Год перелома: от сдерживания к ликвидации
В 2019-2021 годах происходит качественное изменение политических репрессий в России. К таким выводам мы приходим в докладе “РЕПРЕССИИ И РЕПРЕССИВНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ — 2021: ОТ СДЕРЖИВАНИЯ К УНИЧТОЖЕНИЮ”, опубликованном в сентябре фондом “Либеральная миссия”. После сентября - это уже не анализ, а больше включенное наблюдение, поскольку репрессивная волна захлестнула и нас - и собственно ОВД-Инфо и наших друзей и партнеров, Мемориалы.
Почему мы берем такой период? Летом 2019 года в Москве были масштабные протесты в поддержку арестованного журналиста Ивана Голунова, а сразу затем - в поддержку незарегистрированных кандидатов на выборах в Московскую городскую думу. И тогда удалось освободить не только Голунова, но и почти половину арестованных впоследствии участников этих протестов. Общество тогда проявило солидарность и это позволило что-то изменить. И возможно именно эта победа, и в целом изменение перцепции полицейского насилия и стали одним из триггеров дальнейшей трансформации репрессий. Предыдущий уровень репрессий перестал пугать, но стал возмущать.
Символом этой трансформации является отравление и последующий арест Алексея Навального. Это сопровождается самыми массовыми протестами в поддержку Навального по всей России, на которые власть реагирует жестко - более 17 тысяч человек были задержаны, более 150 человек подверглись уголовному преследованию в рамках так называемого “Дворцового дела”. Дальше мы наблюдаем уничтожение и ликвидацию ФБК, запрет Открытой России, выдворение из России “Команды 29”, признание нежелательной организацией расследовательского медиа “Проект”. В ноябре 2020 года появляются новые поправки в законодательство об “иностранных агентах” и последующий резкий рост правоприменительной практики, которая распространяется уже не только на НКО, но и на мейнстримные медиа, такие как Медуза и телеканал “Дождь”, и на непосредственно на журналистов, а не юрлица.
Наш осенний вывод был очень простой: это не временное обострение вокруг Навального и выборов в Госдуму, это всерьез и надолго. Почему?
Во-первых, потому что так устроен сам феномен репрессий. Мы знаем по межстрановым исследованиям, что репрессиям свойственно расти. Будущий уровень репрессий напрямую зависит от ранее достигнутого уровня. Тоже самое мы видим в России последнии 10 лет.
Во-вторых, потому что мы видим, что репрессии перестали быть технологией, которую можно включить\выключить, и перестали быть технологией, контролируемой из Кремля. Репрессии уже институционализировались, соответствующие нормы интегрированы в законодательство, за ними стоят интересы различных ведомств и различных групп интересов и на федеральном, и на региональном уровне. Это уже институт. И институт легче построить, чем сломать.
В третьих, репрессии - это реактивный институт. Это всегда реакция власти на “угрозы”. И мы видим, что за последние два года этих “угроз” - угроз в восприятии власти - стало сильно больше. Это и протесты - протесты 2019 года, неожиданные по своим масштабам, и протесты зимы 2021 года, которые были беспрецедентными по уровню участию и региональному охвату, вероятно, даже более масштабные, чем “болотные” протесты 2011-2012 гг. Мы видим также рост гражданского общества - все десять лет наблюдений. И начиная с 2017 года мы видим снижение различных рейтингов поддержки власти.
После выборов в Думу описываемые тенденции продолжились, наш прогноз оказался верным. Анализировать еще рано, тем более - нам, поскольку репрессии распространились и на нас. В сентябре ОВД-Инфо признали “иностранным агентом”, а в ноябре прокуратура решила ликвидировать “Мемориалы”. Правозащитный Центр “Мемориал” - наш ключевой партнер, поэтому эта история касается нас напрямую.
