для этих игр у тебя есть Хината. постарайся на воскресном ужине так не делать, не хватало ещё, чтобы кто-то заметил.
Ладно, стоит признать, что решение улизнуть из собственного дома перед очередным «семейным вечером» — так себе решение.
Да и повод ты нашла самый тупейший, если не сказать — из пальца высосанный. Тренировка у друзей. Ну конечно.
— Ты уже минут десять с этим возишься. Помочь?
Привычная рыжая макушка скользит перед тобой и Хината занимает место рядом, прихватывая пару пустых бутылок, оставленных возле фонтанчика. Ты продолжаешь баюкать в руках одну из таких же — пустую бутылку, которую, вообще-то, надо бы наполнить.
— Спасибо, — кидаешь почти на автомате, подставляя сосуд под струю. Шоё аккуратно завинчивает крышки у наполненных бутылок, молчаливо принимая твою благодарность. Ну, или просто не замечает её, занятый своими мыслями перед тренировкой.
Так вот. О чем ты там?.. Ах, да, семейный ужин.
Что-то по типу мини-праздника в честь приезда сестры. Стоило этой ворчливой старухе напомнить о своём существовании, как мама сразу же всеми правдами и неправдами начала звать её домой, в родное гнёздышко, чтобы хоть раз в году увидеть своё старшее чадо. И, конечно же, маме жизненно необходимо было позвать ещё и семью Тсукки.
Кстати, о нём..
— Хината, — парень поднимает взгляд на звук твоего голоса, ожидая следующих слов, — Кей в зале?
— А? — он непонятливо склоняет голову набок, — Вроде, да. А вы разве не вместе пришли?
В том-то и дело, что нет. Не вместе.
Кей и до этого не очень то переваривал твою компанию, стараясь уменьшить ваши встречи и взаимодействия до минимума. Так, пару коротких фраз в мессенджере, несколько столкновений в течение учебного дня, если свезёт — поход вместе со всеми к фонтану и дальнейший путь домой, чтобы просто проводить. Но сейчас этих «встреч» и «столкновений» стало откровенно мало, если не правдивых — ноль целых, ноль десятых.
И как вы раньше дружили?..
— Неа, — вода начинает течь через горло заполненный бутылки, поэтому ты торопливо закручиваешь маленький вентиль краника и закрываешь крышку, — Странный он какой-то стал.
— И это мне говорит та, кто с ним с начальной школы таскается? — Хината тянет хитрую улыбку, щуря карамельные глаза. Какой же он бывает несносный в предвкушении скорой игры, — Ты должна знать его получше всех остальных.
— Приманкам слово не давали, — ты перенимаешь его хитринку, поудобнее перехватывая бутылку с водой, — Кто первый до зала, тот лучше играет в волейбол! — и срываешься с места, совсем как в прошлый раз, когда Шоё не дал тебе возможности подготовится к небольшому забегу.
— Эй! Ты даже в волейбол не играешь!
Ладно, можно подумать об этом и потом. Сейчас хочется хотя бы на время забыть о приезде сестры.
И надеяться, что надолго она здесь не задержится.
Да и повод ты нашла самый тупейший, если не сказать — из пальца высосанный. Тренировка у друзей. Ну конечно.
— Ты уже минут десять с этим возишься. Помочь?
Привычная рыжая макушка скользит перед тобой и Хината занимает место рядом, прихватывая пару пустых бутылок, оставленных возле фонтанчика. Ты продолжаешь баюкать в руках одну из таких же — пустую бутылку, которую, вообще-то, надо бы наполнить.
— Спасибо, — кидаешь почти на автомате, подставляя сосуд под струю. Шоё аккуратно завинчивает крышки у наполненных бутылок, молчаливо принимая твою благодарность. Ну, или просто не замечает её, занятый своими мыслями перед тренировкой.
Так вот. О чем ты там?.. Ах, да, семейный ужин.
Что-то по типу мини-праздника в честь приезда сестры. Стоило этой ворчливой старухе напомнить о своём существовании, как мама сразу же всеми правдами и неправдами начала звать её домой, в родное гнёздышко, чтобы хоть раз в году увидеть своё старшее чадо. И, конечно же, маме жизненно необходимо было позвать ещё и семью Тсукки.
Кстати, о нём..
— Хината, — парень поднимает взгляд на звук твоего голоса, ожидая следующих слов, — Кей в зале?
— А? — он непонятливо склоняет голову набок, — Вроде, да. А вы разве не вместе пришли?
В том-то и дело, что нет. Не вместе.
