#редкаякнига На выходных - необычные книги. А именно - Гвидо Бартель. Огненное погребение (кремация) М., 1928 год. В те годы книг о кремации выходило много, так как кремация воспринималась как важное оружие в борьбе с религиозными пережитками. Первое советское правительство настойчиво пропагандировало идею кремации. Первый советский крематорий был построен в 1919 году, а первое опытное сжигание состоялось в декабре 1920 года.
Трудно сегодня представить, но сжигание тел в крематории в те годы превратилось в публичное зрелище, привлекавшее очень многих людей. Корней Чуковский в дневнике вспоминал: "Не поехать ли в крематорий?" — сказал он, как прежде говорили: не поехать ли к "Кюба" или в "Виллу Родэ"? "А покойники есть? — спросил кто-то.— Сейчас узнаю". Созвонились с крематорием, и оказалось, что на наше счастье есть девять покойников. "Едем!" — крикнул Каплун. К досаде комиссара, печь оказалась не в порядке: соскочила какая-то гайка. Послали за спецом Виноградовым, но он оказался в кинематографе... Торжественности ни малейшей. Все голо и откровенно. Ни религия, ни поэзия, ни даже простая учтивость не скрашивает места сожжения. Революция отняла прежние обряды и декорумы и не дала своих. Все в шапках, курят, говорят о трупах, как о псах. ...Печь была советская, инженеры были советские, покойники были советские — все в разладе, кое-как, еле-еле... "Горит мозг!" — сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: "раскололся череп", "загорелись легкие", вежливо уступая дамам первое место". Даже сегодня, в наш не очень гуманный век, представить такое невозможно. И уж тем более нельзя представить себе такие книги, как выше.
Трудно сегодня представить, но сжигание тел в крематории в те годы превратилось в публичное зрелище, привлекавшее очень многих людей. Корней Чуковский в дневнике вспоминал: "Не поехать ли в крематорий?" — сказал он, как прежде говорили: не поехать ли к "Кюба" или в "Виллу Родэ"? "А покойники есть? — спросил кто-то.— Сейчас узнаю". Созвонились с крематорием, и оказалось, что на наше счастье есть девять покойников. "Едем!" — крикнул Каплун. К досаде комиссара, печь оказалась не в порядке: соскочила какая-то гайка. Послали за спецом Виноградовым, но он оказался в кинематографе... Торжественности ни малейшей. Все голо и откровенно. Ни религия, ни поэзия, ни даже простая учтивость не скрашивает места сожжения. Революция отняла прежние обряды и декорумы и не дала своих. Все в шапках, курят, говорят о трупах, как о псах. ...Печь была советская, инженеры были советские, покойники были советские — все в разладе, кое-как, еле-еле... "Горит мозг!" — сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: "раскололся череп", "загорелись легкие", вежливо уступая дамам первое место". Даже сегодня, в наш не очень гуманный век, представить такое невозможно. И уж тем более нельзя представить себе такие книги, как выше.
#редкаякнига Перед нами уникальное издание - журнал "Соловецкие острова" - официальный орган Соловецкого Лагеря Особого Назначения (СЛОН), одного из самых страшных довоенных лагерей. Первый номер журнала вышел в марте 1924 года и имел тираж чуть больше ста экземпляров, а с 1929 года журнал уже распространяется повсеместно, причем подписку на него можно оформить по всему СССР. Журнал свободно продавался по всей стране и даже за рубежом. "Соловецкие острова" ставили целью дать выход творчеству заключенных, перевоспитать их и выявить в их среде писателей-самородков. Именно в этом журнале вышла первая публикация Д.С.Лихачева - соловецкого заключённого, будущего академика. В 1930 году выпуск журнала был прекращён. Сегодня это огромная редкость, полного комплекта журнала нет даже в Российской Государственной Библиотеке.