* * *
Старый князь умирает и просит: «Позовите Андрюшу…»
Эта фраза из раза в раз вынимает мне душу,
потому что, хотя не виконты и не графья мы,
в самых общих чертах похоже на смерть моей мамы.
Было утро как утро, солнце светило ярко.
«Позовите Сашу, Сережу, найдите Марка», -
восклицала в беспамятстве и умерла назавтра.
Хорошо бы спросить напрямую известного автора,
отчего на собственный мир он идет войною,
разбивает сердца, разлучает мужа с женою.
Либо что-то в виду имеет, но сказать не умеет,
либо он ситуацией в принципе не владеет.
Сергей Гандлевский
2013
#гандлевский
#мать
#толстой
Старый князь умирает и просит: «Позовите Андрюшу…»
Эта фраза из раза в раз вынимает мне душу,
потому что, хотя не виконты и не графья мы,
в самых общих чертах похоже на смерть моей мамы.
Было утро как утро, солнце светило ярко.
«Позовите Сашу, Сережу, найдите Марка», -
восклицала в беспамятстве и умерла назавтра.
Хорошо бы спросить напрямую известного автора,
отчего на собственный мир он идет войною,
разбивает сердца, разлучает мужа с женою.
Либо что-то в виду имеет, но сказать не умеет,
либо он ситуацией в принципе не владеет.
Сергей Гандлевский
2013
#гандлевский
#мать
#толстой
Один посетитель Ясной Поляны сказал как-то Льву Толстому, что приедет к нему в следующий раз со знаменитым актером Орленевым, который-де замечательно читает стихи.
«Но ведь вы знаете. — возразил Толстой. — что я не люблю стихов».
— «В том-то и дело! — воскликнул гость, – Орленев так читает стихи, что вы даже и не скажете, что это стихи!»
#толстой
#цитата
#поэзия
«Но ведь вы знаете. — возразил Толстой. — что я не люблю стихов».
— «В том-то и дело! — воскликнул гость, – Орленев так читает стихи, что вы даже и не скажете, что это стихи!»
#толстой
#цитата
#поэзия
Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает. Есть люди, которые чувствуют жар, другие теплоту, третьи видят только свет, четвертые и света не видят. Большинство же – толпа – судьи поэтов, не чувствуют жара и теплоты, а видят только свет. И они все думают, что дело поэзии только освещать. Люди, которые так думают, сами делаются писателями и ходят с фонарем, освещая жизнь. (Им, естественно, кажется, что свет нужнее там, где темно и беспорядочно.) Другие понимают, что дело в тепле, и они согревают искусственно то, что удобно согревается (то и другое делают часто и настоящие поэты там, где огонь не горит в них). Но настоящий поэт сам невольно и с состраданием горит и жжет других. И в этом все дело.
Лев Толстой
1870
Что думал Толстой о поэзии в 1908-м, ближе к концу жизни, в комментариях)
#толстой
#поэзия
#цитата
Лев Толстой
1870
Что думал Толстой о поэзии в 1908-м, ближе к концу жизни, в комментариях)
#толстой
#поэзия
#цитата
* * *
Пьер, компания, квартальный,
в Мойке плавает медведь,
воздух питерский печальный
прогревается на треть,
над рекой плывут туманы,
люди, кони, птицы, львы,
Пьер, Курагины, романы,
дух купеческий Москвы,
неизбежная война
с гениальным человеком,
жаль, столица сожжена,
Пьер, идущий в ногу с веком,
счастлив, любит и любим.
- Дай мне насладиться им, -
говорит Толстой Татьяне,
где-то на чужом диване
умирая, - слушай, дочь,
там, за гранью, только ночь,
нет ни истины, ни света.
Как я истину любил!
Как я в ожиданье снега
к лесу ближнему ходил.
Помнишь медный самовар,
помнишь Соню, помнишь Берга,
снова на Москве пожар,
как я в ожиданье снега...
уходил... так будет лучше...
вы живите, мне невмочь.
Белой маленькою ручкой
крепко держится за дочь.
Пьер, Андрей, Наташа, дети,
Софья, глупая жена,
нет в Толстом ни сна, ни смерти,
только истина одна.
Дмитрий Мельников
31 декабря 2020 года
#мельников
#толстой
Пьер, компания, квартальный,
в Мойке плавает медведь,
воздух питерский печальный
прогревается на треть,
над рекой плывут туманы,
люди, кони, птицы, львы,
Пьер, Курагины, романы,
дух купеческий Москвы,
неизбежная война
с гениальным человеком,
жаль, столица сожжена,
Пьер, идущий в ногу с веком,
счастлив, любит и любим.
