В музыкальных кругах как-то особенно сильно важно, ты модный и молодой и слушаешь новую музыку или фатально устарел, «раньше было лучше» и все новое хейтишь. Вспомнила завирусившийся кусок из диалога Адель с Зейном Лоу, где она «если все будут писать для ТикТок, кто будет писать музыку для моего поколения?».
Я долго не могла себе объяснить, почему меня не цепляют новые герои и приходится себя надламывать, чтобы через часы прослушивания музыки для ознакомления и по работе находить то, что задевает и остается в плейлистах. Иногда я месяцами слушаю и не нахожу н-и-ч-е-г-о. Но одно я точно знаю: искать нужно всегда и это очень важно. Топ моих плейлистов — нечартовые песни, которые пришлось откапывать самостоятельно.
Недавно я села вдумчиво прослушать с текстами новые релизы новых героев поколения от Доры, Мейби Бейби и Инстасамки до кис-кис. Я решила пройтись по чартовым девушкам, чтобы прочувствовать, возможно, близкие себе переживания. Я разделяю мнение, что плохой музыки не бывает, что есть музыка, которая бьет в сердца и не бьет.
Я часто задавалась вопросом, а действительно ли это плохо не любить новую музыку. Некоторые авторы четко определяют, что если ты не любишь новых музыкальных героев и их музыку, то ты отстой и стареющий никому не нужный чел. Я никогда не могла объяснить, почему я не согласна с этим, но впервые послушав релизы от начала до конца не фоном, я это для себя поняла.
Осознала, что какой бы важной в жизни каждой девушки ни была первая любовь, с увеличением расстояния и времени от нее не остается никаких воспоминаний, от которых ты бы не закатывала глаза. Было бы странно в 35 жить яркими воспоминаниями о первой любви. Что быть сучкой и делать money moves, чтобы тебе все завидовали, — это, конечно, важно и здорово, но что если ты не сучка и ею никогда не была и не будешь. Что уметь не переживать и учиться жить — это, может, и отличный лозунг, но спустя много часов терапии и не одного года рефлексии ты к этому смог приблизиться разве что головой, но точно не сердцем.
Продюсер Backstreet Boys в одной из документалок сказал, что всегда будут популярные группы для 13летних девочек. В мои 13 лет эту функцию выполняли Бритни, N’Sync и Джастин Тимберлейк, и недавно из всего альбома Джека Харлоу я с удивлением добавила в плейлист только его фит с Джастином, где он читает про то, каково быть известным и как это выглядит изнутри: как ты переосмысляешь круг друзей, как сделки с брендами на шесть нолей не делают тебя счастливым, как многие не желают тебе успеха. Безусловно, жизнь привилегированного успешного человека может не иметь ничего общего с твоей, но вопросы, которые задает он в тексте, резонируют с любым человеком, который взрослеет. Когда ты желаешь понять, что тебя ждет дальше, а не только сегодня вечером.
Оказывается, что то, что было бы интересно тебе, если бы тебе было сейчас 13-15 лет, не может быть интересно тебе в твои 33-35. Banks в новом альбоме говорит: «Мне так нравилось, когда ты был злым. Мне казалось, что я была особенной, если ты любил меня». Она говорит, что все еще любит, и жаль, что она теперь не знает, накуривается ли он сейчас так, как он это делал, когда они были вместе. И мне хочется, чтобы она продолжала мне все это рассказывать.
Мне хочется, чтобы со мной поговорили о том, как можно любить и никому не принадлежать. Как продолжать сильно чувствовать и не бояться, что тебе могут сделать также больно, как ты позволил много лет назад. Как все контролировать и чувствовать момент, когда нужно отпустить. Жизнь человека после 30 мне стала интереснее, потому что нужно очень сильно постараться, чтобы она не стала скучной после 30ти.
Мне стало спокойнее, когда я поняла, почему новые герои поколения — не мои герои, и это окей. Просто приходится чуть дольше искать своих, но оно того стоит.
Я долго не могла себе объяснить, почему меня не цепляют новые герои и приходится себя надламывать, чтобы через часы прослушивания музыки для ознакомления и по работе находить то, что задевает и остается в плейлистах. Иногда я месяцами слушаю и не нахожу н-и-ч-е-г-о. Но одно я точно знаю: искать нужно всегда и это очень важно. Топ моих плейлистов — нечартовые песни, которые пришлось откапывать самостоятельно.
Недавно я села вдумчиво прослушать с текстами новые релизы новых героев поколения от Доры, Мейби Бейби и Инстасамки до кис-кис. Я решила пройтись по чартовым девушкам, чтобы прочувствовать, возможно, близкие себе переживания. Я разделяю мнение, что плохой музыки не бывает, что есть музыка, которая бьет в сердца и не бьет.
Я часто задавалась вопросом, а действительно ли это плохо не любить новую музыку. Некоторые авторы четко определяют, что если ты не любишь новых музыкальных героев и их музыку, то ты отстой и стареющий никому не нужный чел. Я никогда не могла объяснить, почему я не согласна с этим, но впервые послушав релизы от начала до конца не фоном, я это для себя поняла.
Осознала, что какой бы важной в жизни каждой девушки ни была первая любовь, с увеличением расстояния и времени от нее не остается никаких воспоминаний, от которых ты бы не закатывала глаза. Было бы странно в 35 жить яркими воспоминаниями о первой любви. Что быть сучкой и делать money moves, чтобы тебе все завидовали, — это, конечно, важно и здорово, но что если ты не сучка и ею никогда не была и не будешь. Что уметь не переживать и учиться жить — это, может, и отличный лозунг, но спустя много часов терапии и не одного года рефлексии ты к этому смог приблизиться разве что головой, но точно не сердцем.
Продюсер Backstreet Boys в одной из документалок сказал, что всегда будут популярные группы для 13летних девочек. В мои 13 лет эту функцию выполняли Бритни, N’Sync и Джастин Тимберлейк, и недавно из всего альбома Джека Харлоу я с удивлением добавила в плейлист только его фит с Джастином, где он читает про то, каково быть известным и как это выглядит изнутри: как ты переосмысляешь круг друзей, как сделки с брендами на шесть нолей не делают тебя счастливым, как многие не желают тебе успеха. Безусловно, жизнь привилегированного успешного человека может не иметь ничего общего с твоей, но вопросы, которые задает он в тексте, резонируют с любым человеком, который взрослеет. Когда ты желаешь понять, что тебя ждет дальше, а не только сегодня вечером.
Оказывается, что то, что было бы интересно тебе, если бы тебе было сейчас 13-15 лет, не может быть интересно тебе в твои 33-35. Banks в новом альбоме говорит: «Мне так нравилось, когда ты был злым. Мне казалось, что я была особенной, если ты любил меня». Она говорит, что все еще любит, и жаль, что она теперь не знает, накуривается ли он сейчас так, как он это делал, когда они были вместе. И мне хочется, чтобы она продолжала мне все это рассказывать.
Мне хочется, чтобы со мной поговорили о том, как можно любить и никому не принадлежать. Как продолжать сильно чувствовать и не бояться, что тебе могут сделать также больно, как ты позволил много лет назад. Как все контролировать и чувствовать момент, когда нужно отпустить. Жизнь человека после 30 мне стала интереснее, потому что нужно очень сильно постараться, чтобы она не стала скучной после 30ти.
Мне стало спокойнее, когда я поняла, почему новые герои поколения — не мои герои, и это окей. Просто приходится чуть дольше искать своих, но оно того стоит.
Циферки в музыкальной сфере — это, может, и нудное и нетворческое дело, но умение их понимать дает большое преимущество в дальнейшем: например, избавляться от иллюзий.
Что 1 млн прослушиваний в Spotify принесет большие деньги. Если помнить, что платформа платит деньги после 30 секунд прослушивания, а ставка для российского пользователя в среднем 6 копеек, то 1 млн прослушиваний в России может заработать около 60 000 рублей в зависимости от того, вас послушал премиум-аккант или бесплатный. А если посчитать, за какое время с момента релиза трек послушали 1 млн раз, то может оказаться, что это заработок за год, а не за месяц.
Что нельзя умножить количество прослушиваний на примерную сумму за стрим и получить сумму, которая придет вам с трека. Сумма с прослушиваний не идет вся вам: 30%-50% может забирать музыкальный стриминг, который еще и отдает 15-30% AppStore, из оставшихся около 10-15% стриминг отдает организациям по коллективному управлению авторскими правами. Дальше вы оплачиваете 10-30% дистрибьютеру, а, может, 30-50% лейблу, и если платите минимальный налог в 6%, то со 100 000 реально заработанных треком рублей на выходе вы можете получить 40 000 рублей. Если брать самые максимальные цифры по процентам, то можете получить и 20 000 рублей, то есть в 5 раз меньше. О количестве скрытых процентов вы можете даже не догадываться. Когда вам говорят, что 100% получаете вы, то это 100% от чего?
Если вы знаете, что одно прослушивание в ВК стоит в среднем около 5 копеек, то вы можете посчитать, что для бюджета в 50 000 рублей на руки лично вам в месяц, вам нужно заработать около 145 000 рублей, так как вам придется поделиться с площадкой, потом с дистрибьютером, потом оплатить налог. И для этого нужно, чтобы ваш трек послушали более 30 секунд около 3 млн раз в месяц с премиум-подписки.
Если знать, что есть доступные аналитические инструменты, в которых вы можете зарегистрироваться, например, Apple Music for Artists, Spotify for Artists или VK Music Studio, то вы можете примерно, хотя бы на глаз, хотя бы по диагонали проверять отчеты, которые приходят от партнера по дистрибуции и проверять их достоверность. Конечно, ни о какой 100% прозрачности не может быть речи, когда отчеты формируются целыми цепочками гигантских технологичных посредников и частично людьми вручную, но хотя бы даблчекать и чувствовать себя увереннее можно.
Нынешняя музыкальная система выстроена ровно так же, как и любая другая: rich getting richer. И если разбираться в реалиях хотя бы немного и в процессе задавать вопросы, можно чувствовать себя не таким лохом.
Что 1 млн прослушиваний в Spotify принесет большие деньги. Если помнить, что платформа платит деньги после 30 секунд прослушивания, а ставка для российского пользователя в среднем 6 копеек, то 1 млн прослушиваний в России может заработать около 60 000 рублей в зависимости от того, вас послушал премиум-аккант или бесплатный. А если посчитать, за какое время с момента релиза трек послушали 1 млн раз, то может оказаться, что это заработок за год, а не за месяц.
Что нельзя умножить количество прослушиваний на примерную сумму за стрим и получить сумму, которая придет вам с трека. Сумма с прослушиваний не идет вся вам: 30%-50% может забирать музыкальный стриминг, который еще и отдает 15-30% AppStore, из оставшихся около 10-15% стриминг отдает организациям по коллективному управлению авторскими правами. Дальше вы оплачиваете 10-30% дистрибьютеру, а, может, 30-50% лейблу, и если платите минимальный налог в 6%, то со 100 000 реально заработанных треком рублей на выходе вы можете получить 40 000 рублей. Если брать самые максимальные цифры по процентам, то можете получить и 20 000 рублей, то есть в 5 раз меньше. О количестве скрытых процентов вы можете даже не догадываться. Когда вам говорят, что 100% получаете вы, то это 100% от чего?
Если вы знаете, что одно прослушивание в ВК стоит в среднем около 5 копеек, то вы можете посчитать, что для бюджета в 50 000 рублей на руки лично вам в месяц, вам нужно заработать около 145 000 рублей, так как вам придется поделиться с площадкой, потом с дистрибьютером, потом оплатить налог. И для этого нужно, чтобы ваш трек послушали более 30 секунд около 3 млн раз в месяц с премиум-подписки.
Если знать, что есть доступные аналитические инструменты, в которых вы можете зарегистрироваться, например, Apple Music for Artists, Spotify for Artists или VK Music Studio, то вы можете примерно, хотя бы на глаз, хотя бы по диагонали проверять отчеты, которые приходят от партнера по дистрибуции и проверять их достоверность. Конечно, ни о какой 100% прозрачности не может быть речи, когда отчеты формируются целыми цепочками гигантских технологичных посредников и частично людьми вручную, но хотя бы даблчекать и чувствовать себя увереннее можно.
Нынешняя музыкальная система выстроена ровно так же, как и любая другая: rich getting richer. И если разбираться в реалиях хотя бы немного и в процессе задавать вопросы, можно чувствовать себя не таким лохом.
