«...Очень некстати это совпало с мировыми тенденциями, которым, естественно, хотелось подражать.
Что было тогда актуально, давайте вспомним. Постмодернизм, конец истории, безудержное потребление как единственный смысл жизни, всюду цинизм и разобщенность.
На российскую почву эти идеи легли слишком хорошо. Вот потреблять как раз страшно хотелось, причем и за себя, и за все предыдущие поколения.
Ну а что до разобщенности и цинизма, тут нам иностранные учителя не требовались, этого добра у нас самих было навалом. Для страны, выходившей из череды катастроф, подобные модные аксессуары были совсем неуместны, совершенно не по карману. Тут куда больше подошли бы солидарность, социальная ответственность… Но на человека, который в хорошей компании за бокалом вина стал бы произносить эти слова где-то в начале нулевых, посмотрели бы с недоумением и жалостью. Тут у нас история кончилась, реальности нет, кругом симулякры, почитай «Романтического эгоиста» Бегбедера, там все сказано! А мы идем зарабатывать и реализовывать себя через потребление...
***
В фильме «Однажды в Америке» все потерявший и проигравший герой на вопрос, что он делал после этого долгие годы, отвечает: «Рано ложился спать».
Что делали зимой 2023 года? Рано ложились спать».
https://moskvichmag.ru/lyudi/novye-lishnie-lyudi-kak-zakonchilas-evolyutsiya-russkih-evropejtsev/?fbclid=IwAR2t9z1tAO5xP88Scss0lRu-fNA9dr7cd3uxc558vIiRERs8382qr57ddGs

Сегодня в Черногории выборы Президента.
В списке для голосования за номером 1 идет нынешний глава государства (шеф државе) Мило Джуканович. Любимец Европейского Союза, сторонник европейского пути и евроатлантической интеграции, бывший функционер титовского комсомола.
У власти находится с 1991 года.
Лукашенко в Минске бьется в рыданиях… (Путин - это вообще ниочем).
Утверждать, что газда (хозяин - так зовут Мило за глаза) богатый человек - значит проявлять скромность в оценках. Он очень, очень, очень богатый человек.
Еще лет пятнадцать назад на побережье невозможно было увидеть ни одной пачки сигарет с акцизной маркой.
Так, в те времена маленькая и очень независимая Черногория по таможенной статистике ввозила столько же американских сигарет, сколько Германия (600 тысяч и 72 миллиона населения).
Совершенно понятно, что потребить все это внутри страны было бы невозможно, даже если бы все население страны, включая младенцев и стариков курило бы одну за одной без остановки. Все уходило в Европу, лишая бюджеты стран ЕС налогов от акцизов.
Злые и завистливые языки утверждают, что руководство всеми процессами осуществлял лично Мило.
Жил тогда он циклично: три месяца его мочила пресса ЕС, называя уголовником (правда, на Балканах, если руководителя страны хотя бы раз в полгода не называют уголовником, значит он делает что-то не так), три месяца его отмывали и три месяца он жил спокойно.
И своей страной он руководил как царь с 1991 по 2020, когда впервые за 29 лет он проиграл парламент, так как наехал на СПЦ.
К 2020 году в Черногории сложилось так, что в бюджете образовалась здоровенная дыра.
Мило решил аккуратно прибрать к своим рукам (а он давно, как говорят безответственные люди путал свой карман с государственным - еще бы, столько лет у кормила) имущество СПЦ.
Для этого парламентом был принят закон, из которого следовало, что если документы на имущество до 1918 года не сохранились, то оно отходит к государству, и оно само решит что с ним делать и кому отдать.
Но тут нашла коса на камень.
Провернуть украинский вариант с заменой УПЦ на ПЦУ не сложилось, так как жители Черногории считают себя прихожанами СПЦ, а карманную ЧПЦ Мираша Дедеича (самозванец Михайло) всерьез никто не воспринимал.
Плюс еще и Амфилохий.
Деду было 82 года, и он вполне себе воспринимал нападение на церковь как свой последний бой.
Амфилохий воззвал к пастве - и паства откликнулась.
Под лозунгом «Не дамо светинье» (не отдадим святыни) по стране пошло цунами крестных ходов. Апофеозом был крестный ход зимой в Подгорице - там вышло 200 000 человек - треть от населения страны.
Оппозиция поняла, что вот он, шанс, и лидер Здравко Кривокапич заключил союз с СПЦ.
Амфилохий сказал в телевизор, что он никогда на выборы не ходил, но вот сейчас пойдет проголосует против этих безбожников, чего и всем советует.
При явке в 76 процентов оппозиция выиграла выборы с перевесом в один голос - 81 против 80 и Кривокапич приехал в Цетине благодарить митрополита - без него у оппозиции шансов не было.
Осенью 2020 года Амфилохий умирает от КОВИДа - в ходе проповедей он заразился - хотя знал на что шел.
На его похороны собралось около 70000 прихожан.
Мило Джуканович сказал что он атеист и не пришел.
https://t.me/slaboumieiotvaga1/11150

