Forwarded from пара пакетов вина из коробки
с наступающим, мои хорошие, пусть Новый год принесёт всё самое светлое, а всю гадость оставит позади 💖
и немного милой новогодней истории про моих любимых парней, которые находят своё счастье.
#хазгром
Петя и подумать не мог, что тем же вечером, заглянув на ужин к Прокопенко, которого он знал с детства и с подачи которого перевёлся в Питер, что увидит там того самого «грозного дылду». Дылда удивился не меньше, Фёдор Иванович смеялся в усы, а тёть Лена с непониманием наблюдала за этим цирком.
https://ficbook.net/readfic/11551572/33377912#part_content
и немного милой новогодней истории про моих любимых парней, которые находят своё счастье.
#хазгром
Петя и подумать не мог, что тем же вечером, заглянув на ужин к Прокопенко, которого он знал с детства и с подачи которого перевёлся в Питер, что увидит там того самого «грозного дылду». Дылда удивился не меньше, Фёдор Иванович смеялся в усы, а тёть Лена с непониманием наблюдала за этим цирком.
https://ficbook.net/readfic/11551572/33377912#part_content
!!!! ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ И НОВЫЕ ХЭДКАНОНЫ !!!!
[ #хазгром ]
Засыпать у Грома дома уже вошло в привычку. Петя почти привык к неудобному дивану, одеялу, любезно (нет) выделенному Игорем и сопению на подушке рядом. Он так часто брал работу домой, а Петя со вздохами и матом шёл следом. Напарник как никак, ну куда это горе бросить. Петя видел, как он кидается в самую гущу, чего греха таить, Хазин и сам таким был, только научился ценить свою жизнь после подворотни и парочки рехабов. В кои-то веки был благодарен отцу, что он затер все тёмные пятна в биографии сына, и тот спокойно продолжал работать. Всё еще с кошмарами, тремором, но продолжал. И с бешеным напарником.
Игорь был как закрытая книга, как те девчачьи блокноты с замками, которые не открывались просто так. Петя считал его как максимум приятелем, как минимум другом. Хотелось немного другого, Петя сам боялся своих чувств, а еще не понимал, почему отец и Игорь волками смотрели друг на друга, когда Хазин-старший приперся в командировку в Питер. Петя с Игорем тогда ввалились в управление чуть ли не в обнимку, с развороченной ногой было не слишком удобно идти, а больницы Гром не переваривал. Так и накладывал ему Петя эластичный бинт в кабинете Прокопенко под его яростный ор. Спрашивать о чем-то Хазин не собирался, знал, что Игорь всё равно ничего не скажет, только взбрыкнёт еще больше. Потом, правда, придёт к нему домой извиняться с шавой. Петя еле удержался, чтобы не рассмеяться, когда Гром сделал так в первый раз, но подношение принял и весь вечер слушал, где в Питере делают лучшую шаверму.
Петя резко проснулся на чужой подушке. Пустой. Взял телефон, посмотрел на время и огляделся. Он сразу и не понял, где находится, пока не услышал тихий всхлип. Петя продрал глаза и увидел знакомую спину в белой футболке. Всё его нутро кричало «подойди, спроси, обними», только Игорь вряд ли оценит такой душевный порыв. Вроде Хазин доказал, что он не кидалово, столько дерьма они прошли вместе, и всё равно достучаться до Игоря было нереально. Тот факт, что он позволял ему оставаться, когда они работали до ночи, уже немало грел.
Поборовшись со своими тараканами, часть которых призывала лечь, а вторая часть гнала к Игорю, Петя осторожно встал и на цыпочках двинулся вперёд. Увидел из-за спины, как Гром рассматривает какой-то альбом, а его плечи еле-еле подрагивают.
— А он у тебя ничего такой, — не нужно было долго гадать, кто на той фотке из полароида. Петя ждал любой реакции: криков, удара, молчания, но не того, что Игорь засмеется.
— Понравился что ли? — он незаметно попытался шмыгнуть носом и провел рукой по лицу. Петя посчитал это добрым знаком и сел ближе, вглядываясь в рисунки.
— Как мужчина мужчине — вполне.
— Выкрутился.
Петя рассмеялся и толкнул его в плечо. Покосился на выцветшие со временем билеты в Диснейленд, на то, как Игорь медленно проводит по ним пальцами и тяжело вздыхает. Поддерживать Петя умел плохо, да и не знал, оценит ли Игорь вообще его нахождение здесь или успокоится и выгонит взашей.
— Мы так и не съездили в Диснейленд. Из-за меня, — на билеты упала одинокая слезинка, Игорь склонил голову и замолчал. Петя ошарашено смотрел на него и, не сдержавшись, положил руку на плечо. И никак не ожидал, что Игорь прижмется к ладони и разрыдается еще сильнее. Успокаивать плачущих людей казалось вовсе невыполнимой задачей, и Петя сделал то, что, по мнению мамы и Нины, умел лучше всего. Обнял со спины и позволил выплакаться. Позволил себе маленькую слабость, уткнулся в короткие волосы и просто ждал.
Игорь плакал недолго, уже минут через пять он зашевелился, и Петя тут же отстранился, не зная, что делать дальше.
— Твой отец предал моего. А я спокойно позволяю тебе быть рядом, — Игорь смотрел прямо мокрыми глазами, почти не моргал, — и всё думаю, не совершаю ли ошибки. Хотя уже поздно, наверное.
— Почему поздно? — Петя обещал себе потом расспросить, в чем и где был виноват его отец, сейчас его волновало другое.
— Серьёзно не понимаешь?
Игорь неловко улыбнулся и закрыл альбом. ↩️
[ #хазгром ]
Засыпать у Грома дома уже вошло в привычку. Петя почти привык к неудобному дивану, одеялу, любезно (нет) выделенному Игорем и сопению на подушке рядом. Он так часто брал работу домой, а Петя со вздохами и матом шёл следом. Напарник как никак, ну куда это горе бросить. Петя видел, как он кидается в самую гущу, чего греха таить, Хазин и сам таким был, только научился ценить свою жизнь после подворотни и парочки рехабов. В кои-то веки был благодарен отцу, что он затер все тёмные пятна в биографии сына, и тот спокойно продолжал работать. Всё еще с кошмарами, тремором, но продолжал. И с бешеным напарником.
Игорь был как закрытая книга, как те девчачьи блокноты с замками, которые не открывались просто так. Петя считал его как максимум приятелем, как минимум другом. Хотелось немного другого, Петя сам боялся своих чувств, а еще не понимал, почему отец и Игорь волками смотрели друг на друга, когда Хазин-старший приперся в командировку в Питер. Петя с Игорем тогда ввалились в управление чуть ли не в обнимку, с развороченной ногой было не слишком удобно идти, а больницы Гром не переваривал. Так и накладывал ему Петя эластичный бинт в кабинете Прокопенко под его яростный ор. Спрашивать о чем-то Хазин не собирался, знал, что Игорь всё равно ничего не скажет, только взбрыкнёт еще больше. Потом, правда, придёт к нему домой извиняться с шавой. Петя еле удержался, чтобы не рассмеяться, когда Гром сделал так в первый раз, но подношение принял и весь вечер слушал, где в Питере делают лучшую шаверму.