Действительно ли английский язык все еще доминирует в мировой поп-музыке и what the f is Discord: разбираемся в новом выпуске «Чаёк», где мы с Соней выбираем и обсуждаем важные тексты интернета про состояние музыкального бизнеса.
https://chayok.mave.digital/ep-2
https://chayok.mave.digital/ep-2
Децентрализация русскоязычной музыки
В 2008 году, когда я приехала в Москву, мне сразу говорили, что она не резиновая и что если чего-то хочешь добиться, то только в Москве. Важно было быть на этой земле, чтобы нестись в потоке с местом силы и ухватывать возможности, которые бы не пришли к тебе, если бы ты был где-то еще. Спустя 10 лет после моего приезда ничего не поменялось, и когда рэп стал официально главным жанром молодого поколения, и бренды начали вливать кучу денег в продвижение среди гиперактивной аудитории рэп-слушателей, многим пришлось переезжать из родных мест, чтобы быстро проворачивать дела и умножать свой капитал. В Москву съезжались и из дальних уголков России, и из Казахстана, и из Праг, Белградов и Берлинов. Многие из тех, кому пришлось переехать, так и не полюбили Москву, но для работы и продвижения другого места для русскоязычной музыки на карте просто нет, и вряд ли появится.
2020 и 2021 год под девизом «давай в зуме» кардинально изменил то, как мы общаемся. Оказалось, что любые дела можно решать на расстоянии, особенно когда другого выбора нет. Оказалось, что для разруливания дел необязательно проводить мучительные личные встречи и тратить кучу времени на поездки до них. Многие сходили с ума от зумов в четырех стенах своих квартир, но в этом было что-то удивительное, когда ты смотришь с расстояния двух лет. Хватило двух лет, чтобы у целого мира выработались новые привычки, и даже у самых экстравертных людей, которым нужно постоянно с кем-то общаться вживую. Из трех часов, которые можно потратить на 3 созвона, никто не выберет 1 встречу и 2 часа в дороге. Это просто неэффективно, тратит деньги и ресурсы.
В Москву 2010х переезжали командами из других стран и регионов, брали друзей и близких по музыке, чтобы разруливать дела большие и малые и чувствовать родное плечо рядом. Многие родные плечи потом по классике жанра откалывались и создавали что-то свое, тоже по духу, тоже с братьями. Корпоративная Москва была многим даже столичным музыкантам чужда, так как это и правда другой мир. Встречи с представителями брендов были похожи на весь новый сезон «Атланты», где белые от мира денег всегда выглядят нелепо, пытаясь сконнектиться с черными от мира хип-хопа. Но многим приходилось с ними как-то срабатываться, беря весь креатив на себя, потому что если не ты заберешь эти пару миллионов рублей, то они уйдут другому более хваткому и менее требовательному рэперу.
Нынешний год заставил многих вернуться к себе, в родные места, особенно если они за пределами России. Или найти себе новые родные места, если Россия была и остается этим единственным родным местом. Русскоязычная музыка разбежалась по близлежащим странам и сколько из нее вернется обратно станет понятно не ранее, чем в следующем году, потому что понять, сможешь ты в других местах в отрыве от мест, где родные березки растут, не получится сразу, и как говорят бывалые, туризм и иммиграцию не стоит путать.
Корпоративная Москва будет жить как прежде и будет стремиться работать с теми, кто прямо сейчас в столице, потому что деньги надо уметь быстро направлять и тратить, чтобы приходило еще больше. И если обсуждение интеграции бренда в клипы классного восстребованного артиста будет занимать больше времени только потому, что он не может быстро приехать и быстро уехать, предпочтение отдадут любому другому пусть и менее классному артисту на месте. Пустые места не пустуют долго.
Но может случиться и обратное: классных артистов момента, которые решат жить за рубежом, но будут продолжать разговаривать со своими русскоязычными слушателями, станет настолько много, что корпоративной Москве придется с этим мириться и самим отвечать за скорость взаимодействия с ними, даже если нужно вылететь с тремя пересадками, чтобы подписать контракт. В конце концов, проценты с заработка артистов нужно иногда отрабатывать не только в комфорте офисной или домашней среды.
В 2008 году, когда я приехала в Москву, мне сразу говорили, что она не резиновая и что если чего-то хочешь добиться, то только в Москве. Важно было быть на этой земле, чтобы нестись в потоке с местом силы и ухватывать возможности, которые бы не пришли к тебе, если бы ты был где-то еще. Спустя 10 лет после моего приезда ничего не поменялось, и когда рэп стал официально главным жанром молодого поколения, и бренды начали вливать кучу денег в продвижение среди гиперактивной аудитории рэп-слушателей, многим пришлось переезжать из родных мест, чтобы быстро проворачивать дела и умножать свой капитал. В Москву съезжались и из дальних уголков России, и из Казахстана, и из Праг, Белградов и Берлинов. Многие из тех, кому пришлось переехать, так и не полюбили Москву, но для работы и продвижения другого места для русскоязычной музыки на карте просто нет, и вряд ли появится.
2020 и 2021 год под девизом «давай в зуме» кардинально изменил то, как мы общаемся. Оказалось, что любые дела можно решать на расстоянии, особенно когда другого выбора нет. Оказалось, что для разруливания дел необязательно проводить мучительные личные встречи и тратить кучу времени на поездки до них. Многие сходили с ума от зумов в четырех стенах своих квартир, но в этом было что-то удивительное, когда ты смотришь с расстояния двух лет. Хватило двух лет, чтобы у целого мира выработались новые привычки, и даже у самых экстравертных людей, которым нужно постоянно с кем-то общаться вживую. Из трех часов, которые можно потратить на 3 созвона, никто не выберет 1 встречу и 2 часа в дороге. Это просто неэффективно, тратит деньги и ресурсы.
В Москву 2010х переезжали командами из других стран и регионов, брали друзей и близких по музыке, чтобы разруливать дела большие и малые и чувствовать родное плечо рядом. Многие родные плечи потом по классике жанра откалывались и создавали что-то свое, тоже по духу, тоже с братьями. Корпоративная Москва была многим даже столичным музыкантам чужда, так как это и правда другой мир. Встречи с представителями брендов были похожи на весь новый сезон «Атланты», где белые от мира денег всегда выглядят нелепо, пытаясь сконнектиться с черными от мира хип-хопа. Но многим приходилось с ними как-то срабатываться, беря весь креатив на себя, потому что если не ты заберешь эти пару миллионов рублей, то они уйдут другому более хваткому и менее требовательному рэперу.
Нынешний год заставил многих вернуться к себе, в родные места, особенно если они за пределами России. Или найти себе новые родные места, если Россия была и остается этим единственным родным местом. Русскоязычная музыка разбежалась по близлежащим странам и сколько из нее вернется обратно станет понятно не ранее, чем в следующем году, потому что понять, сможешь ты в других местах в отрыве от мест, где родные березки растут, не получится сразу, и как говорят бывалые, туризм и иммиграцию не стоит путать.
Корпоративная Москва будет жить как прежде и будет стремиться работать с теми, кто прямо сейчас в столице, потому что деньги надо уметь быстро направлять и тратить, чтобы приходило еще больше. И если обсуждение интеграции бренда в клипы классного восстребованного артиста будет занимать больше времени только потому, что он не может быстро приехать и быстро уехать, предпочтение отдадут любому другому пусть и менее классному артисту на месте. Пустые места не пустуют долго.
Но может случиться и обратное: классных артистов момента, которые решат жить за рубежом, но будут продолжать разговаривать со своими русскоязычными слушателями, станет настолько много, что корпоративной Москве придется с этим мириться и самим отвечать за скорость взаимодействия с ними, даже если нужно вылететь с тремя пересадками, чтобы подписать контракт. В конце концов, проценты с заработка артистов нужно иногда отрабатывать не только в комфорте офисной или домашней среды.
Справочник юного специалиста в музыкальной индустрии 👩🏽💻
Музыкальный стриминг
Приложение, в котором вы слушаете музыку. Самые охуевшие от своей значимости структуры, новые игроки, гейткиперы, с которыми хотят дружить все. Вполне резонно ощущают себя королями этой вечеринки, так как их плейлисты и внутренние ресурсы могут сильно продвинуть артиста. Отсюда частая надменность, если вас никто не знает, и подхалимство, если вас знают все. Иногда заигрываются в moral police, пытались снимать релизы и кенселить артистов, но были посланы нахуй.
Музыкальный дистрибьютер
Сервис, через который загружается музыка на музыкальные стриминги Apple Music, Spotify, VK Music, Яндекс Музыка и тд. Новые гейткиперы, которые имеют право модерировать и не пропускать контент, если законодательство страны что-то ограничивает, и у компании могут возникнуть проблемы. Теперь дистрибьютеры, чтобы откусить больше денег у артиста, исполняют обязанности лейбла и могут выдавать авансы. Скажут, что имеют возможности разместить артиста в плейлистах и на витринах, но на деле, если артист не на слуху, то их прямые контакты не помогут или помогут очень точечно. Сидят в офисах, забирают процент с заработка артиста, часто мало что могут гарантировать, хотя предлагают на момент подписания контракта двигать за вас горы.
Музыкальный мейджор / лейбл
Олдскульные немодные структуры, чьи лучшие времена остались позади: тогда они решали, кто будет звездой, а кто — нет. Были вынуждены перестроиться и стать похожими на музыкального дистрибьютера с дополнительными сервисами и промо-машиной, заточенной под суперзвезд. Умеют через свои коннекты, инфраструктуру и ресурсы, выстроенные за последние 100 лет, катапультировать популярного артиста в стратосферу, если он уже достиг определенного комфортного для них уровня. Перестали вкладываться в развитие артиста, берут то, что уже развило себя и зарабатывает деньги. Монополизировали рынок и продолжают скупать все, что скупается, поэтому прежде чем подписаться на «инди-лейбл», посмотрите, не входит ли он в структуру мейджора, чтобы не стесняться просить больше денег.
Концертный промоутер / агентство
Приходит, когда артист уже собирает аудиторию и зарабатывает. Если это большие концертные агентства, то они могут пушнуть артиста, поставляя его на музыкальные фестивали и помогать расти, но нужно, чтобы люди в этих агентствах горели своим делом и хотели погружаться в карьеру артиста. А так это business as usual: артист со своим материалом выступает перед своей аудиторией, компания это организовывает, заработок делят в пользу артиста. Этот вид бизнеса соприкасается с большим количеством финансовых рисков, так как это вам не файлы загрузить в личный кабинет.
Менеджер артиста
Самая благородная и часто не благодарная профессия в индустрии. У менеджера нет фиксированного рабочего дня, он всегда погружен в жизнь артиста и не умеет не жить этим дерьмом. Если он в команде восстребованного артиста, все хотят с ним дружить, если непопулярного или ноунейма, все его морозят до момента, пока его артист не станет известнее или актуальнее. Когда любая из структур выше проебывается, за это отдувается менеджер, и, в худшем случае, артист. Эмоциональные горки с утра до ночи, перегорания, выгорания, недосыпы, паранойя, много алкоголя и антидепрессантов, чтобы прожить еще одну неделю, но адреналин зашкаливает, и кайф, если все получается, несопоставим ни с одним другим занятием в музыкальной сфере.
Музыкальный стриминг
Приложение, в котором вы слушаете музыку. Самые охуевшие от своей значимости структуры, новые игроки, гейткиперы, с которыми хотят дружить все. Вполне резонно ощущают себя королями этой вечеринки, так как их плейлисты и внутренние ресурсы могут сильно продвинуть артиста. Отсюда частая надменность, если вас никто не знает, и подхалимство, если вас знают все. Иногда заигрываются в moral police, пытались снимать релизы и кенселить артистов, но были посланы нахуй.
Музыкальный дистрибьютер
Сервис, через который загружается музыка на музыкальные стриминги Apple Music, Spotify, VK Music, Яндекс Музыка и тд. Новые гейткиперы, которые имеют право модерировать и не пропускать контент, если законодательство страны что-то ограничивает, и у компании могут возникнуть проблемы. Теперь дистрибьютеры, чтобы откусить больше денег у артиста, исполняют обязанности лейбла и могут выдавать авансы. Скажут, что имеют возможности разместить артиста в плейлистах и на витринах, но на деле, если артист не на слуху, то их прямые контакты не помогут или помогут очень точечно. Сидят в офисах, забирают процент с заработка артиста, часто мало что могут гарантировать, хотя предлагают на момент подписания контракта двигать за вас горы.
