14. Здесь надлежит определить по порядку труды и болезненность [аскетической] деятельности и ясно показать, каким образом следует проходить каждый род деятельности, чтобы иной, согласно наставлению, небезболезненно идя этим путем и не получив плода, не обвинил ни нас, ни других в том, что не так [обстоит дело], как мы сказали. Сердечная же болезненность и телесный труд поистине выполняют дело, как оно есть. Чрез них обнаруживается действие Святого Духа, которое в крещении дано тебе и всякому верующему, но вследствие нерадения о заповедях погребается страстями и по невыразимому милосердию ожидает нашего покаяния, чтобы в конце подвига за наше бесплодие не услышать нам: Возьмите у него талант (Мф. 25, 28) - и такое: У него отнимется и то, что он думает иметь (Лк. 8, 18), - и не быть в наказание посланными на вечное мучение в геенне. Всякая телесная и духовная деятельность, не имеющая болезненности и труда, не приносит ее проходящему никакого - ни телесного, ни духовного - плода, потому что Царство Небесное, сказал Господь, с принуждением воспринимается, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Здесь под принуждением разумеется болезненное во всем телесное чувство. Нередко многие безболезненно трудились или трудятся в течение непродолжительного времени и, перенося труды безболезненно, не с кипучей ревностью сердца сказываются чуждыми чистоты и не участвующими [в дарах] Святого Духа вследствие отказа от горьких трудов. Небрежно и вяло выполняющие многое хотя иногда и сильно изнуряются, как кажется, но они, глубоко нечувствительные, никогда не собирают плодов по причине безболезненности [подвигов]. Свидетель [этого] говорит: "Хотя бы мы имели в нашей жизни все великие [подвиги], но если не приобрели болезненного сердца, то все они становятся поддельными и попорченными". Равным образом, когда мы, без напряжения шествуя [к небу] и сбиваясь от уныния в развлечения, не получаем пользы, то омрачаемся, показывая, что в этих [развлечениях] мы нашли отдохновение, которого там нет, невидимо связываемся неразрешимыми путами и становимся малоподвижными и недеятельными во всяком труде, умножая в себе изнеженность, в особенности если мы новоначальны. Об этом свидетельствует и великий Ефрем, говоря: "Выполняй труд с болезненностью, чтобы избегнуть болезненности легкомысленных трудов. Если, по пророку, наши чресла не придут в расслабление от труда поста, если нас не охватят болезни, как рождающую младенца (см.: Ис. 21, 3), от напряженного утверждения сердца [в молитве], то мы не родим духа спасения на земле сердца (см.: Ис. 26, 18)", как ты и слышал уже. Считая себя за нечто, мы хвалимся только долголетием [подвигов], пребыванием в бесплодной пустыне, расслаблением [от трудов] и безмолвием. Во время кончины мы несомненно познаем весь плод [своей жизни].

#ЦСДобротолюбие #прп_Григорий_Синаит

В последнее время книжный рынок заполняют различные руководства по психотерапии, где главное место занимает аутотренинг. Эти упражнения основаны на самовнушении и мысленном контакте с образом, построенном собственным воображением. Между всеми перечисленными явлениями существует какая-то генетическая связь, а также чрезвычайное сходство. Надо сказать, что подобные приемы существуют в дзен-буддизме и в некоторых мусульманских дервишских орденах. Надо сказать, что визуальное представление духовного мира является не только вульгаризацией высшего метафизического бытия, но представление и фантазия также тесно связаны с человеческими страстями, поэтому в сферу религии врываются душевные страсти и образуют ложные духовные переживания, то есть суррогат религии. Здесь одна из причин, почему для нас неприемлемы экуменические учения о спасительности всех христианских конфессий, в частности взгляд, что Православие и католицизм только внешне отличаются друг от друга.

Мы также считаем гибельным для человека призыв теософии: изучать опыт всех религий, особенно шиваитских сект, адвайта - йоги и других, чтобы посредством их “углублять” христианство.

