Зуммеры открыли для себя 90-е. Посмотрел три серии обсуждаемого фильма оппозиции про олигархов и «лихие девяностые». Вероятно, для тех, кто родился сильно позже, историей и политикой не интересовался и даже Зыгаря не читал (у меня вообще ощущение, что фильм – просто экранизация двух его книжек), наверное, узнать о существовании олигархов было интересно. Для более серьёзной аудитории фильм может показаться чем-то вроде экранизации мультика про Чиполлино: весело, ярко, фрукты угнетают овощи. Но серьезно относиться к показанному материалу не имеет смысла, так как уровень проработки крайне поверхностный, а рефлексия - отсутствует. Месседж в целом ясен (олигархи – это плохие и вороватые люди, верить им нельзя), имена ныне здравствующих олигархов известны.

Интересны и изменения в подходе. Теперь в материалах оппозиции жесткий нарратив. Отсюда прокурорский тон, комсомольский задор, эстетика коммунальных пересудов. Это конечно сильно уводит нас в сторону от реально важных вопросов. Вроде достройки государства и необходимости отрефлексировать тот или иной политический катаклизм. Вместо этого нам опять предлагают обсуждать убранство гостиных, разводки Березовского и черт знает что еще. Ну и главный вывод, что все пошло не так ровно тогда, когда олигархи выбрали не того преемника.

Я вот подумал, что есть у этого фильма одна очень важная роль. На фоне вот этой уплощенной и упрощенной реальности можно себе представить, как сегодняшние события будут интерпретироваться историей спустя еще хотя бы 20-30 лет. Если уже сейчас, когда большая часть акторов жива и благополучна, мы видим, что ткань реальности становится пластичной. Для зуммеров эти события и вовсе – история, «при царе горохе», а значит, что в ролике показано, то и правда. В принципе, тут зрители ютуба мало чем отличаются от зрителей первого канала. Верификацией такого пласта событий заниматься нет ни времени, ни желания, зато наоборот, есть необходимость кому-то довериться.

Нет, я не говорю, что фильм вранье (там вообще мало чего-то неизвестного) или что авторы что-то там сильно искажают. Просто в очередной раз бросившись искать ответ на любимый вопрос «кто виноват» и не желая давать на него сложные ответы, стали искать и находить ответы крайне простые. Виноваты – Чубайс олигархи. Тут расследование внесистемной оппозиции неожиданно привело их к разгадке, которая лет 30 был лозунгом коммунистов и о чем Зюганов талдычил на каждом митинге.

90-е – прошли, а мы обсуждаем сыгранные игры. Нет смысла искать ответ на вопрос «когда все пошло не так». В 1905 году, наверное. Затем в 1917 и продолжавшейся до 1991 перманентной революции, которую мы так и не остановили. Беловежские соглашения – чем вам не точка отсчета «пошло не так»? Да у нас каждую минуту что-то шло не так. Вы бежите по лесу от медведя, кидаетесь в него палками, залезаете на дерево. Кто-то потом оценивает: «хм, вот тут нужно было бежать быстрее, конечно, можно было и попробовать подружиться с медведем, вот в цирке например…».

Можно конечно было бы сказать, что фильм – это попытка оппозиции отстроиться от Ельцина и его Семьи, как одного из главных «окололиберальных» акторов российской политики. С ними, кстати, ассоциировался покойный ныне политзаключенный номер №1. Что это наезд на конкурирующий лагерь эмиграции (не зря там все так возбудились, как я понимаю). И даже наезд на Собчак (которая решила перевести наезд в медийную плоскость и предложила авторам поговорить). Возможно, но это кажется слишком сложной партией для такого простого кино. Все же вероятнее, что просто зуммерская аудитория и вправду ничего не знает о «лихих 90-х» (теперь вот знает), а значит проект – популяризаторский.

Региональные протесты: ждать ли расслабиться? Социология ФОМ демонстрирует, что уровень протестной активности в регионах не превышает 14%. Такие данные, безусловно, выглядят своего рода валерьянкой для региональных властей: несистемная оппозиция оказалась разгромленной, информационно-политическое поле во многих субъектах доведено до состояния стерильности, однако болевые точки на периферии все еще сохраняются, пусть и в тлеющем режиме.

Региональные внутриполитические блоки традиционно выделяют ряд «взрывоопасных» тем и категорий: это и уже традиционная экология, и зоозащита, и проблемы с женами мобилизованных россиян, и коммунальная инфраструктура, и аварийное жилье… Сегодня можно констатировать: даже при наличии условной карты протестов, нельзя с точностью прогнозировать, где и когда «рванет». Политическая протестная повестка, которая в ряде регионов выжигалась напалмом, медленно, но верно трансформировалась в повестку социально-экономическую и бытовую.

Серьезной ошибкой отдельных управленческих команд в субъектах становится то, что они практически всегда рассчитывают на помощь Кремля в купировании локальных конфликтов. Между тем, видится, что федеральная власть, с одной стороны, уже давно взяла курс на консолидацию общество, а с другой – не намерена решать за губернаторов их проблемы. Более того, «встряски» различного характера в регионах призваны демонстрировать активную жизнь на периферии: локальные выступления не представляют угрозы для Центра; к слову, последний всегда оставляет за собой право вмешаться и урегулировать конфликт или ЧС, как это наблюдалось, например, в ходе прорыва дамбы в Оренбургской области.