Музыкальный мейджор / лейбл
Олдскульные немодные структуры, чьи лучшие времена остались позади: тогда они решали, кто будет звездой, а кто — нет. Были вынуждены перестроиться и стать похожими на музыкального дистрибьютера с дополнительными сервисами и промо-машиной, заточенной под суперзвезд. Умеют через свои коннекты, инфраструктуру и ресурсы, выстроенные за последние 100 лет, катапультировать популярного артиста в стратосферу, если он уже достиг определенного комфортного для них уровня. Перестали вкладываться в развитие артиста, берут то, что уже развило себя и зарабатывает деньги. Монополизировали рынок и продолжают скупать все, что скупается, поэтому прежде чем подписаться на «инди-лейбл», посмотрите, не входит ли он в структуру мейджора, чтобы не стесняться просить больше денег.
Концертный промоутер / агентство
Приходит, когда артист уже собирает аудиторию и зарабатывает. Если это большие концертные агентства, то они могут пушнуть артиста, поставляя его на музыкальные фестивали и помогать расти, но нужно, чтобы люди в этих агентствах горели своим делом и хотели погружаться в карьеру артиста. А так это business as usual: артист со своим материалом выступает перед своей аудиторией, компания это организовывает, заработок делят в пользу артиста. Этот вид бизнеса соприкасается с большим количеством финансовых рисков, так как это вам не файлы загрузить в личный кабинет.
Менеджер артиста
Самая благородная и часто не благодарная профессия в индустрии. У менеджера нет фиксированного рабочего дня, он всегда погружен в жизнь артиста и не умеет не жить этим дерьмом. Если он в команде восстребованного артиста, все хотят с ним дружить, если непопулярного или ноунейма, все его морозят до момента, пока его артист не станет известнее или актуальнее. Когда любая из структур выше проебывается, за это отдувается менеджер, и, в худшем случае, артист. Эмоциональные горки с утра до ночи, перегорания, выгорания, недосыпы, паранойя, много алкоголя и антидепрессантов, чтобы прожить еще одну неделю, но адреналин зашкаливает, и кайф, если все получается, несопоставим ни с одним другим занятием в музыкальной сфере.
«На русскую популярную музыку сильное воздействие стала оказывать литературная и художественная тусовка. Ни англичане, ни американцы, ни даже французы не могут похвастаться тем, что у них поп-музыка в такой степени переплетена с литературой. Что касается России, то у нас просто в полный рост происходило такое кровосмешение: то есть имеются целые жанры, которые вполне можно было бы назвать литературной песней, скажем КСП (клуб самодеятельной песни)».
«Вот эта традиция родилась в начале XX века, и заложили ее как раз ребята, которых вы хорошо знаете: тусовка, богема, продвинутая клевая молодежь того самого времени, футуристы, имажинисты — Маяковский, Есенин, Бурлюк, а также близкие к ним Игорь Северянин и Александр Вертинский. Возник жанр, который до того в русской музыке не существовал, — городской романс. Эта музыка была гораздо менее пошлой и банальной, чем музыка мещанская, там уже были интересные тексты и настоящие звезды».
«Эстрада у нас всегда была более литературной и словоориентированной, нежели западная. У нас, естественно, была очень мощная поэтическая традиция. Нигде на Западе поэты не могли собрать на свои чтения целые стадионы, как это делали Вознесенский или Евтушенко в СССР в 50-60е годы. У нас имеется могучая бардовская традиция, и некоторые барды, в первую очередь Владимир Семенович Высоцкий, имели в нашей стране суперзвездный, гиперкультовый статус».
«При том, что сегодняшнее состояние нашей музыки не внушает большого оптимизма, особенно расстраивает, что в отличие от Запада, где наряду с продюсерской попсой имеется очень сильный и оживленный андеграунд, причем во всех сферах, будь то электронная музыка, психоделическая музыка, этническая музыка и тд, у нас, к сожалению, андеграунд в силу бедности страны и неразвитости инфраструктуры по поддержке этого андеграунда (на Западе существуют специальные сети некоммерческих радиостанций — у нас таких сетей, конечно, нет) пребывает в очень вялом состоянии и в крошечном гетто под названием «подвальные клубы Москвы и Петербурга». Это печалит больше всего. Тем не менее есть все возможности для того, чтобы наша музыка вышла из состояния убогости и застоя, и в этой связи можно возложить надежды на интернет, который дает безграничные возможности нашим творческим людям и для общения, и для творчества, и для пропаганды своего творчества в глобальном масштабе».
👩💻 Из сборника Артемия Троицкого «Я введу вас в мир ...поп», лекции для студентов МГУ с 2003 по 2006 год
«Вот эта традиция родилась в начале XX века, и заложили ее как раз ребята, которых вы хорошо знаете: тусовка, богема, продвинутая клевая молодежь того самого времени, футуристы, имажинисты — Маяковский, Есенин, Бурлюк, а также близкие к ним Игорь Северянин и Александр Вертинский. Возник жанр, который до того в русской музыке не существовал, — городской романс. Эта музыка была гораздо менее пошлой и банальной, чем музыка мещанская, там уже были интересные тексты и настоящие звезды».
«Эстрада у нас всегда была более литературной и словоориентированной, нежели западная. У нас, естественно, была очень мощная поэтическая традиция. Нигде на Западе поэты не могли собрать на свои чтения целые стадионы, как это делали Вознесенский или Евтушенко в СССР в 50-60е годы. У нас имеется могучая бардовская традиция, и некоторые барды, в первую очередь Владимир Семенович Высоцкий, имели в нашей стране суперзвездный, гиперкультовый статус».
«При том, что сегодняшнее состояние нашей музыки не внушает большого оптимизма, особенно расстраивает, что в отличие от Запада, где наряду с продюсерской попсой имеется очень сильный и оживленный андеграунд, причем во всех сферах, будь то электронная музыка, психоделическая музыка, этническая музыка и тд, у нас, к сожалению, андеграунд в силу бедности страны и неразвитости инфраструктуры по поддержке этого андеграунда (на Западе существуют специальные сети некоммерческих радиостанций — у нас таких сетей, конечно, нет) пребывает в очень вялом состоянии и в крошечном гетто под названием «подвальные клубы Москвы и Петербурга». Это печалит больше всего. Тем не менее есть все возможности для того, чтобы наша музыка вышла из состояния убогости и застоя, и в этой связи можно возложить надежды на интернет, который дает безграничные возможности нашим творческим людям и для общения, и для творчества, и для пропаганды своего творчества в глобальном масштабе».
👩💻 Из сборника Артемия Троицкого «Я введу вас в мир ...поп», лекции для студентов МГУ с 2003 по 2006 год
Почему я не верю в донаты
На разных этапах авторы тг-каналов прикручивают систему донатов, будь то бусти или внутренняя система платформы. У меня тоже есть бусти, на который я получаю несколько тысяч рублей в месяц и частично оплачиваю ими монтаж pillow news. Но времени поставлять туда эксклюзивный контент у меня нет, я не фултайм блогер и мне не нужно продавать свои услуги. Эксклюзивные чаты с возможностью беседовать с теми, кто донатит, тоже не мое — я оставляю за каждым читателем право читать, анализировать и самому совершать свои ошибки. Больше всего я боюсь жить с застывшими знаниями, а на поддержание их свежести уходит много времени. И не хочу быть слишком умным теоретиком, который не чувствует реалии. Я работаю в индустрии, о которой пишу, я ее чувствую и за нее переживаю.
Призывы «хоть на чашечку кофе» мне кажутся немного жалкими, потому что уж на чашечку кофе я точно могу заработать, а что-то более существенное материальное я дать не могу. Не хочу упаковывать платные курсы и скрываться за paywall. Не для заработка я этим занимаюсь, а чтобы делиться и освобождать свой мозг от тонны материала. И читаю комментарии всегда с огромным удовольствием, а если их мало — мне грустно.
Я все еще не рассчитываю на заработок с того, что я делаю вне основной работы, и в моих влажных фантазиях мне бы хватило тысяч 100 в месяц, и я бы все отдавала команде без скидок с их стороны за то, что мы совместно делаем что-то вдумчивое и важное для каждого из нас. Поэтому пока это все личные инвестиции, в которых я все еще придерживаюсь подхода «каждый человек должен получать деньги за свой труд». Я еще никогда не была так рада тому, как я трачу свои деньги, вкладываясь в себя и своих людей. Мультяшный тизер нового сезона стоил мне ~ 100 тыс рублей с дружескими скидками, но бля, какой же он пиздатый, я могу смотреть его бесконечно.
Так как я не хочу продавать рекламу, тем более, музыкальным продуктам, я вижу свой проект спонсируемым только мной и моей работой. Разве что легко бы интегрировала что-то кофейное или портвейн, так как я без кофе точно не могу, а портвейн мой signature alcohol, но обычно деньги есть у тех, кого ты лично сам без денег в спонсоры бы не поставил. Пока у меня нет необходимости идти на компромисс с собой, да и предложений за пределами «сколько стоит один пост в тг» не было и вряд ли будут — это нишевая тема.
Я в курсе, что многие независимые медиа получают существенно звучащие суммы за подписки в бусти или прямые донаты, и сама два месяца назад впервые осознанно, не потому что мне кого-то жаль, а потому что я поняла, что с этим изданием я встаю и засыпаю, я настроила регулярные платежи и ощущаю благодарность за то, что эти ребята продолжили свою деятельность и дают мне важную для меня информацию в краткой и простой форме (The Bell).
То же самое я впервые ощутила в адрес некоторых тг-каналов, чьи авторы продолжили писать, делиться мнением и помогали мне в тяжелые минуты не ощущать себя одинокой в своих мыслях. Недавно я сказала другу, что я так благодарна тем, кто продолжил со мной в этой повестке формулировать и фиксировать происходящее. Никогда я еще не ощущала такую благодарность за то, что люди продолжили писать: про то, что ощущают и про то, что происходит сейчас вокруг нас.
Так как то, что сейчас происходит, для моего поколения надломный момент, приходится быстро и интенсивно проводить переоценку всего вокруг. И теперь, пусть я продолжаю не очень верить в систему донатов для поддержания проектов на долгосрочной основе, я осознанно и обдуманно хочу поддерживать чашками кофе тех, чье мнение мне важно и нужно слышать. Пара чашек кофе, может, не вывезет проект, но еще раз напомнит человеку, что то, что он делает, для каких-то людей очень важно.
Прикрутите кнопку for god’s sake
На разных этапах авторы тг-каналов прикручивают систему донатов, будь то бусти или внутренняя система платформы. У меня тоже есть бусти, на который я получаю несколько тысяч рублей в месяц и частично оплачиваю ими монтаж pillow news. Но времени поставлять туда эксклюзивный контент у меня нет, я не фултайм блогер и мне не нужно продавать свои услуги. Эксклюзивные чаты с возможностью беседовать с теми, кто донатит, тоже не мое — я оставляю за каждым читателем право читать, анализировать и самому совершать свои ошибки. Больше всего я боюсь жить с застывшими знаниями, а на поддержание их свежести уходит много времени. И не хочу быть слишком умным теоретиком, который не чувствует реалии. Я работаю в индустрии, о которой пишу, я ее чувствую и за нее переживаю.
Призывы «хоть на чашечку кофе» мне кажутся немного жалкими, потому что уж на чашечку кофе я точно могу заработать, а что-то более существенное материальное я дать не могу. Не хочу упаковывать платные курсы и скрываться за paywall. Не для заработка я этим занимаюсь, а чтобы делиться и освобождать свой мозг от тонны материала. И читаю комментарии всегда с огромным удовольствием, а если их мало — мне грустно.
Я все еще не рассчитываю на заработок с того, что я делаю вне основной работы, и в моих влажных фантазиях мне бы хватило тысяч 100 в месяц, и я бы все отдавала команде без скидок с их стороны за то, что мы совместно делаем что-то вдумчивое и важное для каждого из нас. Поэтому пока это все личные инвестиции, в которых я все еще придерживаюсь подхода «каждый человек должен получать деньги за свой труд». Я еще никогда не была так рада тому, как я трачу свои деньги, вкладываясь в себя и своих людей. Мультяшный тизер нового сезона стоил мне ~ 100 тыс рублей с дружескими скидками, но бля, какой же он пиздатый, я могу смотреть его бесконечно.
Так как я не хочу продавать рекламу, тем более, музыкальным продуктам, я вижу свой проект спонсируемым только мной и моей работой. Разве что легко бы интегрировала что-то кофейное или портвейн, так как я без кофе точно не могу, а портвейн мой signature alcohol, но обычно деньги есть у тех, кого ты лично сам без денег в спонсоры бы не поставил. Пока у меня нет необходимости идти на компромисс с собой, да и предложений за пределами «сколько стоит один пост в тг» не было и вряд ли будут — это нишевая тема.