Мы привели ряд примеров, чтобы помочь увидеть симптомы одной болезни от древнего языческого диониссийства до современных визионеров. Я много лет тому назад беседовал с человеком, который увлекался теософией и штайнеризмом и, в тоже время, считал себя православным. Он говорил, что занимается Иисусовой молитвой, пользуясь одновременно учением по “Добротолюбию” и дыханием йогов. Я ответил, что это невозможно уже потому, что дыхание йогов предполагает глубокий вдох и выдох, а также выраженное движение диафрагмы, которое будет привлекать внимание к брюшной области, от чего предостерегали Святые Отцы. Кроме того, йога рекомендует во время медитации сосредотачивать внимание на солнечном сплетении. Я предупредил его, что такие эксперименты могут кончиться расстройством нервной системы. Затем я решил попробовать сам на себе, что происходит во время такой “эклектической” молитвы, и увидел следующее: глубокое дыхание стало заглушать молитву, и затем я почувствовал, что молитва ушла не только из души, но и из сознания, образно говоря, как будто захлопнулось сердце, и молитва оказалась изгнанной. Я встретился с этим человеком еще раз и попробовал убедить его, что Иисусова молитва это присутствие Иисуса через благодать, и она не может быть вынесена из Православной Церкви и действовать, как какой-то талисман. Диавол, явившийся преподобному Пахомию, говорил: “Я Христос”; в неправильной молитве диавол может похитить чужое имя. Я также сказал, что содержание рождает форму, в данном случае - метод, что для Иисусовой молитвы надо быть православным, а не теософом; сама Иисусова молитва - Предание Православной Церкви, а не теософии, что необходимо руководствоваться советами Святых Отцов, а не экспериментировать над собой; если он штайнерист, то будет призывать лже Иисуса солнечный эон, а на самом деле Люцифера. На это антропософ ответил снисходительной улыбкой, с какой житель столицы смотрит на провинциала.

Я слышал, что профессор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по специальности врач, говорила, что он даже советует во время упражнения по волевому удерживанию дыхания” произносить Иисусову молитву, ссылаясь на то, что такие указания содержатся у некоторых из отцов. Но это не так. Для упражнений по Бутейко надо максимально расслабиться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иисусовой молитвы нужно определенное напряжение, идущее к сердцу; не только бодрствование души, но и бодрствование тела. Расслабление вводит человека в дремотное состояние, и молитва из внутренней беседы с Богом здесь превращается в отсчет дыхания.

Опасно экспериментировать не только с богословием, но и с мистикой, поэтому мы должны принимать учение о Иисусовой молитве так, как заповедовали нам творить ее аскеты Православной Церкви, на основе благодатного опыта, ставшего частью церковного Предания.

#архимандритРафаилКарелин

Просите и ищите

По святым отцам, первым безусловным требованием для желающих приступить к умному деланию является послушание. «Подобает ти хранити оное к духовному твоему отцу», и не иначе как «по совершением послушании», — предупреждается ученик, — «ты должен еси начата» самое обучение [Симеон Новый Богослов, прп. Слово о триех образех молитвы / / Добротолюбие (на слав, яз.). М., Сретенский мон., 2001 (репр. изд. 1902),т. I , с. 161]. Именно с нарушением этого завета связывается оскудение и упадок в области умной молитвы: «Благо сие убегло от нас вместе с послушанием». В связи с этим у людей, расположенных к молитвенным занятиям, возникает тревожный вопрос: если послушание необходимо, а опытных наставников умного делания найти практически невозможно, то кому же вручить свою волю?