- Дай мне насладиться им, -
говорит Толстой Татьяне,
где-то на чужом диване
умирая, - слушай, дочь,
там, за гранью, только ночь,
нет ни истины, ни света.
Как я истину любил!
Как я в ожиданье снега
к лесу ближнему ходил.
Помнишь медный самовар,
помнишь Соню, помнишь Берга,
снова на Москве пожар,
как я в ожиданье снега...
уходил... так будет лучше...
вы живите, мне невмочь.
Белой маленькою ручкой
крепко держится за дочь.
Пьер, Андрей, Наташа, дети,
Софья, глупая жена,
нет в Толстом ни сна, ни смерти,
только истина одна.
Дмитрий Мельников
31 декабря 2020 года
#мельников
#толстой
В большом литературном наследии Толстого стихи занимают крайне незначительное место.
Сохранились ироничные высказывания позднего Толстого о поэзии, например такое: «Писать стихи – это все равно что пахать и за сохой танцевать. Это прямо неуважение к слову».
Особенно не нравилась ему поэзия в стиле модерн, он говорил: «Для меня это новое искусство, новая поэзия, как стихи Бальмонта, – какая-то пересоленная карикатура на глупость».
Тем не менее, как и многие прозаики, начинал он именно со стихов.
Первое дошедшее до нас стихотворение, «Милой тетеньке», было написано еще в отрочестве – это поздравление тетушке Ергольской.
В 1841 году умерла сестра их отца и на ее надгробном памятнике были высечены стихи, которые тоже были написаны юным Львом Николаевичем:
«Уснувшая для жизни земной,
Ты путь перешла неизвестный.
В обителях жизни небесной
Твой сладок заведен покой».
Уже юнкером, начав в 1852 году работу над «Казаками», Толстой некоторое время колебался, какую форму повествования ему избрать – стихотворную или прозаическую.
В конце 1852-го Толстой пишет в дневнике о намерении упражняться в стихотворной форме как полезной для слога.
30 декабря 1852 года, запись в дневнике: «Вечером написал стишков 30, порядочно».
В июне 1856 года, работая над прозаическим вариантом «Казаков», писатель неожиданно записывает в дневнике: «Попробую сделать из казачьей песни стихотворение».
В 1857-м ведется работа над обоими вариантами, в апреле в дневнике перемежаются записи: «Писал прозой Казака»; «Написал немного поэтического Казака, который мне показался лучше, не знаю, что выбрать».
В 1870 году Толстой напишет: «Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает. Есть люди, которые чувствуют жар, другие теплоту, третьи видят только свет, четвертые и света не видят. Большинство же – толпа – судьи поэтов, не чувствуют жара и теплоты, а видят только свет. И они все думают, что дело поэзии только освещать. Люди, которые так думают, сами делаются писателями и ходят с фонарем, освещая жизнь. (Им, естественно, кажется, что свет нужнее там, где темно и беспорядочно.) Другие понимают, что дело в тепле, и они согревают искусственно то, что удобно согревается (то и другое делают часто и настоящие поэты там, где огонь не горит в них). Но настоящий поэт сам невольно и с состраданием горит и жжет других. И в этом все дело.»
Через полвека, в декабре 1904-го, отвечая на вопрос Бирюкова о том, писал ли он стихи, Толстой сказал: «Стихотворения пробовал писать: “Казачки встреча”, но, слава Богу, ничего не вышло».
Эти стихотворные опыты относятся только к черновой работе писателя. Они не предназначались для посторонних глаз.
Из воспоминаний Александра Жиркевича:
«Толстой: Например, известный вам Фет. Человек пятьдесят лет писал только капитальные глупости, никому не нужные, а его юбилей был чем-то похожим на вакханалию: все старались его уверить, что он пятьдесят лет делал что-то очень нужное, хорошее... И он сам в это верит. В этом-то весь комизм таких юбилеев.
Я: Но стихотворения Фета доставляют удовольствие, отвлекают человека от мрачной обстановки современной действительности...
Толстой (гневно перебивая меня): Это и худо! Во-первых, ничто не должно отвлекать человека от жизни. Он должен жить, и жить осмысленно.»
А в 1908 году Толстой скажет: «Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой, есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, который, идя за плугом, выделывал бы танцевальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды. Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие.»
#толстой
#поэзия
#цитата
Сохранились ироничные высказывания позднего Толстого о поэзии, например такое: «Писать стихи – это все равно что пахать и за сохой танцевать. Это прямо неуважение к слову».
Особенно не нравилась ему поэзия в стиле модерн, он говорил: «Для меня это новое искусство, новая поэзия, как стихи Бальмонта, – какая-то пересоленная карикатура на глупость».
Тем не менее, как и многие прозаики, начинал он именно со стихов.