Кей и до этого не очень то переваривал твою компанию, стараясь уменьшить ваши встречи и взаимодействия до минимума. Так, пару коротких фраз в мессенджере, несколько столкновений в течение учебного дня, если свезёт — поход вместе со всеми к фонтану и дальнейший путь домой, чтобы просто проводить. Но сейчас этих «встреч» и «столкновений» стало откровенно мало, если не правдивых — ноль целых, ноль десятых.
И как вы раньше дружили?..
— Неа, — вода начинает течь через горло заполненный бутылки, поэтому ты торопливо закручиваешь маленький вентиль краника и закрываешь крышку, — Странный он какой-то стал.
— И это мне говорит та, кто с ним с начальной школы таскается? — Хината тянет хитрую улыбку, щуря карамельные глаза. Какой же он бывает несносный в предвкушении скорой игры, — Ты должна знать его получше всех остальных.
— Приманкам слово не давали, — ты перенимаешь его хитринку, поудобнее перехватывая бутылку с водой, — Кто первый до зала, тот лучше играет в волейбол! — и срываешься с места, совсем как в прошлый раз, когда Шоё не дал тебе возможности подготовится к небольшому забегу.
— Эй! Ты даже в волейбол не играешь!
Ладно, можно подумать об этом и потом. Сейчас хочется хотя бы на время забыть о приезде сестры.
И надеяться, что надолго она здесь не задержится.
Сообщение от: Сестрица из говна и палок🖕👺
если ты свинтила из дома чтобы прохлаждаться, то пиздуй обратно, сопля. и по пути захвати моти, а то я их дохрелион лет уже не ела
если ты свинтила из дома чтобы прохлаждаться, то пиздуй обратно, сопля. и по пути захвати моти, а то я их дохрелион лет уже не ела
12:56Окей, ладно, ты, правда, пыталась найти моти.
О-о-очень пыталась. И главная твоя попытка заключалась в том, что ты спокойно прошла мимо небольшого ресторанчика с традиционной сладостью. Главное, что пыталась, верно? А всё остальное Азэми знать не стоит.
— Я дома!
Быстро скидываешь обувь в прихожей и укладываешь сумку прямо на пол, направляясь на кухню, откуда доносится возня и нарастающий аромат готовящейся еды.
— Моти где? — сестра недовольно хмурит тоненькие брови и отрывается от подпиливания ногтей, внимательно осматривая тебя, — Я же тебе сказала взять моти, засранка.
— Эми, — мама отстраняется от раковины и смеряет старшую строгим взглядом, — Перестань.
— Не было, — легко слетает с твоих губ, — Могла бы и сама прогуляться, карга старая.
— Т/и! — на этот раз мамин взгляд обращается к тебе, — Господи, прошло пять лет, а вы до сих пор собачитесь, как в детстве. Давайте хотя бы раз без вашей ругани?
Азэми безразлично хмыкает, возвращаясь к своему важному занятию, а ты коротко киваешь на слова женщины. Без ругани, так без ругани. Если так пораскинуть, то минут на пять вас точно хватит.
— Расскажешь, зачем вернулась? — занимаешь одно из двух оставшихся мест за столом, не отрываясь от сестры.
Азэми. Столько воспоминаний, столько лет беспричинной ругани, столько времени в одной комнате.
Сколько и желания отравить её обратно заграницу, где она спокойненько жила себе всё эти годы. А тут на тебе, вернуться решила.
— Тебя еб.. — она вовремя осекается, спиной чувствуя взгляд матери, — Надо так.
— А где Казу? — невзначай спрашивает мама, заканчивая, наконец, с готовкой, — Он, наверное, подрос уже. Привезла бы его, я так соскучилась по вну..
Азэми со стуком опускает на стол тоненькую пилочку, прерывая речь родительницы. Пухлые губы сестры изгибаются неровной линией, будто ей физически больно говорить это:
— Он с отцом. Закрыли тему.
Молодая женщина поднимается со стула с излишней грацией и покидает пределы кухни, оставляя вас с мамой наедине.
Она осталась такой же стервозной и резкой. Такой же неприятной и душной.
Такой же разбитой и поломанной.
О-о-очень пыталась. И главная твоя попытка заключалась в том, что ты спокойно прошла мимо небольшого ресторанчика с традиционной сладостью. Главное, что пыталась, верно? А всё остальное Азэми знать не стоит.
— Я дома!
Быстро скидываешь обувь в прихожей и укладываешь сумку прямо на пол, направляясь на кухню, откуда доносится возня и нарастающий аромат готовящейся еды.
— Моти где? — сестра недовольно хмурит тоненькие брови и отрывается от подпиливания ногтей, внимательно осматривая тебя, — Я же тебе сказала взять моти, засранка.
— Эми, — мама отстраняется от раковины и смеряет старшую строгим взглядом, — Перестань.
— Не было, — легко слетает с твоих губ, — Могла бы и сама прогуляться, карга старая.