Задумаемся над нестареющим советом прп. Паисия Молдавского. В своем трактате «Об умной, или внутренней, молитве» преподобный пишет, что приступать к этому деланию возможно, лишь «положив твердым и непоколебимым основанием этой божественной молитвы такое приуготовление», как «блаженное послушание». А далее разъясняет, что человеку, не нашедшему искусного наставника в умной молитве, надлежит оставаться в послушании у «отца своего [духовника], возложив всю надежду на Бога», и уже при этом проходить обучение по отеческим книжным писаниям.Таким образом, человек будет находиться в деятельном послушании у своего духовника, благословившего его на занятия умным деланием, в общих вопросах церковной жизни он продолжит слушаться его наставлений, а одновременно будет проходить обучение молитве по книгам святых отцов. В этом случае, говорит прп. Паисий, «благодать Божия, молитвами святых отцов, поспешит и вразумит — как, без всякого сомнения, научиться этому божественному делу» [ Об умной, или внутренней, молитве. Сочинение блаженного старца схимонаха и архимандрита Паисия Величковского. М.; Афонский Пантелеймонов мон., 1902, с. 38, 39.]. Возможно и то, что послушнику с таким устроением в свое время будет послан просвещенный благодатью старец-наставник.

И вновь возникают вопросы. Как же быть в наше время, при столь явной неопытности современного духовенства? Где простому мирянину искать того, с кем можно советоваться, кого можно слушать? Повторим слова свт. Феофана, который на это отвечает: «Там же - в миру, и между духовными отцами [т.е. духовниками] и даже между мирянами. То правда, что все реже и реже становятся лица, к которым можно было бы благонадежно обратиться за советом о духовной жизни. Но они всегда есть и будут». Нужно ли напоминать, что старческое достоинство определяется не священным саном, — сколько примеров, когда уважаемые владыки приезжали на совет к стареньким матушкам в простых платочках.

Действительно, сегодня не так просто встретить пастыря, располагающего безоговорочно ввериться ему в полное послушание. Но это не должно обескураживать. Истинные пастыри есть и будут, хотя порой и не на виду. Нам, прежде всего, нужно не забывать раз и навсегда заповеданное: Просите... ищите... стучите. Господь всегда посылает наставников, когда есть в том действительная потребность, когда слышится со стороны пасомых искренняя и настойчивая мольба. А если нужно, наставляет Сам.

«Бог может многими способами наставить и спасти каждого». «Опыт подсказывает, что иногда Бог нам посылает нужного человека в нужную минуту хоть на короткий срок. И он тогда вдруг делается для нас тем, чем бывали старцы». Схимонах Иосиф Исихаст свидетельствует о том, как устрояется Божия помощь через эпизодические встречи с благодатными старцами. Когда у подвижника назревает серьезная необходимость в наставлениях и он готов воспринять их, тогда Господь Сам побуждает опытного и искусного старца к встрече. Бог сводит их вместе, а когда старец наставит как следует подвижника, «даст достаточно советов, способных спасти душу», тогда они расстаются.

Митрополит Трифон (Туркестанов) в начале XX века отмечал: «Мы никак не можем согласиться с... совершенным оскудением в наше время людей облагодатствованных... И теперь на далеком Афоне в числе там подвизающихся немало духовно опытных светильников, тщательно скрывающихся под спудом, и кто знает, подобные светильники в благоприятное время не поставятся ли вновь на свещнице и в нашем Отечестве, доселе потаенные для взоров мира» [Трифон (Туркестанов), митр. Древнехристианские и Оптинские старцы. М., Мартис, 1997, с. 130].

«Некоторые говорят, — пишет прп. Силуан, — что это раньше когда-то было, а теперь все это устарело; но у Господа никогда ничто не умаляется, а только мы изменяемся, делаемся плохими и так теряем благодать». У отца Софрония (Сахарова) по этому поводу сказано: «Теперь по­явилась странная идея, что Господь в наше время не дает старцев... Читайте книгу о старце [Силуане], и вы не станете жертвой этой наивной идеи, что Бог перестал давать старцев. В Патериках написано, как молодой брат сказал, что нет старцев, и получил ответ, что не старцев нет, а послушников нет. Гордый юноша презирает стариков, и для него, конечно, нет старца, нет духовного отца... Путь старчества касается великой науки о вечности — науки о послушании».

