Знаете, почему мужики лучше баб?
Я на своих диетах утратила уже всю толерантность к куриному мясу. При запахе вареной грудки я хватаюсь за револьвер. При виде куриных голеней – за то, что господь всучил мне вместо сердца. Я разное с пробовала: мариновать в кефире, отбивать граненым стаканом, выдерживать в белом и красном вине, засыпать экзотическими специями, перебивающими даже вкус и запах сюрстрёмминга. Ничего не помогает. Говно ваша курица.
И тут бог послал мне петушка. Худого и жилистого, как крыса-бодибилдер. С желтыми лапами. С опаленными пнями мощных и сильных перьев. С воловьей шеей, свисающей из кастрюли, как старческий хер без виагры.
Я тушила этого тщедушного птерозавра полтора долбаных часа. В мультиварке с функцией скороварки. И ему мало, понимаете? Он бегал этими ногами по карельским лугам, пинал свинцовый футбольный мяч и жал от груди пятерых цесарок. Он крушил заборы, шатал солнце и мял ковыль. Всем петухам петух, петушиный принц, петушах и петумат мировой кулинарии.
Уксусом его, что ли, залить, чтоб размяк немного?
Дух по квартире стелется просто духоподъёмнейший. Всё в нем: и бабушкины морщинистые руки, и щекотный поцелуй усатого деда, и детская безмятежность, и холодная перина поверх сеновала. Сейчас лапшу сушить будем, потом опару на печь поставим, а вечером клубничного варенья заготовим на зиму. Вся пенка с варенья - твоя, конечно.
Я на своих диетах утратила уже всю толерантность к куриному мясу. При запахе вареной грудки я хватаюсь за револьвер. При виде куриных голеней – за то, что господь всучил мне вместо сердца. Я разное с пробовала: мариновать в кефире, отбивать граненым стаканом, выдерживать в белом и красном вине, засыпать экзотическими специями, перебивающими даже вкус и запах сюрстрёмминга. Ничего не помогает. Говно ваша курица.
И тут бог послал мне петушка. Худого и жилистого, как крыса-бодибилдер. С желтыми лапами. С опаленными пнями мощных и сильных перьев. С воловьей шеей, свисающей из кастрюли, как старческий хер без виагры.
Я тушила этого тщедушного птерозавра полтора долбаных часа. В мультиварке с функцией скороварки. И ему мало, понимаете? Он бегал этими ногами по карельским лугам, пинал свинцовый футбольный мяч и жал от груди пятерых цесарок. Он крушил заборы, шатал солнце и мял ковыль. Всем петухам петух, петушиный принц, петушах и петумат мировой кулинарии.
Уксусом его, что ли, залить, чтоб размяк немного?
Дух по квартире стелется просто духоподъёмнейший. Всё в нем: и бабушкины морщинистые руки, и щекотный поцелуй усатого деда, и детская безмятежность, и холодная перина поверх сеновала. Сейчас лапшу сушить будем, потом опару на печь поставим, а вечером клубничного варенья заготовим на зиму. Вся пенка с варенья - твоя, конечно.
Так, блин. Что касается эффективных менеджеров, которые предлагают мне рекламировать их уникальные продукты по самым низким ценам по промокоду "шальная разведёнка".
Если вы не выпускаете большие черные джипы, большие черные мотоциклы, большие бочки кулайлы или красное сухое с ноткой осенней безысходности, если вы не магазин секс-игрушек, шоурум Ямомото, владелец сети отелей в разрешенных странах или красивый неженатый банкир с видом на жительство в странах запрещенных - то дайте, пожалуйста, Дзюбу, или дайте, пожалуйста, дуба. В сторонке где-нибудь, без меня.
Особенно хочется, как всегда, отметить писателей в столбик, писателей в строчку и писателей в урну, которые мечтают, чтобы я поделилась ссылкой на их творчество в ежедневном цифровом журнале "Фейсбук". За тысячу рублей, потому что кризис.
Предложение "я увидел ее тугие, рвущие блузку и натруженные молоком персты " - это образ, сломавший меня примерно на полчаса. У вас там перси, или вы кого-то доили пальцами? Полчаса моего времени стоят больше тыщи, вы уже сильно вылезли из бюджета.
После фразы "Сергей одним мощным рывком вошел в городской троллейбус и испытал что-то похожее на облегчение" мне всю ночь снилось, что кто-то трахает Валл-и.
