[ #карпский ] \1
— О, Майский, как раз тебя ищу! Партийное задание тебе, — декан выловил парня из шумного коридора, отводя в закуток.
— Что такое? — поинтересовался студент, а сам скрестил пальцы, хоть бы не заставили снова проявлять пленку.
— Летать не боишься? — что-то новенькое.
— Да я не пробовал еще.
— Вот и попробуешь. Нам поступил приказ выделить одного кинооператора ВГИКа для документальной съемки шахматной партии между Карповым и претендентом из США. Справишься?
— Да Вы что… — парень не верил своим ушам. — Конечно, справлюсь!
— Вот и славно. Значит, пакуй вещи, в понедельник вылет. Камеру и прочее выпишут.
Декан попрощался и ушел, а Иван еще минут пять стоял столбом в закутке коридора. Не каждый день такое счастье падает на рядового студента. Его, Ваню Майского, отправляют снимать чемпиона мира — Анатолия Карпова. Ну и ну…
Еще через минуту он бежал на пару, совершенно не беспокоясь, что опаздывает. Учеба теперь интересовала его явно не в первую очередь, и оставшийся рабочий день пятницы он провел, витая в облаках. Но так же быстро с них упал, переступив порог общажной комнаты. До понедельника ещё два дня, два дня плевания в потолок и волнительного ожидания.
Собирать было практически нечего, и справившись в тот же вечер, он упал на койку, бездумно в этот самый потолок уставившись. Левая нога, свисающая с кровати, задвинула собранную сумку под нее и начала качаться туда-сюда. Прямо как мысли, беспорядочно суетившиеся в голове. Но одну Ваня всё-таки смог выцепить, и крепко ухватив, превратил в идею, а идею — в планы на выходные.
Два дня он прокопался в архивах за просмотрами съемок игр и самого Карпова. Ему было интересно, что он за человек. С обложек и экрана на него смотрел холодный и решительный мужчина, гордость отечества, на плечах которого огромная ответственность за весь спорт. И теперь Майский обязан показать его в свете ничуть не худшем. Справится ли? Обязан. Но ему хотелось узнать его по-настояшему.
В аэропорту Ваня был впервые за свои двадцать четыре года жизни. Куча людей, снующих туда сюда с сумками, чемоданами и прочими вещами сбивали и мешались, но парень быстро нашел нужный зал отдыха. Когда он только зашел, на него обернулись двое явно высокопоставленных партийных человека.
— Это еще к…?
— Иван Майский. Кинооператор ВГИКа, — спокойно и уверенно отрапортовал тот.
— А… Ну, проходите, проходите.
Остальная команда шахматистов и сопровождающих быстро поздоровалась с парнем, пожав ему руку, и вернулись к горячему обсуждению предстоящей партии. Не вдаваясь в подробности, Майский отошёл в сторону к большому окну, закуривая.
— А ты кто? — внезапно поинтересовались откуда-то снизу. Ваня чертыхнулся, резко развернулся и чуть было не упал, но перила спасительно впились в поясницу. Анатолий появился неожиданно, застав парня врасплох.
— Я Ваня…. Майский. Кинооператор, — заторможенно ответил он, не сразу находя собеседника.
— А, прикольно. Я Толя, приятно. — мужчина помахал рукой и ушел к диванам, оставив Ваню в крайне смешаных чувствах. Вот так просто? Познакомиться с одним из самых известных людей в мире? Он зависал в своих мыслях, пока сигарета не обожгла пальцы.
— О, Майский, как раз тебя ищу! Партийное задание тебе, — декан выловил парня из шумного коридора, отводя в закуток.
— Что такое? — поинтересовался студент, а сам скрестил пальцы, хоть бы не заставили снова проявлять пленку.
— Летать не боишься? — что-то новенькое.
— Да я не пробовал еще.
— Вот и попробуешь. Нам поступил приказ выделить одного кинооператора ВГИКа для документальной съемки шахматной партии между Карповым и претендентом из США. Справишься?
— Да Вы что… — парень не верил своим ушам. — Конечно, справлюсь!
— Вот и славно. Значит, пакуй вещи, в понедельник вылет. Камеру и прочее выпишут.