Первое дошедшее до нас стихотворение, «Милой тетеньке», было написано еще в отрочестве – это поздравление тетушке Ергольской.
В 1841 году умерла сестра их отца и на ее надгробном памятнике были высечены стихи, которые тоже были написаны юным Львом Николаевичем:
«Уснувшая для жизни земной,
Ты путь перешла неизвестный.
В обителях жизни небесной
Твой сладок заведен покой».
Уже юнкером, начав в 1852 году работу над «Казаками», Толстой некоторое время колебался, какую форму повествования ему избрать – стихотворную или прозаическую.
В конце 1852-го Толстой пишет в дневнике о намерении упражняться в стихотворной форме как полезной для слога.
30 декабря 1852 года, запись в дневнике: «Вечером написал стишков 30, порядочно».
В июне 1856 года, работая над прозаическим вариантом «Казаков», писатель неожиданно записывает в дневнике: «Попробую сделать из казачьей песни стихотворение».
В 1857-м ведется работа над обоими вариантами, в апреле в дневнике перемежаются записи: «Писал прозой Казака»; «Написал немного поэтического Казака, который мне показался лучше, не знаю, что выбрать».
В 1870 году Толстой напишет: «Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает. Есть люди, которые чувствуют жар, другие теплоту, третьи видят только свет, четвертые и света не видят. Большинство же – толпа – судьи поэтов, не чувствуют жара и теплоты, а видят только свет. И они все думают, что дело поэзии только освещать. Люди, которые так думают, сами делаются писателями и ходят с фонарем, освещая жизнь. (Им, естественно, кажется, что свет нужнее там, где темно и беспорядочно.) Другие понимают, что дело в тепле, и они согревают искусственно то, что удобно согревается (то и другое делают часто и настоящие поэты там, где огонь не горит в них). Но настоящий поэт сам невольно и с состраданием горит и жжет других. И в этом все дело.»
Через полвека, в декабре 1904-го, отвечая на вопрос Бирюкова о том, писал ли он стихи, Толстой сказал: «Стихотворения пробовал писать: “Казачки встреча”, но, слава Богу, ничего не вышло».
Эти стихотворные опыты относятся только к черновой работе писателя. Они не предназначались для посторонних глаз.
Из воспоминаний Александра Жиркевича:
«Толстой: Например, известный вам Фет. Человек пятьдесят лет писал только капитальные глупости, никому не нужные, а его юбилей был чем-то похожим на вакханалию: все старались его уверить, что он пятьдесят лет делал что-то очень нужное, хорошее... И он сам в это верит. В этом-то весь комизм таких юбилеев.
Я: Но стихотворения Фета доставляют удовольствие, отвлекают человека от мрачной обстановки современной действительности...
Толстой (гневно перебивая меня): Это и худо! Во-первых, ничто не должно отвлекать человека от жизни. Он должен жить, и жить осмысленно.»
А в 1908 году Толстой скажет: «Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой, есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, который, идя за плугом, выделывал бы танцевальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды. Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие.»
#толстой
#поэзия
#цитата
Ещё во время военной службы в Севастополе Толстой попровал себя в написании песен, им было написано две – они стали широко известны и среди оборонявших Севастополь, где их пели и солдаты, и офицеры (песни были известны и начальству, что сильно повредило дальнейшей военной карьере Толстого), и в столицах, где о них знали даже великие князья, и за границей, где они были напечатаны как народные солдатские песни в Лондоне и в Берне.
Сохранились воспоминания о том, что во время своего пребывания в Лондоне весной 1861 года Толстой пел обе песни в доме Герцена, аккомпанируя себе на фортепьяно.
Первая песня, «Как восьмого сентября...», описывает ряд событий Крымской войны, вторая, «Как четвертого числа...», – сражение на Черной речке 4 августа 1855 года.
Наконец, еще одно обращение писателя к стихотворной форме – это переложение русских былин для детей: в каждую из четырех подготовленных им «Русских книг для чтения» он включил по одному из своих переложений, названных им «стихами-сказками».
#толстой
#поэзия
#цитата
Сохранились воспоминания о том, что во время своего пребывания в Лондоне весной 1861 года Толстой пел обе песни в доме Герцена, аккомпанируя себе на фортепьяно.
Первая песня, «Как восьмого сентября...», описывает ряд событий Крымской войны, вторая, «Как четвертого числа...», – сражение на Черной речке 4 августа 1855 года.
Наконец, еще одно обращение писателя к стихотворной форме – это переложение русских былин для детей: в каждую из четырех подготовленных им «Русских книг для чтения» он включил по одному из своих переложений, названных им «стихами-сказками».
#толстой
#поэзия
#цитата