А кусок рифмованного манифеста "проститутки в правительстве, дураки в сочинительстве, а я их заместительство без претензий на лидерство" заставил меня открыть бутылку Зинфанделя, отложенную на черный день. Что прямое вредительство и вообще расточительство. Бля! Видите, да? Видите, что вы творите?
Лучше присылайте мне ваш видео-футбол правой рукой. Его я точно на всеобщее обозрение не выложу. В отличие от этого вот творчества, из-за которого у нормальных людей дергается глаз и заканчивается винишко.
Если вы не выпускаете большие черные джипы, большие черные мотоциклы, большие бочки кулайлы или красное сухое с ноткой осенней безысходности, если вы не магазин секс-игрушек, шоурум Ямомото, владелец сети отелей в разрешенных странах или красивый неженатый банкир с видом на жительство в странах запрещенных - то дайте, пожалуйста, Дзюбу, или дайте, пожалуйста, дуба. В сторонке где-нибудь, без меня.
Особенно хочется, как всегда, отметить писателей в столбик, писателей в строчку и писателей в урну, которые мечтают, чтобы я поделилась ссылкой на их творчество в ежедневном цифровом журнале "Фейсбук". За тысячу рублей, потому что кризис.
Предложение "я увидел ее тугие, рвущие блузку и натруженные молоком персты " - это образ, сломавший меня примерно на полчаса. У вас там перси, или вы кого-то доили пальцами? Полчаса моего времени стоят больше тыщи, вы уже сильно вылезли из бюджета.
После фразы "Сергей одним мощным рывком вошел в городской троллейбус и испытал что-то похожее на облегчение" мне всю ночь снилось, что кто-то трахает Валл-и.
А кусок рифмованного манифеста "проститутки в правительстве, дураки в сочинительстве, а я их заместительство без претензий на лидерство" заставил меня открыть бутылку Зинфанделя, отложенную на черный день. Что прямое вредительство и вообще расточительство. Бля! Видите, да? Видите, что вы творите?
Лучше присылайте мне ваш видео-футбол правой рукой. Его я точно на всеобщее обозрение не выложу. В отличие от этого вот творчества, из-за которого у нормальных людей дергается глаз и заканчивается винишко.
Толстый армянский гинеколог, заглядывая в недра моего потайного внедрилища, картинно вздыхает: "Странно. Опять здорова". И добавляет с ухмылкой: "Ты ей не пользуешься, что ли?"
И так каждый раз. Шесть. Лет. Подряд.
Подскажите ему, наконец, какую-нибудь новую шутку? Или отвечать как-нибудь научите, а то враскорячку я плохо парирую.
Не, так-то я, эгегей, разумеется. Палец в рот не клади. Потому что за словом в карман не полезу. Но стоит снять с меня трусы... и баба как баба. Молчит, дышит. Тут кто угодно нашутит – не возбраняется.
В детстве мать водила меня за коньяк к зубному врачу на завод какого-то щебня. Анестезии там не было, но были и щебень, и врач. Добрый такой мужчина – тоже из комиков.
Как-то выдрал мне зуб – нужный и памятный. Я рыдаю, а он смеется. "Не переживай ты так" - говорит. "Бабам зубы вообще не нужны". И смотрит выжидающе. Поняла, мол, шутку-то?
Конечно, поняла, мне же не пять, а десять. Только с открытым ртом я тоже неважно парирую. А если и рот открыть, и трусы снять – то это что же получится? Идеальная баба? Молчит, дышит.
Надо по Питеру так пройтись: глядишь – и замуж позовут. Вы тоже попробуйте.
И так каждый раз. Шесть. Лет. Подряд.
Подскажите ему, наконец, какую-нибудь новую шутку? Или отвечать как-нибудь научите, а то враскорячку я плохо парирую.
Не, так-то я, эгегей, разумеется. Палец в рот не клади. Потому что за словом в карман не полезу. Но стоит снять с меня трусы... и баба как баба. Молчит, дышит. Тут кто угодно нашутит – не возбраняется.
В детстве мать водила меня за коньяк к зубному врачу на завод какого-то щебня. Анестезии там не было, но были и щебень, и врач. Добрый такой мужчина – тоже из комиков.
Как-то выдрал мне зуб – нужный и памятный. Я рыдаю, а он смеется. "Не переживай ты так" - говорит. "Бабам зубы вообще не нужны". И смотрит выжидающе. Поняла, мол, шутку-то?
