И снова Рамлила!
Наша живая встреча пройдет в этот понедельник 17 мая в Москва-Дели
Пока горы и реки будут существовать на земной поверхности, до тех пор и история “Рамаяны” будет обходить свет
Рама завоёвывает сердце Ситы, но им не суждено быть вместе. Вечная история о выборе между любовью и долгом.
Историей-представлением открывается цикл повествований, созданных совместно с Safe Theatre
Рассказывает: Максим Демченко
Рама: Илья Иванус
Сита: Арина Полонская
Музыка: Дмитрий Скворцов, Павел Правин Новиков.
Песни: Муна Рай
…а в душе он восторгался Ситы красотою. Как пчела, душа его пьёт красоты нектар из лотоса-лица своей чредою.
Максим Демченко — рассказчик Рамаяны, пытающийся стать индийским поэтом, сочиняя стихи на хинди в традиционных размерах. А также переводчик и незаурядный преподаватель языков и индийской культуры в университетах России и Индии.
Наша живая встреча пройдет в этот понедельник 17 мая в Москва-Дели
Пока горы и реки будут существовать на земной поверхности, до тех пор и история “Рамаяны” будет обходить свет
Рама завоёвывает сердце Ситы, но им не суждено быть вместе. Вечная история о выборе между любовью и долгом.
Историей-представлением открывается цикл повествований, созданных совместно с Safe Theatre
Рассказывает: Максим Демченко
Рама: Илья Иванус
Сита: Арина Полонская
Музыка: Дмитрий Скворцов, Павел Правин Новиков.
Песни: Муна Рай
…а в душе он восторгался Ситы красотою. Как пчела, душа его пьёт красоты нектар из лотоса-лица своей чредою.
Максим Демченко — рассказчик Рамаяны, пытающийся стать индийским поэтом, сочиняя стихи на хинди в традиционных размерах. А также переводчик и незаурядный преподаватель языков и индийской культуры в университетах России и Индии.
#светотень
Синестезия А. Скрябина
В конце XIX века музыкально-цветовой синестезией называли разновидность «цветного слуха», то есть особенности, при которой музыкальные звуки вызывают у человека определенные цветовые ассоциации.
Благодаря способности «цветного слуха», Александр Скрябин создал собственную систему цветотональности, в которой обозначил до-мажор красным цветом, ре-мажор — желтым, соль-мажор — оранжево-розовым, а ля-мажор — зеленым. В специальной таблице композитора первые тональности полностью повторяли цветовую гамму радуги.
В 1910 году Скрябин воплотил замысел синтеза искусств в музыкальной поэме «Прометей», которая стала первым свето-музыкальным произведением в мировой истории.
Композитор хотел визуально воссоздать «образ пламени» - очистительного огня, способного привести человечество к счастью и красотк. И для этого композитор «изобрел» новые музыкальные средства выразительности - свет и цвет, которые воплотил в «световой строке».
Синестезия А. Скрябина
В конце XIX века музыкально-цветовой синестезией называли разновидность «цветного слуха», то есть особенности, при которой музыкальные звуки вызывают у человека определенные цветовые ассоциации.
Благодаря способности «цветного слуха», Александр Скрябин создал собственную систему цветотональности, в которой обозначил до-мажор красным цветом, ре-мажор — желтым, соль-мажор — оранжево-розовым, а ля-мажор — зеленым. В специальной таблице композитора первые тональности полностью повторяли цветовую гамму радуги.
В 1910 году Скрябин воплотил замысел синтеза искусств в музыкальной поэме «Прометей», которая стала первым свето-музыкальным произведением в мировой истории.
Композитор хотел визуально воссоздать «образ пламени» - очистительного огня, способного привести человечество к счастью и красотк. И для этого композитор «изобрел» новые музыкальные средства выразительности - свет и цвет, которые воплотил в «световой строке».
Первое исполнение «Прометея» состоялось в марте 1911 года в Москве под управлением дирижера Сергея Кусевицкого, за фортепиано сидел сам А.Н. Скрябин. Светомузыкальный аппарат не успели изготовить в срок, так как его устройство оказалось слишком сложным для воплощения.