Региональным властям предстоит вырабатывать эффективные решения, связанные с новыми вызовами: не секрет, что заметно усиливается протестная активность в социальных сетях. Таковую, например, можно было фиксировать после коммунальных аварий минувшей зимой. Структуры-медиаторы сетевых конфликтов существуют, однако, возможно, их деятельность сейчас нуждается в перенастройке или даже реформированию.

Важно понимать и региональные различия – это тоже имеет значение при прогнозировании протестной активности в стране. Так, в ЮФО и СКФО протестных выступлений с приходом лета и жаркой погоды может стать больше: триггером таковых рискуют стать, например, проблемы с энергоснабжением. Очевидно, что местные власти уже сегодня должны обладать целым портфелем готовых опций и реакций на случай таких ЧС.

На мой взгляд, универсальных рецептов реагирования на самые разные проявления протестной активности не существует. Ясно лишь то, что исключительно силовой механизм (когда, например, после того или иного ЧП находят «стрелочника», инициируют уголовное преследование и т.п.) во многих случаях демонстрирует неэффективность. Люди заинтересованы в первую очередь в решении своих проблем, а не в наказании подчас мифических виновных в их бедах. Найти такой рецепт – задача не из простых.

В связи с геополитическим разворотом России особое значение приобрели контакты с дружественными государствами, как в дальнем, так и ближнем зарубежье. Развивать их, помимо профильных федеральных ведомств, доверено и нескольким регионам, главы которых на хорошем счету у Кремля. Среди них омский губернатор Виталий Хоценко. Сегодня в Омскую область с трехдневным рабочим визитом прибыла делегация Белоруссии во главе с зампредседателя Минского областного исполнительного комитета Денисом Курленко.

В экономическом аспекте подобные контакты важны не только для развития инвестиций, но и для создания собственных рынков, на которых региональную продукцию предполагается продавать. Обращает на себя внимание специализация ряда российских регионов на выстраивании внешнеторговых отношений с определенными дружественными странами. Так, иркутский губернатор Кобзев успешно взаимодействует с Китаем, глава Ставрополья Владимиров - с Белоруссией, а омский губернатор Хоценко - не только с уже упомянутой Беларуссией, но и граничащим с Омской областью Казахстаном. Интересно, что не всегда регионы коммуницируют по принципу территориальной близости. Иногда взаимодействие обусловлено сложившимися еще в советские годы экономическими, культурными и другими связями.

Что касается Омской области, то регион всегда считался одним из опорных в Сибири, его значение как крупного промышленного центра формирует к нему естественный интерес Белоруссии, которая в прежние времена считалась «сборочным цехом» СССР. Белоруссия и Россия в лице Омской области взаимодействуют в машиностроении, нефтехимической промышленности, деревообработке, сельском хозяйстве и производстве продуктов питания. Союзное государство много лет входит в пятерку основных торговых партнеров Омской области.

Очевидно, что глава Омской области Хоценко с его донбасским управленческим опытом пользуется доверием федерального центра и поэтому ему в числе других поручено укреплять партнерские отношения с геополитическими союзниками России. В последний год Омская область достаточно часто звучит среди передовых регионов, которые налаживают такую вот межрегиональную дипломатию. Успешное выполнение поручения общегосударственного уровня, конечно, укрепляет позиции Хоценко.

«Новые Люди» стали единственной парламентской фракцией, не голосовавшей за поправки в избирательное законодательство, запрещающее иноагентам участвовать в выборах. Очень мудрое и взвешенное решение. Поправки напрямую нарушают гражданские права, так как согласно Конституции, активным избирательным правом обладают все граждане РФ, если они не осуждены.

Интересно и другое, что кто-то запустил целую информационную волну против НЛ, говоря о том, что мол они поддержали поправки, как и все другие партии. Это не так. И теперь интересно, кому было выгодно выставить партию в таком свете? Похоже, что конкуренция за голоса граждански настроенной оппозиции обостряется. И многим не нравится, что после президентской кампании Даванкова, именно «Новые Люди» стали точкой сборки всех политических сил «здравого смысла». Раньше в этой ниши находились коммунисты, но сейчас 53 из 57 депутатов КПРФ поддержали поправки против иноагентов.

Президентская установка на консолидацию общества в интересах развития страны и повышения уровня жизни граждан принята к исполнению в регионах и работает, но при этом власти субъектов осуществляют индивидуальные подходы к решению поставленной задачи. Одни губернаторы полагаются на инерцию процесса, другие пытаются осуществить перезагрузку обратной связи с населением, а третьи берутся за тонкую настройку инструмента сплочения местных элит и преодоления разногласий. В Тамбовской области, которая в былые десятилетия только накапливала проблемы и не отличалась сплоченностью, нынешнему областному руководству приходится формировать собственные точки сборки региона. Усилия уже дают заметный результат, социально- экономические показатели растут, как и гражданская активность населения, но команда тамбовского губернатора Максима Егорова наращивает усилия в наиболее чувствительных сферах, требующих регулирования и поддержки.