Конечно, поняла, мне же не пять, а десять. Только с открытым ртом я тоже неважно парирую. А если и рот открыть, и трусы снять – то это что же получится? Идеальная баба? Молчит, дышит.
Надо по Питеру так пройтись: глядишь – и замуж позовут. Вы тоже попробуйте.
#питерскиенаюге
Первое, чем впечатляет закоченевших императриц Петербурга папа Ростов – это количеством красивых и здоровых мужиков. Запорожские казаки в этом плане были тщедушнее: не возникало у меня на исторической родине буквально никакого желания просить их показать мне свою шашку.
Судите сами: в деде моем казачья кровь не столько гуляла, сколько бродила. худой, лысенький, скромный мужик – он становился будто бы ниже ростом, когда входила бабушка. Её черными, как смоль, косами, можно было вязать снопы. А на выгнутую в презрительное коромысло монобровь – вешать ведра с кобыльим молоком. Даже коней в нашей семье пасли, преимущественно, бабы. У меня был Каштан, у сестры - Орлик. И на сотни километров окрест не было никого, кому мы могли бы доверить своих коней. Мужики либо пили, либо болели от выпитого. Бабы держали хозяйство. Здоровые, крепкие, несгибаемые. Рожавшие где-то в поле и словно бы между прочим.
Ростовские казаки двухметровые. Не все, через одного. Ресницы как у лошади. Взгляд как у бабушки. Того гляди щелкнут тебе пальцами по губам за то, что рака не с того конца жрешь. И вообще называешь его лангустином. Не лангустины – а раки. Не гаспаччо - а тюря. Не "что", а "шо". И с хлебом жри, болеешь, что ли? Диета для болеющих.
За три дня мы научились говорить фрикативную г[γ], держать базар в уровень, жрать сало и смотреть на мужиков снизу. Посетили ростовские фавеллы, рюмочную на Шаумяна и Центральный рынок. Научились готовить тюрю и кесю-месю, не включать шапито и жрать раков с руки. Осознали себя женщинами и вспомнили, где там завалялось это наше чертово либидо.
Надо жить на юге, гуманоиды.
Слышите? Это уже море шумит - стало быть, пора в дорогу. А в Ростов мы еще вернемся. Потому что он вроде и папа, но это как посмотреть. Если снизу – то папа. А если вспомнить, что в тебе за кровь – то брат, друг, любовник. Хорошее сочетание, нам понравилось.
Первое, чем впечатляет закоченевших императриц Петербурга папа Ростов – это количеством красивых и здоровых мужиков. Запорожские казаки в этом плане были тщедушнее: не возникало у меня на исторической родине буквально никакого желания просить их показать мне свою шашку.
Судите сами: в деде моем казачья кровь не столько гуляла, сколько бродила. худой, лысенький, скромный мужик – он становился будто бы ниже ростом, когда входила бабушка. Её черными, как смоль, косами, можно было вязать снопы. А на выгнутую в презрительное коромысло монобровь – вешать ведра с кобыльим молоком. Даже коней в нашей семье пасли, преимущественно, бабы. У меня был Каштан, у сестры - Орлик. И на сотни километров окрест не было никого, кому мы могли бы доверить своих коней. Мужики либо пили, либо болели от выпитого. Бабы держали хозяйство. Здоровые, крепкие, несгибаемые. Рожавшие где-то в поле и словно бы между прочим.
Ростовские казаки двухметровые. Не все, через одного. Ресницы как у лошади. Взгляд как у бабушки. Того гляди щелкнут тебе пальцами по губам за то, что рака не с того конца жрешь. И вообще называешь его лангустином. Не лангустины – а раки. Не гаспаччо - а тюря. Не "что", а "шо". И с хлебом жри, болеешь, что ли? Диета для болеющих.
За три дня мы научились говорить фрикативную г[γ], держать базар в уровень, жрать сало и смотреть на мужиков снизу. Посетили ростовские фавеллы, рюмочную на Шаумяна и Центральный рынок. Научились готовить тюрю и кесю-месю, не включать шапито и жрать раков с руки. Осознали себя женщинами и вспомнили, где там завалялось это наше чертово либидо.
Надо жить на юге, гуманоиды.
Слышите? Это уже море шумит - стало быть, пора в дорогу. А в Ростов мы еще вернемся. Потому что он вроде и папа, но это как посмотреть. Если снизу – то папа. А если вспомнить, что в тебе за кровь – то брат, друг, любовник. Хорошее сочетание, нам понравилось.