Я в курсе, что многие независимые медиа получают существенно звучащие суммы за подписки в бусти или прямые донаты, и сама два месяца назад впервые осознанно, не потому что мне кого-то жаль, а потому что я поняла, что с этим изданием я встаю и засыпаю, я настроила регулярные платежи и ощущаю благодарность за то, что эти ребята продолжили свою деятельность и дают мне важную для меня информацию в краткой и простой форме (The Bell).
То же самое я впервые ощутила в адрес некоторых тг-каналов, чьи авторы продолжили писать, делиться мнением и помогали мне в тяжелые минуты не ощущать себя одинокой в своих мыслях. Недавно я сказала другу, что я так благодарна тем, кто продолжил со мной в этой повестке формулировать и фиксировать происходящее. Никогда я еще не ощущала такую благодарность за то, что люди продолжили писать: про то, что ощущают и про то, что происходит сейчас вокруг нас.
Так как то, что сейчас происходит, для моего поколения надломный момент, приходится быстро и интенсивно проводить переоценку всего вокруг. И теперь, пусть я продолжаю не очень верить в систему донатов для поддержания проектов на долгосрочной основе, я осознанно и обдуманно хочу поддерживать чашками кофе тех, чье мнение мне важно и нужно слышать. Пара чашек кофе, может, не вывезет проект, но еще раз напомнит человеку, что то, что он делает, для каких-то людей очень важно.
Прикрутите кнопку for god’s sake
Бесконечные претензии из серии «он блогер, он не музыкант» и желание всегда разделять на эти две категории с уничижительным отношением к блогеру, не учитывают одну важную деталь: новое поколение людей не заинтересовано в определении себя в пространстве. Им не нужен навязанный обществом уклад жизни с его словарем еще больше, чем он не нужен нам.
Есть нечто общее среди моих знакомых и коллег 19-27: они могут писать музыку, дистрибуцировать музыку своих друзей и другой рукой делать онлайн-трансляции финансовых конференций или романтически встречаться, жить с человеком и спать отдельно, но не хотеть называть это отношениями. Да, сложно воспринимается, когда ты задаешь простой вопрос — а это твоя девушка? — и тебе отвечают, что не уверены, что можно так называть или просто не нравится такое название.
В твитере задала вопрос: а po-russki уже придумали аналог женскому органу или все также плохо? Печально, но нового слова пока нет. Есть традиционные уничижительные или физиологические, но классного слова, которое бы апрувнули сами хозяйки не нашлось. Грустно, что все еще слова типа «туда», «там» — самые ок из говна, что есть. Новые слова для новой реальности нужны всегда.
Распределять людей и эмоции по корзинкам, чтобы описывать мир и воспринимать его быстрее, значительно экономит время. Нам легче обобщать и упрощать. Но этот подход убивает любые более сложные конструкции. Одна моя знакомая в равной степени зарабатывает на нескольких своих увлечениях от ламинирования бровей до вязания свитеров и фотографирования и красиво ведет инсту. Она, получается, кто по специальности? Как ее определить?
С другой стороны, сами блогеры не сильно любят называться блогерами и стараются катапультировать во что-то более понятное для старшего поколения. Вспомним Ларису Долину и Валю Карнавал: хотя я понимаю, что имеется ввиду под некоторыми базовыми навыками работы с голосом, но не похуй ли: девочка кайфует, напевает, зарабатывает. Откуда столько хейта к малышам, которые с подросткового возраста зарабатывают и стремятся что-то из себя сделать. Да, большим дядям может не нравиться, но они не для больших дядь живут, а для себя. Или рэпер, которому надо обязательно доказать, после того, как он стрельнул, что он музыкант: называть себя музыкантом в пресс-релизах и делать мультиинструментальные живые выступления. Я вот лично менеджер рэпера и горжусь этим.
Еще есть вот это «предназначение». Такое часто говорят про врачей или учителей: типа есть какой-то ген, отвечающий за то, чем тебе заниматься по жизни. Из-за этого дурацкого концепта мы все стали поколением самозванцев — тех, кому надо что-то вечно себе и всем доказывать: что ты достаточно хорошо знаешь предмет, чтобы иметь право о нем говорить или им заниматься. Если у тебя нет пары поколений музыкантов до тебя, то кто ты такой вообще и кто тебе дал право себя им называть. Это отрицает саму суть знания: оно не статично, его нельзя один раз выучить и пользоваться дальше всю жизнь. Поэтому мое поколение — люди без предназначения, которые каждый день учатся, никому не доверяют и всегда все перепроверяют.
Или жанровая принадлежность музыки: мы постоянно говорим о том, что чистого жанра нет, что это всегда сплетение разных жанров, но музыкальные дистрибьютеры настойчиво требуют определить основной жанр и дополнительный поджанр, чтобы алгоритмы смогли быстрее распихать контент по плейлистам, и слушать это не нужно было.
Я понимаю, что каждый раз придумывать, как себя назвать или как называть взаимоотношения с людьми, если они не укладываются в определенные рамки, времязатратно, но достаточно просто взрастить в себе мысль, что необязательно себя в эти рамки впихивать, это выбор каждого. Быть контент-мейкером, быть блогером, быть геймером — это все отлично, если вы сами этим гордитесь и вам не стыдно себя так называть. Мир не чб, он разный и сложный, а человек еще разнее и сложнее.
Есть нечто общее среди моих знакомых и коллег 19-27: они могут писать музыку, дистрибуцировать музыку своих друзей и другой рукой делать онлайн-трансляции финансовых конференций или романтически встречаться, жить с человеком и спать отдельно, но не хотеть называть это отношениями. Да, сложно воспринимается, когда ты задаешь простой вопрос — а это твоя девушка? — и тебе отвечают, что не уверены, что можно так называть или просто не нравится такое название.
В твитере задала вопрос: а po-russki уже придумали аналог женскому органу или все также плохо? Печально, но нового слова пока нет. Есть традиционные уничижительные или физиологические, но классного слова, которое бы апрувнули сами хозяйки не нашлось. Грустно, что все еще слова типа «туда», «там» — самые ок из говна, что есть. Новые слова для новой реальности нужны всегда.
Распределять людей и эмоции по корзинкам, чтобы описывать мир и воспринимать его быстрее, значительно экономит время. Нам легче обобщать и упрощать. Но этот подход убивает любые более сложные конструкции. Одна моя знакомая в равной степени зарабатывает на нескольких своих увлечениях от ламинирования бровей до вязания свитеров и фотографирования и красиво ведет инсту. Она, получается, кто по специальности? Как ее определить?
С другой стороны, сами блогеры не сильно любят называться блогерами и стараются катапультировать во что-то более понятное для старшего поколения. Вспомним Ларису Долину и Валю Карнавал: хотя я понимаю, что имеется ввиду под некоторыми базовыми навыками работы с голосом, но не похуй ли: девочка кайфует, напевает, зарабатывает. Откуда столько хейта к малышам, которые с подросткового возраста зарабатывают и стремятся что-то из себя сделать. Да, большим дядям может не нравиться, но они не для больших дядь живут, а для себя. Или рэпер, которому надо обязательно доказать, после того, как он стрельнул, что он музыкант: называть себя музыкантом в пресс-релизах и делать мультиинструментальные живые выступления. Я вот лично менеджер рэпера и горжусь этим.
Еще есть вот это «предназначение». Такое часто говорят про врачей или учителей: типа есть какой-то ген, отвечающий за то, чем тебе заниматься по жизни. Из-за этого дурацкого концепта мы все стали поколением самозванцев — тех, кому надо что-то вечно себе и всем доказывать: что ты достаточно хорошо знаешь предмет, чтобы иметь право о нем говорить или им заниматься. Если у тебя нет пары поколений музыкантов до тебя, то кто ты такой вообще и кто тебе дал право себя им называть. Это отрицает саму суть знания: оно не статично, его нельзя один раз выучить и пользоваться дальше всю жизнь. Поэтому мое поколение — люди без предназначения, которые каждый день учатся, никому не доверяют и всегда все перепроверяют.
Или жанровая принадлежность музыки: мы постоянно говорим о том, что чистого жанра нет, что это всегда сплетение разных жанров, но музыкальные дистрибьютеры настойчиво требуют определить основной жанр и дополнительный поджанр, чтобы алгоритмы смогли быстрее распихать контент по плейлистам, и слушать это не нужно было.
Я понимаю, что каждый раз придумывать, как себя назвать или как называть взаимоотношения с людьми, если они не укладываются в определенные рамки, времязатратно, но достаточно просто взрастить в себе мысль, что необязательно себя в эти рамки впихивать, это выбор каждого. Быть контент-мейкером, быть блогером, быть геймером — это все отлично, если вы сами этим гордитесь и вам не стыдно себя так называть. Мир не чб, он разный и сложный, а человек еще разнее и сложнее.
В 2016-2017, когда ВК по итогам судебных разбирательств с мейджорами, должен был получить лицензии на использование музыки, некоторые большие артисты успели заключить прямые договоры на загрузку музыки и отчисления роялти, что позже стало невозможным. «Яндекс Музыка», второй главный местный игрок, не очень любит прямые договоры с артистами, как и все музыкальные стриминги мира: Apple Music, Spotify и Amazon Music подпишут договор с лейблом и никогда не с артистом. Ни одному стримингу не удобно множить бюрократическую волокиту.
В 2019 году Spotify попытался обыграть всех, но был аккуратно поставлен на место. Они анонсировали, что можно напрямую загружать музыку на платформу, а через встроенную в систему админку старейшего цифрового дистрибьютера Distrokid музыка параллельно уйдет остальным конкурентам. Таким образом, DIY-артист мог обходить и лейблы, и дистрибьютеров, и пользоваться экосистемой и респектом главного музыкального сервиса в мире. Не прошло и месяца, как Даниэль Эк сказал, что каждому игроку нужно заниматься своим делом, и дистрибуция — это не то, в чем силен Spotify. Современная цифровая цепочка музыкального бизнеса построена так, что никто никому не отдаст кусок своего пирога. И действительно, купив часть Distrokid в 2018 году, чтобы поиграться в дистрибьютера, Споти тихонько продал свою долю к 2021 году.
Для того, чтобы понимать мувы современных музыкальных компаний, нужно уметь читать между строчками пресс-релизов и закатывать рукава в полях. В новой сложившейся за последние 10 лет системе музыкальные стриминги — самый быстрорастущий сегмент в бизнесе, и на него, по тому, что мы видим за последние 3 года, пока не смогли повлиять ни ковиды, ни войны, ни любые другие ограничения. Падает все, а заработок стриминга и выстроенной вокруг него экосистемы только растет. Во вчерашнем тексте «Коммерсанта» «концертная индустрия страны по объему доходов в 2022 году упадет до уровня 2017 года из-за потери зарубежных и части отечественных исполнителей, но музыкальный стриминг вырастет на 20–25% год к году». Это касается и всего мира: даже с возобновлением концертной деятельности и музыкальных фестивалей стриминг по потреблению и по доходам ко всеобщему удивлению не упал, он продолжает расти мощными темпами несмотря ни на что.
Мы видим и локальные подтверждения этого большого движения, идущего с западных рынков: в прошлом году у нас появился, как его красиво назвали, «национальный» мейджор «Звонко Груп», который объединил большие местные структуры, итак до этого работавшие сообща. Дистрибьютеры, как главный мостик между музыкой артиста и стримингом, где эту музыку можно послушать, заняли второе по важности место в современной музыкальной пирамиде. Дистрибьютер будет стараться угодить, так как чем больше клиентов, даже не самых зарабатывающих, тем больше денег, а стриминг не будет даже особо париться — они все равно самые главные, разве что им не очень полезно ссориться с мейджорами. Они это все прекрасно понимают, и мы это все прекрасно понимаем.
Вчера VK рассказал «Коммерсанту», что теперь будет заниматься дистрибуцией музыки и даже создаст свой собственный лейбл. Они не первая технологичная компания, которая складывает 1+1 и предполагает, что если уже умеет загружать музыку на свои ресурсы, лицензировать ее и монетизировать, то для того, чтобы заниматься дистрибуцией на другие площадки-конкуренты, много ума не нужно. Как и создать лейбл, когда уже есть музыкальная редакция с ресурсами, нетворкингом и толпой артистов на очереди. Как вы думаете, к какому дистрибьютеру музыки пойдет артист завтра: к тому, у который свой лейбл, свой стриминг и целая экосистема от такси до систем донатов или классному дистрибьютеру с единомышленниками, которые за музыку и все? Год назад я бы сказала, что это все ничем не увенчается, так как мы уже видели на примере самой большой глобальной компании, что всегда есть кто-то поважнее и посерьезнее, кто может быть против чрезмерной инициативности молодых компаний. В этом году я вообще перестала удивляться и только охуеваю.