С этой точки зрения обращает на себя внимание инициатива Егорова по созданию межпартийной комиссии для контроля над исполнением нацпроектов. Фактически это означает не просто приглашение к диалогу представителей региональных отделений разных партий, но и сигнал о готовности идти вперед единой командой, невзирая на партийные различия. Конечно, такой подход предполагает предоставление определенных преференций региональной системной оппозиции, но Егоров готов на такое расширение демократических процедур, поскольку уверен в том, что будущее именно за такой новой политической культурой. К тому же, всем представленным в Заксобрании политическим партиям дается уникальный шанс в равных условиях участвовать в коллективной работе по наладке механизма контроля и продвижения важнейших для региона проектов. Такие совместные усилия, пришедшие на смену затянувшимся дискуссиям и взаимным упрекам, способны изменить ландшафт политической жизни провинции и придать импульс эффективному решению проблем, связанных с вопросами экономического роста, социального благоустройства и повышения благосостояния граждан.

Неслучайно этот тамбовский почин сразу оказался подхвачен федеральными экспертами и стал темой обсуждения как в Москве, так и в ряде регионов, где тоже остро стоят вопросы преодоления разобщенности элит и дальнейшей их консолидации на основе общих интересов и ключевых государственных задач. Предложенную концепцию уже предлагается использовать не только на уровне субъектов, но и на этажах местного самоуправления, что крайне актуально, поскольку под межпартийный контроль намечено взять расход средств на ремонт и развитие инфраструктуры образования, здравоохранения, культуры, спорта, а также системы ЖКХ. Бесспорно, такой шаг повысит доверие общества к действиям власти. Сейчас губернаторы в целом стараются выступать с подобными починами и инновациями. Например, глава Липецкой области Игорь Артамонов представил новую формулу демографической политики. Ее квинтэссенция - плюс один ребёнок в каждой семье, при помощи реализации цифровой платформы «Патронаж». Или инновационный порядок формирования правительства от главы Омской области Виталия Хоценко. Он исключает из перечня членов областного правительства министров, оставляя на постоянных должностях только председателя и его заместителей, включая первого зама.

Вообще, подобный формат взаимодействия между губернатором и партийными фракциями Заксобрания является новым шагом в развитии политической сцены региона. Встреча с представителями различных партий не только консолидирует политическое строительство в области, но и создает платформу для конструктивного диалога и обмена мнениями. Учитывая, что в начавшуюся президентскую каденцию публичная политика будет выстраиваться по новым лекалам, такие инициативы снизу закладывают важные их основы.

Власть – это магия, прежде всего. Почему одним люди управляют другими, подчиняют себе других? Всегда нужна какие-то ритуалы, которые фиксируют это превосходства. В древнем обществе – это была власть силы, затем власть «свыше» (монарх – помазанник Божий), в новейшее время – ритуал демократических процедур. Откуда берется «власть народа» и как ее еще показать, кроме как «масштабным волеизъявлением»? Поэтому, когда кто-то предлагал от выборов отказаться, полагаю, на них смотрели как на врагов, желающих буквально выдернуть ковер из-под ног.

Инаугурация – главный ритуал. Само мероприятие театрализованное и юридически мало что закрепляет. Однако, эта дадаистическая месса напичкана символизмом, который в конечном счете и дает тот самый магический эффект. Вот элиты собрались вместе и благоговейно внемлют речам, которые как будто бы создают ткань государственности. Вот красивые символы, люди в парадной форме. Ритуал всегда укрепляет бесплотную магию, усиливает и делает видимым ее эффект.

В этом смысле наиболее показательной страной ритуала является, конечно, Британия. С их пышным церемониалом по любому значимому для монарха случаю. И уж сколько соцопросов проводили, а большинство по-прежнему предпочитает рациональности и бережливости, исторически выверенный ритуал. При том, как можно более оторванный от реальности: чтобы все в париках с буклями, чтобы на каретах, чтобы с парадом на лошадях и епископом в церкви. Люди часто смотрят на магию власти как «Гарри Поттера», хотя настоящее большинство, разумеется, творится не на пышных церемониях.

Антикоррупционный тренд: побочные эффекты становятся угрозой. Антикоррупционный тренд, набирающий обороты в регионах, уже в ближайшее время рискует обернуться целым комплексом побочных эффектов. Изначально власть в вопросе борьбы с коррупцией исходила из общественного запроса на борьбу с коррупционерами, сюда же вполне вписывалось легендарное путинское «Где посадки?».

Надо признать, что инструмент какое-то время оказывался вполне рабочим: в социуме довольно позитивно встречали задержания губернаторов, мэров или даже чиновников рангов пониже. Период пандемии коронавирусной инфекции, а затем начало специальной военной операции на Украине заметно затормозили, во всяком случае внешне, силовой прессинг: антикоррупционные дела в последние несколько лет гремели значительно реже. Однако после завершения президентской кампании в субъектах вновь активизировались правоохранительные органы. В числе последних кейсов – задержание за получение взятки министра транспорта и дорожного хозяйства Башкирии Александра Клебанова. До этого были и другие громкие дела: в отношении замглавы министерства ЖКХ Свердловской области Андрея Кислицына, председателя думы Нижнего Новгорода Олега Лавричева, заместителя министра ЖКХ и строительства Ульяновской области Елены Чупахиной. Свои претензии силовики предъявили замминистра ЖКХ Белгородской области Веронике Новиковой.