125 лет Русскому музею.

13 (25) апреля 1895 года был издан именной высочайший указ императора Николая II «Об учреждении особого установления под названием „Русский музей императора Александра III“ и о представлении для сей цели приобретённого в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом».
Положение о музее было утверждено указом Николая II от 14 (26) февраля 1897 года. В положении были представлены следующие условия, подчёркивающие особый статус музея.
«Произведения художников, находящихся в живых, подлежат помещению на 5 лет в Музей императорской академии художеств и только по истечении этого срока могут быть окончательно переведены в Русский музей императора Александра III, с согласия и по выбору управляющего оным».
«Предметы, помещённые в музей и составляющие его собственность, НИКОГДА ОТЧУЖДАЕМЫ ИЛИ ПЕРЕДАВАЕМЫ В ДРУГОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ БЫТЬ НЕ МОГУТ».
«Управляющий музеем назначается высочайшим именным указом и непременно должен быть членом Императорского дома».
Официальное открытие музея — 7 (19) марта 1898 года.
19 марта 1898 года Государственный Русский музей принял первых посетителей.
Первоначальная экспозиция насчитывала около 6 тысяч произведений. Ныне музей обладает крупнейшей в мире коллекцией русского изобразительного искусства, насчитывающей около 400 тысяч произведений.
Коллекция берёт своё начало с произведений, поступивших к 1898 году из Академии художеств (122 картины), Эрмитажа (80 картин), Зимнего дворца, пригородных дворцов — Гатчинского и Александровского (95 картин), а также приобретённых в частных коллекциях.
В частности, крупная коллекция портретной живописи (несколько десятков картин) поступила от наследников князя А. Б. Лобанова-Ростовского, коллекция рисунков и акварелей — от княгини М. К. Тенишевой и других.
К открытию Русского музея в собрании имелось 445 картин, 111 скульптур, 981 графический лист (рисунки, гравюры и акварели), а также около 5000 памятников старины (иконы и изделия древнерусского декоративно-прикладного искусства).
Первый Директор Русского Музея — 1895—1917 — Великий Князь Георгий Михайлович (Августейший управляющий).
В 1934 году Этнографический отдел Русского музея выделяется в самостоятельное учреждение — Государственный музей этнографии народов СССР.