В 2019 году Spotify попытался обыграть всех, но был аккуратно поставлен на место. Они анонсировали, что можно напрямую загружать музыку на платформу, а через встроенную в систему админку старейшего цифрового дистрибьютера Distrokid музыка параллельно уйдет остальным конкурентам. Таким образом, DIY-артист мог обходить и лейблы, и дистрибьютеров, и пользоваться экосистемой и респектом главного музыкального сервиса в мире. Не прошло и месяца, как Даниэль Эк сказал, что каждому игроку нужно заниматься своим делом, и дистрибуция — это не то, в чем силен Spotify. Современная цифровая цепочка музыкального бизнеса построена так, что никто никому не отдаст кусок своего пирога. И действительно, купив часть Distrokid в 2018 году, чтобы поиграться в дистрибьютера, Споти тихонько продал свою долю к 2021 году.
Для того, чтобы понимать мувы современных музыкальных компаний, нужно уметь читать между строчками пресс-релизов и закатывать рукава в полях. В новой сложившейся за последние 10 лет системе музыкальные стриминги — самый быстрорастущий сегмент в бизнесе, и на него, по тому, что мы видим за последние 3 года, пока не смогли повлиять ни ковиды, ни войны, ни любые другие ограничения. Падает все, а заработок стриминга и выстроенной вокруг него экосистемы только растет. Во вчерашнем тексте «Коммерсанта» «концертная индустрия страны по объему доходов в 2022 году упадет до уровня 2017 года из-за потери зарубежных и части отечественных исполнителей, но музыкальный стриминг вырастет на 20–25% год к году». Это касается и всего мира: даже с возобновлением концертной деятельности и музыкальных фестивалей стриминг по потреблению и по доходам ко всеобщему удивлению не упал, он продолжает расти мощными темпами несмотря ни на что.
Мы видим и локальные подтверждения этого большого движения, идущего с западных рынков: в прошлом году у нас появился, как его красиво назвали, «национальный» мейджор «Звонко Груп», который объединил большие местные структуры, итак до этого работавшие сообща. Дистрибьютеры, как главный мостик между музыкой артиста и стримингом, где эту музыку можно послушать, заняли второе по важности место в современной музыкальной пирамиде. Дистрибьютер будет стараться угодить, так как чем больше клиентов, даже не самых зарабатывающих, тем больше денег, а стриминг не будет даже особо париться — они все равно самые главные, разве что им не очень полезно ссориться с мейджорами. Они это все прекрасно понимают, и мы это все прекрасно понимаем.
Вчера VK рассказал «Коммерсанту», что теперь будет заниматься дистрибуцией музыки и даже создаст свой собственный лейбл. Они не первая технологичная компания, которая складывает 1+1 и предполагает, что если уже умеет загружать музыку на свои ресурсы, лицензировать ее и монетизировать, то для того, чтобы заниматься дистрибуцией на другие площадки-конкуренты, много ума не нужно. Как и создать лейбл, когда уже есть музыкальная редакция с ресурсами, нетворкингом и толпой артистов на очереди. Как вы думаете, к какому дистрибьютеру музыки пойдет артист завтра: к тому, у который свой лейбл, свой стриминг и целая экосистема от такси до систем донатов или классному дистрибьютеру с единомышленниками, которые за музыку и все? Год назад я бы сказала, что это все ничем не увенчается, так как мы уже видели на примере самой большой глобальной компании, что всегда есть кто-то поважнее и посерьезнее, кто может быть против чрезмерной инициативности молодых компаний. В этом году я вообще перестала удивляться и только охуеваю.
За последние два года даже до меня, не тусующейся среди битмейкеров, патимейкеров и продюсеров, дошло, что один из главных продюсеров чартовой музыки для тинейджеров — Вова Галат. Он этого не скрывает и ничего из того, что я напишу, кроме моих мыслей, не является закрытой инфой: в начале этого года он пришел на конференцию ИМИ и отвечал на вопросы Леши Горбаша по поводу нового витка своей продюсерской карьеры, с кем он работает и как выглядит его творческий процесс. Во вью с Дорой она делится тем, как относится к совместной работе с Вовой. Они оба подтверждают, что это не классические отношения артиста и продюсера, где ты обязан делать то, что сказал тебе продюсер, что у них это совместное творческое пространство, где каждый добавляет свое, и ничто не может быть навязано насильно.
Слово «продюсер», как и слово «лейбл» вряд ли когда-то перестанет тянуть за собой шлейф негатива и неприязни, потому что редко может так случиться, что человек встанет на сторону лейбла и продюсера, а не артиста. В контракте Канье, который он беспрецедентно слил в твитер, есть много спорных моментов, где видно, что Universal вложил десятки миллионов долларов в его проекты задолго до того, как он стал великим Йе, но сложно жалеть многомиллиардные корпорации, даже если артист может быть действительно неправ.
Даже при наличии более современной и более приятной альтернативы в виде слова «сонграйтер», если ты действительно пишешь музыку и тексты и не влияешь на образ артиста, почему-то все еще используется «продюсер» в значении «хороший продюсер». То есть не тот, что был раньше, а новый, переизобретенный, более современный: он не закрывает артиста в клетку и не требует от него не рожать детей 7 лет, пока действует договор. Он работает с теми артистами, которые хотят стать популярными и знают, кто они такие, но не всегда могут завернуть себя в музыкальный продукт, который стрельнет.
Когда потусовавшись с ребятами-сонграйтерами, я узнала, кто кому что пишет сейчас в рэпе и околорэпном попе, я немного охуела. Будучи избалованной работой с артистом, который всегда пишет сам, мне все еще довольно сложно верифицировать рэп, который пишет не сам человек про себя. Но при этом я вполне легко принимаю факт наличия целого сонграйт-кэмпа у того же Канье или Дрейка или даже Бейонсе. Я не вижу проблемы в том, что люди объединяются, чтобы писать хиты. Я помню, как слегка офигела, когда узнала, что все первые альбомы Бритни Спирс написал Макс Мартин, и что его специально наняли для производства хитов и для взлета ее карьеры. Считать, что он ее сделал, было бы тупо, так как артист — это не только его звучание, это stage presence, это личность, это столько всего, что является индивидуальным и исключительным в конкретно этом человеке.
Я часто просматриваю тексты в Apple Music, чтобы посмотреть, кто что написал в альбоме или треке артиста и всегда респектую, когда трек написал сам артист или в тандеме с кем-то из других артистов. Эта дурацкая трушность как будто все еще важна для меня не только как менеджера артиста, но, в первую очередь, как человека, который старается жить как пишет и писать как живет. Но при этом хиты Бейонсе или Дрейка, написанные тонной сонграйтеров, могут меня эмоционально и текстово цеплять так же, как и трек, написанный одним артистом для самого себя. А для человека, который не работает в музыкальной сфере, может быть вообще похуй, кто что написал, главное, как же отзывается в сердечке.
Что меня действительно удивляет в этом желании рассказывать публично, кого и что кто продюсирует — это то, с какой легкостью можно убить мистику вокруг артиста, говоря направо и налево, что ты пишешь ему музыку. Но самое обидное в этом то, что это вредит только артисту, а продюсер, который потом пойдет работать с тонной других артистов, которым срочно нужен хит, от этого как будто только выигрывает.
Слово «продюсер», как и слово «лейбл» вряд ли когда-то перестанет тянуть за собой шлейф негатива и неприязни, потому что редко может так случиться, что человек встанет на сторону лейбла и продюсера, а не артиста. В контракте Канье, который он беспрецедентно слил в твитер, есть много спорных моментов, где видно, что Universal вложил десятки миллионов долларов в его проекты задолго до того, как он стал великим Йе, но сложно жалеть многомиллиардные корпорации, даже если артист может быть действительно неправ.
Даже при наличии более современной и более приятной альтернативы в виде слова «сонграйтер», если ты действительно пишешь музыку и тексты и не влияешь на образ артиста, почему-то все еще используется «продюсер» в значении «хороший продюсер». То есть не тот, что был раньше, а новый, переизобретенный, более современный: он не закрывает артиста в клетку и не требует от него не рожать детей 7 лет, пока действует договор. Он работает с теми артистами, которые хотят стать популярными и знают, кто они такие, но не всегда могут завернуть себя в музыкальный продукт, который стрельнет.
Когда потусовавшись с ребятами-сонграйтерами, я узнала, кто кому что пишет сейчас в рэпе и околорэпном попе, я немного охуела. Будучи избалованной работой с артистом, который всегда пишет сам, мне все еще довольно сложно верифицировать рэп, который пишет не сам человек про себя. Но при этом я вполне легко принимаю факт наличия целого сонграйт-кэмпа у того же Канье или Дрейка или даже Бейонсе. Я не вижу проблемы в том, что люди объединяются, чтобы писать хиты. Я помню, как слегка офигела, когда узнала, что все первые альбомы Бритни Спирс написал Макс Мартин, и что его специально наняли для производства хитов и для взлета ее карьеры. Считать, что он ее сделал, было бы тупо, так как артист — это не только его звучание, это stage presence, это личность, это столько всего, что является индивидуальным и исключительным в конкретно этом человеке.
Я часто просматриваю тексты в Apple Music, чтобы посмотреть, кто что написал в альбоме или треке артиста и всегда респектую, когда трек написал сам артист или в тандеме с кем-то из других артистов. Эта дурацкая трушность как будто все еще важна для меня не только как менеджера артиста, но, в первую очередь, как человека, который старается жить как пишет и писать как живет. Но при этом хиты Бейонсе или Дрейка, написанные тонной сонграйтеров, могут меня эмоционально и текстово цеплять так же, как и трек, написанный одним артистом для самого себя. А для человека, который не работает в музыкальной сфере, может быть вообще похуй, кто что написал, главное, как же отзывается в сердечке.
Что меня действительно удивляет в этом желании рассказывать публично, кого и что кто продюсирует — это то, с какой легкостью можно убить мистику вокруг артиста, говоря направо и налево, что ты пишешь ему музыку. Но самое обидное в этом то, что это вредит только артисту, а продюсер, который потом пойдет работать с тонной других артистов, которым срочно нужен хит, от этого как будто только выигрывает.
С 2015 года на российском музыкальном пространстве было два авансовых пузыря: первый начался в 2016-2017, когда большим лейблам нужно было привлекать к себе в ростер русский рэп, второй происходит сейчас с разделом рынка после кх-кх-кх паузы в работе зарубежных компаний. Под пузырем я имею ввиду период нереалистично высоких авансов артистам, которые в нормальные времена никогда бы не были такими высокими. В данный момент происходят тектонический сдвиги, и ставки высоки, — чем больше денег будет потрачено сейчас, тем ярче будет выглядеть будущее. Я слежу за передвижениями артистов между лейблами в режиме реального времени и понимаю — до конца года артисты с западных мейджоров будут поделены между локальными смахнувшими пыль корпструктурами и андердогами типа блогер-лейбла DNK Music. Вопрос не только в количестве доступных денег и желании рисковать, но и в возможностях: зарубежные компании не могут отрабатывать релизы так, как это было до 24 февраля.
Первое громкое подписание актуального русрэп-артиста началось с Sony Music и GONE.Fludd в 2017-м. Я тогда прям изрядно подохуела, потому что русский рэп 2010-х сильно выделялся по промо, маркетингу и спросу среди молодежи от любого другого жанра и любого другого рэпа. Рэп стал не просто мейнстримом, он стал коммерческим успешным жанром в России. Бунтарство против больших дядь, прожорливых лейблов, ставка на DIY, «первые «авансы» для продвижения брал с улицы», «их авансы — в руке герыч» — важная тема для любого рэп-исполнителя, даже если он читает только про шмот и скам. И очень сильный предпринимательский дух в стиле Jay Z, когда есть только одно желание: множить богатство и влияние собственными проектами и бизнесами.
Спустя пару лет русский рэп стал своим в музыкальном бизнесе: берешь аванс, отдаешь новый материал на лицензирование на пару лет с автоматическим продлением, если аванс не окупился, и работаешь. Разница могла бы быть только в объеме аванса и смелости просить много: некоторые получали 100 000 рублей за то же самое, за что другие получали 100 000 долларов.
