принятие? Принятие - это искусство золотых швов.
В Японии есть такое искусство реставрации - кинцуги.
Если дорогая вам вещь, например, чаша из керамики разбилась, треснула, распалась, то её можно отреставрировать с помощью специального сока лакового дерева, смешанного с золотом или серебром.
Получается, что после такой реставрации трещины не просто будут заметны на чаше - они будут практически подчеркнуты золотом. Или серебром.
Философия кинцуги в том и состоит, что каждая трещинка - часть истории чаши, и поэтому она не заслуживает забвения - наоборот, заслуживает того, чтобы ею любовались.
Это про принятие шрамов, недостатков, ошибок и несовершенств как неотъемлемой части человека и его судьбы.
Золотые швы пронизывают чашу, и сразу видно, что у нее была насыщенная жизнь, полная падений и возрождений из разбитых черепков обратно в себя саму - чашу.
Разбитая чаша с золотыми шрамами - это символ бренности жизни: всё, что угодно, может случиться в любой момент. И символ того, что жизнь продолжается.
Иногда мы, люди, чувствуем себя разбитыми. Вдребезги.
И необходимо собирать себя из осколков, и не понятно, где брать силы, а главное - ради чего.
Но и в виде осколков существовать не получится. Шрамы на душе - это не то, что следует прятать в одиночество или фальшивые улыбки.
Залейте свои трещинки золотыми швами, гордитесь своей историей, своей судьбой, тем, что нашли в себе силы собрать себя заново.
Знаете что такое принятие? Принятие - это искусство золотых швов.
«В правде сила таланта»
24 июля 1828 г. родился мой великий земляк Н. Г. Чернышевский, писатель, публицист, учёный.
Философ? Я не рискнула бы называть ни одного из российских революционных демократов 19 века философами - уж слишком узки, однозначны и, как правило, заимствованы их идеи.
Революционер? По нынешним меркам - скорее, диссидент, политзаключённый.
Но, безусловно, политический просветитель.
Его политические взгляды - революционный демократ, такой вот оксюморон.
На мой взгляд - демократом он был куда более, чем революционером. Но был чрезвычайно смел в своих политических высказываниях, в деятельности, за что и был приговорён к гражданской казни и каторге.
Редко кому нравится его самое известное произведение «Что делать?». Я и сама когда-то думала - как можно так скучно, так плохо писать? Зачем? В правде сила таланта? Но у него ж сплошная неправда! Не талантлив?
Но перечитайте-ка Чернышевского в зрелом возрасте, и вы обнаружите много нового для себя.
Чернышевский не пафосен, а ироничен - возможно, даже по отношению к своим героям и их идеям. Об иронии Чернышевского много можно говорить, здесь не буду. Но в своё время я обнаружила диссертацию тетушки моего мужа «Ирония Чернышевского», и мне она показалась очень интересной. А позже, на конференциях в доме-музее Чернышевского, слышала, да и сама высказывала гипотезу: «Что делать?» - это пасквиль на революционных прожектёров, стеб по их поводу. Так ли это - наверняка уже не ответит никто.
В Саратове с именем Чернышевского связано многое - в первую очередь, классический университет, и самая длинная в городе улица, и прекрасная музей-усадьба.
А в стране его имя забывается - обратная сторона слишком большого внимания к нему в советские годы.
Но его обширное теоретическое наследие ещё будет востребовано.
А вопрос «Что делать?» по-прежнему висит над Россией.
24 июля 1828 г. родился мой великий земляк Н. Г. Чернышевский, писатель, публицист, учёный.
Философ? Я не рискнула бы называть ни одного из российских революционных демократов 19 века философами - уж слишком узки, однозначны и, как правило, заимствованы их идеи.
Революционер? По нынешним меркам - скорее, диссидент, политзаключённый.
Но, безусловно, политический просветитель.
Его политические взгляды - революционный демократ, такой вот оксюморон.
На мой взгляд - демократом он был куда более, чем революционером. Но был чрезвычайно смел в своих политических высказываниях, в деятельности, за что и был приговорён к гражданской казни и каторге.
Редко кому нравится его самое известное произведение «Что делать?». Я и сама когда-то думала - как можно так скучно, так плохо писать? Зачем? В правде сила таланта? Но у него ж сплошная неправда! Не талантлив?
Но перечитайте-ка Чернышевского в зрелом возрасте, и вы обнаружите много нового для себя.
Чернышевский не пафосен, а ироничен - возможно, даже по отношению к своим героям и их идеям. Об иронии Чернышевского много можно говорить, здесь не буду. Но в своё время я обнаружила диссертацию тетушки моего мужа «Ирония Чернышевского», и мне она показалась очень интересной. А позже, на конференциях в доме-музее Чернышевского, слышала, да и сама высказывала гипотезу: «Что делать?» - это пасквиль на революционных прожектёров, стеб по их поводу. Так ли это - наверняка уже не ответит никто.
В Саратове с именем Чернышевского связано многое - в первую очередь, классический университет, и самая длинная в городе улица, и прекрасная музей-усадьба.
А в стране его имя забывается - обратная сторона слишком большого внимания к нему в советские годы.
Но его обширное теоретическое наследие ещё будет востребовано.
А вопрос «Что делать?» по-прежнему висит над Россией.