Вот вы всё время сомневаетесь в безусловном литературном таланте моих редких поклонников. И даже написали мне однажды, что я сама выдумала джентельмена с «марухой» и уголовно-славянской стилизацией его этого послания к женщине.
Вот вам еще один. Мои тексты отключают в нём самогонную лексику и подключают иезуискую. Накатив для куража, гражданин, называющий хуй штуцером, пишет про «упоение одиноких сердец». А потом, вспоминая про штуцер, добавляет в свой эпический вирш что-то внятное про стакан и горло.
Не верите, что это вирш? Подключите фантазию, господи. Вот же, переписала:
Когда б жила ты на Фонтанке и в упоении своём
Ко мне примчалась на свиданку - о, дева, пьющая притом,
Тебя б я в горло поотведал, а после посвятил стихи.
Поскольку вижу в твоем бреде, что ты - бабёнка от сохи.
Поскольку вот же я читаю, что ты бабец без мужика.
Таких как ты я кучу знаю, вы все филологи пока
В вас не вольешь поллитру водки. И одиночество волной
Накроет вам, пардон, пилотку. Так вот я, хули, спи со мной.
Вот вам еще один. Мои тексты отключают в нём самогонную лексику и подключают иезуискую. Накатив для куража, гражданин, называющий хуй штуцером, пишет про «упоение одиноких сердец». А потом, вспоминая про штуцер, добавляет в свой эпический вирш что-то внятное про стакан и горло.
Не верите, что это вирш? Подключите фантазию, господи. Вот же, переписала:
Когда б жила ты на Фонтанке и в упоении своём
Ко мне примчалась на свиданку - о, дева, пьющая притом,
Тебя б я в горло поотведал, а после посвятил стихи.
Поскольку вижу в твоем бреде, что ты - бабёнка от сохи.
Поскольку вот же я читаю, что ты бабец без мужика.
Таких как ты я кучу знаю, вы все филологи пока
В вас не вольешь поллитру водки. И одиночество волной
Накроет вам, пардон, пилотку. Так вот я, хули, спи со мной.
Курорты краснодарского края - это когда привычный российский сервис уже закончился, а непривычное кавказское гостеприимство еще не началось.
Это когда не до конца убранный номер с видом на море выходит на автозаправку, потому что на море - армянская свадьба. И вам же надо тут как-то спать.
Это когда превратить одну кровать в две технически невозможно, потому что "я тут одна, а горничная - на армянской свадьбе".
Это когда летняя веранда закрыта не потому что зима, а потому что "там стулья воруют". И армянская свадьба еще.
Каждый раз, приезжая в Сочи, я по максимуму скручиваю свой столичный снобизм и просто хочу, чтобы мне не хамили. И по возможности доваривали еду. И по необходимости пускали в туалет. И хотя бы по чистому недоразумению не проверяли за мной наличие стульев.
Вышла утром в лобби (напоминает армянскую свадьбу), чтобы спокойно поработать с ноутбуком.
– Куда? Еще нельзя! Завтрак с восьми только! - орет мне вслед помятая дама с ресепшна. Рядом злобно кашляет вторая - ответственная за завтрак.
– Да я просто посижу, можно? Дама с неудобосказуемым рылом следует за мной, включает свет, садится за барную стойку. Смотрит в упор.
Минут 10 сижу под пристальным взглядом, потом дама утомляется, достает зеркало, начинает поправлять вчерашний мейкап.
– А кофе можно? – спрашиваю задушено.
– Завтрак с восьми – чеканит злобная вахтерша. Захлопывает зеркало (будто крышку гроба), выходит из-за стойки, удаляется на ресепшн. Оттуда слышатся обрывки сплетен, хохот, жеманное перешептывание. На часах 7:45.
В 8:15 плывёт обратно. Заходит в туалет, вылетает оттуда ошпарено.
– Это вы истратили бумагу? Кроме вас тут никого не было, я вас в обход правил пустила. Вы истратили?
– К..к... какую бумагу?
– Туалетную! Я рулон положила утром! Никого не было, кроме вас! Рулон где? Вы зачем рулон истратили?
Над отелем болтается порванный кусок осеннего неба, из которого в полнейшем недоумении вываливается сонное солнце. Начинается новый день. Голова уже не болит, дождь начнется лишь к вечеру, а Сочи – самый страшный российский курорт. Истинно вам говорю.
Так что постарайтесь уже придумать нормальную вакцину и открыть эти чертовы границы. В третий мир поеду, в Таиланд. Там вообще бумагой не пользуются. Потому и стулья не воруют, наверное.