— Т/и! — на этот раз мамин взгляд обращается к тебе, — Господи, прошло пять лет, а вы до сих пор собачитесь, как в детстве. Давайте хотя бы раз без вашей ругани?
Азэми безразлично хмыкает, возвращаясь к своему важному занятию, а ты коротко киваешь на слова женщины. Без ругани, так без ругани. Если так пораскинуть, то минут на пять вас точно хватит.
— Расскажешь, зачем вернулась? — занимаешь одно из двух оставшихся мест за столом, не отрываясь от сестры.
Азэми. Столько воспоминаний, столько лет беспричинной ругани, столько времени в одной комнате.
Сколько и желания отравить её обратно заграницу, где она спокойненько жила себе всё эти годы. А тут на тебе, вернуться решила.
— Тебя еб.. — она вовремя осекается, спиной чувствуя взгляд матери, — Надо так.
— А где Казу? — невзначай спрашивает мама, заканчивая, наконец, с готовкой, — Он, наверное, подрос уже. Привезла бы его, я так соскучилась по вну..
Азэми со стуком опускает на стол тоненькую пилочку, прерывая речь родительницы. Пухлые губы сестры изгибаются неровной линией, будто ей физически больно говорить это:
— Он с отцом. Закрыли тему.
Молодая женщина поднимается со стула с излишней грацией и покидает пределы кухни, оставляя вас с мамой наедине.
Она осталась такой же стервозной и резкой. Такой же неприятной и душной.
Такой же разбитой и поломанной.
[дом семьи Тсукишима; 17:23]
— Как я понимаю, возможности не идти туда у меня нет?
— Верно, — госпожа Тсукишима аккуратно поправляет неброский галстук на шее младшего сына и отходит на пару шагов назад, оценивая свою работу. Прекрасно. — Ни единой возможности, Кей.
Ужасно.
И галстук на шее ужасный, и слишком официальный костюм, который мама заставила нацепить, ужасный, и удушающий аромат тяжёлого парфюма Акитеру по всему дому — ужасный.
И вечер этот, кажется, будет ужасным.
— Не будь таким злюкой, Кей, — брат вырастает в проеме пышущим фонтаном - какое глупое сравнение - и тянет довольную лыбу. Слишком довольную для человека, который, вообще-то, сам и навязался пойти с ними. — Это же ужин в честь приезда Эми-чан.
Точно. Азэми. Именно из-за неё Кею приходится терпеть все эти переодевания в хорошеньких сыночков и походы на званные ужины.
— Можно было бы пойти и без меня, — руки сами тянутся к удавке на шее и чутка расслабляют вязь, — Она твоя бывшая. Не моя.
Акитеру замирает, переставая поправлять и без того безупречные лацканы своего пиджака — безвкусно яркого и по-глупому зелёного. Мама сначала кидает быстрый взгляд на старшего, в потом вгрызается глазами в спину отвернувшегося Кея.
Неуютная минутная тишина ещё больше давит на мозги.
Что? Он сказал правду: ему нет нужды тащится в чужой дом, чтобы просто просидеть весь ужин истуканом, ожидая, пока брат насмотрится на свою неудавшуюся любовь.
— Что? — волейболист поворачивается именно в тот момент, когда Акитеру уже успевает отвернуться, болезненно поджав губы.
— Перестань, Кей, — мама, видимо, чувствует состояния обоих чад, стараясь утихомирить каждого, — Это просто посиделки семьями, ладно? Мы раньше хорошо дружили. Ты же общаешься с Т/и? Вот и считай, что просто идёшь к подруге в гости.
Звучит бредово.
Их «посиделки семьями» закончились, когда сама Азэми внезапно укатила за границу. Акитеру ударился в тихое горе, а мама плавно оборвала связи с семьей Т/ф, не желая давить на больное.
Только Кей остался с ними связан.
Да и как связан? Тонкой нитью хрупкого общения с самой Т/и, которое и так в последние дни изжило себя.
Конечно же, благодаря Кею.
Давно надо было сделать это. Все эти бессмысленные переписки, невесть откуда взявшаяся забота и собственное непонимание происходящего, раздражали. Осаждались в груди размытым комом, который рассыпался в одночасье — стоило увидеть, как девушка с небывалой беззаботностью чуть не расквасила себе голову. И всё вот это, что отделилось от неясного кома, теперь нужно собирать обратно.
— Л..ладно, — Акитеру неловко прокашливается и вновь тянет улыбку, но уже не такую широкую, как до этого, — Идём. Не стоит опаздывать.
Что он там говорил? Ах, да..
Вечер, определённо, тоже будет ужасным.
— Как я понимаю, возможности не идти туда у меня нет?