Я много лет подозрительно относилась к авансам, так как считала это показателем того, что артист не способен сам зарабатывать своим трудом. Если бы я не интересовалась круговоротом денег в природе и тем, как выстроена схема музыкального бизнеса, то я бы до сих пор считала, что нужно избегать авансов всеми способами, — и это действительно настоящее счастье не быть должным, не важно артист ты или не артист. Но артист в наше время стал не только сам себе лейблом, он еще стал стартапом и бизнесом. Посмотрите на бьюти-империю Рианны: ей вообще необязательно больше писать музыку, да и музыкой она никогда столько не заработает. Об этом можно судить и по историям 50 Cent, по происходящему у Канье, да даже у Трэвиса Скотта, хотя у того пока что больше интеграций и коллабов, чем своих бизнесов.
Недавно я прочла историю 20-летнего Shazam от лица его основателей. О том, как он был на километры впереди своего времени по технологиям: он появился за три года до iTunes, за семь лет до iPhone и за 8 лет до AppStore. Знаете как работал Shazam, когда не было айфона? Нужно было при включенной музыке набрать 2580 и дождаться смс-сообщения с названием трека. Первые деньги ребята собрали с близкого круга и друзей в обмен на долю компании — классика в создании любого стартапа. Потом уже приходят деньги от незнакомых дядь.
Авансы — это займ денег под проценты. В этой схеме артист зарабатывает только после того, как он окупит аванс из своей доли, а лейбл с первого дня зарабатывает и окупает аванс. Да, лейбл, конечно, рискует немало, но лейбл не может делать то, что делает артист, а за то, что не умеешь делать сам, приходится платить. Когда я поняла, что лейбл не просто вкладывает, но еще и зарабатывает с первого дня, возвращая свои инвестии иногда суммой в два раза больше заложенной, то я вообще сильно расслабилась: если есть возможность взять аванс на свою команду, на музыку и клипы, чтобы заниматься делом своей жизни, почему и нет. Это делают стартапы, так почему это не могут делать артисты.
Первое громкое подписание актуального русрэп-артиста началось с Sony Music и GONE.Fludd в 2017-м. Я тогда прям изрядно подохуела, потому что русский рэп 2010-х сильно выделялся по промо, маркетингу и спросу среди молодежи от любого другого жанра и любого другого рэпа. Рэп стал не просто мейнстримом, он стал коммерческим успешным жанром в России. Бунтарство против больших дядь, прожорливых лейблов, ставка на DIY, «первые «авансы» для продвижения брал с улицы», «их авансы — в руке герыч» — важная тема для любого рэп-исполнителя, даже если он читает только про шмот и скам. И очень сильный предпринимательский дух в стиле Jay Z, когда есть только одно желание: множить богатство и влияние собственными проектами и бизнесами.
Спустя пару лет русский рэп стал своим в музыкальном бизнесе: берешь аванс, отдаешь новый материал на лицензирование на пару лет с автоматическим продлением, если аванс не окупился, и работаешь. Разница могла бы быть только в объеме аванса и смелости просить много: некоторые получали 100 000 рублей за то же самое, за что другие получали 100 000 долларов.
Я много лет подозрительно относилась к авансам, так как считала это показателем того, что артист не способен сам зарабатывать своим трудом. Если бы я не интересовалась круговоротом денег в природе и тем, как выстроена схема музыкального бизнеса, то я бы до сих пор считала, что нужно избегать авансов всеми способами, — и это действительно настоящее счастье не быть должным, не важно артист ты или не артист. Но артист в наше время стал не только сам себе лейблом, он еще стал стартапом и бизнесом. Посмотрите на бьюти-империю Рианны: ей вообще необязательно больше писать музыку, да и музыкой она никогда столько не заработает. Об этом можно судить и по историям 50 Cent, по происходящему у Канье, да даже у Трэвиса Скотта, хотя у того пока что больше интеграций и коллабов, чем своих бизнесов.
Недавно я прочла историю 20-летнего Shazam от лица его основателей. О том, как он был на километры впереди своего времени по технологиям: он появился за три года до iTunes, за семь лет до iPhone и за 8 лет до AppStore. Знаете как работал Shazam, когда не было айфона? Нужно было при включенной музыке набрать 2580 и дождаться смс-сообщения с названием трека. Первые деньги ребята собрали с близкого круга и друзей в обмен на долю компании — классика в создании любого стартапа. Потом уже приходят деньги от незнакомых дядь.
Авансы — это займ денег под проценты. В этой схеме артист зарабатывает только после того, как он окупит аванс из своей доли, а лейбл с первого дня зарабатывает и окупает аванс. Да, лейбл, конечно, рискует немало, но лейбл не может делать то, что делает артист, а за то, что не умеешь делать сам, приходится платить. Когда я поняла, что лейбл не просто вкладывает, но еще и зарабатывает с первого дня, возвращая свои инвестии иногда суммой в два раза больше заложенной, то я вообще сильно расслабилась: если есть возможность взять аванс на свою команду, на музыку и клипы, чтобы заниматься делом своей жизни, почему и нет. Это делают стартапы, так почему это не могут делать артисты.
Самое важное для артиста, если ему интересно оставить свое имя в истории, — не количество ежемесячных слушателей (monthly listeners), которое любой может увидеть в профиле артиста в Spotify, а количество подписчиков (followers), то есть тех, кто кликнул на кружочек с Follow под профилем и получает уведомление о новой музыке, то есть заинтересован именно в артисте и его деятельности. Даже сам Spotify подтверждает важность фаната именно как подписчика, а не ежемесячного слушателя: «Когда слушатель подписывается на ваш профиль в Spotify, он добавляет вашу страницу себе в библиотеку, то есть новые релизы будут появляться в его Release Radar, — это сигнал для нашего алгоритма, что они хотят знать больше о вас и вашей музыке».
Сегодня я случайно обнаружила, что с 4 сентября количество подписчиков (еще раз: followers, не monthly listeners) у популярных рэперов уменьшилось на 50-70%, а это около 500 000 — 1,5 млн людей, которые отписались от аккаунтов за один день. 4 сентября от Big Baby Tape отписалось 1 135 232 подписчиков, от Face — 830 198, от Моргенштерна — 1 601 640. У Taylor Swift и Drake, например, 4го сентября все только продолжило расти.
«А что случилось» не показал ничего, кроме официальной новости о чистке ботов Spotify весной 2020 года: «... мы удалим все подписки с искусственно-созданных учетных записей пользователей в течение недели, начинающейся с 27 апреля 2020 года. Под искусственно-созданными учетными записями мы понимаем те профили, которые мы ранее отметили и деактивировали или удалили с нашей платформы». Spotify тут же попросил артистов не волноваться: «Не беспокойтесь: это не повлияет на количество стримов, добавление плейлиста в пользовательскую библиотеку, исторические данные или сохраненную музыку. Это никак не влияет на ваши отношения со Spotify — это просто уменьшит количество искусственно-созданных учетных записей пользователей, которые на вас подписаны».
Spotify ушел из России 11 апреля 2022 года. По опубликованному в «Коммерсанте» исследованию Kantar на «Яндекс Музыку» перешли 83% бывших подписчиков Apple Music, 71% подписчиков YouTube Music и 65% клиентов Spotify. Если верить отчетам стриминга по итогам второго квартала этого года, 2,1 млн россиян пользовались Spotify. 65% от 2,1 млн — это 1 365 000 пользователей. Вот и официально всë, получается.
Bye-Bye, Stopify
Сегодня я случайно обнаружила, что с 4 сентября количество подписчиков (еще раз: followers, не monthly listeners) у популярных рэперов уменьшилось на 50-70%, а это около 500 000 — 1,5 млн людей, которые отписались от аккаунтов за один день. 4 сентября от Big Baby Tape отписалось 1 135 232 подписчиков, от Face — 830 198, от Моргенштерна — 1 601 640. У Taylor Swift и Drake, например, 4го сентября все только продолжило расти.
«А что случилось» не показал ничего, кроме официальной новости о чистке ботов Spotify весной 2020 года: «... мы удалим все подписки с искусственно-созданных учетных записей пользователей в течение недели, начинающейся с 27 апреля 2020 года. Под искусственно-созданными учетными записями мы понимаем те профили, которые мы ранее отметили и деактивировали или удалили с нашей платформы». Spotify тут же попросил артистов не волноваться: «Не беспокойтесь: это не повлияет на количество стримов, добавление плейлиста в пользовательскую библиотеку, исторические данные или сохраненную музыку. Это никак не влияет на ваши отношения со Spotify — это просто уменьшит количество искусственно-созданных учетных записей пользователей, которые на вас подписаны».
Spotify ушел из России 11 апреля 2022 года. По опубликованному в «Коммерсанте» исследованию Kantar на «Яндекс Музыку» перешли 83% бывших подписчиков Apple Music, 71% подписчиков YouTube Music и 65% клиентов Spotify. Если верить отчетам стриминга по итогам второго квартала этого года, 2,1 млн россиян пользовались Spotify. 65% от 2,1 млн — это 1 365 000 пользователей. Вот и официально всë, получается.
Bye-Bye, Stopify
Напишу пост, когда Universal и Warner Music сделают то же самое, что и Sony Music сегодня
А вообще смешного мало, конечно. Если есть один единственный важный урок, который вынесли музыкальные компании, пытающиеся понять интернет в его первые годы, — блокировка музыки в итоге не приведет ни к увеличению ее монетизации, ни к ограничению ее распространения. Если спросить любого сотрудника российского подразделения Sony Music, да любого другого российского подразделения мейджора, я уверена, что никто не поддерживает решение головной компании удалять релизы зарубежных артистов с русских стримингов и блокировать релизы по гео.
Вот заблочили новый релиз Кендрика: есть кто-то, кто очень хотел, но в итоге его не послушал? У меня в силу професии есть подписки на все большие стриминги, и даже турецкий премиум-аккаунт Spotify, так что варика, что я не смогу послушать любой зарубежный релиз, просто нет. Если бы отрезали эти возможности, я бы попросила переслать файлы. Сори, но такова жизнь, и мне очень жаль, что артисты будут недополучать деньги за нашу любовь к их музыке. Я буду до последнего покупать аккаунты других стран, чтобы за музыку платить.
Возможно, горько осознавать, что блокировка музыки не работает, но так будет всегда: музыку невозможно отменить или ограничить. И все понимают, что это большая ошибка забирать каталоги из страны. Недавно вспомнила, что с 2008-го собирала коллекцию фильмов, чтобы они всегда лежали на жестком диске и были в любой момент доступны. Тогда я откапывала редкие инди типа «Сука-любовь» Инньяриту или The Story of Us c Пфайфер и Брюсом Уиллисом. Могу ли я с удивлением обнаружить, что начну делать то же самое сейчас? А есть еще что-то, чему можно удивиться сейчас?
Полгода, как я привыкла, что в каждой сложной беседе я постоянно говорю, что всегда всё понимаю, и всегда всех понимаю. У меня есть несколько ответов на один вопрос: от сердца, от головы и от боли. И они часто разные. И я понимаю, что мой любимый слоган «всё сложно» перешел на новый уровень дерьма. Но вот сейчас я точно знаю, что на вопрос, верно ли блокировать музыку, у меня только один ответ: отобрать музыку невозможно, она принадлежит всем нам.
Вот заблочили новый релиз Кендрика: есть кто-то, кто очень хотел, но в итоге его не послушал? У меня в силу професии есть подписки на все большие стриминги, и даже турецкий премиум-аккаунт Spotify, так что варика, что я не смогу послушать любой зарубежный релиз, просто нет. Если бы отрезали эти возможности, я бы попросила переслать файлы. Сори, но такова жизнь, и мне очень жаль, что артисты будут недополучать деньги за нашу любовь к их музыке. Я буду до последнего покупать аккаунты других стран, чтобы за музыку платить.
Возможно, горько осознавать, что блокировка музыки не работает, но так будет всегда: музыку невозможно отменить или ограничить. И все понимают, что это большая ошибка забирать каталоги из страны. Недавно вспомнила, что с 2008-го собирала коллекцию фильмов, чтобы они всегда лежали на жестком диске и были в любой момент доступны. Тогда я откапывала редкие инди типа «Сука-любовь» Инньяриту или The Story of Us c Пфайфер и Брюсом Уиллисом. Могу ли я с удивлением обнаружить, что начну делать то же самое сейчас? А есть еще что-то, чему можно удивиться сейчас?
Полгода, как я привыкла, что в каждой сложной беседе я постоянно говорю, что всегда всё понимаю, и всегда всех понимаю. У меня есть несколько ответов на один вопрос: от сердца, от головы и от боли. И они часто разные. И я понимаю, что мой любимый слоган «всё сложно» перешел на новый уровень дерьма. Но вот сейчас я точно знаю, что на вопрос, верно ли блокировать музыку, у меня только один ответ: отобрать музыку невозможно, она принадлежит всем нам.
