[ #карпский ]
— я просто сниму фильм и вернусь домой. всё будет в порядке. в чëм твоя проблема?
— ты издеваешься? что такого в том, что ты едешь на войну? серьёзно?
— я обещаю тебе, что я вернусь. для тебя что-то значат мои обещания?
— значат. я просто переживаю. это нормально.
— любишь меня?
— больше всего на свете.
— тогда доверься мне.
— я просто сниму фильм и вернусь домой. всё будет в порядке. в чëм твоя проблема?
— ты издеваешься? что такого в том, что ты едешь на войну? серьёзно?
— я обещаю тебе, что я вернусь. для тебя что-то значат мои обещания?
— значат. я просто переживаю. это нормально.
— любишь меня?
— больше всего на свете.
— тогда доверься мне.
[ #хазгром ]
Петя лежал, расслабленно перебирая чужие немного влажные волосы, и думал, думал, думал. В основном много думать и загоняться было прерогативой Игоря, но сейчас он просто развалился прямо на Пете (дышать было тяжеловато, но он ни за что не сдвинет эту тушу даже на миллиметр, слишком испугался и слишком соскучился) и лениво поглаживал его бока. Губы в кои-то веки не были одной тонкой линией, а растянулись в подобии улыбки, которую Петя так любил. Он вообще всего Игоря любил, даже такого идиота, опять бросившегося в одиночку в самое пекло.
Гром ввалился в квартиру два часа назад, придерживая левую руку, и сдавленно заматерился. Петя хотел его порадовать и наблюдал за мясом в духовке. Мясо было забыто, Петя поливал отборным матом Игоря, тех, на кого он полез, полицию Питера и всех причастных. А вот Игорю даже орать не хотелось. Он смотрел на Петю, который бубнил, но осторожно протирал ссадины и заматывал бинтом повреждённое плечо, и думал, как сильно он влюблён. Почти год вместе, а он всё смотрел на Хазина как в первый раз, когда понял, насколько ему не безразличен этот московский хлыщ. Уже давно не московский, но всё же. Петя всегда под таким взглядом таял, пытался, конечно, строить из себя серьёзного мужика, который не плывёт от одного вида близкого человека, но против Грома нет приёма, он усвоил этот урок.
И поэтому изо всех сил держался, когда Игорь неожиданно лёг на него и прикусил бедро, тут же облизав, стал подниматься поцелуями вверх по спине, сжимая кожу до синяков. Петя плавился от этого. От этого контраста нежности и лёгкой грубости, от ощущения горячего тела сверху. Он все ещё делал вид, что спит, но вскрикнул, когда Игорь укусил плечо и ещё сильнее сжал бёдра.
Сейчас в теле была приятная расслабленность, а вот мозг загнался снова. Игорь почувствовал смену настроения и легонько поцеловал прямо под сердцем, уставившись на Петю взглядом побитой собаки (и выглядел он примерно так же). Хазин только усмехнулся грустно и погладил его по шее.
— Злишься?
— Злишься, — они ещё в самом начале отношений условились открываться друг перед другом по максимуму и сразу говорить, если что-то не так. По-другому они вряд ли бы продержались.
— Прости, — Игорь, словно извиняясь, мягко коснулся губами плеча, щеки и коротко клюнул в губы, рука в волосах сжалась сильнее, — знаю, вечно тебя до белого каления довожу своими приколами.
— Именно. Придурок.
Только Петя знал, что это не поменяется. Знал, что Игорь всегда грудью на амбразуру кинется, всегда справедливости будет добиваться, всегда будет в самом эпицентре. Игорь живёт так, и вряд ли изменит свою жизнь ради него. Хоть и любит, Петя прекрасно это знал и видел. И не пытался как-то исправить.
Когда спустя три месяца он заметил, что всего дважды обрабатывал раны Игоря, и то это была пара царапин, он удивился. Когда Игорь сказал, что будет носить табельное, и вовсе чуть не заорал. Мысль, что это он сделал из-за Пети, почему-то старательно игнорировалась. А Игорь только поцеловал в нос и отправился на задержание. Губы Пети растянулись в абсолютно влюблённой улыбке.
Петя лежал, расслабленно перебирая чужие немного влажные волосы, и думал, думал, думал. В основном много думать и загоняться было прерогативой Игоря, но сейчас он просто развалился прямо на Пете (дышать было тяжеловато, но он ни за что не сдвинет эту тушу даже на миллиметр, слишком испугался и слишком соскучился) и лениво поглаживал его бока. Губы в кои-то веки не были одной тонкой линией, а растянулись в подобии улыбки, которую Петя так любил. Он вообще всего Игоря любил, даже такого идиота, опять бросившегося в одиночку в самое пекло.
Гром ввалился в квартиру два часа назад, придерживая левую руку, и сдавленно заматерился. Петя хотел его порадовать и наблюдал за мясом в духовке. Мясо было забыто, Петя поливал отборным матом Игоря, тех, на кого он полез, полицию Питера и всех причастных. А вот Игорю даже орать не хотелось. Он смотрел на Петю, который бубнил, но осторожно протирал ссадины и заматывал бинтом повреждённое плечо, и думал, как сильно он влюблён. Почти год вместе, а он всё смотрел на Хазина как в первый раз, когда понял, насколько ему не безразличен этот московский хлыщ. Уже давно не московский, но всё же. Петя всегда под таким взглядом таял, пытался, конечно, строить из себя серьёзного мужика, который не плывёт от одного вида близкого человека, но против Грома нет приёма, он усвоил этот урок.