Юра в своих фильмах периодически "снимался". Ну, как - снимался... Если нужен респектабельный персонаж, а денег на представительного актера нет, просто сам становился в кадр, да и всё. Он-то был весьма респектабельный! А началась его "актерская" карьера очень смешно...
Прямо, как по заказу: вставь такой сюжет в сценарий - все скажут "выдумки, так не бывает!".
А я вот - по своей надобности - искала и нашла себя, как я снималась у Юры в "Албанце-2": там артистка-эпизодница, которая должна была хирурга играть, слишком долго ждала съемку и активно снимала стресс, и к началу съемки так отдохнула, что ей впору было не хирурга, а пациентку играть. Ну, Павлов и говорит: "Представитель продюсерской компании (это я, то есть), - на костюм, и в кадр быстро, нефиг тут зазря под ногами у людей путаться!".
Так я получила маленькую роль в кино и даже со словами (это моя третья роль у него была - первую он вырезал полностью, сказав, что я в цветовую гамму не вписалась, вторую сократил до 2 секунд, а третью наполовину оставил!).
Но сюжет мой не про это.
И буквально в ту же самую секунду мне ленфильмовские коллеги напомнили, что Павлов тоже начал свою актерскую кинокарьеру по приказу начальства.
Сидит он такой весь из себя свежеиспеченный Главный редактор Мастерской первого фильма, начальника из себя корчит, а тут звонок из Дирекции "Ленфильма": Павлов, в Первый павильон, быстро.
- Зачем?
- Там у Ясана - эпизодник нажрался, пока съемки ждал, нужен представительный мужчина лет 30, кроме тебя - некому. Это служебное задание, отговорки не принимаются.
Так Юрасик получил свою первую роль в кино. По-моему, это лучший эпизод фильма получился. Он еще потом хвастал, что с первого дубля снялся - как с куста.
А когда пришло время МТП и его позвали звучать, он уже всех послал: у него была сдача "Ленинграда, ноября", ему было не до грибов, и его Володя Еремин озвучил - я так и не могла спокойно воспринимать этот чужой и совсем непохожий голос, и орала, что лучше бы он своих Морозова со Шмидтом изуродовал, чем себя.
Сейчас нашла этот фильм - с огромным трудом - "При открытых дверях", 2-я серия.
Но зато сохранились его живые кадры той поры, спасибо Дирекции "Ленфильма".
Молодой еще, и очень красивый, хоть и с голосом Володи Еремина.
Смотрю на моего молодого красавца, годящегося мне, нынешней, в сыновья, и наглядеться не могу...

Павлов. "При открытых дверях".

И вот еще Павлов - это уже в своём фильме - "Псевдоним Албанец-2". Тоже на актёре-эпизоднике сэкономил.

Чтобы добрые твои дела помнил Господь, сам не помни их.
Сделай - и забудь.
И даже если тебе напоминают о них - не помни всё равно.
Ибо получив за дела свои награду на земле, не жди её в Жизни Вечной.
Прп. Лука (Войно-Ясенецкий).
Вчера был день его памяти.

19 марта — третья неделя Великого поста — Крестопоклонная. Она посвящена поклонению Кресту, которое было установлено в древности для поддержания в середине поста духовных сил верующих. Оно напоминает о том, что именно Крест является главным орудием нашего спасения, что он является символом не только искупительной смерти Христа, но также — и Его славного Воскресения, открывшего путь в рай всем, кто готов следовать за Христом.
Также образ креста говорит еще о том, что вся наша жизнь — это несение собственного креста и что впереди Страстная седмица, к которой и ведет пост.
Во время Всенощного бдения в субботу вечером на середину храма выносится украшенный цветами Крест, и люди поклоняются ему. Лейтмотив службы — Крест как древо спасения и как райское древо жизни.
На Литургии вместо Трисвятого поется гимн «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко...».
**************
Поёт братский хор Почаевской Лавры.
Один из самых прекрасных хоров на свете.
Православную Братию Лавры вскоре изгонят из родных стен.
Храни их Господь!
https://www.youtube.com/watch?v=v_JdFNa11rg

Поёт Братский хор Свято-Успенской Почаевской лавры.
Самый прекрасный хор на свете.
Православную Братию Лавры вскоре изгонят из родных стен, и этот великий хор прекратит своё существование...
Храни их Господь!
https://www.youtube.com/watch?v=wXiIzLwBbEI