В пятницу я почувствовала, что именно сегодня, в первый выходной после объявления кх-кх частичной мобилизации люди будут пить и тусоваться как не в себя. Я не знаю, как это работает, живу в таком впервые, но как будто чем больше пиздец снаружи, тем сильнее хочется уйти в отрыв и в себя. В четверг я была на грани отменить поездку в Москву, так как сил после постоянного битья по клавиатуре хватало только на сон и не забывать кушать. В итоге поняла, что хочу видеть людей — это как будто сейчас вообще стало едва не самым действенным способом переваривать происходящее.
Никогда не думала, что я даже не совсем близкого человека буду обнимать так крепко и так по-особенному, но все это срабатывает во мне рефлекторно и вижу, что это сразу отзывается, каким бы интровертным человек ни был. Я за последний год вообще поняла, что после больших событий и хуевых событий самое главное — не закрываться дома и видеться с близкими, говорить, болтать, пить, гулять. Терапия — это, конечно, хорошо, но никто так без слов не прочувствует как близкий человек, который в этом говне с тобой варится каждый день. Недавно поймала себя на мысли, что все прежние мои рабочие «как это было тяжело, как я заебалась» даже рядом не стоят с тем, что я испытываю сейчас. Действительно все познается в сравнении. Как и то, что человек способен вывозить что угодно.
Я никогда не шарила за Летова, как и за всю музыку позднего совка, поэтому когда я случайно наткнулась на документалку «Здорово и вечно», для меня было таким откровением, что его концерты были актом коллективного раскрепощения: люди орали, люди танцевали, люди выводили в воздух все, что накапливалось. Я нечто подобное ощутила на концерте ATL в пятницу: насколько эта музыка саундрек происходящего со всей этой энергией, будто пляшешь и орешь в последний раз. Люди не просто пришли послушать любимую музыку, они пришли объединиться, чтобы было не так страшно. А объединяться среди своих — это лучшее, что можно посоветовать в тяжелые времена.
После концерта не хотелось домой, и я напросилась на клаб-шоу Марка. И это было попадание в портал другой реальности. Это не музыка апокалипсиса, но ее послушать собрались такие же заебавшиеся от происходящего люди. Под «в сердце бахнули стрелы» с Тосей произошел коллективный катарсис. Когда мы обсуждаем на кухнях, должен или не должен артист давать концерты сейчас, я всегда спорю, что артист не просто имеет право, он в каком-то смысле этими концертами спасает людей.
На следующий день я вернулась обратно в Питер на последнем сапсане и пошла в 1703 к друзьям, потому что не знаю, как вы, но я чуть спокойнее себя сейчас чувствую только рядом с друзьями и вообще в кругу людей, даже пусть незнакомых. И питерские вайбы не сильно отличались от московских: разве что только аудитория в два раза моложе. Все пели, пили и танцевали под Дорна, под Моргенштерна, под Оксимирона, под ATL, под FACE — музыку, которая стала для всех нас фиксацией личных переживаний или просто праздником. Я записывала видео и отсылала в чатик с уехавшими друзьями, и они не могли поверить, что это все происходит сейчас в столицах, что жизнь продолжается даже на фоне все сильнее схлопывающейся личной свободы. Если я что-то поняла за последние полгода — что жизнь продолжается всегда несмотря ни на что.
Я для себя за эти полгода не нашла лучшего применения, чем действовать и помогать: мне кажется, что важно и прореветься вовремя и вовремя собраться. Я поняла, что видеться с друзьями и говорить с ними часами — это новое лучшее лекарство от тревоги. И что нам так повезло, что у нас есть и всегда будет музыка.
Никогда не думала, что я даже не совсем близкого человека буду обнимать так крепко и так по-особенному, но все это срабатывает во мне рефлекторно и вижу, что это сразу отзывается, каким бы интровертным человек ни был. Я за последний год вообще поняла, что после больших событий и хуевых событий самое главное — не закрываться дома и видеться с близкими, говорить, болтать, пить, гулять. Терапия — это, конечно, хорошо, но никто так без слов не прочувствует как близкий человек, который в этом говне с тобой варится каждый день. Недавно поймала себя на мысли, что все прежние мои рабочие «как это было тяжело, как я заебалась» даже рядом не стоят с тем, что я испытываю сейчас. Действительно все познается в сравнении. Как и то, что человек способен вывозить что угодно.
Я никогда не шарила за Летова, как и за всю музыку позднего совка, поэтому когда я случайно наткнулась на документалку «Здорово и вечно», для меня было таким откровением, что его концерты были актом коллективного раскрепощения: люди орали, люди танцевали, люди выводили в воздух все, что накапливалось. Я нечто подобное ощутила на концерте ATL в пятницу: насколько эта музыка саундрек происходящего со всей этой энергией, будто пляшешь и орешь в последний раз. Люди не просто пришли послушать любимую музыку, они пришли объединиться, чтобы было не так страшно. А объединяться среди своих — это лучшее, что можно посоветовать в тяжелые времена.
После концерта не хотелось домой, и я напросилась на клаб-шоу Марка. И это было попадание в портал другой реальности. Это не музыка апокалипсиса, но ее послушать собрались такие же заебавшиеся от происходящего люди. Под «в сердце бахнули стрелы» с Тосей произошел коллективный катарсис. Когда мы обсуждаем на кухнях, должен или не должен артист давать концерты сейчас, я всегда спорю, что артист не просто имеет право, он в каком-то смысле этими концертами спасает людей.
На следующий день я вернулась обратно в Питер на последнем сапсане и пошла в 1703 к друзьям, потому что не знаю, как вы, но я чуть спокойнее себя сейчас чувствую только рядом с друзьями и вообще в кругу людей, даже пусть незнакомых. И питерские вайбы не сильно отличались от московских: разве что только аудитория в два раза моложе. Все пели, пили и танцевали под Дорна, под Моргенштерна, под Оксимирона, под ATL, под FACE — музыку, которая стала для всех нас фиксацией личных переживаний или просто праздником. Я записывала видео и отсылала в чатик с уехавшими друзьями, и они не могли поверить, что это все происходит сейчас в столицах, что жизнь продолжается даже на фоне все сильнее схлопывающейся личной свободы. Если я что-то поняла за последние полгода — что жизнь продолжается всегда несмотря ни на что.
Я для себя за эти полгода не нашла лучшего применения, чем действовать и помогать: мне кажется, что важно и прореветься вовремя и вовремя собраться. Я поняла, что видеться с друзьями и говорить с ними часами — это новое лучшее лекарство от тревоги. И что нам так повезло, что у нас есть и всегда будет музыка.
В первый раз о том, что Believe пытается тайно остаться в России несмотря на санкции, написал Billboard в марте. Парадоксально, что из страны сразу ушел музыкальный стриминг Deezer, который можно поставить в один ряд с Believe: это две крупные музыкальные компании во Франции, компании основаны во Франции и там и сидят головными офисами. Когда ушел Deezer, я предполагала, что скоро может уйти и Believe с их Tunecore.
О том, у какого лейбла какая доля на рынке, вам не скажут: это как всеми любимый прикол «мы получаем за стрим больше, чем другие», а подтвердить фактами никто не может. Но большинство коллег подтверждают, что у Believe один из самых больших каталогов в России и уйти без борьбы — не в их интересах. Через Believe и Tunecore, который стал частью компании в 2015 году, напрямую отгружаются не только артисты, но и большие лейблы, о которых не подумаешь, что у них нет прямых договоров со стримингами. Удивительно, что на сегодня в России по факту осталось только три иностранных дистрибьютера с довольно нейтральным имиджем: Believe с Tunecore и бразильский OneRPM. Уйти сейчас, когда все бегут к тебе не потому, что ты классный, а потому что нет выбора — дурацкая идея, это может подтвердить любой бизнесмен.
На днях появился второй текст того же Billboard про тот же Believe и снова с тем же посылом: эй посмотрите, какого хуя они не уходят. Правда, там появилась еще грязь — но не прям совсем грязь — про другие российские представительства зарубежных лейблов, которые как бы на паузе, но как бы через кого-то локального дистрибуцируют музыку своих артистов и кому-то с предложениями пишут.
Мой соратник по любви к исследованию круговорота денежек в музыкальной индустрии Илья Егоров написал, что на решения больших компаний влияют акционеры, инвесторы и различные рейтинги. И, например, уход Sony Music из России — он про риски, про стоимость акций, про имидж, про давление общественности. «Заявление об уходе из России подняло цену акций Sony на 2% или почти 2 млрд долларов. Они столько не заработали бы в России и за 100 лет», — пишет Илья, который много лет работает в инвестиционной среде и плотно наблюдает за business as usual.
В тексте Billboard, который уже второй раз пытается всем напомнить, что Believe еще в России, собраны анонимные жалобы разных специалистов из серии «улицы нашептали». По их словам компания агрессивно переманивает к себе и артистов, и лейблы, — претензии такие, будто никто сейчас больше этого не делает на российском рынке. У нас уже почти некуда идти на прямую дистрибуцию, если у тебя есть некие идеологические соображения и просто нежелание становиться винтиком в уплотняющейся монополии. Лейблов-то может много, но дистрибьютеров уже у нас примерно как на половине пальцев одной руки. Если раньше ты мог выбирать компании в соответствии с их ценностями, то сейчас выбора особо нет, будем честны. И это, конечно, не означает, что из-за этого будет меньше выпускаться музыки.
Billboard пишет, что Sony Music полностью ушла с рынка. Ну как ушла, простите мне мое занудство. Компания по сути делает российское юрлицо, ребрендинг, оставляет команду и местных артистов. От Universal и Warner ждем заявлений, но и им досталось в тексте: якобы дистрибьютер ADA, который у Warner как Orchard у Sony, в апреле в письме предлагал свои услуги по дистрибуции, хотя не должен был. Warner ответил оперативно, что такого, в принципе, не должно было случиться, и что они проведут серьезное расследование. Простите еще раз, но как человек, работающий в полях, я не могу не закатывать глаза с официальных пресс-релизов и реального положения дел.
Believe по финансовым результатам за 1-2 кварталы 2022 года не просто не упал в доходах, а даже вырос примерно на столько же, сколько потерял в России. Прочитав оба текста несколько раз и оглянувшись по сторонам, я поняла, что пусть инвесторы и акционеры делают так, как выгодно им, но я желать коллегам потери работы, а артистам — партнеров, — не могу.
О том, у какого лейбла какая доля на рынке, вам не скажут: это как всеми любимый прикол «мы получаем за стрим больше, чем другие», а подтвердить фактами никто не может. Но большинство коллег подтверждают, что у Believe один из самых больших каталогов в России и уйти без борьбы — не в их интересах. Через Believe и Tunecore, который стал частью компании в 2015 году, напрямую отгружаются не только артисты, но и большие лейблы, о которых не подумаешь, что у них нет прямых договоров со стримингами. Удивительно, что на сегодня в России по факту осталось только три иностранных дистрибьютера с довольно нейтральным имиджем: Believe с Tunecore и бразильский OneRPM. Уйти сейчас, когда все бегут к тебе не потому, что ты классный, а потому что нет выбора — дурацкая идея, это может подтвердить любой бизнесмен.
На днях появился второй текст того же Billboard про тот же Believe и снова с тем же посылом: эй посмотрите, какого хуя они не уходят. Правда, там появилась еще грязь — но не прям совсем грязь — про другие российские представительства зарубежных лейблов, которые как бы на паузе, но как бы через кого-то локального дистрибуцируют музыку своих артистов и кому-то с предложениями пишут.
Мой соратник по любви к исследованию круговорота денежек в музыкальной индустрии Илья Егоров написал, что на решения больших компаний влияют акционеры, инвесторы и различные рейтинги. И, например, уход Sony Music из России — он про риски, про стоимость акций, про имидж, про давление общественности. «Заявление об уходе из России подняло цену акций Sony на 2% или почти 2 млрд долларов. Они столько не заработали бы в России и за 100 лет», — пишет Илья, который много лет работает в инвестиционной среде и плотно наблюдает за business as usual.
В тексте Billboard, который уже второй раз пытается всем напомнить, что Believe еще в России, собраны анонимные жалобы разных специалистов из серии «улицы нашептали». По их словам компания агрессивно переманивает к себе и артистов, и лейблы, — претензии такие, будто никто сейчас больше этого не делает на российском рынке. У нас уже почти некуда идти на прямую дистрибуцию, если у тебя есть некие идеологические соображения и просто нежелание становиться винтиком в уплотняющейся монополии. Лейблов-то может много, но дистрибьютеров уже у нас примерно как на половине пальцев одной руки. Если раньше ты мог выбирать компании в соответствии с их ценностями, то сейчас выбора особо нет, будем честны. И это, конечно, не означает, что из-за этого будет меньше выпускаться музыки.