И поэтому изо всех сил держался, когда Игорь неожиданно лёг на него и прикусил бедро, тут же облизав, стал подниматься поцелуями вверх по спине, сжимая кожу до синяков. Петя плавился от этого. От этого контраста нежности и лёгкой грубости, от ощущения горячего тела сверху. Он все ещё делал вид, что спит, но вскрикнул, когда Игорь укусил плечо и ещё сильнее сжал бёдра.
Сейчас в теле была приятная расслабленность, а вот мозг загнался снова. Игорь почувствовал смену настроения и легонько поцеловал прямо под сердцем, уставившись на Петю взглядом побитой собаки (и выглядел он примерно так же). Хазин только усмехнулся грустно и погладил его по шее.
— Злишься?
— Злишься, — они ещё в самом начале отношений условились открываться друг перед другом по максимуму и сразу говорить, если что-то не так. По-другому они вряд ли бы продержались.
— Прости, — Игорь, словно извиняясь, мягко коснулся губами плеча, щеки и коротко клюнул в губы, рука в волосах сжалась сильнее, — знаю, вечно тебя до белого каления довожу своими приколами.
— Именно. Придурок.
Только Петя знал, что это не поменяется. Знал, что Игорь всегда грудью на амбразуру кинется, всегда справедливости будет добиваться, всегда будет в самом эпицентре. Игорь живёт так, и вряд ли изменит свою жизнь ради него. Хоть и любит, Петя прекрасно это знал и видел. И не пытался как-то исправить.
Когда спустя три месяца он заметил, что всего дважды обрабатывал раны Игоря, и то это была пара царапин, он удивился. Когда Игорь сказал, что будет носить табельное, и вовсе чуть не заорал. Мысль, что это он сделал из-за Пети, почему-то старательно игнорировалась. А Игорь только поцеловал в нос и отправился на задержание. Губы Пети растянулись в абсолютно влюблённой улыбке.
[ #хазгром ]
Да, он стал до жути сентиментальным и еще более нежным, захотелось в очередной раз сказать Игорю, как сильно он рад его присутствию в своей жизни, но Грому приспичило поработать. Именно в субботу, именно в их редкий совместный выходной
https://ficbook.net/readfic/11720515/32103265
Да, он стал до жути сентиментальным и еще более нежным, захотелось в очередной раз сказать Игорю, как сильно он рад его присутствию в своей жизни, но Грому приспичило поработать. Именно в субботу, именно в их редкий совместный выходной
https://ficbook.net/readfic/11720515/32103265
Доброе утро от макнисов, где Денису приспичило поработать в воскресенье, случайно (нет) лёжа на коленях у Макса, а Макс гладит его по заднице и еле сдерживается, чтобы не оставить на ней красные отпечатки своих ладоней
[ #тихони ] nc-17
Тиша подползает к Ване на коленях, устраивает голову на сведённых ногах и смотрит снизу вверх.
— Ванююш, — просяще тянет Тихон. Янковский медленно опускает глаза и чуть разводит колени. Тиша трётся щекой об бедро, прикрыв глаза. Шепчет что-то неразборчивое. Ване хочется грубо вжать чужое лицо в ширинку. Член уже упирается в джинсы. Он вплетает пальцы в кудри, сжимает, ждёт, растягивая удовольствие. Не каждый день Жизневский приползает к нему на коленях. Тиша подставляется под его прикосновения, ну прямо как верный пёс. Ванины губы растягиваются в ухмылке.
https://ficbook.net/readfic/11645402/31828391
Тиша подползает к Ване на коленях, устраивает голову на сведённых ногах и смотрит снизу вверх.
— Ванююш, — просяще тянет Тихон. Янковский медленно опускает глаза и чуть разводит колени. Тиша трётся щекой об бедро, прикрыв глаза. Шепчет что-то неразборчивое. Ване хочется грубо вжать чужое лицо в ширинку. Член уже упирается в джинсы. Он вплетает пальцы в кудри, сжимает, ждёт, растягивая удовольствие. Не каждый день Жизневский приползает к нему на коленях. Тиша подставляется под его прикосновения, ну прямо как верный пёс. Ванины губы растягиваются в ухмылке.
https://ficbook.net/readfic/11645402/31828391
[ #хазгром ]
– Мы что-нибудь придумаем.
– Что мы придумаем, Игорь?
Петя Хазин прекрасно знал, что жизнь та еще сука. С того самого момента, как услышал первое грозное отцовское "нет", как послушно пустил собственную жизнь прямиком в задницу. И в конце жесткого трипа по американским горкам ему встретился Игорь. Хмурый майор Гром, серый как Питер и с такой же огромной душой. Две недели назад он в своей странной манере сделал Пете предложение, и тот радостный светил кольцом, но каждый вечер грустно крутил его на пальце, понимая – не сложится.