Это когда не до конца убранный номер с видом на море выходит на автозаправку, потому что на море - армянская свадьба. И вам же надо тут как-то спать.
Это когда превратить одну кровать в две технически невозможно, потому что "я тут одна, а горничная - на армянской свадьбе".
Это когда летняя веранда закрыта не потому что зима, а потому что "там стулья воруют". И армянская свадьба еще.
Каждый раз, приезжая в Сочи, я по максимуму скручиваю свой столичный снобизм и просто хочу, чтобы мне не хамили. И по возможности доваривали еду. И по необходимости пускали в туалет. И хотя бы по чистому недоразумению не проверяли за мной наличие стульев.
Вышла утром в лобби (напоминает армянскую свадьбу), чтобы спокойно поработать с ноутбуком.
– Куда? Еще нельзя! Завтрак с восьми только! - орет мне вслед помятая дама с ресепшна. Рядом злобно кашляет вторая - ответственная за завтрак.
– Да я просто посижу, можно? Дама с неудобосказуемым рылом следует за мной, включает свет, садится за барную стойку. Смотрит в упор.
Минут 10 сижу под пристальным взглядом, потом дама утомляется, достает зеркало, начинает поправлять вчерашний мейкап.
– А кофе можно? – спрашиваю задушено.
– Завтрак с восьми – чеканит злобная вахтерша. Захлопывает зеркало (будто крышку гроба), выходит из-за стойки, удаляется на ресепшн. Оттуда слышатся обрывки сплетен, хохот, жеманное перешептывание. На часах 7:45.
В 8:15 плывёт обратно. Заходит в туалет, вылетает оттуда ошпарено.
– Это вы истратили бумагу? Кроме вас тут никого не было, я вас в обход правил пустила. Вы истратили?
– К..к... какую бумагу?
– Туалетную! Я рулон положила утром! Никого не было, кроме вас! Рулон где? Вы зачем рулон истратили?
Над отелем болтается порванный кусок осеннего неба, из которого в полнейшем недоумении вываливается сонное солнце. Начинается новый день. Голова уже не болит, дождь начнется лишь к вечеру, а Сочи – самый страшный российский курорт. Истинно вам говорю.
Так что постарайтесь уже придумать нормальную вакцину и открыть эти чертовы границы. В третий мир поеду, в Таиланд. Там вообще бумагой не пользуются. Потому и стулья не воруют, наверное.
Рано или поздно – и лучше, конечно, пораньше – мне обязательно позвонят какие-нибудь важные люди, чтобы уговорить меня дать человечеству интервью. И я, разумеется, дам. Это хоть как-то оправдает мои бесконечные кривлянья у зеркала, когда я очень умно и как бы снисходительно отвечаю на тупые вопросы человечества. Отвечаю лет с трех, едва научившись говорить.
Да мне, в общем, и зеркало не нужно. В доме моего детства был, например, летний нужник. И возле него торчала из земли кривая коряжина, напоминающая культю. Оправившись, я становилась напротив и важно кашляла в обрубок, полагая его микрофоном. Шумно вздыхала, закатывала глаза. После чего с расстановкой сообщала свое ценное мнение по разным вопросам. Про политику. Религию. Про экологию и спасение дерев. Бритвенно тонко шутила про всех, кто меня обидел. Но так, чтобы человечество сдуру не решило, что меня вообще можно чем-то обидеть. Глыба! Колосс! Кариатида, держащая на плечах мудрость веков.
Из нужника, конечно, пованивало. Журналистика вообще пованивает – но это я позже пойму, когда зачем-то закончу журфак. И мне выдадут собственную "культю" в чемоданчике, чтобы пихать её людям в лицо и спрашивать у них агрессивно: какие у вас вообще творческие планы? какое ваше главное жизненное достижение? почему вы напечатали свою книгу на туалетной бумаге?
Человек отвечает, кашляет. Но как-то вот хуже меня, понимаете? Он же не готовился к этому с трех лет от роду. Не благодарил Киноакадемию и Нобелевский комитет. Не стриг красные ленточки меж двух берез, открывая первый музей на Марсе. И не бежал с початком по кукурузному полю, репетируя вечный огонь Олимпиады. В общем, не рассчитывал. В общем, не предполагал.
Поразительная, конечно, штука это ваше предназначение: я вот всю жизнь знаю, что рождена быть по ту сторону микрофона. А сижу почему-то по эту. И очень хочу прямо здесь написать, что это всё потому, что человечество мне, в целом, интереснее мыслей в собственной голове.