Billboard пишет, что Sony Music полностью ушла с рынка. Ну как ушла, простите мне мое занудство. Компания по сути делает российское юрлицо, ребрендинг, оставляет команду и местных артистов. От Universal и Warner ждем заявлений, но и им досталось в тексте: якобы дистрибьютер ADA, который у Warner как Orchard у Sony, в апреле в письме предлагал свои услуги по дистрибуции, хотя не должен был. Warner ответил оперативно, что такого, в принципе, не должно было случиться, и что они проведут серьезное расследование. Простите еще раз, но как человек, работающий в полях, я не могу не закатывать глаза с официальных пресс-релизов и реального положения дел.
Believe по финансовым результатам за 1-2 кварталы 2022 года не просто не упал в доходах, а даже вырос примерно на столько же, сколько потерял в России. Прочитав оба текста несколько раз и оглянувшись по сторонам, я поняла, что пусть инвесторы и акционеры делают так, как выгодно им, но я желать коллегам потери работы, а артистам — партнеров, — не могу.
За последние 5-10 лет все подзабыли про Youtube на фоне подъема Spotify и TikTok. Youtube, как главную платформу по music discovery, сначала сместил Spotify, а позже — TikTok. Затем Spotify распрощался со статусом самого большого музыкального стиминга в мире и начал биться за звание самой большой аудио-платформы. С момента эксклюзивного выкупа видео-подкаста Джо Рогана Spotify параллельно, и довольно безуспешно, пытается застолбить за собой место главной видео-платформы.
Удивительно, как практически каждая платформа, пройдя свой пик, пытается стать всем, чего у нее нет. Например, TikTok, который планирует разворачиваться как музыкальный стриминг и делать прямую дистрибуцию музыки в обход традиционным дистрибьютерам. Такие решения кажутся логическими, но чаще всего та щепотка магии, которая сделала сервис популярным, не распространяется на попытки стать чем-то больше. И обычно, пока большие платформы тужатся, пытаясь понять, как снова стать модными (Facebook) или как прибрать под себя сегменты бизнеса вокруг своего главного источника доходов (TikTok), в мутных водах, пока никто не видит, зарождается что-то новое. Так было с iTunes, так было со Spotify, так было с TikTok.
Впервые о выплатах от Youtube Music, сопоставимых с выплатами Spotify, начали говорить c середины 2020 года. Тогда глава музыкального стриминга, который официально запустился в 2018 году, Лиор Коэн сказал, что цель Youtube — стать самым крупным генератором денег для музыкальной индустрии. За год компания выплатила 4 миллиарда долларов, 30% — с пользовательского контента (UGC). В первом квартале 2021 года на YouTube подписалось больше платных участников, чем в любой другой квартал с момента запуска. Лиор написал большое письмо, в котором сказал, что «видел, как эта отрасль развивалась от аудио-бизнеса к аудио-визуальному бизнесу, а теперь к визуальному аудио-бизнесу». В пресс-релизе он сообщает, что на платформе с 2 млрд пользователей просмотр видео с рекламой доступен в 180 странах мира, а платная подписка — в 96 странах.
С момента покупки Google'ом в 2006 году Youtube был главной подушкой для битья, так как во всех сравнительных табличках по выплатам правообладателям он стоял на последних местах. Позже его место занял Spotify, который еще и умудрился без зазрения совести тратить деньги на спонсорство футбольного клуба и огромные офисные пространства в главных мегаполисах мира. И теперь, пока весь музыкальный бизнес критикует Spotify и TikTok, Youtube спокойно прокладывает свой новый путь. Последние два года он, как и многие, пытается стать ТикТоком. В июне компания заявила, что у Youtube Shorts — 1,5 миллиарда пользователей в месяц, а в сентябре — что через рекламу в шортсах креаторы будут получать 45% рекламных денег: «75% из 2 млрд пользователей уже смотрят Shorts, а музыканты, выпускающие длинные видео, сообщают о резком росте интереса ко всему своему контенту на YouTube после добавления шортсов».
Месяц назад Youtube начал официально наступать на пятки всем подкаст-платформам: они анонсировали отдельную подкаст-страничку youtube.com/podcasts, пока для США. Я, должна признаться, при всей любви к первопроходцу в мире подкастов Apple Podcasts, потихоньку перехожу на Spotify и Youtube, потому что некоторые компании, например, Goldman Sachs, закрылись свои подкасты для меня как российского пользователя Apple.
Недавно некоторые ютуберы начали получать письма от гугла про бета-тестирование синхронизации их музыки в видео: ты можешь разрешить ютубу официально использовать свою музыку в любых видео на платформе и получать за это деньги. Это делает процесс синхронизации, один из самых сложных с точки зрения получения прав на музыку и длительности переговоров, быстрым и автоматическим: мы берем вот это, потому что вы разрешили, а вы получаете за это деньги. В каком-то смысле можно считать это надвигающейся революцией в мире синхронизации музыки.
All Eyez on Youtube
Удивительно, как практически каждая платформа, пройдя свой пик, пытается стать всем, чего у нее нет. Например, TikTok, который планирует разворачиваться как музыкальный стриминг и делать прямую дистрибуцию музыки в обход традиционным дистрибьютерам. Такие решения кажутся логическими, но чаще всего та щепотка магии, которая сделала сервис популярным, не распространяется на попытки стать чем-то больше. И обычно, пока большие платформы тужатся, пытаясь понять, как снова стать модными (Facebook) или как прибрать под себя сегменты бизнеса вокруг своего главного источника доходов (TikTok), в мутных водах, пока никто не видит, зарождается что-то новое. Так было с iTunes, так было со Spotify, так было с TikTok.
Впервые о выплатах от Youtube Music, сопоставимых с выплатами Spotify, начали говорить c середины 2020 года. Тогда глава музыкального стриминга, который официально запустился в 2018 году, Лиор Коэн сказал, что цель Youtube — стать самым крупным генератором денег для музыкальной индустрии. За год компания выплатила 4 миллиарда долларов, 30% — с пользовательского контента (UGC). В первом квартале 2021 года на YouTube подписалось больше платных участников, чем в любой другой квартал с момента запуска. Лиор написал большое письмо, в котором сказал, что «видел, как эта отрасль развивалась от аудио-бизнеса к аудио-визуальному бизнесу, а теперь к визуальному аудио-бизнесу». В пресс-релизе он сообщает, что на платформе с 2 млрд пользователей просмотр видео с рекламой доступен в 180 странах мира, а платная подписка — в 96 странах.
С момента покупки Google'ом в 2006 году Youtube был главной подушкой для битья, так как во всех сравнительных табличках по выплатам правообладателям он стоял на последних местах. Позже его место занял Spotify, который еще и умудрился без зазрения совести тратить деньги на спонсорство футбольного клуба и огромные офисные пространства в главных мегаполисах мира. И теперь, пока весь музыкальный бизнес критикует Spotify и TikTok, Youtube спокойно прокладывает свой новый путь. Последние два года он, как и многие, пытается стать ТикТоком. В июне компания заявила, что у Youtube Shorts — 1,5 миллиарда пользователей в месяц, а в сентябре — что через рекламу в шортсах креаторы будут получать 45% рекламных денег: «75% из 2 млрд пользователей уже смотрят Shorts, а музыканты, выпускающие длинные видео, сообщают о резком росте интереса ко всему своему контенту на YouTube после добавления шортсов».
Месяц назад Youtube начал официально наступать на пятки всем подкаст-платформам: они анонсировали отдельную подкаст-страничку youtube.com/podcasts, пока для США. Я, должна признаться, при всей любви к первопроходцу в мире подкастов Apple Podcasts, потихоньку перехожу на Spotify и Youtube, потому что некоторые компании, например, Goldman Sachs, закрылись свои подкасты для меня как российского пользователя Apple.
Недавно некоторые ютуберы начали получать письма от гугла про бета-тестирование синхронизации их музыки в видео: ты можешь разрешить ютубу официально использовать свою музыку в любых видео на платформе и получать за это деньги. Это делает процесс синхронизации, один из самых сложных с точки зрения получения прав на музыку и длительности переговоров, быстрым и автоматическим: мы берем вот это, потому что вы разрешили, а вы получаете за это деньги. В каком-то смысле можно считать это надвигающейся революцией в мире синхронизации музыки.
All Eyez on Youtube
Читаю разные тексты про состояние музыки в России и слышу хор: все не так, все не то. Про повестку не нравится, про вечеринки не нравится, но требуем, чтобы музыка била в нерв.
Тур Майота под названием Champagne вызывает осуждение — как так, будто ничего не происходит. А вы себя в 13-17 или 20-23 помните? Сидели читали военные сводки и смотрели ролики про ядерную войну, наверное. То есть малым, которым хочется повеселиться, нужно бесконечно слушать «прав тот, кто защищает свой дом» Макса Коржа или «мясо» Земфиры? Сходите на любую ближайшую дискотеку — людям нужна музыка, под которую дальше жить и веселиться.
Первая волна бежавших недовольна второй волной. Все, кто ждал от русской музыки после 24 февраля, смыслов, на которые можно опереться, глубоко недовольны: нам про войну не ок и про вечеринки не ок. Моя любимая категория: челы, которые хейтят и критикуют, не предлагая ничего взамен. Ведь ненавидеть тех, кто сейчас осуждает происходящее, и рискует жизнью и карьерой, так удобно. Вижу, как другие народы помогают тем, кто бежит от мобилизации, сильнее и теплее, чем свои же, которые уже там обустроились. И не удивляюсь тому, что и музыканты все не так делают. Не то говорят, не так говорят, не так громко говорят, не так прямолинейно говорят, не о том говорят, не оттуда говорят, не про то говорят.
«Он недостаточно смело сказал», — говорят челы, которые 5 минут назад выехали из России. А что случилось? Смелости называть вещи своими именами в крохотных тг-каналах не особо много, а советовать, кому как говорить, и за других людей решать, — сразу яйца появляются. Я спокойно и внимательно наблюдаю за теми авторами, которые критикуют артистов, высказавшихся в любой комфортной для них форме — в соцсетях или музыке.
В соответствии с жизненными установками хочу завершить пост не негативом, а конструктивом: предлагаю всем, кому все не так и все не то, начать с себя и показать, как нужно петь и читать, открыто высказываться и не ссать, какие песни и тексты нужно в такие времена писать, желательно приписывая, кто где в этот момент находится. Я с удовольствием послушаю и почитаю, как надо.
Тур Майота под названием Champagne вызывает осуждение — как так, будто ничего не происходит. А вы себя в 13-17 или 20-23 помните? Сидели читали военные сводки и смотрели ролики про ядерную войну, наверное. То есть малым, которым хочется повеселиться, нужно бесконечно слушать «прав тот, кто защищает свой дом» Макса Коржа или «мясо» Земфиры? Сходите на любую ближайшую дискотеку — людям нужна музыка, под которую дальше жить и веселиться.
Первая волна бежавших недовольна второй волной. Все, кто ждал от русской музыки после 24 февраля, смыслов, на которые можно опереться, глубоко недовольны: нам про войну не ок и про вечеринки не ок. Моя любимая категория: челы, которые хейтят и критикуют, не предлагая ничего взамен. Ведь ненавидеть тех, кто сейчас осуждает происходящее, и рискует жизнью и карьерой, так удобно. Вижу, как другие народы помогают тем, кто бежит от мобилизации, сильнее и теплее, чем свои же, которые уже там обустроились. И не удивляюсь тому, что и музыканты все не так делают. Не то говорят, не так говорят, не так громко говорят, не так прямолинейно говорят, не о том говорят, не оттуда говорят, не про то говорят.
«Он недостаточно смело сказал», — говорят челы, которые 5 минут назад выехали из России. А что случилось? Смелости называть вещи своими именами в крохотных тг-каналах не особо много, а советовать, кому как говорить, и за других людей решать, — сразу яйца появляются. Я спокойно и внимательно наблюдаю за теми авторами, которые критикуют артистов, высказавшихся в любой комфортной для них форме — в соцсетях или музыке.
В соответствии с жизненными установками хочу завершить пост не негативом, а конструктивом: предлагаю всем, кому все не так и все не то, начать с себя и показать, как нужно петь и читать, открыто высказываться и не ссать, какие песни и тексты нужно в такие времена писать, желательно приписывая, кто где в этот момент находится. Я с удовольствием послушаю и почитаю, как надо.