Петя резко проснулся на чужой подушке. Пустой. Взял телефон, посмотрел на время и огляделся. Он сразу и не понял, где находится, пока не услышал тихий всхлип. Петя продрал глаза и увидел знакомую спину в белой футболке. Всё его нутро кричало «подойди, спроси, обними», только Игорь вряд ли оценит такой душевный порыв. Вроде Хазин доказал, что он не кидалово, столько дерьма они прошли вместе, и всё равно достучаться до Игоря было нереально. Тот факт, что он позволял ему оставаться, когда они работали до ночи, уже немало грел.
Поборовшись со своими тараканами, часть которых призывала лечь, а вторая часть гнала к Игорю, Петя осторожно встал и на цыпочках двинулся вперёд. Увидел из-за спины, как Гром рассматривает какой-то альбом, а его плечи еле-еле подрагивают.
— А он у тебя ничего такой, — не нужно было долго гадать, кто на той фотке из полароида. Петя ждал любой реакции: криков, удара, молчания, но не того, что Игорь засмеется.
— Понравился что ли? — он незаметно попытался шмыгнуть носом и провел рукой по лицу. Петя посчитал это добрым знаком и сел ближе, вглядываясь в рисунки.
— Как мужчина мужчине — вполне.
— Выкрутился.
Петя рассмеялся и толкнул его в плечо. Покосился на выцветшие со временем билеты в Диснейленд, на то, как Игорь медленно проводит по ним пальцами и тяжело вздыхает. Поддерживать Петя умел плохо, да и не знал, оценит ли Игорь вообще его нахождение здесь или успокоится и выгонит взашей.
— Мы так и не съездили в Диснейленд. Из-за меня, — на билеты упала одинокая слезинка, Игорь склонил голову и замолчал. Петя ошарашено смотрел на него и, не сдержавшись, положил руку на плечо. И никак не ожидал, что Игорь прижмется к ладони и разрыдается еще сильнее. Успокаивать плачущих людей казалось вовсе невыполнимой задачей, и Петя сделал то, что, по мнению мамы и Нины, умел лучше всего. Обнял со спины и позволил выплакаться. Позволил себе маленькую слабость, уткнулся в короткие волосы и просто ждал.
Игорь плакал недолго, уже минут через пять он зашевелился, и Петя тут же отстранился, не зная, что делать дальше.
— Твой отец предал моего. А я спокойно позволяю тебе быть рядом, — Игорь смотрел прямо мокрыми глазами, почти не моргал, — и всё думаю, не совершаю ли ошибки. Хотя уже поздно, наверное.
— Почему поздно? — Петя обещал себе потом расспросить, в чем и где был виноват его отец, сейчас его волновало другое.
— Серьёзно не понимаешь?
Игорь неловко улыбнулся и закрыл альбом. ↩️
[ #хазгром ]
Петя передернулся, когда тишину разрезала ржавая трель звонка. На старых настенных часах было без пяти десять, Игорь никогда не возвращался позже десяти. С крутящимися в голове матами Петя ловко пытался обходить разбросанный по полу конструктор, лениво размышляя, куда Гром в этот раз посеял ключи. Буквально на секунду взгляд упал на развороченный диван, тихо играющий надоедливой песней телевизор.
Звонить еще раз никто не пытался, потому Петя уверенно дернул за ручку, готовый увидеть вымокшего Игоря, который продолжал игнорировать зонты и капюшоны как изобретение. Но за дверью Игоря не было. ⬇️
Петя передернулся, когда тишину разрезала ржавая трель звонка. На старых настенных часах было без пяти десять, Игорь никогда не возвращался позже десяти. С крутящимися в голове матами Петя ловко пытался обходить разбросанный по полу конструктор, лениво размышляя, куда Гром в этот раз посеял ключи. Буквально на секунду взгляд упал на развороченный диван, тихо играющий надоедливой песней телевизор.
Звонить еще раз никто не пытался, потому Петя уверенно дернул за ручку, готовый увидеть вымокшего Игоря, который продолжал игнорировать зонты и капюшоны как изобретение. Но за дверью Игоря не было. ⬇️
[ #хазгром ]
Когда Игорю было 12, Игнат каждый раз задирал его, чего Гром носится с этим малолеткой. Пете было 6 лет, он только пошел в первый класс, и едва отходив неделю, его отец принял решение увезти семью в Петербург. Константин Гром попросил сына приглядеть за малым, все-таки семья нового коллеги, хотя Игорь отчего-то точно знал, что Хазиных отец невзлюбил. С Юрием Андреевичем он говорил сухо, и сжимал зубы, стоило дяде Феде припомнить его. Наталье Степановне вежливо улыбался, пересекаясь во дворе, а на маленького Петю не смотрел вовсе.
Игорю поначалу таскаться с малолеткой вообще не хотелось, пару раз он даже бросал злобное "навязался", а Петя гордый дергал подбородком и уходил, пересекаясь с ним утром в школе своими заплаканными с ночи глазами.
Когда Игорю было 12, Игнат каждый раз задирал его, чего Гром носится с этим малолеткой. Пете было 6 лет, он только пошел в первый класс, и едва отходив неделю, его отец принял решение увезти семью в Петербург. Константин Гром попросил сына приглядеть за малым, все-таки семья нового коллеги, хотя Игорь отчего-то точно знал, что Хазиных отец невзлюбил. С Юрием Андреевичем он говорил сухо, и сжимал зубы, стоило дяде Феде припомнить его. Наталье Степановне вежливо улыбался, пересекаясь во дворе, а на маленького Петю не смотрел вовсе.
Игорю поначалу таскаться с малолеткой вообще не хотелось, пару раз он даже бросал злобное "навязался", а Петя гордый дергал подбородком и уходил, пересекаясь с ним утром в школе своими заплаканными с ночи глазами.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
[ #хазгром ]
Игорь был уверен, что ни о чем не мечтает, пока не встретил Петю. Но в последнее время стал чаще вспоминать отца и думать: "как бы было здорово познакомить их с Петей", "что бы он ему сказал? ", "одобрил бы? ".
Вот бы провести вместе с ними хотя бы один день. С людьми, которых он любит больше всего на свете.
Игорь был уверен, что ни о чем не мечтает, пока не встретил Петю. Но в последнее время стал чаще вспоминать отца и думать: "как бы было здорово познакомить их с Петей", "что бы он ему сказал? ", "одобрил бы? ".