Но, боюсь, человечество сдуру решит, что меня вообще можно чем-то заинтересовать – и тогда уж окончательно задолбает своим мнением по любому вопросу. Так что, человечество, иди лучше нахрен. Спокойной тебе ночи.
Да мне, в общем, и зеркало не нужно. В доме моего детства был, например, летний нужник. И возле него торчала из земли кривая коряжина, напоминающая культю. Оправившись, я становилась напротив и важно кашляла в обрубок, полагая его микрофоном. Шумно вздыхала, закатывала глаза. После чего с расстановкой сообщала свое ценное мнение по разным вопросам. Про политику. Религию. Про экологию и спасение дерев. Бритвенно тонко шутила про всех, кто меня обидел. Но так, чтобы человечество сдуру не решило, что меня вообще можно чем-то обидеть. Глыба! Колосс! Кариатида, держащая на плечах мудрость веков.
Из нужника, конечно, пованивало. Журналистика вообще пованивает – но это я позже пойму, когда зачем-то закончу журфак. И мне выдадут собственную "культю" в чемоданчике, чтобы пихать её людям в лицо и спрашивать у них агрессивно: какие у вас вообще творческие планы? какое ваше главное жизненное достижение? почему вы напечатали свою книгу на туалетной бумаге?
Человек отвечает, кашляет. Но как-то вот хуже меня, понимаете? Он же не готовился к этому с трех лет от роду. Не благодарил Киноакадемию и Нобелевский комитет. Не стриг красные ленточки меж двух берез, открывая первый музей на Марсе. И не бежал с початком по кукурузному полю, репетируя вечный огонь Олимпиады. В общем, не рассчитывал. В общем, не предполагал.
Поразительная, конечно, штука это ваше предназначение: я вот всю жизнь знаю, что рождена быть по ту сторону микрофона. А сижу почему-то по эту. И очень хочу прямо здесь написать, что это всё потому, что человечество мне, в целом, интереснее мыслей в собственной голове.
Но, боюсь, человечество сдуру решит, что меня вообще можно чем-то заинтересовать – и тогда уж окончательно задолбает своим мнением по любому вопросу. Так что, человечество, иди лучше нахрен. Спокойной тебе ночи.
Список того, что вы должны обязательно сделать в Абхазии.
1. Сожрать варенья из фейхуи. Только не джема из сельмага, а настоящего тру-варенья, которое даже не варят, а трут вперемешку с клопами и мясом. Во всяком случае, на вкус оно именно такое: немного кинзы, немного киви, немного лимона, немного мяса. Подаётся холодным к горячему. Жрётся тазами через превозможение.
2. Попробовать подоить дикую корову. Их тут больше, чем в Индии. И они тут, слава богу, не священные. Но чистые, жирные и наполненные молоком и шашлыком. Наверное, можно попробовать даже убить дикую корову и порубить её на еду, но это еще никому не удавалось. Быстро бегают. Хорошо лазают по деревьям.
3. Уехать от гаишников, не оставив им номер своего телефона. Но при этом и не заплатив никакого штрафа. Ваш телефон они хотят больше, чем ваши деньги, потому что деньги - это хорошо, а новая баба – лучше.
4. Расплатиться картой. Хотя бы за бензин. Или за отель. Или за сигареты. Да хоть за что-нибудь расплатиться не наличными, а крохотной антимикробной пластиковой карточкой, на которой есть денежки в виде циферок. Для любителей сложных квестов – накиньте пару уровней: попытайтесь заплатить телефоном или Apple Watch. Сразу предупреждаю, что догнать и порубить корову проще, я сравнивала.
5. Перейти на подножный корм. Вдоль дорог в промышленных количествах растет красная и коричневая хурма, гранаты, мандарины. Пасутся никому не нужные стейки (травяной откорм), куры и индюки. Кажется, я уже знаю, где пережить с двустволкой грядущий зомби-апокалипсис.
6. Отказаться от чачи. Как бы вас ни уговаривали. Я серьезно – это лютая, мерзкая и немилосердно бьющая в печень отрава, перегаром от которой можно завалить на стейк средних размеров корову. Но мясо будет с душком. Двустволка вернее.