Надо признать, что борьба с коррупцией в России – это одна из национальных скреп; полностью искоренить казнокрадство вряд ли представляется возможным, однако сам механизм борьбы видится для государства важным с самых разных точек зрения.

Вместе с тем тотальная зачистка самых разных эшелонов власти может уже в обозримой перспективе проявиться в виде различных побочных эффектов, главный из которых – тотальная девальвация статуса государственных служащих и нивелирование вау-эффекта от очередного задержания высокопоставленного чиновника. Массовый приход правоохранителей к сотрудникам городских и региональных администраций автоматически работает на укрепление сложившегося в социуме стереотипа, что «во власти работают одни жулики». Электорат получает вполне наглядную картинку: если силовики не успевают задерживать проворовавшихся бюрократов, то, видимо, честных и порядочных специалистов там уже и не осталось.

Полагаю, что для действующей власти речь идет о новом весьма серьезном вызове: как соблюсти баланс в условиях антикоррупционной борьбы?

Мигранты vs релоканты. Обсуждение поручения президента Путина увеличить процент верящей в самореализацию внутри России молодежи, вероятно, окажется весьма бурным. По сути, речь идет об одной из болевых точек современной России: эмиграционные настроения по-прежнему сохраняются на довольно высоком уровне. Очевидно, что желание уехать из страны и неверие в возможность самореализоваться на Родине не могут не коррелировать: думается, что основной процент потенциальных эмигрантов хочет уехать не из-за романтических соображений.

По плану Путина к концу его пятого срока доля верящих в самореализацию внутри России молодых людей должна составить 85%. За предыдущие пять лет доля таковой молодежи увеличилась с 64 до 81%, отмечают «Ведомости». Ранее глава ВЦИОМ Валерий Федоров указал на снижение эмиграционных настроений у молодежи за последние два года. По его словам, в самой «молодой когорте 18% хотели бы переехать за рубеж, в группе постарше — 15%. Это цифры невысокие, обычно бывает выше». Заявление Федорова также стало предметом бурной дискуссии : многие коллеги указывали, что 15-18% - это отнюдь не мало, а довольно существенная величина, которая, безусловно, меньше, чем раньше, но всё равно остаётся большой. Следовательно, говорить о каком-то переломе в сознании молодёжи пока не приходится. Заставить ее поверить в светлое будущее не так и просто: актуальная социология наглядно демонстрирует, что именно молодое поколение в России наиболее миролюбиво и, судя по всему, более конструктивно, нежели возрастные соотечественники.

Под самореализацией очевидно следует понимать целый комплекс потенциальных возможностей: например, ученый должен иметь не только прекрасные технологические условия для развития, с чем, к слову, тоже сегодня проблема, но и располагать гарантиями того, что его в один прекрасный день не мобилизуют. Молодежь должна располагать горизонтом планирования: сейчас же многие студенты искренне не понимают, для чего они учатся, где будут строить карьеру. В этой же связке - проблема «утечки мозгов» из регионов в мегаполисы: губернаторы уже давно осознают тяжесть ситуации, но располагают более чем скромным набором инструментов. Так, глава Свердловской области выделил «подъемные» молодым людям до 35 лет, которые остаются или приезжают работать на предприятия АПК в малые города и ПГТ. Сумма выплат - 150-200 тысяч рублей в зависимости от уровня образования. В Костромской области педагогам на селе компенсируют до 100% коммунальных платежей. В Югре местные власти который год бьются за увеличение «северных» доплат, но пока безрезультатно. Очевидно, что региональными властями сделана ставка на материальное стимулирование, но без решения комплексных инфраструктурных проблем ситуация не сдвинется с места.

Здесь же – проблема демографии. Если молодой человек не верит в возможность самореализации на своей Родине, то, как минимум, странно ждать от него желания продолжить род. Обозначенная Путиным проблема, бесспорно, важна, однако формат «поручения» вряд ли окажется удачным: есть риск, что на местах начнут имитировать бурную деятельность и «рисовать» социологию. Конечно, как писал классик, в Россию можно только верить, однако, похоже, одной веры вряд ли хватит. А вот сформированный образ будущего, понимание перспектив имеет все шансы значимо сократить когорту потенциальных релокантов.

Суд ЕС не стал отменять санкции против сестры миллиардера Алишера Усманова Гульбахор Исмаиловой. Она была включена в список за участие в трасте, который владеет яхтой «Дильбар».

Но это решение не было неожиданным. Вероятно, дело в том, что суд рассматривал первоначальные основания для введения санкций в апреле 2022 года, то есть еще до того как Исмаилова, уже будучи исключенным бенефициаром трастов, добровольно и официально отказалась от получения любых выгод от них в будущем: даже если санкции с нее будут сняты. Это сугубо формальный фактор: события, произошедшие после оспариваемого события, не могут влиять на его рассмотрение.