Вот бы провести вместе с ними хотя бы один день. С людьми, которых он любит больше всего на свете.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
[ #хазгром ]
Петя всегда возвращается, а Игорь всегда открывает. Петя всегда наливает себе снова, потому что трезвым все ещё сложно честно говорить, а Игорь всегда слушает и незаметно меняет бокал виски на горячий чай. И они оба очень стараются ❤️
Петя всегда возвращается, а Игорь всегда открывает. Петя всегда наливает себе снова, потому что трезвым все ещё сложно честно говорить, а Игорь всегда слушает и незаметно меняет бокал виски на горячий чай. И они оба очень стараются ❤️
[#хазгром ]
— Убери ноги-то.
— Отстань, мне так удобно.
Игорь закатил глаза, жаль, Петя не увидел этого под темными очками. Южное солнце не щадило, и хотелось остаться в прохладной машине с кондёром примерно вечность. Игорь прибавил громкость (и был счастлив, что они слушают его музыку, а не Петин любимый ужас), кидая взгляд на пассажирское сидение. Уговоры не закидывать ноги на приборку не помогали, Петя мастерски игнорировал его просьбы и сидел довольный, расслабленный. Чего греха таить, Игорь был счастлив видеть его таким. Без трясущихся рук, без злобного взгляда и кривой ухмылки. Такого, улыбающегося широко и медленно потягивающего виноградную одноразку.
Сколько нервов они друг другу вымотали, прежде чем наконец доехать до моря. Альтернатив особо не было, зато было дурацкое желание проторчать почти сутки в машине, чтобы потом упасть без сил в номере. Желательно в обнимку, и плевать, что они только что с дороги. Игорь и раньше был жутко тактильным, а после встречи с Петей его потребность в касаниях возросла до небес. Петя не был против, хоть и первое время волком смотрел, а сейчас сам под руку лез, за ладонь хватался и прижимал со всех сил к себе. Неделя вдали от Питера, от забот и проблем казалась сказкой.
Игорь снова скосил взгляд на Петю, который смотрел вдаль и смешно качал головой в такт песне («сам слушай своё старьё»). В груди опять приятно запекло, они были вместе почти три года, полгода из которых боролись с остатками Петиной зависимости, а Игорь смотрел на него так же влюбленно, как в первые месяцы. Ничего не мог с собой поделать, да и не пытался. Петя от его взглядов смущался постоянно, долго привыкал к тому, что его любят за то, что он Петя, мудак и долбоёб (по собственному мнению), не умеющий выражать свои чувства.
Рука сама потянулась за телефоном. Было что-то такое в этой бесконечной дороге, этом пейзаже гор. Игорь начал понимать Петю, который постоянно снимал за рулём, невзирая на Игоревы «ты еблан, следи за дорогой». Он перевел камеру на Хазина и снова заулыбался. Не любят так в тридцать шесть, думал он раньше. Не бьется сердце как бешеное, когда видишь своего человека и когда он улыбается тебе вот так нежно. За одну эту улыбку Игорь был готов простить и ноги на приборке, и немытые кружки, и все психозы. Ну малолетка влюбленная, а не суровый подполковник.
— За дорогой смотри, Игорёш, — Петя улыбнулся хитро и положил ладонь на его бедро, не сжимая пошло, а просто обозначая, что он здесь, с ним, едет на неделю забыться и смыть с себя все проблемы в теплом море. Игорь на мгновение сжал его ладонь и прибавил газу. Осталось-то всего ничего.
— Убери ноги-то.
— Отстань, мне так удобно.
Игорь закатил глаза, жаль, Петя не увидел этого под темными очками. Южное солнце не щадило, и хотелось остаться в прохладной машине с кондёром примерно вечность. Игорь прибавил громкость (и был счастлив, что они слушают его музыку, а не Петин любимый ужас), кидая взгляд на пассажирское сидение. Уговоры не закидывать ноги на приборку не помогали, Петя мастерски игнорировал его просьбы и сидел довольный, расслабленный. Чего греха таить, Игорь был счастлив видеть его таким. Без трясущихся рук, без злобного взгляда и кривой ухмылки. Такого, улыбающегося широко и медленно потягивающего виноградную одноразку.
Сколько нервов они друг другу вымотали, прежде чем наконец доехать до моря. Альтернатив особо не было, зато было дурацкое желание проторчать почти сутки в машине, чтобы потом упасть без сил в номере. Желательно в обнимку, и плевать, что они только что с дороги. Игорь и раньше был жутко тактильным, а после встречи с Петей его потребность в касаниях возросла до небес. Петя не был против, хоть и первое время волком смотрел, а сейчас сам под руку лез, за ладонь хватался и прижимал со всех сил к себе. Неделя вдали от Питера, от забот и проблем казалась сказкой.
Игорь снова скосил взгляд на Петю, который смотрел вдаль и смешно качал головой в такт песне («сам слушай своё старьё»). В груди опять приятно запекло, они были вместе почти три года, полгода из которых боролись с остатками Петиной зависимости, а Игорь смотрел на него так же влюбленно, как в первые месяцы. Ничего не мог с собой поделать, да и не пытался. Петя от его взглядов смущался постоянно, долго привыкал к тому, что его любят за то, что он Петя, мудак и долбоёб (по собственному мнению), не умеющий выражать свои чувства.
Рука сама потянулась за телефоном. Было что-то такое в этой бесконечной дороге, этом пейзаже гор. Игорь начал понимать Петю, который постоянно снимал за рулём, невзирая на Игоревы «ты еблан, следи за дорогой». Он перевел камеру на Хазина и снова заулыбался. Не любят так в тридцать шесть, думал он раньше. Не бьется сердце как бешеное, когда видишь своего человека и когда он улыбается тебе вот так нежно. За одну эту улыбку Игорь был готов простить и ноги на приборке, и немытые кружки, и все психозы. Ну малолетка влюбленная, а не суровый подполковник.
— За дорогой смотри, Игорёш, — Петя улыбнулся хитро и положил ладонь на его бедро, не сжимая пошло, а просто обозначая, что он здесь, с ним, едет на неделю забыться и смыть с себя все проблемы в теплом море. Игорь на мгновение сжал его ладонь и прибавил газу. Осталось-то всего ничего.