Некогда, давая наставления своим близким, афонский старец Иероним (Соломенцов) писал по поводу оскудения старчества: «Старицы добрые от чего бывают — не из послушниц ли добрых? А если не будет добрых послушниц, то откуда же будут добрые старицы? Итак, если оскудеют добрые послушники, то по необходимости оскудеют добрые старцы... Ныне жалуются на недостаток старцев, а не жалуются на недостаток послушников, хотя всем известно, что старцы делаются из послушников; итак, если будете истинными послушницами, то будете и истинными старицами» [Великая стража. Жизнь и труды блаженной памяти афонских старцев иеросхим. Иеронима и схиархим. Макария / сост. иеромон. Иоаким (Сабельников). М., Изд-во Московской Патриархии, 2001, т. I, с. 626].

В середине XIX века проживавший на покое в Гефсиманском скиту игумен Иларий сокрушался: «Самолюбивые нравы нынешнего поколения сами себя изобличают своим скорым уклонением от сего спасительного [старческого] пути. Это примечается и здесь, в [Гефсиманском] скиту, который, несмотря на то что в нем жительствуют опытные старцы, богатые здравым рассуждением, не может водворить старчества. Изо ста братий или более старчество соблюдается и уважается самым малым числом, да и в сих день ото дня охладевает произволение к отсечению своей воли; а прочие не изъявляют желания прибегать ко благим старческим советам». А ведь это было благодатное время настоятельства прп. Антония (Медведева), при свт. Филарете Московском.

Проблема не столько в недостатке наставников, сколько в востребованности со стороны паствы. Если появятся чада, готовые воспринять учение, то для таковых найдутся и отцы, способные научить. Это имел в виду митрополит Антоний (Блум), говоря: «Где искать духовников? Беда в том, что старцев и даже духовников нельзя искать, потому что мы можем обойти весь мир и не найти». Кризис старчества всегда, как в первые века христианства, так и в последние, был связан с недостатком истинных послушников. Приведем два примера.

В IV веке в Египетской пустыне группа иноков и мирян обратилась за советом к авве Филиксу, который отвечал им: «Вы хотите слышать слово?.. Ныне нет слова. Когда братия спрашивали старцев и исполняли то, что старцы говорили им, тогда Сам Бог наставлял старцев, как сказать слово; а ныне только спрашивают, но не делают того, что слышат. Потому Бог отнял у старцев благодать слова... потому что нет исполняющего».

В 1995 году старица Агафия Алексеевна Петрина на просьбу своих духовных чад «пожить еще» ради них со скорбью отвечала: «Не для кого больше жить». Причиной нынешнего повсеместного ухода из жизни известных народу старцев стало то, что к концу XX века «мир становился иным, изменялись и люди, его населяющие. Старцев перестали понимать, они становились мало кому нужны», людей, «понастоящему в них нуждающихся, оставалось очень немного».

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

ПАМЯТЬ БОЖИЯ

Непрестанной памяти Божией препятствует рассеянность наших помыслов, увлекающих наш ум в суетные попечения. Только когда вся жизнь наша всецело направлена к Богу, человек делается способным и начинает верою во всём видеть Бога – как во всех важных случающихся обстоятельствах жизни, так и в самомалейших – и во всём покоряться Его воле, без чего не может быть памяти Божией, не может быть чистой и непрестанной молитвы. Ещё более вредят памяти Божией, а потому и молитве, чувства и страсти. Поэтому надо строго и постоянно внимать сердцу и его увлечениям, твёрдо сопротивляясь им, ибо увлечения уводят душу в непроницаемую тьму. Всякая страсть есть страдание души, её болезнь и требует немедленного врачевания. Само уныние и другого рода охлаждения сердца к деятельности духовной – это болезни. Подобно как человек, который был болен горячкой, по прошествии болезни ещё долго остаётся слабым, вялым, неспособным к делу, так и душа, больная страстью, делается равнодушна, слаба, немощна, бесчувственна, неспособна к деятельности духовной. Это страсти душевные. На них вооружаться и бороться с ними, их побеждать – это главный труд. Необходимо усердно трудиться в этой борьбе с душевными страстями. Молитва обнаруживает нам страсти, которые живут в нашем сердце. Какая страсть препятствует нашей молитве, с тою и должны мы бороться неотложно, и сама молитва поможет в этой борьбе, и молитвою же искореняется страсть.