Из-за отсутствия необходимой техники «Прометей» долгое время исполнялся как обычная симфоническая поэма. Однако близкие друзья Александра Николаевича все же могли увидеть «Поэму огня» с цветом и светом в домашних условиях. По эскизам композитора его друг, профессор А.Э. Мозер, сконструировал модель светового аппарата «Прометей». Это был деревянный круг с двенадцатью разноцветными лампочками. Семь лампочек располагались в последовательности чередования цветов спектра. Световой круг А.Н. Скрябин подвесил к потолку в своем кабинете. Во время игры за кнопочной панелью сидела жена композитора Татьяна Шлецер и «сопровождала» фортепианные партии световыми эффектами.
Из-за отсутствия необходимой техники «Прометей» долгое время исполнялся как обычная симфоническая поэма. Однако близкие друзья Александра Николаевича все же могли увидеть «Поэму огня» с цветом и светом в домашних условиях. По эскизам композитора его друг, профессор А.Э. Мозер, сконструировал модель светового аппарата «Прометей». Это был деревянный круг с двенадцатью разноцветными лампочками. Семь лампочек располагались в последовательности чередования цветов спектра. Световой круг А.Н. Скрябин подвесил к потолку в своем кабинете. Во время игры за кнопочной панелью сидела жена композитора Татьяна Шлецер и «сопровождала» фортепианные партии световыми эффектами.
При жизни композитора не удалось поставить «Поэму огня» с использованием световых эффектов. Сам Скрябин не оставил для последователей руководства по расшифровке линии «Luce». Многие музыкальные исследователи пытались понять логику композитора, но расшифровать обозначения им не удалось, поэтому современные постановки поэмы огня «Прометей» проходят со световой композицией, выстроенной не по авторской задумке, а составленной режиссером.
После смерти композитора, в 1915 году поэма «Прометей» была поставлена в главном концертном зале Нью-Йорка с использованием световых эффектов. Интересно, что оборудование изготавливалось более чем два года специально для концерта
После смерти композитора, в 1915 году поэма «Прометей» была поставлена в главном концертном зале Нью-Йорка с использованием световых эффектов. Интересно, что оборудование изготавливалось более чем два года специально для концерта
Энтони МакКолла можно было бы назвать скульптором, но куда очевиднее назвать это режиссером: ведь его главное произведение — это 30-минутный фильм, снятый на 16-миллимитровую пленку. И все же это не то. В этом месте сталкиваешься с трудностью перевода такого простого английского слова, как “artist”. Написали бы мы: Anthony McCall — artist, – и вроде как не нужно ничего объяснять больше. А по-русски придется.
«Линия, описывающая конус» Энтони МакКолла — это снятая на кинопленку проекция точки, которая, двигаясь по часовой стрелке, образует окружность. Но МакКолла интересовало совершенно иное — сам луч проектора, который при этом создает в воздухе конус света. Когда эту работу впервые показывали в середине семидесятых в лондонских пабах, там еще можно было курить, и луч разрывал своими правильными формами облака дыма.
Эта работа стала переломной в истории структуралистского кино. Она выводила кинопроекцию в совершенно новое пространство: отрывая плоскую картинку от привычного натянутого на стене экрана и погружая зрителя внутрь “фильма”.
Куратор и исследователь д-р Макса Золлер, на встрече с МакКоллом говорит об иллюзиях, которые показывает нам свет, преломляясь в пространстве. Он то напоминает иконописное изображение складок тканей на одежде святых, то, в следующий момент, нам кажется, что мы видим архитектурные порталы. Свет падает на зрителя сверху и не дает возможности увидеть источник проекции. И это еще одна иллюзия, которая напоминает нам о непознанном божественном луче, спускающемся с неба на Землю.
«Линия, описывающая конус» Энтони МакКолла — это снятая на кинопленку проекция точки, которая, двигаясь по часовой стрелке, образует окружность. Но МакКолла интересовало совершенно иное — сам луч проектора, который при этом создает в воздухе конус света. Когда эту работу впервые показывали в середине семидесятых в лондонских пабах, там еще можно было курить, и луч разрывал своими правильными формами облака дыма.