Forwarded from пара пакетов вина из коробки
#хазгром
Споры становились всё глупее, улыбки всё шире. Петя поймал себя на том, что выглядит как влюбленная старшеклассница, когда одинокими вечерами вспоминал, какую тупость, на его взгляд, сморозил Гром, пытаясь выпендриться. По серьёзному он уже и не приставал, да и Пете было незачем, хотя он уважал далеко не все его методы, но Грому об этом знать не обязательно. Зазнается ещё.
https://ficbook.net/readfic/11720515/34367595#part_content
Споры становились всё глупее, улыбки всё шире. Петя поймал себя на том, что выглядит как влюбленная старшеклассница, когда одинокими вечерами вспоминал, какую тупость, на его взгляд, сморозил Гром, пытаясь выпендриться. По серьёзному он уже и не приставал, да и Пете было незачем, хотя он уважал далеко не все его методы, но Грому об этом знать не обязательно. Зазнается ещё.
https://ficbook.net/readfic/11720515/34367595#part_content
Книга Фанфиков
Добейся, PG-13, Небо в огне сгорает — фанфик по фэндому «Текст», «Майор Гром (Чумной Доктор, Гром: Трудное детство, Игра)»
Forwarded from пара пакетов вина из коробки
#хазгром
Петя устало развалился прямо в одежде. День его доконал и перемолол с потрохами, хотелось только божественного ничего. Ну, и покурить ещё. Игорь вечно бурчал, когда он курил в квартире, но немного обнимашек, щипков за задницу и поцелуев в нос — возмущение сменялось неловкой улыбкой и ответным щипком.
В ванне шумела вода, за шторкой ничего не было видно, к огромному Петиному сожалению. На Игоря его усталость не распространялась, на что-то активное вряд ли были бы силы, но просто лечь рядом и тихо переговариваться, пока тебя гладят по спине, стало для Пети новым кайфом. Он и не думал, что может быть настолько нежным, не думал, что может так смотреть на кого-то, не думал, что может любить. А Гром красиво ворвался в его грешную жизнь, но уходить не планировал, да и Петя бы не отпустил.
Он с сожалением достал из пачки последнюю сигарету и закурил, с наслаждением затянувшись. Не к месту вспомнилось, что надо уже что-то решать с потолком, пока он не обвалился, но всё потом. Сейчас было хорошо.
— О, Петь, вернулся уже? — Игорь вытирал влажные волосы полотенцем и когда-то успел напялить футболку со штанами. Мёрзнуть начал, когда отопление вырубили, постоянно засыпал вплотную к Пете и грел ладони на его животе. Согревался не только от тепла тела, но и от тепла прямо из сердца. Петя такие моменты обожал.
— Ага. Ща сдохну, — он не вынул сигарету изо рта и разлёгся как морская звезда. Услышал смешок Игоря и лениво повернул голову в его сторону, — извиняй, дядь, мне прям надо.
— А то ты когда-то меня слушал, — Игорь улёгся рядом, и вместо подушки ему потрясающе подошло Петино плечо.
Кудрявый. Петя помнил, как Гром нехотя снимал кепку, когда забывал дойти до парикмахерской. Суровая моська сразу становилась до невозможного милой, но только в Петиных глазах. И, будь его воля, он бы вообще запретил Игорю стричься. Влюбился в эти кудряшки ещё сильнее, обожал их перебирать и видел, как Грому нравится, когда он тянул за них в постели.
— … это просто пиздец какой-то. Петь, ты вообще меня слушаешь? — Игорь пощёлкал пальцами перед его лицом, а тот лежал как накуренный, с блаженным взглядом пялился на родную мордашку и думал, как ему вообще могло так повезти, за что хорошее ему достался вот этот вот человек.
— Сорян. Я очень заебался, прости. Ты такой красивый, — Петя протянул руку, чтобы дернуть за кудряшку у уха, но снова не сдержался и провёл по щетинистой щеке. Игорь расплылся в улыбке и прикрыл глаза, мельком потерся о ласкающую ладонь.
— Ванну набрать тебе?
— Да. Было бы охуенно. И себя не забудь туда же.
Игорь закатил глаза и, склонившись, чмокнул в губы. Петя не дал ему отстраниться, кое-как затушив сигарету о пачку, и притянул к себе, чтобы нормально поцеловать. Два года, а его всё так же кроет. Петя тихо выдохнул Игорю в рот, наслаждаясь теплом ладоней под водолазкой.
Самой главной его задачей стало не просрать своё счастье из-за какой-нибудь хуйни. Хотя, зная Игоря, просто так он его ни за что не отпустит, да и Петя не даст уйти. Никогда.
Петя устало развалился прямо в одежде. День его доконал и перемолол с потрохами, хотелось только божественного ничего. Ну, и покурить ещё. Игорь вечно бурчал, когда он курил в квартире, но немного обнимашек, щипков за задницу и поцелуев в нос — возмущение сменялось неловкой улыбкой и ответным щипком.
В ванне шумела вода, за шторкой ничего не было видно, к огромному Петиному сожалению. На Игоря его усталость не распространялась, на что-то активное вряд ли были бы силы, но просто лечь рядом и тихо переговариваться, пока тебя гладят по спине, стало для Пети новым кайфом. Он и не думал, что может быть настолько нежным, не думал, что может так смотреть на кого-то, не думал, что может любить. А Гром красиво ворвался в его грешную жизнь, но уходить не планировал, да и Петя бы не отпустил.
Он с сожалением достал из пачки последнюю сигарету и закурил, с наслаждением затянувшись. Не к месту вспомнилось, что надо уже что-то решать с потолком, пока он не обвалился, но всё потом. Сейчас было хорошо.
— О, Петь, вернулся уже? — Игорь вытирал влажные волосы полотенцем и когда-то успел напялить футболку со штанами. Мёрзнуть начал, когда отопление вырубили, постоянно засыпал вплотную к Пете и грел ладони на его животе. Согревался не только от тепла тела, но и от тепла прямо из сердца. Петя такие моменты обожал.
— Ага. Ща сдохну, — он не вынул сигарету изо рта и разлёгся как морская звезда. Услышал смешок Игоря и лениво повернул голову в его сторону, — извиняй, дядь, мне прям надо.
— А то ты когда-то меня слушал, — Игорь улёгся рядом, и вместо подушки ему потрясающе подошло Петино плечо.
Кудрявый. Петя помнил, как Гром нехотя снимал кепку, когда забывал дойти до парикмахерской. Суровая моська сразу становилась до невозможного милой, но только в Петиных глазах. И, будь его воля, он бы вообще запретил Игорю стричься. Влюбился в эти кудряшки ещё сильнее, обожал их перебирать и видел, как Грому нравится, когда он тянул за них в постели.
— … это просто пиздец какой-то. Петь, ты вообще меня слушаешь? — Игорь пощёлкал пальцами перед его лицом, а тот лежал как накуренный, с блаженным взглядом пялился на родную мордашку и думал, как ему вообще могло так повезти, за что хорошее ему достался вот этот вот человек.
— Сорян. Я очень заебался, прости. Ты такой красивый, — Петя протянул руку, чтобы дернуть за кудряшку у уха, но снова не сдержался и провёл по щетинистой щеке. Игорь расплылся в улыбке и прикрыл глаза, мельком потерся о ласкающую ладонь.
— Ванну набрать тебе?
— Да. Было бы охуенно. И себя не забудь туда же.