Поэтому в этом контексте будет ожидаемым исключение Исмаиловой из санкций в рамках следующего продления санкций и позитивное решение суда на иск по оспариванию санкций по новым основаниям. Они уже будут учитывать тот факт, что снятие санкций с Исмаиловой никак не повлияет на ее отношение к спорному имуществу.

Мишустин – премьер малопонятного времени, которое все еще продолжается и потому, заранее было ясно, что на переправе премьера менять не будут. Да и куда деть целого Мишустина? Не послом же на Кипр. Проведя небольшую перебалансировку среди вице-премьеров и некоторых министров, в целом президент оставляет ту же конфигурацию правительства, которая существовала все последние ковидно-военные годы.

Непонятность текущего момента в том и состоит, что несмотря на массу подписанных стратегических бумаг, аж до 2036 года и целый пул новых нацпроектов, выработка решений для части задач будет происходить ipso facto. В этом смысле Михаил Мишустин хорошо себя зарекомендовал как премьер, который готов браться за любую, почти неразрешимую задачу и вполне успешно реализовывать ее всеми подручными средствами. При этом никак не выпячивая свой статус, не усиливаясь политически и умело лавируя между влиятельными группами в его же правительстве.

Как и предсказуемое обновление по линии Минпрома, который теперь отвечает за технологический суверенитет — для правительство это немного больше чем курс, изменилась сама парадигма. Романтическое представление о глобальном рынке, которое диктовало необходимость лишь обрести свою специализацию (а в остальном — слепо положиться на «партнеров») оказалось несостоятельно. Причем к этому отрезвлению подталкивает не только политика, но и сами рыночные отношения. Чтобы иметь конкурентное преимущество, осваивать новые рынки — необходим широкий спектр компетенций, необходим суверенитет — как экономический, так и технологический. Без этого страна не является паритетным участником того самого глобального рынка, а предлагает себя к освоению.

В этой связи совершенно ясно, почему теме технологического суверенитета глава кабмина Михаил Мишустин в своем отчете перед депутатами Госдумы, посвятил весомую часть выступления. На этом этапе, когда российская экономика оправилась от санкционного удара и шестеренки системы активно заработали, настал момент не только ознакомиться с результатами, но и «сверить часы».

Интересно, конечно, не столько переназначение Мишустина (оно было вполне прогнозируемо), сколько нереализованная альтернатива в виде «мобилизационного премьера», которым грезил ура-патриотический лагерь (и ради которого, как бы воздержались от голосования коммунисты). Ведь Мишустин совершенно точно не про мобилизацию ресурсов и переход на военные рельсы. Мало того, прогнозируемо на своих местах останется и финансовый блок (увязанный с ЦБ) с его монетаристской политикой и даже вероятно, удастся подвинуть главного государственника Белоусова. Очевидно, что еще вчера имевшие место вбросы про возвращение в премьерское кресло Медведева, следует рассматривать как слив вероятных сценариев, отпавших на этапе «консультаций» с наиболее влиятельными элитными группами.

В конце января, когда только начались гадания на премьера, я писал, что его фигура будет выбрана исходя из целей и задач страны на ближайшие 2-3 года. Очевидно, что цели не поменялись, но и не стали более понятными. Горизонты планирования сужены до нескольких месяцев, а наиболее стратегические задачи – на годовую перспективу. Конечно, при этом есть планы до 2036 года, но их можно назвать скорее «флагом», который поднят над кораблем РФ, но при этом их реализация будет сильно зависеть от внешних факторов, которые меняются молниеносно и непредсказуемо. В этом смысле Мишустин и является идеальным премьером, так как способен оперативно реагировать на любые вызовы, от ковидных до военных. Фактически, приоритетом исполнительной власти давно стало выживание.

Прочие перестановки в правительстве также остаются рамочными по сути. К примеру, прогнозируемый переход Дмитрия Патрушева из Минсельхоза в вице-премьеры курирующие сельское хозяйство – мало что меняет в отраслевых раскладах, как и перестановки в блоге Минпромторга. По сути ново-старый курс правительства на постепенное и избирательное огосударствление, а затем реприватизацию, продолжается. Все больше активов передается в собственность государства, а позже – получает новых хозяев. Таким образом, власть получает понятных ей собственников вместо тех, кто получил свое имущество в «лихие 90-е» и в последнее время плохо шел на контакт. Тоже самое касается и бывших иностранных активов, которые сперва были национализированы, но уже сейчас обретают новых хозяев.

Эти процессы требует крайне аккуратного подхода, но в конечном итоге, именно они предают государству и его бенефициарам дополнительную устойчивость в сложные времена. Как и финансово-экономический блок, который при всех нападках со стороны недовольных ими конкурентов, удерживает и курс рубля, и наполняемость бюджетов, в том числе и региональных. Мобилизационная экономика предполагала иные сценарии, которые создавали бы дополнительные риски для рынка. Тут и был главный политический вызов со стороны некоторых ура-патриотов, которые всячески подталкивали власть к сложным и непопулярным решениям, тем самым планируя перехватить и рычаги управления у некоторых старых, и как им казалось, ослабевших групп. Похоже, что этим планам не удалось реализоваться, а трансформация правительства произойдет исходя из иных целей и задач.