Эта работа стала переломной в истории структуралистского кино. Она выводила кинопроекцию в совершенно новое пространство: отрывая плоскую картинку от привычного натянутого на стене экрана и погружая зрителя внутрь “фильма”.
Куратор и исследователь д-р Макса Золлер, на встрече с МакКоллом говорит об иллюзиях, которые показывает нам свет, преломляясь в пространстве. Он то напоминает иконописное изображение складок тканей на одежде святых, то, в следующий момент, нам кажется, что мы видим архитектурные порталы. Свет падает на зрителя сверху и не дает возможности увидеть источник проекции. И это еще одна иллюзия, которая напоминает нам о непознанном божественном луче, спускающемся с неба на Землю.
А вот ссылка на сам фильм https://www.youtube.com/watch?v=1-HWsxPnNNY
YouTube
Anthony McCall – Line Describing a Cone | TateShots
This film captures a recent presentation of Anthony McCall's ground-breaking 1973 work, Line Describing a Cone. Testing the boundaries between cinema and sculpture, the work takes the form of a projected white dot that slowly grows to fill the dark space…
Доброе утро, дорогие. В жару хочется философствовать в саду. Давайте возьмём на несколько дней тему «философии сада» ?!
#цитатыосаде #хокку
Глубокой зимой
Как слепительно ярко
Блещет лунный свет!
В саду, где нет водоема
Он стелется, словно лед.
Зимняя ночь в саду.
Ниткой тонкой - и месяц в небе,
И цикады чуть слышный звон.
Как хорошо,
Когда, на рассвете проснувшись,
Выглянешь в сад —
И увидишь вдруг, что бутоны
превратились в цветы на вишне.
Глубокой зимой
Как слепительно ярко
Блещет лунный свет!
В саду, где нет водоема
Он стелется, словно лед.
Зимняя ночь в саду.
Ниткой тонкой - и месяц в небе,
И цикады чуть слышный звон.
Как хорошо,
Когда, на рассвете проснувшись,
Выглянешь в сад —
И увидишь вдруг, что бутоны
превратились в цветы на вишне.
#сакральнаямузыка
#философиясада.
Рёан-дзи (龍安寺) — буддийский храм в Киото (Япония). Всемирно знаменит своим садом камней, где когда-то побывал Кейдж. На выровненном граблями песке расположено пятнадцать камней. Исследователи полагают, что камни расположены в определенном порядке. Кейдж считает, что они разбросаны хаотично. Эти камни лежат там очень давно. В саду нет растений, только песок. На противоположной стороне сада есть старая ветхая стена. Кажется, будто из камней выжимали масло. Мох образует вокруг них узор, нерукотворный, но такой же красивый, как рукотворные узоры. Посетители приходят в сад камней, садятся и созерцают. Считается, что созерцание настраивает на мирный лад. Пока вы созерцаете сад, сознание перестраивается. Мирные чувства, медитация, тишина. Кейдж добивался этого долго — его произведения пробуждают не гнев или радость, а тихое принятие жизни, даже в ее превратностях. Думаю, мы говорим о дзене.
#философиясада.
Рёан-дзи (龍安寺) — буддийский храм в Киото (Япония). Всемирно знаменит своим садом камней, где когда-то побывал Кейдж. На выровненном граблями песке расположено пятнадцать камней. Исследователи полагают, что камни расположены в определенном порядке. Кейдж считает, что они разбросаны хаотично. Эти камни лежат там очень давно. В саду нет растений, только песок. На противоположной стороне сада есть старая ветхая стена. Кажется, будто из камней выжимали масло. Мох образует вокруг них узор, нерукотворный, но такой же красивый, как рукотворные узоры. Посетители приходят в сад камней, садятся и созерцают. Считается, что созерцание настраивает на мирный лад. Пока вы созерцаете сад, сознание перестраивается. Мирные чувства, медитация, тишина. Кейдж добивался этого долго — его произведения пробуждают не гнев или радость, а тихое принятие жизни, даже в ее превратностях. Думаю, мы говорим о дзене.
После посещения сада камней Кейдж написал цикл пьес «Ryoanji» (1983–1985) для флейты, гобоя, тромбона, контрабаса и голоса.