Игорь закатил глаза и, склонившись, чмокнул в губы. Петя не дал ему отстраниться, кое-как затушив сигарету о пачку, и притянул к себе, чтобы нормально поцеловать. Два года, а его всё так же кроет. Петя тихо выдохнул Игорю в рот, наслаждаясь теплом ладоней под водолазкой.
Самой главной его задачей стало не просрать своё счастье из-за какой-нибудь хуйни. Хотя, зная Игоря, просто так он его ни за что не отпустит, да и Петя не даст уйти. Никогда.
[ #хазгром ]
Счастливые полгода, ебучий конфетно-букетный, который никак не собирался заканчиваться, а Игорь и не был против.
https://ficbook.net/readfic/11720515/34681590#part_content
Счастливые полгода, ебучий конфетно-букетный, который никак не собирался заканчиваться, а Игорь и не был против.
https://ficbook.net/readfic/11720515/34681590#part_content
Forwarded from пара пакетов вина из коробки
этот текст для прекрасной Санечки. с твои днём, солнце, продолжай сиять и творить 💖
#хазгром
— Куда такой красивый?
— Тебя соблазнять.
Петя усмехнулся и без вопросов протянул Игорю зажигалку, едва тот достал сигарету. Их общение не выходило за пределы курилки и постели (допросной, туалета), но обоих всё устраивало. И то, что Петя слюной подавился, когда Гром завалился в курилку в костюме, так охуительно на нём сидевшем, говорило только о том, что вечером Петя объявится на пороге его квартиры. А может, и не дотерпит до вечера.
Игорь подкурил свой Филипп Моррис (“пиздец, ты это как куришь вообще?”, “ну не у всех же тут бати при деньгах”) и задрал голову вверх. Петя поймал себя на том, что неприлично пялится, но как тут вообще не пялиться, когда перед тобой стоит вот это. Важный как хуй бумажный. То ли накосячил опять, то ли на какой-нибудь пресс-заварушке выступать. Петя знал, как Игоря это раздражает, даже когда он лично ловил очередного слетевшего с катушек головореза, как он раздраженно отпихивал от себя всех зевак и желающих задать тупые вопросы. Петю вот никогда не отпихивал, только если чувствовал, что уже на пределе, и то Петя не всегда слушал. Лежал потом, облизывался как кот и смотрел заискивающе.
— Я же соблазнюсь.
— На то и был расчёт.
Гром подмигнул ему, а Петя поймал себя на том, что улыбается глупо. Тревожный звоночек, но он его упорно игнорировал, как и остальные. Как испугался до жути, когда месяц назад вытаскивал полуживого Игоря из клуба, где тот был под прикрытием, а Петя выискивал своих информаторов. Как позволял Игорю оставаться ночевать и ночевал у него сам, первое время пугаясь гудящих труб и смущаясь того, что двери в туалет нет. Как скидывал ему в телеге смешные стикеры и не понимал, почему Игорь долго не отвечает, пока не дошло, что на допотопной нокии не то, что телеги, камеры-то нет.
Последнее время Петя даже думал о том, а как оно, быть в отношениях с мужиком, и не просто с мужиком, а с Игорем. Никому не нужно это знать, как и то, что такие идиотские мысли приходили в голову, когда в нём была половина бутылки виски и хотелось творить херню. Правда, трахаться по пьяне Пете разонравилось. Хотелось на ясную голову, хотелось всё запомнить. Зачем только.
***
День тянулся как резина, Петя не любил всё время торчать в управлении, что означало, что надо по горло зарыться в бумажках и приклеиться к стулу. Спасали набеги на кофейню рядом да перекуры в компании Игоря, если их смены совпадали. От того так и не было ни слуху, ни духу, и Петя потерял всю решимость.
Настроения оставалось только на то, чтобы завалиться на диван и включить бессмысленный сериал. Документалки Пете наскучили, да и работу брать на дом — то ещё удовольствие. Он распахнул балконную дверь, впуская в комнату прохладу, и закурил. Курил только что, перед подъездом, а непонятное состояние не отпускало. Телефон ещё не мог найти, в машине забыл, наверное.
На улице тихо шёл снег, Петя уставился в пустоту, но из приступа меланхолии его вырвала трель звонка. Опять кто-то завалился и ходит по квартирам, херню всякую впаривает.
— Привет ещё раз. Впустишь?
За дверью обнаружился Игорь. В расстегнутом пуховике, без шапки, с редкими снежинками в волосах. И блядском костюме. Петя почувствовал, как сердце забилось чаще. Сколько ещё он будет себя уговаривать, что Гром ему просто для потрахаться.
Петя широко улыбнулся и впустил неожиданного гостя. Игорь неловко потоптался на пороге, разуваясь и стягивая пуховик. Петя узнал его тело наизусть, узнал, как смешно он морщится, если пройтись пальцами по рёбрам, как улыбается, когда вспомнит один из своих дедовских анекдотов. Как ходит по утрам в душ голышом и тащит Петю за собой.
Петя очнулся, когда его руки зарылись во влажных волосах Игоря, а губы прижались к чужим губам. Он быстрее почувствовал, чем услышал, как Гром удивлённо промычал, а затем притянул к себе, неловко проводя ладонями по спине. И почему-то этот поцелуй оказался гораздо важнее, чем вся предстоящая ночь вместе. Отпускать Игоря Петя не собирался во всех смыслах.
#хазгром
— Куда такой красивый?
— Тебя соблазнять.
Петя усмехнулся и без вопросов протянул Игорю зажигалку, едва тот достал сигарету. Их общение не выходило за пределы курилки и постели (допросной, туалета), но обоих всё устраивало. И то, что Петя слюной подавился, когда Гром завалился в курилку в костюме, так охуительно на нём сидевшем, говорило только о том, что вечером Петя объявится на пороге его квартиры. А может, и не дотерпит до вечера.
Игорь подкурил свой Филипп Моррис (“пиздец, ты это как куришь вообще?”, “ну не у всех же тут бати при деньгах”) и задрал голову вверх. Петя поймал себя на том, что неприлично пялится, но как тут вообще не пялиться, когда перед тобой стоит вот это. Важный как хуй бумажный. То ли накосячил опять, то ли на какой-нибудь пресс-заварушке выступать. Петя знал, как Игоря это раздражает, даже когда он лично ловил очередного слетевшего с катушек головореза, как он раздраженно отпихивал от себя всех зевак и желающих задать тупые вопросы. Петю вот никогда не отпихивал, только если чувствовал, что уже на пределе, и то Петя не всегда слушал. Лежал потом, облизывался как кот и смотрел заискивающе.
— Я же соблазнюсь.
— На то и был расчёт.