– Мы что-нибудь придумаем.
– Что мы придумаем, Игорь?
Петя Хазин прекрасно знал, что жизнь та еще сука. С того самого момента, как услышал первое грозное отцовское "нет", как послушно пустил собственную жизнь прямиком в задницу. И в конце жесткого трипа по американским горкам ему встретился Игорь. Хмурый майор Гром, серый как Питер и с такой же огромной душой. Две недели назад он в своей странной манере сделал Пете предложение, и тот радостный светил кольцом, но каждый вечер грустно крутил его на пальце, понимая – не сложится.
[ #тихони ]
— Ну чего такой серьёзный, Тиш?
— Да в смысле?
— Да в прямом.
Ваня обиженно смотрел в объектив новенького олимпуса — подарка сестры. Он прожужжал уши всем, что ему срочно нужно фотографировать на плёнку, достал Тихона (они вместе штудировали интернет, у Тиши голова кругом шла от обилия информации и, казалось, одинакового описания каждого фотоаппарата), ныл родителям (как оказалось, бесполезно, они, особенно мама, скептически относились к очередному увлечению сына), а потом и сестре. Его горящие глаза, когда Лиза после очередной поездки в Лос-Анджелес вернулась с сюрпризом, Тиша запомнил надолго. Как и любую деталь в Ване. Он же друг, верно? О друзьях нужно помнить всё. Тогда почему сердце так бесится от одного взгляда, от каждого долгого объятия, от ладони в ладони.⤵️
— Ну чего такой серьёзный, Тиш?
— Да в смысле?
— Да в прямом.
Ваня обиженно смотрел в объектив новенького олимпуса — подарка сестры. Он прожужжал уши всем, что ему срочно нужно фотографировать на плёнку, достал Тихона (они вместе штудировали интернет, у Тиши голова кругом шла от обилия информации и, казалось, одинакового описания каждого фотоаппарата), ныл родителям (как оказалось, бесполезно, они, особенно мама, скептически относились к очередному увлечению сына), а потом и сестре. Его горящие глаза, когда Лиза после очередной поездки в Лос-Анджелес вернулась с сюрпризом, Тиша запомнил надолго. Как и любую деталь в Ване. Он же друг, верно? О друзьях нужно помнить всё. Тогда почему сердце так бесится от одного взгляда, от каждого долгого объятия, от ладони в ладони.⤵️
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
[ #хазгром ]
— О чем поговорить хотел?
Дверь кабинки захлопнулась, щёлкнул замок, отрезав Грома и Хазина от внешнего мира. В заведениях вроде "Золотого дракона" обязательно были укромные уголки и приватные столики для бесед чиновничьих шишек, но двум полицейским (одному — при исполнении) вход туда был заказан. Оставалось раскладывать все частные (честные) разговоры в квадрантом метре туалетной кабинки и надеяться, что никто из гостей мероприятия не захочет отвлечься от шампанского и азартных игр.
У Грома было задание, у Пети — ворох личных историй, которые не терпели отлагательств. Невозможность объясниться терзала глотку, а Хазин был твёрдо уверен, что до конца его дней это разрешалось только Грому.
— Я каюсь, — заявил Петя, поднимая глаза.
⤵️
— О чем поговорить хотел?
Дверь кабинки захлопнулась, щёлкнул замок, отрезав Грома и Хазина от внешнего мира. В заведениях вроде "Золотого дракона" обязательно были укромные уголки и приватные столики для бесед чиновничьих шишек, но двум полицейским (одному — при исполнении) вход туда был заказан. Оставалось раскладывать все частные (честные) разговоры в квадрантом метре туалетной кабинки и надеяться, что никто из гостей мероприятия не захочет отвлечься от шампанского и азартных игр.
У Грома было задание, у Пети — ворох личных историй, которые не терпели отлагательств. Невозможность объясниться терзала глотку, а Хазин был твёрдо уверен, что до конца его дней это разрешалось только Грому.
— Я каюсь, — заявил Петя, поднимая глаза.
⤵️
Доброе утро от хазгромов, где Петя не хочет вставать, ноет «ещё пять минуточек», Игорь сдаётся, тоже ложится рядом, обнимая, а ещё через полчаса они бегают по квартире и орут друг на друга, потому что опаздывают
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Нежного пробуждения подписчикам свш желает коллаб Топей и свежего тренда из тиктока 😌✨
[ #хазгром ]
Благосклонность Игоря удивляла и пугала. Чем он, законченный наркоша к своим двадцати трём годам, смог привлечь его внимание, Петя не знал. И знать не хотел.
https://ficbook.net/readfic/12542430/32264206
Благосклонность Игоря удивляла и пугала. Чем он, законченный наркоша к своим двадцати трём годам, смог привлечь его внимание, Петя не знал. И знать не хотел.
https://ficbook.net/readfic/12542430/32264206
Спокойной ночи от макнисов, где в квартире пиздец жарко, под кондёром они спать не могут, потому что Денису холодно, и он лезет обниматься к Максу, а тот терпит, хоть и жарко, но любит же