В 2019-2021 годах происходит качественное изменение политических репрессий в России. К таким выводам мы приходим в докладе “РЕПРЕССИИ И РЕПРЕССИВНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ — 2021: ОТ СДЕРЖИВАНИЯ К УНИЧТОЖЕНИЮ”, опубликованном в сентябре фондом “Либеральная миссия”. После сентября - это уже не анализ, а больше включенное наблюдение, поскольку репрессивная волна захлестнула и нас - и собственно ОВД-Инфо и наших друзей и партнеров, Мемориалы.
Почему мы берем такой период? Летом 2019 года в Москве были масштабные протесты в поддержку арестованного журналиста Ивана Голунова, а сразу затем - в поддержку незарегистрированных кандидатов на выборах в Московскую городскую думу. И тогда удалось освободить не только Голунова, но и почти половину арестованных впоследствии участников этих протестов. Общество тогда проявило солидарность и это позволило что-то изменить. И возможно именно эта победа, и в целом изменение перцепции полицейского насилия и стали одним из триггеров дальнейшей трансформации репрессий. Предыдущий уровень репрессий перестал пугать, но стал возмущать.
Символом этой трансформации является отравление и последующий арест Алексея Навального. Это сопровождается самыми массовыми протестами в поддержку Навального по всей России, на которые власть реагирует жестко - более 17 тысяч человек были задержаны, более 150 человек подверглись уголовному преследованию в рамках так называемого “Дворцового дела”. Дальше мы наблюдаем уничтожение и ликвидацию ФБК, запрет Открытой России, выдворение из России “Команды 29”, признание нежелательной организацией расследовательского медиа “Проект”. В ноябре 2020 года появляются новые поправки в законодательство об “иностранных агентах” и последующий резкий рост правоприменительной практики, которая распространяется уже не только на НКО, но и на мейнстримные медиа, такие как Медуза и телеканал “Дождь”, и на непосредственно на журналистов, а не юрлица.
Наш осенний вывод был очень простой: это не временное обострение вокруг Навального и выборов в Госдуму, это всерьез и надолго. Почему?
Во-первых, потому что так устроен сам феномен репрессий. Мы знаем по межстрановым исследованиям, что репрессиям свойственно расти. Будущий уровень репрессий напрямую зависит от ранее достигнутого уровня. Тоже самое мы видим в России последнии 10 лет.
Во-вторых, потому что мы видим, что репрессии перестали быть технологией, которую можно включить\выключить, и перестали быть технологией, контролируемой из Кремля. Репрессии уже институционализировались, соответствующие нормы интегрированы в законодательство, за ними стоят интересы различных ведомств и различных групп интересов и на федеральном, и на региональном уровне. Это уже институт. И институт легче построить, чем сломать.
В третьих, репрессии - это реактивный институт. Это всегда реакция власти на “угрозы”. И мы видим, что за последние два года этих “угроз” - угроз в восприятии власти - стало сильно больше. Это и протесты - протесты 2019 года, неожиданные по своим масштабам, и протесты зимы 2021 года, которые были беспрецедентными по уровню участию и региональному охвату, вероятно, даже более масштабные, чем “болотные” протесты 2011-2012 гг. Мы видим также рост гражданского общества - все десять лет наблюдений. И начиная с 2017 года мы видим снижение различных рейтингов поддержки власти.
После выборов в Думу описываемые тенденции продолжились, наш прогноз оказался верным. Анализировать еще рано, тем более - нам, поскольку репрессии распространились и на нас. В сентябре ОВД-Инфо признали “иностранным агентом”, а в ноябре прокуратура решила ликвидировать “Мемориалы”. Правозащитный Центр “Мемориал” - наш ключевой партнер, поэтому эта история касается нас напрямую.