Итак. Юрий Трутнев остается вице-премьером. Молнии к этой новости ставят зря: назначение было совершенно очевидным. На протяжении последних лет связка Мишустин - Трутнев показала высочайшую эффективность в исполнении стратегии Президента России относительно Дальнего Востока (и не только).

"И не только" приписал (в отличие от молний) не зря. Между всеми молниями и назначениями, арктическая логистика обозначена в Указе Владимира Путина как одна из ключевых задач Правительства. А основной логистический коридор Арктики — Северный морской путь, главным двигателем развития которого был и остается как раз Юрий Трутнев.

Так что, выступлю в роли капитана Очевидность: позиции Трутнева не просто прочны, а находятся в круге прямых интересов Президента России.

Обновленный кабмин получил усиление по тем направлениям, которые требуют особого внимания, учитывая задачи, поставленные президентом в послании Федеральному собранию. Первой и главной из них остается построение технологического суверенитета и развитие промпроизводства, которые в современном мире неразделимы и, безусловно, будут выполнять функцию драйвера российской экономики. В этой связи повышение Дениса Мантурова вполне логично – во многом благодаря его работе на посту главы Минпромторга мы увидели взрывной рост производства в условиях сложнейшей рыночной конъюнктуры последних двух лет.

Еще одна важная задача – развитие транспортной инфраструктуры, и тут предстоит поработать на многих участках. Во-первых, государству нужно оперативно решать вопрос с авиаотраслью, и тут профильному министру нужно будет обладать крепкой рукой. Роман Старовойт, блестяще проявивший себя в военных условиях на посту главы приграничного региона, никаких вопросов в этом плане не вызывает. А опытный аппаратчик Виталий Савельев, который знает транспорт, как никто в стране, на новом посту вице-премьера и в качестве куратора транспортной сферы, безусловно, добьется нужных результатов во взаимодействии с министерствами и обеспечит поддержку в решении всех задач на самом высоком уровне. Кроме того, у Старовойта внушительный опыт в Росавтодоре, что должно позитивно отразиться на достижении наццелей в дорожном строительстве.

Еще одна важнейшая тема на ближайшие годы – продовольственная безопасность страны. Минсельхоз под руководством Дмитрия Патрушева вывел российский АПК на новый уровень как по показателям урожайности, так и по технологиям. Его повышение было ожидаемым, и свое министерство он оставляет в надежных руках Оксаны Лут, которая работала в составе его команды еще со времен Россельхозбанка. Цифровое развитие переходит под кураторство Дмитрия Григоренко, который сохранит контроль над финансовой и контрольно-надзорной сферой. Таким образом, все важнейшие направления развития страны на ближайшие годы получат дополнительный импульс благодаря продуманной кадровой политике главы кабмина Михаила Мишустина.

И отдельно хотелось бы отметить, что в новом составе правительства соблюден оптимальный баланс как молодых, так и опытных министров и вице-премьеров. Алиханов, Лут, Дегтярев – новая генерация российских чиновников, прогрессивных, энергичных и уже проявивших себя. Силуанов, Мурашко, Савельев и другие – это старая гвардия, прошедшая через горнила пандемии и самых разных кризисов, и их выдержка, стрессоустойчивость и огромный опыт уравновесят кабмин.

Главная интрига в подмороженных переназначениях, куда подевался Максим Орешкин? Помощнику президента сулили высокую должность, чуть ли не второго-первого вице-премьера, но пока что ни в один расклад он не попал. Интересно, стало ли это результатом чересчур заметного пиара (в начале года Орешкин делал довольно много серьезных заявлений) или все же чересчур небольшая квота на обновление правительства не позволила втиснуть нового «идеолога» взамен покинувшего исполнительную власть Андрея Белоусова?

В остальном сбылся прогноз о ротациях, которые не превысили 15-30%. То есть фактически изменения оказались скорее дизайнерскими, чем фундаментальными. Что и логично, при сохранении позиции премьер-министра. Супер-элиты сохранили контроль за профильными направлениями (Патрушев – АПК, Ротенберги – строительство, Ковальчуки – образование, Трутнев – Дальний Восток, Чемезов – ВПК и т.д.), а куда им деваться? Ротации связанные с появлением среди министров вчерашних губернаторов – намек на «кадровые лифты». Минспорта, в котором не совсем понятно чем заниматься без полноценного допуска на мировые площадки, Минтранспорта со сложным парком не обновляемой авиа и жд техники. Все это скорее проблемные зоны, чем «окно возможностей». Про Минпром и Минэнерго – совсем другая история, конечно.

Еще один штрих – финансово-экономический блок. Он остается без серьезных изменений и теперь фактически варится в собственном соку Силуанова-Набиуллиной, даже без кураторства того же Белоусова. Новый первый вице-премьер, разумеется, будет его курировать, но похоже, что выживание отечественной экономики продолжает оставаться делом монетаристов. Очевидно, что ни идеи Орешкина, ни кого другого не нашли поддержки среди тех, кто проводил консультации относительно нового состава кабмина.

Белоусов на место Шойгу - это замена «гламурного замминистра» Иванова на экономиста-государственника. Полюбит ли Белоусов армия? Вряд ли. Как не любила Сердюкова. Но Путину этого и не нужно. Минобороны отныне - это «снабжение», а Белоусов - сторонник той самой мобилизационной экономики, которую теперь придется провести строго локально в армии. Хотя сам по себе уход Шойгу - это шок для генералитета и его еще нужно будет пережить.