Кейдж набрал пятнадцать камней и обвел их контуры карандашом на нотной бумаге. Он сказал, что нотоносцы — это «территория сада». Он обводил камни не полностью, но использовал их как лекала для дуг, которые расположил так, чтобы возникли повторы.
Кейдж хотел создать музыку, где звучала бы природа, а не высокотехнологичные инструменты.
Например, партитура перкуссии с паузами, по словам Кейджа, должна была соответствовать «причесанному» граблями песку. И еще перкуссионист должен был неуловимо изменять громкость, как будто это меняется свет, падающий на камни.
Пьеса состоит из отчетливых, коротких ударов в окружении тишины и красиво изогнутых музыкальных фигур, созданных из контуров камней. Какая прекрасная идея! Почему-то эта музыка, кажется, существует вне времени.
Кейдж набрал пятнадцать камней и обвел их контуры карандашом на нотной бумаге. Он сказал, что нотоносцы — это «территория сада». Он обводил камни не полностью, но использовал их как лекала для дуг, которые расположил так, чтобы возникли повторы.
Кейдж хотел создать музыку, где звучала бы природа, а не высокотехнологичные инструменты.
Например, партитура перкуссии с паузами, по словам Кейджа, должна была соответствовать «причесанному» граблями песку. И еще перкуссионист должен был неуловимо изменять громкость, как будто это меняется свет, падающий на камни.
Пьеса состоит из отчетливых, коротких ударов в окружении тишины и красиво изогнутых музыкальных фигур, созданных из контуров камней. Какая прекрасная идея! Почему-то эта музыка, кажется, существует вне времени.
#философиясада
Рассказ “Сад расходящихся тропок”
Хорхе Луис Борхес
В рассказе «Сад расходящихся тропок» рассказывается о том, что старинный китайский писатель Цюй Пэн завещал потомству свой роман и свой сад-лабиринт. Сад так и не был найден, а вместо романа было обнаружено собрание бессвязных текстов. Настоящая загадка для потомков!
А вот английский китаист начала ХХ века нашел и то и другое, обнаружив письмо Цюй Пэна со словами: «Оставляю разным (но не всем) будущим временам мой сад расходящихся тропок».
Тогда китаист понят: «Бессвязный роман и был „садом расходящихся тропок“, а слова „разным (но не всем) будущим временам“ натолкнули меня на мысль о развилках во времени, а не в пространстве. Стоит герою любого романа очутиться перед несколькими возможностями, как он выбирает одну из них, отметая все остальные; в неразрешимом романе Цюй Пэна он выбирает все разом.
Рассказ является бесконечно игрой в загадки и одновременно притчей.
Рассказ “Сад расходящихся тропок”
Хорхе Луис Борхес
В рассказе «Сад расходящихся тропок» рассказывается о том, что старинный китайский писатель Цюй Пэн завещал потомству свой роман и свой сад-лабиринт. Сад так и не был найден, а вместо романа было обнаружено собрание бессвязных текстов. Настоящая загадка для потомков!
А вот английский китаист начала ХХ века нашел и то и другое, обнаружив письмо Цюй Пэна со словами: «Оставляю разным (но не всем) будущим временам мой сад расходящихся тропок».
Тогда китаист понят: «Бессвязный роман и был „садом расходящихся тропок“, а слова „разным (но не всем) будущим временам“ натолкнули меня на мысль о развилках во времени, а не в пространстве. Стоит герою любого романа очутиться перед несколькими возможностями, как он выбирает одну из них, отметая все остальные; в неразрешимом романе Цюй Пэна он выбирает все разом.
Рассказ является бесконечно игрой в загадки и одновременно притчей.
#философиясада
#архитектурабудущего
В семидесятых годах XX века в журнале "Техника молодёжи", чуть ли не в каждом номере, публиковались футуристические картинки, изображавшие мир в 2000 году. Там часто встречалось представление о "городе-саде".
Надо отметить, что один лишь Сингапур вполне соответствовует этим представлениям
#архитектурабудущего
В семидесятых годах XX века в журнале "Техника молодёжи", чуть ли не в каждом номере, публиковались футуристические картинки, изображавшие мир в 2000 году. Там часто встречалось представление о "городе-саде".
Надо отметить, что один лишь Сингапур вполне соответствовует этим представлениям