Гром подмигнул ему, а Петя поймал себя на том, что улыбается глупо. Тревожный звоночек, но он его упорно игнорировал, как и остальные. Как испугался до жути, когда месяц назад вытаскивал полуживого Игоря из клуба, где тот был под прикрытием, а Петя выискивал своих информаторов. Как позволял Игорю оставаться ночевать и ночевал у него сам, первое время пугаясь гудящих труб и смущаясь того, что двери в туалет нет. Как скидывал ему в телеге смешные стикеры и не понимал, почему Игорь долго не отвечает, пока не дошло, что на допотопной нокии не то, что телеги, камеры-то нет.
Последнее время Петя даже думал о том, а как оно, быть в отношениях с мужиком, и не просто с мужиком, а с Игорем. Никому не нужно это знать, как и то, что такие идиотские мысли приходили в голову, когда в нём была половина бутылки виски и хотелось творить херню. Правда, трахаться по пьяне Пете разонравилось. Хотелось на ясную голову, хотелось всё запомнить. Зачем только.
***
День тянулся как резина, Петя не любил всё время торчать в управлении, что означало, что надо по горло зарыться в бумажках и приклеиться к стулу. Спасали набеги на кофейню рядом да перекуры в компании Игоря, если их смены совпадали. От того так и не было ни слуху, ни духу, и Петя потерял всю решимость.
Настроения оставалось только на то, чтобы завалиться на диван и включить бессмысленный сериал. Документалки Пете наскучили, да и работу брать на дом — то ещё удовольствие. Он распахнул балконную дверь, впуская в комнату прохладу, и закурил. Курил только что, перед подъездом, а непонятное состояние не отпускало. Телефон ещё не мог найти, в машине забыл, наверное.
На улице тихо шёл снег, Петя уставился в пустоту, но из приступа меланхолии его вырвала трель звонка. Опять кто-то завалился и ходит по квартирам, херню всякую впаривает.
— Привет ещё раз. Впустишь?
За дверью обнаружился Игорь. В расстегнутом пуховике, без шапки, с редкими снежинками в волосах. И блядском костюме. Петя почувствовал, как сердце забилось чаще. Сколько ещё он будет себя уговаривать, что Гром ему просто для потрахаться.
Петя широко улыбнулся и впустил неожиданного гостя. Игорь неловко потоптался на пороге, разуваясь и стягивая пуховик. Петя узнал его тело наизусть, узнал, как смешно он морщится, если пройтись пальцами по рёбрам, как улыбается, когда вспомнит один из своих дедовских анекдотов. Как ходит по утрам в душ голышом и тащит Петю за собой.
Петя очнулся, когда его руки зарылись во влажных волосах Игоря, а губы прижались к чужим губам. Он быстрее почувствовал, чем услышал, как Гром удивлённо промычал, а затем притянул к себе, неловко проводя ладонями по спине. И почему-то этот поцелуй оказался гораздо важнее, чем вся предстоящая ночь вместе. Отпускать Игоря Петя не собирался во всех смыслах.
сегодня день рождения у одной совершенно потрясающей женщины, и этот текст для неё. люблю всей душой 💖
[ #хазгром ]
Найти маленький и не особо шумный бар в центре Питера казалось Пете непосильной задачей. Это Думскую за своё короткое пребывание здесь он изучил вдоль и поперёк, и для работы, и для души. Только душа уже требовала не такого, уже не хотелось методично нажираться и толкаться в куче пьяных и обдолбанных тел. Скучно стало, может, Петя наконец взрослеть начал после всей хуйни, которая началась с его переездом и не заканчивалась до сих пор.
Можно было бы спросить у Цветкова или у Грома, на худой конец, но что-то тормозило. Петя держал в зубах уже тлеющую сигарету и продолжал штудировать карты. Везде всё не то, тут вывеска не нравилась, тут отзывы, тут район. Он был на грани найти рандомную пивнуху и засесть там, отталкивала лишь перспектива сцепиться с кем-то языками, и вряд ли бы Петя вышел победителем, хотя мог бы постараться. Тишины хотелось.
— Бычки любишь? — Гром как всегда возник из ниоткуда и закурил, прислонившись к стене. Петя подавил рвущийся грустный вздох.
— А ты тупые шутки, ха-ха.
Петя ненавидел себя за то, что рядом с Игорем у него отключался мозг и заканчивались слова. Любому другому он давно бы уже ответил нормально и послал в пешее эротическое, а не мямлил чушь. Гром на его выпад только усмехнулся и выдохнул дым, запрокинув голову. Иногда у Пети проскальзывали мысли, что тот рисуется перед ним, то на стол сядет и посмотрит так исподлобья, что всё внутри дёргалось, то у кофемашины едва не вплотную встанет, хотя места достаточно. То как сейчас, будет курить, кидать непонятные взгляды и неизменно молчать, перекинется лишь парой фраз.
— Где у вас тут можно выпить и чтобы не было кучи пьяных подростков? Да и вообще людей? — всё ещё выключенный мозг и неспособность контролировать свой язык. Петя бы лучше языком в других целях воспользовался, но не хотел получать по лицу, и так нос кривой.
— На Жуковского есть одно место. Мне там нравится, столиков штук пять и атмосферно, — Игорь, казалось, не задумался вообще ни на минуту, — и вкусно. А тебе зачем?
— Всё-то тебе расскажи. А называется как?
— Бля, я так не помню. Дай покажу.
Игорь, не глядя, выбросил сигарету и встал совсем рядом. Нет, у Петя не побежали мурашки табуном, совсем нет. Он послушно отдал телефон в чужие руки и не сразу понял, что даже дышал через раз. Идиотизм, взрослый же человек.
Для обладателя допотопной нокии Гром довольно шустро нашёл нужную улицу и здание. Петя вспомнил, когда вообще в последний раз позволял настолько близко вторгаться в своё пространство, а сейчас пошевелиться боялся.
— Вот тут, — тихий голос на ухо был выше Петиных сил, и он едва не вырвал телефон из рук Игоря, не замечая, как тот удивлённо посмотрел, но ничего не сказал. На экране высветилось поздравление от Нины, надо же, он почти собрался кинуть её в чёрный список.
— Ага, спасибо, дядь.
— У тебя день рождения сегодня?
— Ну типа, — Петя выдавил из себя улыбку и был совершенно не готов к тому, что его приобнимут. Что его приобнимет Гром.
— Ну с днём рождения тогда что ли, коллега.
Петя закатил глаза. До старости будет это припоминать (и как же хотелось где-то очень глубоко внутри, чтобы оно так и было и желательно чтобы припоминал, лёжа с Петей в одной кровати).
Гром улыбнулся в ответ, так близко, так хорошо.
— Игорь, зажигалкой поделись.
Петя нормально, насколько вообще мог, относился к Цветкову, но прямо сейчас хотелось его задушить и убрать эту мерзкую ухмылку с его лица.