— Верно, — госпожа Тсукишима аккуратно поправляет неброский галстук на шее младшего сына и отходит на пару шагов назад, оценивая свою работу. Прекрасно. — Ни единой возможности, Кей.
Ужасно.
И галстук на шее ужасный, и слишком официальный костюм, который мама заставила нацепить, ужасный, и удушающий аромат тяжёлого парфюма Акитеру по всему дому — ужасный.
И вечер этот, кажется, будет ужасным.
— Не будь таким злюкой, Кей, — брат вырастает в проеме пышущим фонтаном - какое глупое сравнение - и тянет довольную лыбу. Слишком довольную для человека, который, вообще-то, сам и навязался пойти с ними. — Это же ужин в честь приезда Эми-чан.
Точно. Азэми. Именно из-за неё Кею приходится терпеть все эти переодевания в хорошеньких сыночков и походы на званные ужины.
— Можно было бы пойти и без меня, — руки сами тянутся к удавке на шее и чутка расслабляют вязь, — Она твоя бывшая. Не моя.
Акитеру замирает, переставая поправлять и без того безупречные лацканы своего пиджака — безвкусно яркого и по-глупому зелёного. Мама сначала кидает быстрый взгляд на старшего, в потом вгрызается глазами в спину отвернувшегося Кея.
Неуютная минутная тишина ещё больше давит на мозги.
Что? Он сказал правду: ему нет нужды тащится в чужой дом, чтобы просто просидеть весь ужин истуканом, ожидая, пока брат насмотрится на свою неудавшуюся любовь.
— Что? — волейболист поворачивается именно в тот момент, когда Акитеру уже успевает отвернуться, болезненно поджав губы.
— Перестань, Кей, — мама, видимо, чувствует состояния обоих чад, стараясь утихомирить каждого, — Это просто посиделки семьями, ладно? Мы раньше хорошо дружили. Ты же общаешься с Т/и? Вот и считай, что просто идёшь к подруге в гости.
Звучит бредово.
Их «посиделки семьями» закончились, когда сама Азэми внезапно укатила за границу. Акитеру ударился в тихое горе, а мама плавно оборвала связи с семьей Т/ф, не желая давить на больное.
Только Кей остался с ними связан.
Да и как связан? Тонкой нитью хрупкого общения с самой Т/и, которое и так в последние дни изжило себя.
Конечно же, благодаря Кею.
Давно надо было сделать это. Все эти бессмысленные переписки, невесть откуда взявшаяся забота и собственное непонимание происходящего, раздражали. Осаждались в груди размытым комом, который рассыпался в одночасье — стоило увидеть, как девушка с небывалой беззаботностью чуть не расквасила себе голову. И всё вот это, что отделилось от неясного кома, теперь нужно собирать обратно.
— Л..ладно, — Акитеру неловко прокашливается и вновь тянет улыбку, но уже не такую широкую, как до этого, — Идём. Не стоит опаздывать.
Что он там говорил? Ах, да..
Вечер, определённо, тоже будет ужасным.
"Вечер, определенно, будет ужасным"
Первое, что проносится у тебя в голове, когда ты видишь на пороге своего дома семейство Тсукишима.
Их небольшое шествие начинает сама госпожа Тсукишима — такая же ухоженная и утонченная, как и в детстве. Словно сошедшая с картинки воспоминаний, когда твоя мама еще тесно с ней общалась, а дни в компании Кея были нормой.
Следом идет Акитеру — такой же улыбчивый и теплый, как и несколько лет назад. Ты до дрожи в разбитых коленках обожала, когда он катал тебя на спине — тогда казалось, что ничего круче и быть не может. А еще думала, что так останется навсегда — общие прогулки с Акитеру и Азэми и ворчащий — уже в раннем возрасте — Кей под боком.
Но, рано или поздно, всему приходит конец.
Верно?
— Т/и! — женщина склоняется и аккуратно приобнимает тебя, немного неловко и неуклюже, но от этого не менее искренне, — Ты так выросла, моя хорошая! Рада видеть тебя.
Ты натягиваешь приветливую улыбку, отвечая на короткие объятия, из которых осободиться получается буквально через пару секунд.
— Взаимно, госпожа Тсукишима. Рада видеть Вас.
— Хей, ты осталась такой же малюткой, как и была, — Акитеру, которого ты встречаешь после того, как госпожа Тсукишима удаляется вглубь дома, следуя по заученным дорожкам прямиком на кухню, опускает широкую ладонь тебе на голову и мягко треплет волосы, — Мало кушаешь, крошка?
— Есть, как не в себя. Только и успевай смотреть, как еда пропадает в безднах её желудка.
Ну конечно, как же же вишенки на торте — сам Кей собственной персоной. Стоит на пороге высокой колонной и смотрит отстранено, будто его тут и не должно быть.