Шойгу на место Патрушева, тоже сильный ход. Теперь тандем Шойгу-Медведев продолжит выработку решений вне политического контекста. Патрушев долгое время считался главным идеологом Кремля, теперь он может либо перейти на работу в АП (возглавив администрацию), либо напротив - отойти от идеологии.

Видимо назначение мишустинского кабмина показалось слишком скучным - решили повеселить. Но давайте будем объективными. Новые назначения - это попытки, а не решения. От одного прихода Белоусова, армия России не станет сильнее. Как и уход Патрушева из Совбеза еще не означает грядущей либерализации (может быть и наоборот). Путин предпринимает нетривиальные попытки переформатировать силы на своем новом сроке, при узкой скамейке запасных игроков и ограниченности маневра среди элит. Удастся ли эта игра? Ставки опять сделаны на внешний контур, что там - выдохлись, устали и ослабли. Но и на внутреннем тоже подумывают о передышке. И без «партии войны» перевести дух можно будет более спокойно.

Губернаторский призыв как новая форма политического рекрутинга. Призыв в обновляемое правительство сразу четырех губернаторов должно стать красноречивым свидетельством того, что карьерные лифты работают. Кроме того, и элиты в целом, и губернаторский корпус в частности получили вполне прозрачный сигнал: те, кто добросовестно решал в тяжелый для страны период трудные задачи, замечены и соответственно поощрены.

Важно в этой истории и другое: скамейка запасных федеральной власти пусть еще и не столь обширна, как хотелось бы, однако обладает потенциалом для дальнейшего расширения. Губернаторский корпус в этом смысле представляет собой важный источник восполнения кадров. Более того, испытания последних лет – сначала пандемия коронавируса, а затем и старт специальной военной операции – позволили сформировать целую когорту профессиональных антикризисных управленцев. Причем речь идет не только о руководителях территорий близких к боевым действиям, некоторые губернаторы проявили себя как вполне успешные менеджеры, сумевшие за короткий срок выработать собственные стратегии регионального развития. Эпидемия ковида, а затем и вооруженный конфликт в Украине фактически предоставили им шанс показать себя: это не просто молчаливые исполнители и ретрансляторы федеральных поручений и идей, а сравнительно самостоятельные фигуры.

Полагаю, что губернаторский призыв в кабмин Мишустина стал не столько эффективной (об этом говорить, пожалуй, еще рано), сколько «оздоравливающей» мерой. Прежняя практика весенних и осенних губернаторопадов со временем стала оборачиваться тотальной депрессией в корпусе региональных управленцев: многие губернаторы, по сути, предпочитали особо «не высовываться», пытаясь выполнить целый перечень сформированных Кремлем kpi. Перевод сразу нескольких глав регионов на федеральный уровень – важный элемент стимулирования; не секрет, что в субъектах осталось еще немало управленцев, уже готовых к такой работе. То, что сегодня они не оказались в федеральной обойме, вовсе не означает, что их «забраковали»; скорее ситуация продемонстрировала, что Москва меняет формат работы с кадровым резервом. Многие из губернаторов вполне известны, обладают определенной репутацией, имеют различные достижения.

Однако на этот «призыв» возлагаются особые надежды: если кадры «с земли» продемонстрируют свою эффективность в условиях военного времени, то подобная практика может стать регулярной. В прежние годы губернаторам тоже доводилось переходить на работу в федеральные органы власти. Но, как правило, такие ротации носили скорее точечный характер. Сегодня эта система рекрутинга очевидно переживает важнейшие трансформации. Выводы делать, конечно, рано, но то, что лед тронулся – уже очевидно.

Экономическая перестройка регионов. Можно констатировать, что экономический блок правительства сохранился, а это означает, что курс кабинета Мишустина во многом останется прежним: на первом плане закономерно остается решение прежде всего тактических, а не стратегических задач. Понятно и то, что регионам предстоит найти свое место в актуальной экономической парадигме: если ранее субъекты действовали во многом интуитивно, пытаясь «нащупать» ключевые точки притяжения, то сейчас времени на поиски своего исключительного пути не остается.

Скептики часто обращают внимание на гремучую смесь нынешней экономической модели: с одной стороны, налицо попытка начать на системной основе выстраивать мобилизационную экономику (сюда, к слову вписывается назначение главой Минобороны жесткого государственника Андрея Белоусова), с другой – Путин очевидно не готов превращать страну полностью в осажденную крепость. В пользу этой позиции как раз и свидетельствует сохранение вполне либерального экономического блока кабмина, постановка новых национальных задач и намерение обрести технологический суверенитет, что, конечно, невозможно исключительно в условиях формирования военной экономики.

Субъекты тем временем формируются в кластеры – по типу прогнозируемой экономической направленности.
В первую группу входят регионы, сделавшие ставку на развитие оборонно-промышленного комплекса. Это обширная категория, потому как предприятия ОПК рассредоточены по всей стране. Однако некоторые субъекты посчитали, что в условиях длительных военных конфликтов, именно военная отрасль может стать едва ли не локомотивом экономического развития. Например, Ульяновская область активно интегрируется в развитие ОПК. Это и тысячи рабочих мест, и высокие заработные платы, и стратегическая деятельность по выстраиванию технологического суверенитета. В этой же когорте – целый ряд уральских регионов.