Русский язык моего детства.
Читала у очень многих потомков "бывших" (дореволюционных бывших, а не советских), что их родители ругаться переходили на французский, немецкий или английский, чтоб дети не понимали.
Мои дед с бабой по отцу тоже были из "бывших", ругаться с бабкой дед не смел, был подкаблучник, но меня между собой они обсуждали по-польски (бабка неважно по-русски говорила, а дед очень хорошо, почти без акцента).
Мне так было интересно, что они про меня говорят между собой, что я мигом научилась понимать польский.
Ничего интересного, правда, я из их разговоров про себя не узнала, зато узнала, что соседские дети - bydło и хамское отродье, и не надо бы мне позволять с ними общаться.
При этом дед уговаривал бабушку слово bydło не произносить, потому что могут услышать.
А когда я плохо себя вела, бабушка говорила деду, поджав губы: "Z hama nie zrobisz pana!".
Это был упрек деду за его неправильное происхождение (ну и, соответственно, за то, что всё потомство получилось "порченное").
Дед оскорблялся, демонстративно брал меня за руку и уводил: "Пойдём, донечку, я тебе книжечку почитаю!".
Так у нас с дедом сложился "заговор" против бабушки: общаться по-русски.
И она этому ничего не могла противопоставить.

Конфликты Польши с Россией обычно заканчивались делением на три.
Народная мудрость.

Вспомнила свой давний разговор с Неей Зоркой.
Я только-только прочла «Низкие истины» Кончаловского, книга мне совершенно не понравилась, и я с Неей её обсуждала.
Не понравилась мне книжка вовсе не из-за описаний отношений АК с бабами (мне лично это было совершенно фиолетово, хотя, конечно, лучше бы он этого не делал), а из-за самолюбования, которое торчало даже из самобичевания.
Но в том разговоре мы с ней обе зацепились за его слова:
«Есть особая категория зрителей, которые не только не платят за то, что они зрители, но еще и требуют гонорар за высказывание своей точки зрения, сколь бы относительна ни была ее интеллектуальная ценность. Эта категория живет за счет художника. Это критики.
Разве это не так, уважаемые господа критики? Ведь если бы не было творца, не было бы и вас. Хотите вы или нет, но вы единственные, кто живет за счет художника. В определенном смысле вы паразиты – наберитесь мужества, признайтесь в этом!
Я убежден: никогда и никто не учил наших критиков уважению к личности. В известном смысле это понятно – такова традиция...».
Мы с Неей Марковной были дамы самодостаточные, потому слова эти нас совершенно не уязвили, а обсуждали мы другое: как у них, у творцов, странно распределяется их любовь и нелюбовь – что друг к другу, что к критикам.
Нея сказала:
«Понимаешь, он врёт, что мнение другого художника ему важнее, чем мнение любого критика. Мнение другого художника ничего в его судьбе не решает, слушать чужое мнение ему вообще не интересно, а уж если мнение не совпадает с его собственным – то и подавно. А критика худо-бедно создает имидж, и вот за не тот имидж её и не любят.
Если честно, творцы не любят вообще никого, кроме самих себя и своих холуев.
Некоторые из них живут с жёнами, которым (единственным!) дозволяется говорить правду, но большинство не хочет слышать правду даже от жён – им нужен только восторг.
Но если близким окружением они могут командовать и регулировать их мнение, то критики, твари такие, им неподвластны, и совершенно неизвестно, что они напишут завтра, после просмотра.
Это и обидно – что до них никак не добраться, и руки им не поотрубать!».
Разговор, повторяю, был давно.
С тех пор художники весьма преуспели в деле разведения холуёв вокруг себя, и в деле превращения критики в обслугу, ну и, в общем, в деле отрубания рук – тоже.
А имидж теперь создают совсем не критики, а пиар-менеджеры.
И все счастливы.
Кстати, и большинство критиков – в том числе.