— Кей, — Акитеру поворачивается к брату, напуская на себя самый строгий вид, — Не красиво говорить такое девушке.
— А ты видел здесь девушку? — он обходит вас стороной, направляясь вслед за матерью.
Вы провожаете его взглядами: Акитеру — слегка удивленным и недовольным, а ты — стремительно темнеющим и раздраженным.
— Прости его, — молодой мужчина вновь оборачивается к тебе, извиняясь за резкость младшего, — Знаешь же, он не плохой, просто иногда..
— Ведет себя, как последний мудак, да? Не волнуйся, Теру-чан, я уже привыкла, — ты одариваешь опешившего Акитеру самой милой улыбкой, которая только есть в твоем арсенале, и указываешь раскрытой ладонью на коридор, приглашая его идти дальше, — Идём. Наверное, все уже нас заждались.
Вечер, определенно, будет ужасным.
А если нет — ты обязательно сделаешь так, чтобы он стал таким.
Первое, что проносится у тебя в голове, когда ты видишь на пороге своего дома семейство Тсукишима.
Их небольшое шествие начинает сама госпожа Тсукишима — такая же ухоженная и утонченная, как и в детстве. Словно сошедшая с картинки воспоминаний, когда твоя мама еще тесно с ней общалась, а дни в компании Кея были нормой.
Следом идет Акитеру — такой же улыбчивый и теплый, как и несколько лет назад. Ты до дрожи в разбитых коленках обожала, когда он катал тебя на спине — тогда казалось, что ничего круче и быть не может. А еще думала, что так останется навсегда — общие прогулки с Акитеру и Азэми и ворчащий — уже в раннем возрасте — Кей под боком.
Но, рано или поздно, всему приходит конец.
Верно?
— Т/и! — женщина склоняется и аккуратно приобнимает тебя, немного неловко и неуклюже, но от этого не менее искренне, — Ты так выросла, моя хорошая! Рада видеть тебя.
Ты натягиваешь приветливую улыбку, отвечая на короткие объятия, из которых осободиться получается буквально через пару секунд.
— Взаимно, госпожа Тсукишима. Рада видеть Вас.
— Хей, ты осталась такой же малюткой, как и была, — Акитеру, которого ты встречаешь после того, как госпожа Тсукишима удаляется вглубь дома, следуя по заученным дорожкам прямиком на кухню, опускает широкую ладонь тебе на голову и мягко треплет волосы, — Мало кушаешь, крошка?
— Есть, как не в себя. Только и успевай смотреть, как еда пропадает в безднах её желудка.
Ну конечно, как же же вишенки на торте — сам Кей собственной персоной. Стоит на пороге высокой колонной и смотрит отстранено, будто его тут и не должно быть.
— Кей, — Акитеру поворачивается к брату, напуская на себя самый строгий вид, — Не красиво говорить такое девушке.
— А ты видел здесь девушку? — он обходит вас стороной, направляясь вслед за матерью.
Вы провожаете его взглядами: Акитеру — слегка удивленным и недовольным, а ты — стремительно темнеющим и раздраженным.
— Прости его, — молодой мужчина вновь оборачивается к тебе, извиняясь за резкость младшего, — Знаешь же, он не плохой, просто иногда..
— Ведет себя, как последний мудак, да? Не волнуйся, Теру-чан, я уже привыкла, — ты одариваешь опешившего Акитеру самой милой улыбкой, которая только есть в твоем арсенале, и указываешь раскрытой ладонью на коридор, приглашая его идти дальше, — Идём. Наверное, все уже нас заждались.
Вечер, определенно, будет ужасным.
А если нет — ты обязательно сделаешь так, чтобы он стал таким.
Мерный стук вилок о тарелки отдает в голову, задерживаясь там на несколько бесконечно долгих секунд. Ты без особого энтузиазма водишь столовым прибором в кашице того, что раньше можно было назвать фирменным маминым рагу. Молчание действует усыпляющие — никто, даже незатыкаемая Азэми — виновница всего этого маскарада — не решается нарушить тишину небольшой кухоньки.
Глаза, кажется, закрываются сами собой, пока голос госпожи Тсукишимы не выводит тебя из сонного оцепенения.
— Азэми, дорогая, — она откладывает вилку, осторожно промакивая уголки губ салфеткой. Какая аккуратная, — По какому поводу ты вернулась? Перевели по работе? Или решила навестить род..
— Я уволилась, — незаинтересованно кидает сестра, точно также, как и ты, ковыряясь в своей тарелке, — Да, приехала навестить родню.
Она даже глаз не поднимает на женщину — то ли не хочет встречаться взглядами со взрослой, то ли опасается взглянуть на сидящего рядом с матерью Акитеру.