Декан попрощался и ушел, а Иван еще минут пять стоял столбом в закутке коридора. Не каждый день такое счастье падает на рядового студента. Его, Ваню Майского, отправляют снимать чемпиона мира — Анатолия Карпова. Ну и ну…
Еще через минуту он бежал на пару, совершенно не беспокоясь, что опаздывает. Учеба теперь интересовала его явно не в первую очередь, и оставшийся рабочий день пятницы он провел, витая в облаках. Но так же быстро с них упал, переступив порог общажной комнаты. До понедельника ещё два дня, два дня плевания в потолок и волнительного ожидания.
Собирать было практически нечего, и справившись в тот же вечер, он упал на койку, бездумно в этот самый потолок уставившись. Левая нога, свисающая с кровати, задвинула собранную сумку под нее и начала качаться туда-сюда. Прямо как мысли, беспорядочно суетившиеся в голове. Но одну Ваня всё-таки смог выцепить, и крепко ухватив, превратил в идею, а идею — в планы на выходные.
Два дня он прокопался в архивах за просмотрами съемок игр и самого Карпова. Ему было интересно, что он за человек. С обложек и экрана на него смотрел холодный и решительный мужчина, гордость отечества, на плечах которого огромная ответственность за весь спорт. И теперь Майский обязан показать его в свете ничуть не худшем. Справится ли? Обязан. Но ему хотелось узнать его по-настояшему.
В аэропорту Ваня был впервые за свои двадцать четыре года жизни. Куча людей, снующих туда сюда с сумками, чемоданами и прочими вещами сбивали и мешались, но парень быстро нашел нужный зал отдыха. Когда он только зашел, на него обернулись двое явно высокопоставленных партийных человека.
— Это еще к…?
— Иван Майский. Кинооператор ВГИКа, — спокойно и уверенно отрапортовал тот.
— А… Ну, проходите, проходите.
Остальная команда шахматистов и сопровождающих быстро поздоровалась с парнем, пожав ему руку, и вернулись к горячему обсуждению предстоящей партии. Не вдаваясь в подробности, Майский отошёл в сторону к большому окну, закуривая.
— А ты кто? — внезапно поинтересовались откуда-то снизу. Ваня чертыхнулся, резко развернулся и чуть было не упал, но перила спасительно впились в поясницу. Анатолий появился неожиданно, застав парня врасплох.
— Я Ваня…. Майский. Кинооператор, — заторможенно ответил он, не сразу находя собеседника.
— А, прикольно. Я Толя, приятно. — мужчина помахал рукой и ушел к диванам, оставив Ваню в крайне смешаных чувствах. Вот так просто? Познакомиться с одним из самых известных людей в мире? Он зависал в своих мыслях, пока сигарета не обожгла пальцы.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
[ #карпский ]
AU: 1979-й год. Ввод советских войск в Афганистан.
Ваня и Толя поругались из-за того, что Майский решил поехать снимать новый док прямо в горячую точку. Снова. Не впервые, но в этот раз Ваня сказал, что в их квартиру он больше не вернётся. Однако Толя не из тех людей, которые так легко отпускают.
AU: 1979-й год. Ввод советских войск в Афганистан.
Ваня и Толя поругались из-за того, что Майский решил поехать снимать новый док прямо в горячую точку. Снова. Не впервые, но в этот раз Ваня сказал, что в их квартиру он больше не вернётся. Однако Толя не из тех людей, которые так легко отпускают.
[ #карпский ]
когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах,
сожги меня, как сжигали Рим, и над колодцем развей мой прах.
а сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит.
и я уйду, навсегда уйду.
так не ищи меня, не ищи.
но в кабаке, допивая джин, в объятьях девушки в юбке-клёш,
глотая джаз и табачный дым,
я буду верить,
что ты
найдешь.
когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах,
сожги меня, как сжигали Рим, и над колодцем развей мой прах.
а сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит.
и я уйду, навсегда уйду.
так не ищи меня, не ищи.
но в кабаке, допивая джин, в объятьях девушки в юбке-клёш,
глотая джаз и табачный дым,
я буду верить,
что ты
найдешь.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
[ #карпский ]
Толя получил короткую телеграмму-похоронку, мол, такой-то такой погиб в бою, проявив геройство и мужество, Родина будет помнить и гордиться.
Родина не будет, помнить и оплакивать теперь только Толе.