Я так не хочу писать про всё, что думаю о сегодняшней ситуации, в которой находятся и страна, и каждый её житель, что порой даже в собственных глазах выгляжу совершенно глухонемой.
Как будто что-то говорю-говорю, а это всё значит не больше, чем шуршание сухих веток...
Я всё время думаю про ту ямку, в которую брадобрей, не выдержавший собственного молчания, прокричал свою страшную тайну: «У царя Мидаса ослиные уши!».
Но на этом месте вырос тростник и начал повторять слова брадобрея: «У царя Мидаса ослиные уши».
Так и тут: я шкурой чувствую общее беспокойство.
Нет, не тех, кто плавится от собственной злобы, а тех, кто, как я, уже не понимает, во что верить и чему не верить, где правда, а где ложь...
Я смотрела на трагические фото «стояния украинских православных иерархов на Банковой», не понимала, чем оно могло закончиться, но понимала, что ничем хорошим.
Так оно и вышло, и у меня сердце просто рвётся из-за этого на куски...
То, что сегодня происходит с каждым, буквально с каждым, — я всё время хочу назвать словом «внутреннее брожение».
Это когда все шепчутся по закоулкам, хотят надеяться на лучшее, но оснований для таких надежд всё меньше, и у всех накапливается раздражение.
И вдруг вспомнила, что сама же когда-то давно постила
прекрасный текст историка Льва Лурье — который как раз и был про такое вот брожение.
И еще про то, что это «брожение» не может продолжаться бесконечно...
*************
БРОЖЕНИЕ СЛИВОК
28 июня 1914 года в Сараево членом террористической группы "Млада Босна" Гаврилой Принципом были убиты наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена. Это покушение привело к началу Первой мировой войны, которая для России завершилась крахом империи. Но 100 лет назад в столице империи предугадать такой исход никто не мог
Два с половиной года большой войны, и императорская Россия закончилась. Чтобы понять, как это могло случиться, надо ответить на вопрос: почему правящая элита империи в критический момент изменила государю?
К августу 1914 года Россией правят несколько сотен людей, определявшихся понятием "большой свет". Конечно, есть политические партии, Дума, Совет министров, владельцы огромных имений, шахт и заводов, известные всей стране писатели, профессура, публицисты... Есть митрополиты и епископы... Царю служат тысячи офицеров, столичных и провинциальных чиновников... Ну и, наконец, многомиллионный простой народ — крестьяне, рабочие, ремесленники, лавочники... Но правила, по которым живут эти миллионы людей, определяют не законодательные учреждения, а придворные. Со времен, описанных в "Анне Карениной", немногое изменилось: "Петербургский высший круг, собственно, один; все знают друг друга, даже ездят друг к другу".
Дума до 1915 года, по существу, штампует законы, внесенные правительством.
Россия — государство самодержавное. На государя влияют только те, кто входит в замкнутое общество, связанное родственными и служебными отношениями. Великие князья, титулованное дворянство, выпускники Пажеского корпуса, Императорского лицея, Училища правоведения, Николаевского кавалерийского училища.
"Звяк шпор"
Обиход столицы, словами Осипа Мандельштама: "Ежедневно часам к пяти происходило гулянье на Большой Морской — от Гороховой до арки Генерального штаба. Все, что было в городе праздного и вылощенного, медленно двигалось туда и обратно по тротуарам, раскланиваясь: звяк шпор, французская и английская речь, живая выставка английского магазина и жокей-клуба".
После императорской четы, главное место в светской иерархии занимают вдовствующая императрица и "малые дворы" — сыновья и внуки императоров со своими семьями. У каждого "малого двора" — городская и загородная резиденция, полное государственное содержание.

