Песах и цензура

То, что традиционные еврейские тексты систематически подвергались цензуре – не новость. Пасхальная агада – главный текст праздника Песах – не стал исключением.
Особенно «нравилась» агада русским царским цензорам в 19 веке. Они, не особо стесняясь, вносили «уточняющие комментарии», «исправляли» уже существующие разъяснения известных раввинов. Но помимо этого — вносили правки в сам текст агады.

Приведем два наиболее интересных для нас примера.

В самом начале агады есть фраза «В этом году — здесь, в будущем году — на земле Израиля. В этом году — рабы, в будущем году — свободные люди». Царская цензура изменила этот текст (на арамейском языке!) так: «В этом году – рабы во многих местах (т.е., кроме России), в будущем году – свободные люди, как в нашей стране (т.е., в России)».

Второй момент касается известного отрывка (часто используемого отдельно от агады, в песнях и т.д.): «И это поддерживало нас…». В каноническом тексте он звучит так: «Но в каждом поколении восстают (желающие) нас уничтожить, но Святой, благословен Он, спасает нас от руки их». После «работы» цензоров отрывок стал звучать так: «Но в каждом поколении восставали (желающие) нас уничтожить, но Святой, благословен Он, спасал нас от руки их». Настоящее время в тексте сменилось прошедшим. А Всевышний как бы и не причем.

Пасхальная агада очень легко «ложилась» на реальность, в которой существовали евреи. Царской цензуре эти аналогии мешали — царь-батюшка слишком напоминал местного фараона, а положение евреев было далеким от «свободных людей» даже в рамках понимания этих слов в Российской империи. Так что в торжественный для евреев день (точнее, ночь) нужно было напомнить — кто в доме хозяин, кто «спасает», и как там за окном со «свободой».

Все отрывки честно позаимствованы авторами канала у Эли Штерна, исследователя «Национальной библиотеки Израиля» и института изучения еврейства Галиции и Буковины.

В американских университетах продолжается антисемтиская вакханалия фанатов террористов из Газы

В последние дни два известных университета — Колумбийский и Йельский — превратились в арену демонстраций с людоедскими лозунгами фанатов ХАМАС. Всё это сопровождается харассментом еврейских студентов. И если вдруг вам вспомнились нацистские штурмовики, то это точная аналогия. Ничего общего с мирным протестом это не имеет. По сути, часть западного псевдолиберального сообщества добровольно и осознанно несет идеи джихадистов по миру, не забывая конечно про антисемитизм.

На видео — лишь часть того, что видят еврейские студенты элитных (некогда) американских университетов ежедневно. Понятно, что целью погромщиков гораздо легче стать тем, кто выглядит, как еврей. Ранее сегодня днем было распространено обращение раввина из Колумбийского университета Эли Бюлера, который просил еврейских студентов оставаться дома, и не появляться в кампусе, поскольку полиция элементарно не может обеспечить безопасность. Тем не менее, раввин Йеуда Дризин из ХАБАДа в кампусе выпустил заявление, что погромщики не запугают еврейских студентов и праздничные события Песаха (включая Седер) состоятся, ради чего уже нанята дополнительная охрана.

Последний седер в Варшавском гетто

Ему было 12 лет, и уже 3 недели, как он жил на «арийской стороне» Варшавы. Он продавал сигареты немецким солдатам — для вида, главным делом мальчика было сопротивление. Его звали Ицхак Мильхберг. И в свои годы он был связным и «контрабандистом», доставлявшим продукты в гетто и оружие для подполья.

К весне 1943 Варшавское гетто значительно сократилось — обитателей отправляли на смерть в Треблинку. Ходили слухи о скорой «окончательной чистке». Ицхак решился на поступок — провести пасхальный седер в гетто. Осиротевший (на его глазах расстреляли отца, депортировали мать, бабушку и двух сестер) Мильхберг хотел провести праздник с оставшейся семьей. «Я никогда не пропускал седер, это было у меня в крови» — вспоминал Ицхак впоследствии.

Он проник в гетто через канализацию и сливаясь с рабочими командами поляков. Когда Ицхак уже был внутри, началось восстание. Еврейские боевые группы стреляли в нацистов с крыш и верхних этажей. Не участвовавшие в боях ютились в бункерах. В одном из бункеров, где было около 60 человек, Ицхак встретил своего дядю Файвела.

Снаружи стреляли. Люди были в панике. Дядя Файвел схватил мальчика и сказал: «Ици! Мы можем умереть, но мы умрем как евреи. Если мы будем жить, то будем жить, как евреи. Если ты выживешь, расскажешь обо всем этом своим детям и внукам».

Ицхак и дядя Файвел вели седер по памяти — все молитвы и агаду. Было немного мацы и вареных овощей. Не было горьких трав, но у тех, кто был на седере, хватало горечи.

Сразу после седера, Ицхак присоединился к бойцам гетто. Он был связным между группами. На шестой день боев его поймали. Но произошло еще одно чудо в жизни мальчика — он сбежал из поезда в Треблинку, и вернулся в Варшаву. Польская семья укрывала его до конца войны.

После войны Ицхак Мильхберг перебрался в Америку. Желание дяди он исполнял каждый год.

Фото: выпечка мацы в гетто Лодзи и Песах в Варшавском гетто из архива музея «Яд Вашем»