Госпожа Тсукишима неуверенно поджимает губы и переводит вопрошающий взгляд на твою мать, мол, видишь? Спасай положение, подруга, так мы далеко не уедем.
— Эми, — мама не находит ничего лучше, чем пожурить дочь за подобное пренебрежение чужой заинтересованностью, — Не хочешь рассказать, как там Казу?
— Нет, — уверенно обрубает Азэми, — Не хочу.
Вот на этом весь разговор и заканчивается.
Видимо, теперь твой черед. Эта недовечеринка в честь приезда одной несговорчивой особы уж слишком напоминает поминки.
— Кей, — нарочито тянешь имя младшего Тсукишимы, заведомо зная, что это подействует с точностью гранатного снаряда. Парень тут же поворачивается к тебе, силясь прожечь глазами дыру в твоем лбу, — Как тебе рагу? Кажется, в тот раз ты приготовил не хуже.
Напоминаешь недавние посиделки у него дома. Наверное, он никому и не рассказал об этом, испугавший своей же заботы по отношению к тебе.
— Тот раз? — госпожа Тсукишима тут же подхватывает волну, поглядывая то на тебя, то на своего сына. Остальные подключаются к переглядкам, заинтересованные новой темой - Азэми даже отрывается от своей безумно интересной тарелки, осматривая вас с едва заметным вниманием, — У вас что-то случилось? Мы чего-то не знаем?
— Нет, — Кей отвечает мгновенно, перекрывая тебе возможность сказать хоть что-то, — Ничего не случилось.
— Как это не случилось? — ты откладываешь вилку, предвкушая свой дебют на этом вечере, — Очень даже случилось. Вы знали, что Кей просто превосходно готов..
— Ничего не случилось, — повторяет волейболист, вновь прерывая тебя.
— Кей, — тут уже встревает Акитеру, — Будь мужчиной, дай девушке досказать.
— Разве ты видел здесь мужчину помимо себя, Теру-чан? — возвращаешь слова Кея, беззастенчиво веселясь со всего этого, — Вижу тут только недовольных динозавров. Но спасибо, что дал мне слово. Так вот..
На этот раз тебя прерывает сдавленный смех Азэми.
— Господи, вы собачитесь, совсем как в детстве. Неужели ещё не переросли тот период, когда надо сравнивать, у кого мозгов больше и язык острее?
— Эми!
Натянутая атмосфера плавно перетекает в более расслабленную, стоит только другим словить смешинку от небольшой перепалки и комментария Азэми.
Госпожа Тсукишима ударяется в воспоминания, принимаясь рассказывать, как вы абсолютно также переговаривались за играми. Твоя мама временами вставляет свои пять копеек, посмеиваясь с того, что ничего так и не изменилось.
Даже Эми и Теру встречаются смешливыми взглядами, но тут же расходятся, обращая глаза к своим матерям.
Только Кей хмурится уж как-то слишком недовольно и что-то перебирает в руках, спрятанных за скатертью стола.
Глаза, кажется, закрываются сами собой, пока голос госпожи Тсукишимы не выводит тебя из сонного оцепенения.
— Азэми, дорогая, — она откладывает вилку, осторожно промакивая уголки губ салфеткой. Какая аккуратная, — По какому поводу ты вернулась? Перевели по работе? Или решила навестить род..
— Я уволилась, — незаинтересованно кидает сестра, точно также, как и ты, ковыряясь в своей тарелке, — Да, приехала навестить родню.
Она даже глаз не поднимает на женщину — то ли не хочет встречаться взглядами со взрослой, то ли опасается взглянуть на сидящего рядом с матерью Акитеру.
Госпожа Тсукишима неуверенно поджимает губы и переводит вопрошающий взгляд на твою мать, мол, видишь? Спасай положение, подруга, так мы далеко не уедем.
— Эми, — мама не находит ничего лучше, чем пожурить дочь за подобное пренебрежение чужой заинтересованностью, — Не хочешь рассказать, как там Казу?
— Нет, — уверенно обрубает Азэми, — Не хочу.
Вот на этом весь разговор и заканчивается.
Видимо, теперь твой черед. Эта недовечеринка в честь приезда одной несговорчивой особы уж слишком напоминает поминки.
— Кей, — нарочито тянешь имя младшего Тсукишимы, заведомо зная, что это подействует с точностью гранатного снаряда. Парень тут же поворачивается к тебе, силясь прожечь глазами дыру в твоем лбу, — Как тебе рагу? Кажется, в тот раз ты приготовил не хуже.
Напоминаешь недавние посиделки у него дома. Наверное, он никому и не рассказал об этом, испугавший своей же заботы по отношению к тебе.