Петербург — город казарм, военная столица. Гвардия — сливки петербургского большого света. Великие князья, как правило, занимают в ней высшие посты: Николай Николаевич командует Петербургским военным округом, Сергей Михайлович — генерал-инспектор артиллерии, Константин Константинович — генерал-инспектор военно-учебных заведений, Борис Владимирович командует лейб-гвардии Атаманским полком, Дмитрий Константинович — Конно-гренадерским, Андрей Владимирович — 6-й Донской казачьей артиллерийской батареей, Александр Михайлович — шеф Императорского военно-воздушного флота.
В последнее столетие существования императорской России статус гвардейцев значительно эволюционировал, а точнее, деградировал.
В пушкинское время гвардия — интеллектуальная элита русского общества (Чаадаев, Лермонтов, декабристы); но в 1910-е трудно представить себе Блока или Ахматову в обществе гвардейских офицеров. Уже Вронский у Толстого — скорее физкультурник, чем интеллектуал.
Жизнь гвардейского офицера времен последнего царствования подчинялась множеству неписаных правил. Сословное общество вообще, а гвардия в особенности жили не по законам, а по понятиям, сводившимся в итоге к системе запретов. Гвардейскому офицеру нельзя было жениться, не покинув полк, ни на крестьянке, ни на мещанке, ни даже на богатой купеческой дочке, а только на женщине дворянского происхождения.
Прежде, нежели разрешить товарищу вступить в законный брак, общество офицеров полка и полковые дамы наводили справки как о самой невесте, так и о ее родне.
Гвардеец не мог тратить мало, жить на Песках, носить мундир и фуражку не от портного Фокина, допивать бутылку шампанского до конца, сидеть в театре дальше седьмого ряда, плохо говорить по-французски. Он платил извозчику не меньше рубля там, где штатский отделывался пятиалтынным. Цветы покупали только у Эйлерса, вино и сыр — у Елисеева, драгоценности — у Фаберже, меха — у Мертенса, часы — у Бурэ. Если ресторан — то "Кюба", "Донон", "Медведь". Кондитерские "Верен", "Рабон", Иванов на площади Мариинского театра со своими клубничными тортами. Пить пиво надо было у Лейнера, на углу Невского и Мойки.
Как вспоминал кавалергард Алексей Игнатьев, "выходя в полк, все мы прекрасно знали, что жалованья никогда не увидим: оно пойдет целиком на букеты императрице и полковым дамам, на венки бывшим кавалергардским офицерам, на подарки и жетоны уходящим из полка, на сверхсрочных трубачей, на постройку церкви, на юбилей полка и связанное с ним роскошное издание его истории".
Зато служба становилась пропуском для дальнейшей карьеры. Здесь приобретались важнейшие знакомства. Именно в собраниях лучших полков — Преображенского, Семеновского, Кавалергардского, Конного, Гусарского — решали, кому из офицеров составить протекцию. И сослуживцы становились командующими полками, дивизиями, округами, губернаторами, товарищами министров.
К 1914 году главным местом, где ковалась элита, считался Яхт-клуб на Большой Морской. Количество членов было ограниченно. Они избирались строжайшей баллотировкой: один черный шар уничтожал пять белых. По воспоминаниям баронессы Марии Клейнмихель: "Постоянное присутствие в клубе великих князей, в особенности всесильного Николая Николаевича, и общение с ними остальных членов послужило поводом для частого посещения многими министрами и другими влиятельными лицами этих собраний. Оттуда именно в течение многих лет выбирались кандидаты на высокий административный или дипломатический пост, а также начальники гвардейских дивизий и корпусов. За членами Яхт-клуба ухаживали, заискивали, так как они могли легко оказать протекцию".
Царскосельские анахореты