Может быть, от дней этих,
жутких, как штыков острия,
когда столетия выбелят бороду, останемся только
ты
и я
Толя получил короткую телеграмму-похоронку, мол, такой-то такой погиб в бою, проявив геройство и мужество, Родина будет помнить и гордиться.
Родина не будет, помнить и оплакивать теперь только Толе.
Может быть, от дней этих,
жутких, как штыков острия,
когда столетия выбелят бороду, останемся только
ты
и я
[ #карпский ]
Слова, из сплетения лживых надежд с примесью горького яда чужих сожалений в изрезанных венах,
теряются в пепле нашей тоски, утончённо и нежно, будто в прощальном вальсе.
Шахматный ход и просчёт — смертельный рубеж последних счастливых мгновений под стройные такты Шопена.
Я рискнул королём. И плёнка засвечена.
Время назад.
Умоляю: останься со мной.
Останься...
<< Глотаем слёзы. Внутри разливается
мёртвое море.
Ах васильки, васильки. Сколько их
выросло в поле. >>
Слова, из сплетения лживых надежд с примесью горького яда чужих сожалений в изрезанных венах,
теряются в пепле нашей тоски, утончённо и нежно, будто в прощальном вальсе.
Шахматный ход и просчёт — смертельный рубеж последних счастливых мгновений под стройные такты Шопена.
Я рискнул королём. И плёнка засвечена.
Время назад.
Умоляю: останься со мной.
Останься...
<< Глотаем слёзы. Внутри разливается
мёртвое море.
Ах васильки, васильки. Сколько их
выросло в поле. >>
- Анатолий Евгеньевич, не робейте. - Ваня улыбнулся, протянул вперёд широкую ладонь, поклонился. Форсил.
- А я и не робею. - Толя одёрнул полы пиджака, упрямый такой, красивый. Стрельнул чернющими глазищами. В самое сердце, на поражение. Ваня ждал. Толя вздохнул. Отчаянно как-то, словно вперёд с обрыва, шагнул в любимые руки. Знал, что поддержат - одна на поясницу нежно, другая ладонью в ладонь - и взглядом глаза в глаза, чтобы весь мир отступил. Ваня сделал шаг, Толя поддался, улыбнулся, отпустил себя, наконец.
Из репродукторов, потрескивая, путаясь эхом в деревьях утренне-пустынного осеннего парка, Муслим Магомаев пел о своей любви, а Ваня чувствовал себя до безобразия счастливым.
Я к тебе приду на помощь,— только позови,
Просто позови, тихо позови.
Пусть с тобой все время будет свет моей любви,
Зов моей любви, боль моей любви!
[ #карпский ]
- А я и не робею. - Толя одёрнул полы пиджака, упрямый такой, красивый. Стрельнул чернющими глазищами. В самое сердце, на поражение. Ваня ждал. Толя вздохнул. Отчаянно как-то, словно вперёд с обрыва, шагнул в любимые руки. Знал, что поддержат - одна на поясницу нежно, другая ладонью в ладонь - и взглядом глаза в глаза, чтобы весь мир отступил. Ваня сделал шаг, Толя поддался, улыбнулся, отпустил себя, наконец.
Из репродукторов, потрескивая, путаясь эхом в деревьях утренне-пустынного осеннего парка, Муслим Магомаев пел о своей любви, а Ваня чувствовал себя до безобразия счастливым.
Я к тебе приду на помощь,— только позови,
Просто позови, тихо позови.
Пусть с тобой все время будет свет моей любви,
Зов моей любви, боль моей любви!
[ #карпский ]
[ #карпский ]
— я просто сниму фильм и вернусь домой. всё будет в порядке. в чëм твоя проблема?
— ты издеваешься? что такого в том, что ты едешь на войну? серьёзно?
— я обещаю тебе, что я вернусь. для тебя что-то значат мои обещания?
— значат. я просто переживаю. это нормально.
— любишь меня?
— больше всего на свете.
— тогда доверься мне.
— я просто сниму фильм и вернусь домой. всё будет в порядке. в чëм твоя проблема?
— ты издеваешься? что такого в том, что ты едешь на войну? серьёзно?
— я обещаю тебе, что я вернусь. для тебя что-то значат мои обещания?
— значат. я просто переживаю. это нормально.
— любишь меня?
— больше всего на свете.
— тогда доверься мне.