— Тот раз? — госпожа Тсукишима тут же подхватывает волну, поглядывая то на тебя, то на своего сына. Остальные подключаются к переглядкам, заинтересованные новой темой - Азэми даже отрывается от своей безумно интересной тарелки, осматривая вас с едва заметным вниманием, — У вас что-то случилось? Мы чего-то не знаем?
— Нет, — Кей отвечает мгновенно, перекрывая тебе возможность сказать хоть что-то, — Ничего не случилось.
— Как это не случилось? — ты откладываешь вилку, предвкушая свой дебют на этом вечере, — Очень даже случилось. Вы знали, что Кей просто превосходно готов..
— Ничего не случилось, — повторяет волейболист, вновь прерывая тебя.
— Кей, — тут уже встревает Акитеру, — Будь мужчиной, дай девушке досказать.
— Разве ты видел здесь мужчину помимо себя, Теру-чан? — возвращаешь слова Кея, беззастенчиво веселясь со всего этого, — Вижу тут только недовольных динозавров. Но спасибо, что дал мне слово. Так вот..
На этот раз тебя прерывает сдавленный смех Азэми.
— Господи, вы собачитесь, совсем как в детстве. Неужели ещё не переросли тот период, когда надо сравнивать, у кого мозгов больше и язык острее?
— Эми!
Натянутая атмосфера плавно перетекает в более расслабленную, стоит только другим словить смешинку от небольшой перепалки и комментария Азэми.
Госпожа Тсукишима ударяется в воспоминания, принимаясь рассказывать, как вы абсолютно также переговаривались за играми. Твоя мама временами вставляет свои пять копеек, посмеиваясь с того, что ничего так и не изменилось.
Даже Эми и Теру встречаются смешливыми взглядами, но тут же расходятся, обращая глаза к своим матерям.
Только Кей хмурится уж как-то слишком недовольно и что-то перебирает в руках, спрятанных за скатертью стола.
могла просто молчать, я то ведёшь себя, как ребёнок. это общение с Кагеямой и Хинатой так на тебя действует?
господи, с кем я разговариваю.. просто посиди спокойно, ладно? мне не нужны лишние вопросы.
🦎от автора: Символ для его имени (蛍) означает Светлячок и может быть прочитан как Хотару или Кей.
Сообщение от: Теру-чан🧍
Я очень извиняюсь, что прерываю вас, но мы уже минут десять смотрим за тем, как вы чатитесь, сидя в метре друг от друга (^^;)
Я очень извиняюсь, что прерываю вас, но мы уже минут десять смотрим за тем, как вы чатитесь, сидя в метре друг от друга (^^;)
Видимо, не только тебе приходит сообщение от Акитеру — Кей не спеша убирает телефон в карман пиджака и выпрямляется, всем своим видом показывая, что он тут не при делах. Его руки чисты, а мысли - невинны.
— Что-то интересное обсуждали, голубки? — Азэми тянет издевательскую улыбку на губы и растекается по своему стулу, полностью расслабляясь. Ну конечно, ей легче поговорить о чужих секретах, чем раскрывать свои.
— Нет, — ты укладываешь телефон прямо на стол, давая понять, что дальше ваша переписка с младшим Тсукишимой развиваться не будет. Немного неловко вот так попадаться с поличным, но твоей вины здесь нет, верно? Кей сам начал этот текстовый разговор.
На кухне вновь повисает тишина, но уже не такая давящая, как до этого. Скорее, чутка стыдливая и сконфуженная. Благо, госпожа Тсукишима находит, как разбавить её — женщина принимается рассказывать твоей матери о всякой чепухе, увлекая её в дискуссию. Святая, не иначе.
Время идет вперед, занятое щебетанием двух взрослых и твоим ковырянием в тарелке. Есть совсем расхотелось. Акитеру пару раз порывается разговорить твою сестру, но терпит неудачу, натыкаясь на её незаинтересованный взгляд и сухие ответы. Раньше они могли разговаривать часами напролет, увлеченные друг другом, но сейчас девушка уверенно обрубает любые попытки парня, оставаясь в своем коконе молчания.
Азэми, если хорошенько подумать, никогда и не была примером для подражания — грубая, несдержанная и неоправданно холодная. С самого детства она научила тебя одной-единственной истине: сколько бы вокруг тебя не было людей — ты всегда в итоге останешься один. Друзья уйдут, знакомые забудут про тебя, а любовь — иссякнет. Сестра всегда учила полагаться только на свои силы, пусть и делала это своим своеобразным способом — через молчание и отказы. Но ты, почему-то, всегда знала — если случится что-то плохое, то она всегда окажется рядом.
Но, в конечном итоге, Азэми уехала. Оставила вас с матерью вдвоем и не вспоминала о вас добрых пять лет.
