511. Вообще в этой поездке в Казахстан имею свой «am i...better than everyone?»-moment: встаю раньше всех, чтобы по утру сбегать в тренажерный зал, бассейн и хамам; чуть в воздухе иссыхает последняя капля дождя, бегу в гору; вообще в любой непонятной ситуации бегу в гору; если не бегу в гору — уделяю время тихой рефлексии до завтрака, вот как сейчас.

Дело не бог весь какое, но, понимаете, мне всегда хотелось быть тем человеком, который прошел десять тысяч шагов, пока все спали, и тихо может рассказать за завтраком, как он уже окунулся в ледяное озеро на рассвете, да-да, интересный опыт, а как ваши дела.

Два года назад, после поездки в Карелию, я открыла для себя неприятную истину: сам факт перемещения тела в пространстве не сделает из тебя другого человека. Я ждала, что буду бегать с утра на озеро и делать йогу на рассвете, но на деле лежала на чердаке с бутылкой джина, читала книжки и писала своих магических бабонек. Я жила ровно так, как привыкла — с чего бы в другой географической реальности мне зажить иначе?

Это рассуждение у меня закольцовывается с мыслью, что изменение поведения никогда не происходит в моменте, в одной точке, там, где мы хотим видеть результаты этого изменения. Мысль сложная, ща.

Например, мы хотим лучше спать, или меньше пить, или побольше читать, или, вот, ходить в зал в отпуске. Мы чаще всего концентрируемся именно на этом моменте: когда уже ложимся спать, когда выбираем, пиво или сок, когда мы уже в отпуске и нужно вылезти из теплой кроватки, чтобы поднимать холодное железо. Но изменение не происходит в этой точке — в этой точке оно как бы просто проходит проверку на прочность, но поведенческий контекст мы, по хорошему, должны были менять весь день, неделю, месяц перед этим.

Чтобы лучше спать, нужно в течение дня прогуляться на свежем воздухе, подвигаться, хорошо есть, читать поменьше новостей и стараться не накачиваться кортизолом. Чтобы меньше пить, нужно наполнить свою жизнь вещами, которые противоречат идее «накирячиться в два часа дня во вторник» (ну и всякое другое, это сложный пример). Чтобы в восемь утра пойти в отельный gym, недостаточно просто «хотеть быть таким человеком», нужно им быть, нужно делать то, что делают такие люди: например, полгода гонять в зал, иметь программу тренировок и эмоциональную зависимость от жима штанги от груди.

Решение делать или не делать штуку на деле не принимается в моменте. Оно, получается, принимается много-много раз, в куче микро-выборов, которые могут и не казаться напрямую связанными с этой конкретной штукой.

Подумаю об этом еще, пока буду подниматься сегодня в гору.

Привет с горы.

Рецепт жареных редисок, и это космос, можно без рикотты, просто как гарнир к свиным ребрышкам, которые мариновались ночь в соевом соусе, горчице, меде и всяких травах и специях, а потом изготовились на углях. Как говорит Елена Ландэ, «готовим».

514. Более серьезные вопросы включают в себя: как вернуться к работе спустя отпуск, болезнь и легкий экзистенциальный кризис, и на данный момент больше ничего не включают.

515. Вчера в рамках борьбы за свое ментальное благополучие впервые поставила лимит на использование телеграма (и инстаграма — до кучи) на телефоне. В итоге за полдня отвлечений (за едой, в ожидании чего-то, в моменты тупки и тд) вместо листания телеграма прочитала половину книжки Будрайтскиса про правый поворот в мировой политике, что же будет дальше.

(Что будет дальше: мне надоест, и я отключу лимит, конечно же).

Ну а в целом ситуация такова: очень уже хочется написать постик о том, как я вышла из состояния «жизнь это пустая плоская жестяная тарелка и я на ней болтаюсь как одинокая и бессмысленная горошинка», но я пока не вышла из этого состояния, так что и поста такого нет.

516. Несколько недель назад всерьез задалась вопросом, как фоткать птиц: смотрела камеры, камеры-монокуляры и училась фотографировать через оптику (бинокль или обычный монокуляр). Чувствовала, что постепенно принимаю форму шара: в смысле, Шарика из Простоквашино. Не самая худшая форма, так-то.

(Купила монокуляр и научилась фоткать через бинокль).