7. Выучить все смешные топонимы. Это просто, я вас научу. Представьте, что вы пьяный и заикающийся поляк. Все слова начинайте с буквы "А". Амагазин. Абензин. А в середину слов засовывайте что-нибудь польское. Хорошо подходят "бзыш", "псыш" и "бржыс". Получается? Амагазбыш! Осталось немного, потерпите. В конце добавьте "лхны", "лсны", или "бзшны". Готово, вы – пицундец. Или пицундка.
8. Открыть в Абхазии Тиндер. И посмотреть, чего там показывают. А то зажрались в своей Москве. Да и в Питере тоже. Мужики тут, судя по всему, даже корову завалить не могут, не то что бабу. Так что, должность дежурного самца на период зомби-апокалипсиса по-прежнему вакантна. Не теряйтесь, а то фортуна может и ускользнуть.
1. Сожрать варенья из фейхуи. Только не джема из сельмага, а настоящего тру-варенья, которое даже не варят, а трут вперемешку с клопами и мясом. Во всяком случае, на вкус оно именно такое: немного кинзы, немного киви, немного лимона, немного мяса. Подаётся холодным к горячему. Жрётся тазами через превозможение.
2. Попробовать подоить дикую корову. Их тут больше, чем в Индии. И они тут, слава богу, не священные. Но чистые, жирные и наполненные молоком и шашлыком. Наверное, можно попробовать даже убить дикую корову и порубить её на еду, но это еще никому не удавалось. Быстро бегают. Хорошо лазают по деревьям.
3. Уехать от гаишников, не оставив им номер своего телефона. Но при этом и не заплатив никакого штрафа. Ваш телефон они хотят больше, чем ваши деньги, потому что деньги - это хорошо, а новая баба – лучше.
4. Расплатиться картой. Хотя бы за бензин. Или за отель. Или за сигареты. Да хоть за что-нибудь расплатиться не наличными, а крохотной антимикробной пластиковой карточкой, на которой есть денежки в виде циферок. Для любителей сложных квестов – накиньте пару уровней: попытайтесь заплатить телефоном или Apple Watch. Сразу предупреждаю, что догнать и порубить корову проще, я сравнивала.
5. Перейти на подножный корм. Вдоль дорог в промышленных количествах растет красная и коричневая хурма, гранаты, мандарины. Пасутся никому не нужные стейки (травяной откорм), куры и индюки. Кажется, я уже знаю, где пережить с двустволкой грядущий зомби-апокалипсис.
6. Отказаться от чачи. Как бы вас ни уговаривали. Я серьезно – это лютая, мерзкая и немилосердно бьющая в печень отрава, перегаром от которой можно завалить на стейк средних размеров корову. Но мясо будет с душком. Двустволка вернее.
7. Выучить все смешные топонимы. Это просто, я вас научу. Представьте, что вы пьяный и заикающийся поляк. Все слова начинайте с буквы "А". Амагазин. Абензин. А в середину слов засовывайте что-нибудь польское. Хорошо подходят "бзыш", "псыш" и "бржыс". Получается? Амагазбыш! Осталось немного, потерпите. В конце добавьте "лхны", "лсны", или "бзшны". Готово, вы – пицундец. Или пицундка.
8. Открыть в Абхазии Тиндер. И посмотреть, чего там показывают. А то зажрались в своей Москве. Да и в Питере тоже. Мужики тут, судя по всему, даже корову завалить не могут, не то что бабу. Так что, должность дежурного самца на период зомби-апокалипсиса по-прежнему вакантна. Не теряйтесь, а то фортуна может и ускользнуть.
Девочки и мальчики! Я на Кавказе, и картинок у меня здесь больше, чем слов. Кому интересно читать мало, а смотреть много - добавляйтесь в инстаграм @franni4ka. Пристаю к людям с лингвистикой, заставляю делать страшное, снимаю красоту и маразмы.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Образец контента.
С тех пор, как я зачем–то получила права на четыре колеса в довесок к своим двухколесным, вокруг меня скопилось множество защитников пешеходности. "Вот зачем тебе машина?" — орали они мне в ухо. Ты же из дома работаешь! Целыми днями она будет стоять во дворе и обесцениваться! Подумай! "Вот на кой машина в историческом центре Петербурга?" Тут же до любого кабака пять минут! А для Карелии и Финляндии есть каршеринг!
Приближался 2020 год. Притихший северный город накрывало поветрием чумы. Пешеходы обреченно заколачивали окна и переходили на богемные циркадные ритмы. Это когда ты ложишься спать в семь вечера – а встаешь в три ночи. Чтобы пройтись по чумному городу как последний из всадников Апокалипсиса. В телогреечке. С пакетом. До ближайшего круглосуточного чипка, чтобы купить себе сигарет и пузырь энергетика.