А сейчас объявилась: повзрослевшая, с багажом своего дерьма позади и с погасшим блеском в глазах.
А ещё с бумагой о разводе, которую она мельком показала матери, как только вернулась; сыном, который остался заграницей; и тихими рыданиями по ночам, которые ты невольно подслушиваешь, считая рваные всхлипы через тонкую стенку.
И молчанием. Нежеланием рассказывать, что же на самом деле произошло. Куда делась та Азэми, яркая и бойкая, желавшая покорить весь белый свет. И почему её место заняла разбитая копия.
— О, сколько время! — приятный голос госпожи Тсукишимы вырывает тебя и раздумий, заставляя обратить на неё внимание, — Нам уже пора.
После этих слов следуют торопливые сборы, обрывочные прощания и обещания заглянуть к вам еще раз. Ты очухиваешься лишь у двери, стоя между сестрой и мамой и провожая взглядом три удаляющиеся фигуры. Кей даже не оборачивается, чтобы ответить на твоё тихое "пока-пока, динозаврик", продолжая игнорировать факт твоего существования.
Дурак он.
Глупый-преглупый дурак.
— Что-то интересное обсуждали, голубки? — Азэми тянет издевательскую улыбку на губы и растекается по своему стулу, полностью расслабляясь. Ну конечно, ей легче поговорить о чужих секретах, чем раскрывать свои.
— Нет, — ты укладываешь телефон прямо на стол, давая понять, что дальше ваша переписка с младшим Тсукишимой развиваться не будет. Немного неловко вот так попадаться с поличным, но твоей вины здесь нет, верно? Кей сам начал этот текстовый разговор.
На кухне вновь повисает тишина, но уже не такая давящая, как до этого. Скорее, чутка стыдливая и сконфуженная. Благо, госпожа Тсукишима находит, как разбавить её — женщина принимается рассказывать твоей матери о всякой чепухе, увлекая её в дискуссию. Святая, не иначе.
Время идет вперед, занятое щебетанием двух взрослых и твоим ковырянием в тарелке. Есть совсем расхотелось. Акитеру пару раз порывается разговорить твою сестру, но терпит неудачу, натыкаясь на её незаинтересованный взгляд и сухие ответы. Раньше они могли разговаривать часами напролет, увлеченные друг другом, но сейчас девушка уверенно обрубает любые попытки парня, оставаясь в своем коконе молчания.
Азэми, если хорошенько подумать, никогда и не была примером для подражания — грубая, несдержанная и неоправданно холодная. С самого детства она научила тебя одной-единственной истине: сколько бы вокруг тебя не было людей — ты всегда в итоге останешься один. Друзья уйдут, знакомые забудут про тебя, а любовь — иссякнет. Сестра всегда учила полагаться только на свои силы, пусть и делала это своим своеобразным способом — через молчание и отказы. Но ты, почему-то, всегда знала — если случится что-то плохое, то она всегда окажется рядом.
Но, в конечном итоге, Азэми уехала. Оставила вас с матерью вдвоем и не вспоминала о вас добрых пять лет.
А сейчас объявилась: повзрослевшая, с багажом своего дерьма позади и с погасшим блеском в глазах.
А ещё с бумагой о разводе, которую она мельком показала матери, как только вернулась; сыном, который остался заграницей; и тихими рыданиями по ночам, которые ты невольно подслушиваешь, считая рваные всхлипы через тонкую стенку.
И молчанием. Нежеланием рассказывать, что же на самом деле произошло. Куда делась та Азэми, яркая и бойкая, желавшая покорить весь белый свет. И почему её место заняла разбитая копия.
— О, сколько время! — приятный голос госпожи Тсукишимы вырывает тебя и раздумий, заставляя обратить на неё внимание, — Нам уже пора.
После этих слов следуют торопливые сборы, обрывочные прощания и обещания заглянуть к вам еще раз. Ты очухиваешься лишь у двери, стоя между сестрой и мамой и провожая взглядом три удаляющиеся фигуры. Кей даже не оборачивается, чтобы ответить на твоё тихое "пока-пока, динозаврик", продолжая игнорировать факт твоего существования.
Дурак он.
Глупый-преглупый дурак.
Сообщение от: подрабатывает приманкой🍊
Т/иииии-чан! Я жду тебя уже целый час!! Если ты не придешь сейчас я начну пробежку без тебя!!!!😤😤😤😤😤😤
Т/иииии-чан! Я жду тебя уже целый час!! Если ты не придешь сейчас я начну пробежку без тебя!!!!😤😤😤😤😤😤
Сообщение от: подрабатывает приманкой🍊
Ладно не начну.... Но тебе стоит поторопиться!!!!!
Ладно не начну.... Но тебе стоит поторопиться!!!!!