Лучшие времена большого света (как раз эпоха Алексея Вронского и Бетси Тверской) закончились на царствовании Александра II. Немыслимо богатый, самый блестящий двор Европы. Государь в царской ложе на балетах Петипа в Мариинском театре и опереттах Оффенбаха в Михайловском. Великолепные балы в Зимнем дворце, где блистают молодые великие князья Владимир, Алексей и Сергей Александровичи. Гвардия, вернувшаяся в столицу после побед на Балканах. Время ротонд, турнюров и фру-фру (нижних юбок), "Прекрасной Елены", кафешантанных див и циркачек.
Государь при живой жене селит фаворитку в Зимнем дворце, великие князья живут с балеринами...
Александр III был другим: следил за нравственностью своего окружения, светские развлечения не любил, предпочитая им рыбалку. Число балов в Зимнем дворце ограничено четырьмя в год. Но приемы и выходы в Зимнем дворце, представления у императора по-прежнему поражали Европу пышностью. Суровый царь опирался на давних приятелей из гвардейской среды — Иллариона Воронцова-Дашкова, Сергея Шереметева, Петра Черевина. Впрочем, нелюбовь Александра III к многолюдным собраниям не отрывала царскую чету от большого света. Все обожали веселую и тактичную императрицу Марию Федоровну, веселились во дворце Владимира Александровича и лицезрели императорскую чету на 300-м представлении "Конька-Горбунка": царь и царица слыли балетоманами...
Все изменилось в начале царствования Николая II.
Новая императрица Александра Федоровна пренебрегала светом, встречи с людьми ее откровенно раздражали. Император ей подчинялся и все больше времени проводил в семье. С 1904 года государь и государыня в Петербурге почти не появлялись, постоянно обитали в Александровском дворце Царского Села.
Почему так случилось? Может быть, оттого что именно кружок великосветских приятелей царской молодости вверг Россию в несчастную войну с Японией?
Пренебрегая мнением министров, государь послушал своих друзей — великого князя Александра Михайловича, Александра Безобразова, Алексея Абазу и Владимира Вонлярлярского: результатом стали Цусима и революция.
Возможно, значение имело и то, что великие князья не боялись и не слушались молодого государя (в возрасте 26 лет никто из Романовых императором не становился). Родной брат, Михаил Александрович, соединил свою жизнь с разведенкой Натальей Вульферт. Дядя — Павел Александрович — увел жену командира кавалергардов — мадам Пистелькорс. Кирилл Владимирович без спроса женился на Виктории Мелите, разведенной с родным братом российской императрицы. Такого массового пренебрежения долгом в прежние царствования произойти просто не могло.
Конечно, имели значения и семейные тайны, которыми не делились ни с кем, даже с ближним кругом.
Алиса Гессенская была носителем гена гемофилии, как, позже, и все четыре ее дочери. Женщины сами не болеют этой страшной болезнью, но могут передать ее мужскому потомству. О болезни царевича Алексея открыто не говорили. Непонятно было, почему у цесаревен нет женихов. Эта семейная тайна сплачивала супругов, наверное, самую любящую пару за всю историю семьи Романовых. Но она же изолировала императорскую чету от великих князей и знати.
Вдовствующая императрица считала царствующую — невоспитанной букой, испортившей жизнь сыну. Великие князья обижались на пренебрежение родственными отношениями. Искренняя, даже фанатическая вера императрицы рассматривалась как проявление юродства: большой свет исполнял религиозные обряды как необходимую формальность, часть обихода. Александра Федоровна чувствовала, что ее не любят, и еще больше замыкалась в семейном кругу.
Необходимы были конфиденты, преданные люди.
Вначале таким человеком стал французский шарлатан, выдававший себя за врача, доктор Филипп, потом Григорий Распутин и Анна Вырубова (в девичестве Танеева). Скрыть близость к ним было невозможно. А ревнивый бомонд недоумевал и ревновал.
Охота на царицу