С тех пор, как меня ощутимо потянуло к земле, вокруг меня скопилось множество дачных диссидентов. "Вот зачем тебе домик в деревне?" – орали они. Ты хоть знаешь, что такое септик для деревенского унитаза? А навоз? А сколько стоит построить забор? Ты же мусор на каблуках выносишь! Ты же не старая еще! А дальше что? Георгины посадишь? Козу заведешь? А для загородного отдыха есть СПА-отели!
Приближался 2020 год. Счастливые дачники косяком потянулись в деревни. Заводить коз, высаживать георгины и валяться в трусах и без маски на удобном шезлонге с видом на новый забор. А городские жители... ну, а городские жители распечатывали очередную пачку антидепрессантов, чтобы без последствий пережить аномальную весну за заколоченными окнами. А потом лето.
А потом не выдержали, плюнули, позвонили своим "четырехколесным" друзьям – да и посваливали в неоккупированные деревни. Далеко пришлось ехать-то, в пригородах уже все шезлонги заняты.
Приближался 2020 год. Притихший северный город накрывало поветрием чумы. Пешеходы обреченно заколачивали окна и переходили на богемные циркадные ритмы. Это когда ты ложишься спать в семь вечера – а встаешь в три ночи. Чтобы пройтись по чумному городу как последний из всадников Апокалипсиса. В телогреечке. С пакетом. До ближайшего круглосуточного чипка, чтобы купить себе сигарет и пузырь энергетика.
С тех пор, как меня ощутимо потянуло к земле, вокруг меня скопилось множество дачных диссидентов. "Вот зачем тебе домик в деревне?" – орали они. Ты хоть знаешь, что такое септик для деревенского унитаза? А навоз? А сколько стоит построить забор? Ты же мусор на каблуках выносишь! Ты же не старая еще! А дальше что? Георгины посадишь? Козу заведешь? А для загородного отдыха есть СПА-отели!
Приближался 2020 год. Счастливые дачники косяком потянулись в деревни. Заводить коз, высаживать георгины и валяться в трусах и без маски на удобном шезлонге с видом на новый забор. А городские жители... ну, а городские жители распечатывали очередную пачку антидепрессантов, чтобы без последствий пережить аномальную весну за заколоченными окнами. А потом лето.
А потом не выдержали, плюнули, позвонили своим "четырехколесным" друзьям – да и посваливали в неоккупированные деревни. Далеко пришлось ехать-то, в пригородах уже все шезлонги заняты.
Через пару часов мне стукнет 41. Дата безрадостная, чего уж говорить. В моей жизни всегда всё немного не так, как я планирую. Хотела выйти замуж – но вышла прочь и закрыла за собой дверь. Хотела купить свою первую личную елку - но уехала туда, где почти нет зимы. Хотела больше общаться с родными людьми – но коварный ковид навтыкал мне палок в колеса. Одно в моей жизни постоянно: каждый раз в свой день рождения я впадаю в черную меланхолию от удушливого чувства ненужности. И сильно вздрагиваю от бодреньких пожеланий.
- Что ты хочешь на день рождения? – заглядывает мне в лицо идиш-мама Самсонова.
- Мотоцикл - отвечаю я, не задумываясь. И просидеть тут на горе до конца всех семейных праздников – дней рождений, нового года и рождества.
- То есть, ты хочешь денег - резюмирует идиш-мама. Она у меня вообще королева лапидарности.
Если вам нравятся мои рассказы и вы хотите меня поздравить с очередным столетием – пожелайте мне немного денег. Я арендую себе огоомный байк и уеду с ним горы. Реквизиты на картинке. Постарайтесь быть счастливы посреди чумы – это несложно, если вас любят.
- Что ты хочешь на день рождения? – заглядывает мне в лицо идиш-мама Самсонова.
- Мотоцикл - отвечаю я, не задумываясь. И просидеть тут на горе до конца всех семейных праздников – дней рождений, нового года и рождества.
- То есть, ты хочешь денег - резюмирует идиш-мама. Она у меня вообще королева лапидарности.
Если вам нравятся мои рассказы и вы хотите меня поздравить с очередным столетием – пожелайте мне немного денег. Я арендую себе огоомный байк и уеду с ним горы. Реквизиты на картинке. Постарайтесь быть счастливы посреди чумы – это несложно, если вас любят.