Гром не обманул, бар и правда был совсем небольшим. Кроме Пети там была только парочка за барной стойкой, и еще трое сидели за большим столом, играя в какую-то настолку. Петя потягивал непонятный коктейль, который ему смешала миловидная барменша Катя, судя по бейджику, после пары вопросов о том, что он вообще хочет. Ему хотелось просто тишины, чтобы наконец никто не трогал, даже несмотря на день. День, в который раньше Петя закатил бы совершенно ебанутую тусовку с кучей алкоголя и веществ, позвал бы людей, которых он видел дай бог раз в жизни. ↩️
[ #хазгром ]
Найти маленький и не особо шумный бар в центре Питера казалось Пете непосильной задачей. Это Думскую за своё короткое пребывание здесь он изучил вдоль и поперёк, и для работы, и для души. Только душа уже требовала не такого, уже не хотелось методично нажираться и толкаться в куче пьяных и обдолбанных тел. Скучно стало, может, Петя наконец взрослеть начал после всей хуйни, которая началась с его переездом и не заканчивалась до сих пор.
Можно было бы спросить у Цветкова или у Грома, на худой конец, но что-то тормозило. Петя держал в зубах уже тлеющую сигарету и продолжал штудировать карты. Везде всё не то, тут вывеска не нравилась, тут отзывы, тут район. Он был на грани найти рандомную пивнуху и засесть там, отталкивала лишь перспектива сцепиться с кем-то языками, и вряд ли бы Петя вышел победителем, хотя мог бы постараться. Тишины хотелось.
— Бычки любишь? — Гром как всегда возник из ниоткуда и закурил, прислонившись к стене. Петя подавил рвущийся грустный вздох.
— А ты тупые шутки, ха-ха.
Петя ненавидел себя за то, что рядом с Игорем у него отключался мозг и заканчивались слова. Любому другому он давно бы уже ответил нормально и послал в пешее эротическое, а не мямлил чушь. Гром на его выпад только усмехнулся и выдохнул дым, запрокинув голову. Иногда у Пети проскальзывали мысли, что тот рисуется перед ним, то на стол сядет и посмотрит так исподлобья, что всё внутри дёргалось, то у кофемашины едва не вплотную встанет, хотя места достаточно. То как сейчас, будет курить, кидать непонятные взгляды и неизменно молчать, перекинется лишь парой фраз.
— Где у вас тут можно выпить и чтобы не было кучи пьяных подростков? Да и вообще людей? — всё ещё выключенный мозг и неспособность контролировать свой язык. Петя бы лучше языком в других целях воспользовался, но не хотел получать по лицу, и так нос кривой.
— На Жуковского есть одно место. Мне там нравится, столиков штук пять и атмосферно, — Игорь, казалось, не задумался вообще ни на минуту, — и вкусно. А тебе зачем?
— Всё-то тебе расскажи. А называется как?
— Бля, я так не помню. Дай покажу.
Игорь, не глядя, выбросил сигарету и встал совсем рядом. Нет, у Петя не побежали мурашки табуном, совсем нет. Он послушно отдал телефон в чужие руки и не сразу понял, что даже дышал через раз. Идиотизм, взрослый же человек.
Для обладателя допотопной нокии Гром довольно шустро нашёл нужную улицу и здание. Петя вспомнил, когда вообще в последний раз позволял настолько близко вторгаться в своё пространство, а сейчас пошевелиться боялся.
— Вот тут, — тихий голос на ухо был выше Петиных сил, и он едва не вырвал телефон из рук Игоря, не замечая, как тот удивлённо посмотрел, но ничего не сказал. На экране высветилось поздравление от Нины, надо же, он почти собрался кинуть её в чёрный список.
— Ага, спасибо, дядь.
— У тебя день рождения сегодня?
— Ну типа, — Петя выдавил из себя улыбку и был совершенно не готов к тому, что его приобнимут. Что его приобнимет Гром.
— Ну с днём рождения тогда что ли, коллега.
Петя закатил глаза. До старости будет это припоминать (и как же хотелось где-то очень глубоко внутри, чтобы оно так и было и желательно чтобы припоминал, лёжа с Петей в одной кровати).
Гром улыбнулся в ответ, так близко, так хорошо.
— Игорь, зажигалкой поделись.
Петя нормально, насколько вообще мог, относился к Цветкову, но прямо сейчас хотелось его задушить и убрать эту мерзкую ухмылку с его лица.
Гром не обманул, бар и правда был совсем небольшим. Кроме Пети там была только парочка за барной стойкой, и еще трое сидели за большим столом, играя в какую-то настолку. Петя потягивал непонятный коктейль, который ему смешала миловидная барменша Катя, судя по бейджику, после пары вопросов о том, что он вообще хочет. Ему хотелось просто тишины, чтобы наконец никто не трогал, даже несмотря на день. День, в который раньше Петя закатил бы совершенно ебанутую тусовку с кучей алкоголя и веществ, позвал бы людей, которых он видел дай бог раз в жизни. ↩️
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
[ #хазгром ]
и та самая первая встреча✨️
и та самая первая встреча✨️
[ #хазгром ]
хазгромтябрь скоро закончится, а я врываюсь.
День 19. Свидание
Игорь умылся в очередной раз и устало посмотрел в зеркало. Из отражения на него пялился измотанный и даже немного напуганный суровый мужик. Игорь усмехнулся, качая головой невпопад. Позавчера помогать людям выбираться из горящего здания было не так тревожно, как сейчас. Дернуло же его на язык в шутку ляпнуть Хазину про то, что сходил бы с ним в свой любимый рестик вдвоем, а тот возьми и согласись, даже глазом не моргнув.
Скрывать свой интерес Игорь планировал еще парочку лет в надежде, что Хазин кого-то найдет, не будет так часто путаться у Игоря под ногами и стрелять своими невозможными глазами. Позовет на свадьбу свидетелем, крестным там сделает будущему дитятку. И никакие увещевания дядь Феди про то, что надо с одиночеством завязывать, не поменяли бы мнения Игоря. А сейчас он стоит, тупо пялясь в отражение, и судорожно вспоминает, постирана ли хоть одна из его двух парадных (как окрестила их как-то Юля) рубашек.
Их отношения с Хазиным с натяжкой можно было назвать дружескими. Игорь не просвещал его в свой беспросветный груз в голове, тот не особо делился, почему же на самом деле бросил родную Москву и переехал в серый Питер. Бубнил почти каждый день, что ветра сильные, что дожди то и дело, что если жара — то такая, что сдохнуть можно. При этом Игорь ловил себя на мысли, что уже не представляет, что минимум дважды в неделю они с Хазиным не засядут в баре недалеко от управления и не перемоют кости всем, кому можно, а потом будут на серьезных щах рассуждать о музыке или фильмах. Темы для разговора всегда находились, но личного оба упорно избегали.