#прп_Арсения_Себрякова

Свт. Феофан пишет: «Без руководства нельзя. Но, в истинном виде, оно очень возвышенно и оскудевает в настоящее время. Спрашивается: как быть именно нам? Куда обратиться ищущему руководства?.. Вопрос, где и как найти руководителя, решается сам собою. Возьми того, кого Бог послал, и ему вверься, как учит св. Игнатий Богоносец». Такие «виды руководства обнимают все христианское жительство». Если человек пробудился к духовной жизни и пришел в Церковь, то «он всегда уже имеет над собою руководителя. Кто пробудился в гражданской и общественной жизни, тот пусть следует руководству пастыря; кто в монастыре, пусть вверится настоятелю или тому, кого он укажет. В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оста­вайся.... Старчество состоит в том, когда... опытнейшему в обители, или вне оной, предают себя ищущие спасения. Большею частью наделе заменяют его ныне духовники, а в иных обителях старцы, коим благословлено открывать помыслы... Ныне, если есть руководство, то оно проявляется именно в этом виде», оно осуществляется «отцом, который дается от Бога... в лице пастыря, или настоятеля, или духовника».

Некогда на эти же вопросы отвечал затворник Александр (Стрыгин): «Хотя по грехам нашим и нет ныне старцев таких, какие были прежде, но кто истинно хочет спастись, тому Господь не даст погибнуть и пошлет ему старца или же Сам, имиже весть судьбами, вразумит его... Праведник же не оскудеет на земле до скончания века... Если кто истинно хочет спастись, то Господь и в нынешнем веке пошлет ему наставника... Надо сделаться подобным малым детям и ничего без благословения не делать... Надо советоваться с людьми благоразумными и сострадательными, имеющими духовный разум; особенно же ищи себе такого старца, который имеет нищету духа, кроткого и смиренного... Такие большей частью миром бывают презираемы, их мир ненавидит».

Послушание, как и прочие древние подвиги, в свою меру всегда исполнимо. Таков духовный закон, утверждает прп. Симеон. Возможное для святых отцов возможно в принципе и для нас: «Если бы это было невозможно [нам], то и они не возмогли бы это справить; потому что и они были люди, как и мы, и ничего особенного пред нами не имели, кроме доброго произволения и ревности о всяком добре, терпения, смирения и любви к Богу. Так стяжи себе это и ты... Если же не хочешь... то не говори по крайней мере, что это дело невозможное».

На Руси пять веков спустя те же принципы проповедует прп. Нил Сорский: «Подобает знать Предание святых и хранить заповеди Божии и исполнять Предание святых от цов, а не выставлять отговорки и “не измышлять оправдания во грехах” и не говорить: “Ныне непосильно по Писанию жить и последовать святым отцам”. Но хотя и немощны мы, а, сколько есть силы, нужно уподобляться и последовать приснопамятным и блаженным отцам, пусть и невозможно нам в равную меру с ними достигнуть».

«От монаха-послушника, — учит архимандрит Ефрем Филофейский, — требуется непоколебимое послушание старцу, который являет видимый образ жизни Спаса Христа». И тут же, имея в виду мирян, отец Ефрем добавляет: «От всех же христиан требуется приведение своей жизни в соответствие с указаниями духовников и послушание канонам Единой Святой Православной Церкви, чтобы никто не блуждал по пути своих похотей и желаний, от чего нас пре­достерегает Священное Писание».