На Исаакиевской площади рядом с Яхт-клубом, министерствами, Сенатом, Государственным советом находится старинный особняк. Со времен Александра II его хозяевами оставались почтенный старец Евгений Богданович, генерал от инфантерии в отставке, староста Исаакиевского собора, и его жена, генеральша Александра Богданович. У них нет детей, они держат открытый дом, к ним заезжают запросто министры, сенаторы, гвардейские генералы.
В отличие от клубов здесь светские дамы. Сюда заходят журналисты правых газет, дипломаты, депутаты Думы. Словом, все те, кто прогуливался по Большой Морской, — звезды столичного света. Не бывать у Богдановичей означило выпасть из круга.
Генеральша Александра Викторовна вела дневник, куда 33 года, с 1879-го по 1912-й, записывала политические сплетни, услышанные от гостей. Посетители этого гостеприимного салона — ближайшие слуги государевы,— не стесняясь, ругали императрицу, произносили речи подсудные. Ведь в тогдашней России словесное оскорбление царствующего императора, императрицы или наследника престола по закону влекло за собой каторгу.
Вот что говорил о царице начальник Главного морского штаба Сергей Зилотти: "В свою каюту царица взяла Вырубову, спала с ней в одной постели". Дарья Кочубей (урожденная герцогиня Лейтенбергская): "Неестественная дружба существует между царицей и Вырубовой". Николай Шалберов, камердинер Николая II: "Такую мерзавку, как Вырубова, царица так любит, что она у царицы и днюет и ночует". Генерал-майор свиты Николай Княжевич: "Вот какую царицу получила Россия, и как лечить эту женщину, которая себе расстраивает нервы сожительством со "стервой" Вырубовой". Гвардейский полковник Шевич: "Придворный доктор, лечивший царицу, прямо письменно заявил царю, что царицу вылечить не могут, пока ее не разлучат с Вырубовой". Мария Щегловитова, жена министра юстиции: "Царь всегда один, а царица всегда с Вырубовой, с которой запирается в спальне".
Раздражение, вызываемое царицей, постепенно переносилось и на царя.
Его обвиняли в атрофии воли, в неумении разбираться в людях, в том, что он подкаблучник.
Наибольший гнев семьи и большого света вызывало растущее влияние Григория Распутина. В приближении мужика к трону видели не только блажь царицы, но и прямое оскорбление династии. Не заслуженные генералы, не ближайшие родственники, не опытные бюрократы дают советы, к которым прислушиваются, а этот грязный и развратный проходимец из села Покровского. Не без основания верхушке правящего слоя казалось: император всех их считает "средостением" между собой и русским народом. И хочет общаться со своими подданными пусть не прямо, а опосредованно — через "представителя" крестьянства — старца Григория.
А ведь, между прочим, если приглядеться, Распутин был поумнее большинства мудрецов Яхт-клуба.
Негодовали Мария Федоровна, сестра императрицы Елизавета Федоровна, великие князья. Гвардейцы готовили политический переворот. Нараставшее отчуждение между светом и императорской четой привело к тому, что в феврале 1917 года никто из его родственников (кроме Бориса Владимировича) не выступил в защиту государя и государыни.
Большой свет смирился с революцией как с меньшим злом.
Зло, однако, меньшим не оказалось: без царя эпоха гуляний по Большой Морской закончилась, петербургская элита была уничтожена или оказалась в изгнании.
Монархия не может существовать без придворных, придворные — без монархии.

ШЕКСПИР

Извозчичий двор и встающий из вод
В уступах – преступный и пасмурный Тауэр,
И звонкость подков и простуженный звон
Вестминстера, глыбы, закутанной в траур.

И тесные улицы; стены, как хмель,
Копящие сырость в разросшихся бревнах,
Угрюмых, как копоть, и бражных, как эль,
Как Лондон, холодных, как поступь, неровных.

Спиралями, мешкотно падает снег.
Уже запирали, когда он, обрюзгший,
Как сползший набрюшник, пошел в полусне
Валить, засыпая уснувшую пустошь.

Оконце и зерна лиловой слюды
В свинцовых ободьях. - «Смотря по погоде.
А впрочем... А впрочем, соснем на свободе.
А впрочем – на бочку! Цирюльник, воды!»

И, бреясь, гогочет, держась за бока,
Словам остряка, не уставшего с пира
Цедить сквозь приросший мундштук чубука
Убийственный вздор.
А меж тем у Шекспира

Острить пропадает охота. Сонет,
Написанный ночью с огнем, без помарок,
За дальним столом, где подкисший ранет
Ныряет, обнявшись с клешнею омара,

Сонет говорит ему:
«Я признаю
Способности ваши, но, гений и мастер,
Сдается ль, как вам, и тому, на краю
Бочонка, с намыленной мордой, что мастью
Весь в молнию я, то есть выше по касте,
Чем люди, – короче, что я обдаю
Огнем, как на нюх мой, зловоньем ваш кнастер?
Простите, отец мой, за мой скептицизм
Сыновний, но сэр, но милорд, мы – в трактире.
Что мне в вашем круге? Что ваши птенцы
Пред плещущей чернью? Мне хочется шири!
Прочтите вот этому. Сэр, почему?
Во имя всех гильдий и биллей! Пять ярдов -
И вы с ним в бильярдной, и там – не пойму,
Чем вам не успех популярность в бильярдной?»

– Ему? Ты сбесился? – И кличет слугу,
И, нервно играя малаговой веткой,
Считает: полпинты, французский рагу -
И в дверь, запустя в привиденье салфеткой.

Борис Пастернак,
1919.