Потом появились взгляды. Снисходительно-насмешливый, когда Хазин оказывался прав, а Игорь упорно не слушал (тот же Дубин после своих проколов награждался огромной выдержкой из сборника русского мата и глазами-молниями), неожиданно смущенный, когда Игорь после очередной посиделки в баре искренне сказал, что давно не находил интересных собеседников, немного бешеный и жадный после недавней перестрелки, когда Хазин обрабатывал Игорю ушибы на груди и в сотый раз орал «а если бы бронника не было, то что?». С каждым взглядом что-то определенно дурное теплилось в груди, что не могло радовать.
Игорь кутался в шарф и видел новый взгляд. Хазин ждал его у входа и смотрел так… радостно? Словно никого так видеть не хотел, как Игоря сейчас.
— Заставляешь меня ждать, тут не май месяц, холодно.
И совершенно не волновало, что слова шли вразрез со взглядом.
***
Впервые разговор совершенно не клеился. Игорь водил вилкой по тарелке со стейком, Хазин разглядывал ночные улицы в окне, потягивая какой-то мудреный коктейль. И это он заливал Игорю, едва в грудь себя не бил, что всё это муть, что даже виски колой разбавлять — издевательство. На часы не смотрел без конца — уже победа, а вот на Игоря смотрел. Пару раз Гром даже заметил улыбку на его губах, и снова удержал себя от того, чтобы сказать «улыбнись ещё». По-дурацки это всё.
— Это настолько интимное место, что ты даже не разговариваешь, дядь? — Хазин неожиданно подал голос, и Игорь едва стейком не подавился.
— Ты тоже молчишь.
— Ценное наблюдение.
Игорь только ухмыльнулся и поднял взгляд. Хазин смотрел прямо на него, почти не моргая, и снова Игорь видел в его глазах что-то новое, чего не замечал раньше.
— У тебя пятно на рубашке. Под воротником.
— Да блять. Ненавижу.
Под тихие смешки Игорь усердно пытался оттереть злосчастный соус, только больше его размазывая.
— Ну ты и свинья, — Игорь считал победой, что удержался и не показал Хазину средний палец, как в школе, ей богу.
— Не моё эти рубашки, каждый раз то пролью что-то, то изгваздаюсь.
— А чё вырядился тогда?
— Не в футболке же идти.
— Да мог бы и в футболке. Больше взглядов бы словил.
— Твоих что ли?
Игорь прикусил язык и прикидывал, как скоро в него запульнут вилкой, невозмутимо продолжая оттирать соус.
— Гром, ты почему такой дебил, а?
Хазин склонился ближе, положив локти на стол, и улыбнулся. Такие улыбки Игорь знал. ↩️
хазгромтябрь скоро закончится, а я врываюсь.
День 19. Свидание
Игорь умылся в очередной раз и устало посмотрел в зеркало. Из отражения на него пялился измотанный и даже немного напуганный суровый мужик. Игорь усмехнулся, качая головой невпопад. Позавчера помогать людям выбираться из горящего здания было не так тревожно, как сейчас. Дернуло же его на язык в шутку ляпнуть Хазину про то, что сходил бы с ним в свой любимый рестик вдвоем, а тот возьми и согласись, даже глазом не моргнув.
Скрывать свой интерес Игорь планировал еще парочку лет в надежде, что Хазин кого-то найдет, не будет так часто путаться у Игоря под ногами и стрелять своими невозможными глазами. Позовет на свадьбу свидетелем, крестным там сделает будущему дитятку. И никакие увещевания дядь Феди про то, что надо с одиночеством завязывать, не поменяли бы мнения Игоря. А сейчас он стоит, тупо пялясь в отражение, и судорожно вспоминает, постирана ли хоть одна из его двух парадных (как окрестила их как-то Юля) рубашек.
Их отношения с Хазиным с натяжкой можно было назвать дружескими. Игорь не просвещал его в свой беспросветный груз в голове, тот не особо делился, почему же на самом деле бросил родную Москву и переехал в серый Питер. Бубнил почти каждый день, что ветра сильные, что дожди то и дело, что если жара — то такая, что сдохнуть можно. При этом Игорь ловил себя на мысли, что уже не представляет, что минимум дважды в неделю они с Хазиным не засядут в баре недалеко от управления и не перемоют кости всем, кому можно, а потом будут на серьезных щах рассуждать о музыке или фильмах. Темы для разговора всегда находились, но личного оба упорно избегали.
Потом появились взгляды. Снисходительно-насмешливый, когда Хазин оказывался прав, а Игорь упорно не слушал (тот же Дубин после своих проколов награждался огромной выдержкой из сборника русского мата и глазами-молниями), неожиданно смущенный, когда Игорь после очередной посиделки в баре искренне сказал, что давно не находил интересных собеседников, немного бешеный и жадный после недавней перестрелки, когда Хазин обрабатывал Игорю ушибы на груди и в сотый раз орал «а если бы бронника не было, то что?». С каждым взглядом что-то определенно дурное теплилось в груди, что не могло радовать.
Игорь кутался в шарф и видел новый взгляд. Хазин ждал его у входа и смотрел так… радостно? Словно никого так видеть не хотел, как Игоря сейчас.
— Заставляешь меня ждать, тут не май месяц, холодно.
И совершенно не волновало, что слова шли вразрез со взглядом.
***
Впервые разговор совершенно не клеился. Игорь водил вилкой по тарелке со стейком, Хазин разглядывал ночные улицы в окне, потягивая какой-то мудреный коктейль. И это он заливал Игорю, едва в грудь себя не бил, что всё это муть, что даже виски колой разбавлять — издевательство. На часы не смотрел без конца — уже победа, а вот на Игоря смотрел. Пару раз Гром даже заметил улыбку на его губах, и снова удержал себя от того, чтобы сказать «улыбнись ещё». По-дурацки это всё.
— Это настолько интимное место, что ты даже не разговариваешь, дядь? — Хазин неожиданно подал голос, и Игорь едва стейком не подавился.
— Ты тоже молчишь.
— Ценное наблюдение.
Игорь только ухмыльнулся и поднял взгляд. Хазин смотрел прямо на него, почти не моргая, и снова Игорь видел в его глазах что-то новое, чего не замечал раньше.
— У тебя пятно на рубашке. Под воротником.
— Да блять. Ненавижу.
Под тихие смешки Игорь усердно пытался оттереть злосчастный соус, только больше его размазывая.
— Ну ты и свинья, — Игорь считал победой, что удержался и не показал Хазину средний палец, как в школе, ей богу.
— Не моё эти рубашки, каждый раз то пролью что-то, то изгваздаюсь.
— А чё вырядился тогда?
— Не в футболке же идти.
— Да мог бы и в футболке. Больше взглядов бы словил.
— Твоих что ли?
Игорь прикусил язык и прикидывал, как скоро в него запульнут вилкой, невозмутимо продолжая оттирать соус.
— Гром, ты почему такой дебил, а?
Хазин склонился ближе, положив локти на стол, и улыбнулся. Такие улыбки Игорь знал. ↩️