Благодатные прозорливцы и наставники умного делания всегда были явлением редким, тем более в периоды общего упадка духа. Тем не менее духоносные старцы пребудут на земле до скончания века, хотя и не обязательно останутся на виду — Господь временами скрывает праведников. «До самого скончания века сего не оскудеют пророки у Господа Бога... — предрекал свт. Нифонт, патриарх Цареградский. — Впрочем, в последнее время те, которые поистине будут работать Богу, благополучно скроют себя от людей и не будут совершать среди них знамений и чудес, как в настоящее время, но пойдут путем делания, растворенного смирением».

Очевидно и то, что признаком настоящего подвижника всегда останется смирение, а потому — естественная потребность оставаться в безвестности

[«Иногда Божественный Промысл назначает такого человека членом или руководителем монашеского сообщества, и на этом месте он может оказать большую и разностороннюю помощь. Бывает и так, что он живет в простоте, оставаясь почти никому не известным, ибо он сам захотел этого, и Бог дал ему по его желанию. Тогда этот подвижник обращает свое внимание на всю совокупность верующих, Церковь в целом, и, молясь о них днем и ночью и подьемля общечеловеческую боль, скорбит вместе со скорбящими и страдает с народом Божиим (Ср.: Евр.11, 25), согласно закону любви! Блаженны общество и поколение, которые богаты такими атлантами, стоящими скорее между небом и землей, Нежели на земле». Иосиф Монах. Старец Иосиф Исихаст, с. 109].

Афонский Патерик так и говорит, как о норме, об «особенном смирении здешних святых подвижников, которые, как и все ставшие на истинную стезю подвижничества, не желали и не желают быть славимыми от людей». Так, например, об афонском старце Данииле Катунакском, «истинном безмолвнике и почти полном затворнике», наставлявшем некогда Иосифа Исихаста, вспоминают, что «он предпочитал всегда скрываться и быть безвестным». И это нормально, это «является обычном делом для истинных монахов» [Иосиф Ватопедский, Монах. Старец Иосиф Исихаст. ТСЛ, 2000, с. 48].

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Все шествующие к Царствию Божию тесным и прискорбным путем не желают сладостей мира сего и удовольствия чувственного, усыпляющего душу; они желают все терпеть, все переносить, любят нищету и скудость как удобнейшие средства к достижению вечного блаженства.

Внимательное чтение псалмов и смиренная молитва – им пищею и питием, упоевающим души и пременяющим чувства земные на небесные.

Истинно монашествующим есть крайнее желание разрешиться от темницы смертного тела сего и жить со Христом! Для сего-то они презирают мир и все, еже в мире есть,– и не только мир, но презирают и самих себя, чтобы любить более всего единого Христа Бога и иметь Его непрестанно пред собою в памяти своей, не оставляя ни на малое время призывания имени Его: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя! Спасайтесь.

#свт_Георгий_Задонский

Вчера на благословении Батюшка сказал мне:

– Диавол вам не даст сделать ни одного шагу, за каждый шаг надо бороться. Вы помните, как евреи при построении храма в одной руке держали заступ, а в другой меч? Это вообще сказано про совершение добродетелей. С одной стороны, мы должны исполнять Евангельские заповеди, а с другой, – отбиваться от врага мечом, борясь за каждый шаг.

– Батюшка, как же я должен отбиваться, какой же это меч?

– У нас один меч – молитва Иисусова. Сказано: «бей этим мечом невидимых ратников, ибо нет более сильного оружия ни на небе, ни на земле».

Если вдуматься в эти слова, становится страшно, что нет более сильного оружия даже на небе. «О имени Иисусове всяко колено поклонится небесных, и земных, и преисподних, и всяк язык , яко Господь Иисус Христос...» Какие страшные времена придут.

Да, молитва Иисусова – вот оружие. А я, окаянный, совершенно забываю про нее, да не так скоро дается все истинно духовное, Боже, как я думал.