Вторая группа – регионы, пытающиеся работать на международном треке. Это сложное направление развития: западные санкции осложняют многие контакты и заставляют искать независимых зарубежных партнеров. В этом контексте интересен калужский кейс: регион меняет свои направления в международном сотрудничестве не только в торговой сфере, но и в технической. По заявлению регвластей, приоритеты в международном технологическом сотрудничестве сместились в сторону партнеров, которые «стремятся к доверительному и равноправному диалогу», таких как Арабские Эмираты, Китай, Вьетнам, Турция, Алжир, Иран, Египет и другие. Кроме того, турецкие партнеры наращивают объемы в деревообработке и выпуске бумажных изделий, компания из ОАЭ займется расширением логистической инфраструктуры в регионе, при участии партнеров из Индии развивается калужский фармкластер.

Третья группа – группа регионов, делающая ставка на инновационную экономику. В данном случае речь идет о поиске как зарубежных, так и отечественных партнеров. В этом контексте интересен опыт Тамбовской области: например, регион заложил основу для открытия новых, перспективных производств, таких как производство беспилотных комбайнов, кормов для животных, биопрепаратов и других проектов. Тамбовская область активно развивает различные отрасли промышленности, в том числе с учётом задачи импортозамещения. Стоит выделить два направления, в которых регион достигает значительных результатов. Во-первых, это программа поддержки технологий и инноваций, организованная областным правительством. Во-вторых, это реализация реальных проектов, приносящих ощутимые результаты.

Таким образом, стихийная диверсификация региональной экономики, похоже, завершается, субъекты занимают свои ниши. Позднее еще предстоит оценить, насколько удачной окажется подобная экономическая перестройка.

Новый состав АП прогнозируемо мало изменился (как и состав правительства, ротации не превысили 15-30%), что также говорит о продолжении всех тех линий, которые были
сформированы на предыдущем путинском сроке.

Антон Вайно продолжает возглавлять АП, как опытный аппаратчик и куратор всех ключевых направлений, не связанных с внутриполом. Сергей Кириенко и Алексей Громов - первые замглавы, продолжают курировать медиа и внутреннюю политику. Громов - крупные федеральны СМИ и телевидение, Кириенко - интернет медиа, культуру, губернаторский корпус и тд. Дмитрий Песков остается бессменным пресс-секретарём президента.

В принципе вся остальная структура тоже остается той же, за исключением прихода трёх новых тяжеловесов: Николай Патрушев, Алексей Дюмин (в должности помощников) Максим Орешкин (в должности замглавы АП). В Совбезе Патрушев считался одним из «идеологов Кремля». Орешкин претендовал на смену в роли «идеолога от экономики» Белоусова в Правительстве (правда, коллеги уверяют что не претендовал, но тут - чисто слухи), Дюмин - губернатор, которого постоянно номинировали на пост министра обороны. Чем займутся новые помощники и заместители в администрации президента?

Вопрос не праздный. Продолжит ли Николай Патрушев заниматься идеологическими вопросами? Если да, то в администрации в этом смысле большая конкуренция. При том, что официально Кремль всячески уклоняется от какой-то идеологии, которые бы противоречила официально записанной в Конституции. Поэтому наиболее логично предположить, что Патрушев отойдёт от теоретических вопросов и займётся больше практикой - будет курировать силовые ведомства, вопросы связанные с тем же Совбезом и т.д. В конечном счете помощник - это одновременно близкая к президенту должность, влиятельная, но без широких административных полномочий.

Максим Орешкин, очевидно, займётся вопросами экономики на посту замглавы АП РФ. Здесь назначение гораздо интереснее, так как администрация президента поможет правительству выработать, если не стратегию, то какую-то тактику взаимодействия на ближайшие годы. Очевидно, что Орешкин выступает за более рыночный подход в развитии страны. Однако сегодня нельзя говорить о том, что эти идеи близки к сторонникам западных моделей. Возможно, что новая суверенная Россия как раз нуждается в какой-то собственной экономической системе. Вероятно, что она будет больше ориентирована на БРИКС и Китай. В любом случае, Орешкин не сторонник идей Глазьева, а скорее тех же концепций, которые ранее продвигали Кудрин и Греф.

Что касается задач для Алексея Дюмина, то в должности помощника, скорее всего, он будет курировать вопросы связанные с контролем, особенно в сфере ВПК. У него бесценный опыт работы губернатором, который точно знает о проблемах на земле, но одновременно не старается подыгрывать именно региональному корпусу. Работая в Туле, где сосредоточено множество оборонных заводов, Дюмин прекрасно понимает конъюнктуру ВПК на уровне взаимодействия с директорами предприятий. Но с другой стороны, вероятно, он может заняться курированием ряда вопросов, которые традиционно не входили в круг его компетенций. Президент любит, согласно корпоративной модели, иногда помещать людей на те роли, которыми они раньше никак не занимались.