#прп_Варсонофий_Оптинский
#прп_Никон_Оптинский

Прекрасно всегда молиться и не унывать, как говорит Господь (Лк. 18, 1). И апостол еще говорит: Непрестанно молитесь (1Фес. 5, 17), – то есть и ночью, и днем, и всякий час. Не только входя в церковь, но и в другие часы не оставляй попечения об этом; напротив, работаешь ли, спишь ли, или находишься в дороге, или ешь, или пьешь, или лежишь – не прерывай молитвы, ибо не знаешь, когда придет требующий души твоей. Не жди воскресного дня или праздника, не разбирай различия мест, но, как сказал пророк Давид, молись на всяком месте владычества (Пс. 102, 22). Посему в церкви ли ты, или у себя дома, или в поле, пасешь ли овец, занимаешься ли постройкой, бываешь ли на пиршестве – не оставляй молитвы; и, когда можно, преклони колена, а когда невозможно, молись умом и вечером, и утром, и в полдень. Если молитва будет предшествовать делу, и, встав с ложа, первые свои движения посвятишь молитве, то грех не найдет доступа к душе. Молитва есть предохранительное средство для целомудрия, обучение сердца, укрощение кичливости, очищение от памятозлобия, истребление ненависти, исправление нечестия. Молитва – крепость телу, благоденствие дому, благоустройство городу, могущество царству, знак победы во время брани, прочность мира. Молитва – печать девства, верность брака, оружие путников, страж почивающих, благонадежность бодрствующих, плодоносие земледельцам, спасение плавающих. Молитва – заступница судимых, отрада заключенных, утешение скорбящим, веселье радующимся, ободрение плачущим, праздник в дни рождения, венец супругам, погребение умершим. Молитва – беседа с Богом, равночестие с Ангелами, преуспеяние в добром, отвращение от худого, исправление согрешающим. Молитва сделала Ионе и кита домом, а Езекию от врат смертных возвратила к жизни, и отрокам в Вавилоне превратила пламень в дух росы (cм. Дан. 3, 50). Молитвой Илия связал небо, и не было дождя на землю три года и шесть месяцев (Иак. 5, 17). Видите, братия, как сильна молитва. В целой жизни человека нет иного достояния драгоценнее молитвы. Никогда не удаляйтесь от нее, никогда не оставляйте ее, но, как сказал Господь наш, будем молиться, да не тщетен будет труд наш. И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши (Мк. 11, 25). Смотрите, возлюбленные, чтоб не тщетно трудиться нам, молясь, если будем иметь на кого вражду.

#прп_Ефрем_Сирин

15. Самостоятельно невозможно кому-либо изучить науку добродетелей, хотя некоторые и пользовались, как учителем, своим опытом. Сами по себе, а не по совету усовершенствовавшиеся в деятельности обычно имеют или, лучше, рождают [в себе] самомнение. Если Сын ничего от Себя не творит, но, как научил Его Отец, так и творит (см.: Ин. 5, 19) и Дух не от Себя говорить будет (Ин. 16, 13), то есть ли кто достигший столь великой высоты добродетелей, на которой бы не нуждался в тайноводстве себя кем-либо посторонним? Таковой в самопрельщении кажется имеющим более безумие, чем добродетель. Потому следует повиноваться тем, которые [опытно] прошли труды в деятельной добродетели, и соблюдать под [их руководством] пост [до ощущения всегда] голода, неприятное воздержание, терпеливое бодрствование, утомительное коленопреклонение, утруждающее [тело] неподвижное стояние, непрерывную молитву, нелицемерное смирение, непрекращаемые сокрушение и воздыхание, мудрое молчание, как бы приправленное солью, и во всем терпение. Но жить всегда в покое или пребывать прежде старости или болезни в непрерывной бездеятельностине следует. Ты, говорит Писание, будешь есть от трудов рук. твоих (Пс. 127, 2), и еще [замечает оно]: Царство Небесное принадлежит употребляющим усилие (см.: Мф. 11, 12). Кто напряженно старается совершить вышеупомянутые виды деятельности, тот с Богом соберет своевременно и плоды от них.

#ЦСДобротолюбие
#прп_Григорий_Синаит