Но, собственно, невозможно придумать более хорошей иллюстрации нашего тезиса о переходе от сдерживания к уничтожению, чем попытка ликвидации “Мемориалов”. Все мы понимаем, что “Мемориал” - это не про историческую память, и не про права человека. “Мемориал” - это про гражданское общество. Это его символ. Это самая старая и самая авторитетная организация. И “Мемориалы” - это еще и ключевой узел гражданского общества, это якорные НКО, без которых существование десятков и сотен других инициатив будет или невозможно, или существенно затруднено. И ликвидация “Мемориалов” - это сигнал всему гражданскому обществу, не только НКО, но и СМИ, и культурным и просветительским проектам по всей стране. Если можно по щелчку пальцев, по совершенно надуманному предлогу ликвидировать национальный институт памяти - то что говорить о каком-нибудь маленьком правозащитном или просветительском проекте в условном Тамбове?
Мы понимаем, что эта тенденция - продолжится. Более того, мы видим распространение политических репрессий за пределы традиционного для них общественно-политического поля на культурно-образовательную среду. Репрессии начинают влиять на образование, культуру, урбанизм - на все живое и автономное от государство. Пока это только начинается, но в университетской среде этот тренд уже очень заметен.
Осенью совсем явственно стало и то, что те репрессии, про которые обычно говорим мы - это лишь их ядро. Внутрибюкратическое и внутриэлитное давление изучено гораздо хуже, но оно резко возросло. Я не могу не связывать арест ректора Шанинки Сергея Зуева с делом Раковой, а соответственно - с Германом Грефом и “Сбербанком”. Я не могу не связывать объявление Бард-колледжа нежелательной организацией с слишком независимой позицией Алексея Кудрина. А и Греф, и Кудрин - люди из ближайшего окружения Путина. Это не новая тенденция - есть исследование Института проблем правоприменения, которое показывает, что 1 из 100 представителей высшей бюрократии ежегодно осуждается судами, причем более 70% топовых чиновников было осуждено к реальным срокам лишения свободы. Мы видим это и по нашей практической деятельности - боятся сейчас все, и не без причины: у кого-то суды на носу, кто-то ждет проверки прокуратуры, и речь не о “usual suspects”, а о бюджетных организациях, университетах, госслужащих.
Давайте еще раз посмотрим, почему это все же происходит. И, что важней, почему оно рано или поздно закончится.
Первое. Мария Снеговая говорит, что внутрироссийские репрессии связаны с внешней политикой. Такое умозаключение имеет право на существование. Да, есть нервная геополитическая обстановка. Но то, что мы действительно видим объективно - это влияние протестов и “цветных революций” в ближнем зарубежье. Мы видим эту взаимосвязь и в риторике властей, и в динамике принятия новых рестриктивных законов - в том числе, соответствующая мотивация описывается в пояснительных записках к законопроектам. События в Беларуси и Кыргызстане могли привести к ужесточению репрессивной политики в России. Но я бы говорил осторожней - это не причина, а один из триггеров.
Второе. Более существенный триггер - внутриполитическая обстановка. Прежде всего, речь о протестах. Это развитие гражданского общества. И это изменение общественных настроений - мы видим не только падение рейтингов власти, но и изменения в ценностях.
Третье. Гипотеза. Власть не видит общество как субъект. Текущий уровень репрессий против гражданского общества - нерационален, потому что оно не представляет реальной угрозы для власть имущих. А вот реальную угрозу, с точки зрения элит и в рамках концепции “транзита власти”, представляют какие-то внутриэлитные группировки. Та часть элиты, которая более договороспособная и обладает более приемлемым общественным имиджем. Давление на гражданское общество ослабляет именно их потенциальные позиции в будущей внутриэлитной борьбе за власть.
Мы понимаем, что эта тенденция - продолжится. Более того, мы видим распространение политических репрессий за пределы традиционного для них общественно-политического поля на культурно-образовательную среду. Репрессии начинают влиять на образование, культуру, урбанизм - на все живое и автономное от государство. Пока это только начинается, но в университетской среде этот тренд уже очень заметен.
Осенью совсем явственно стало и то, что те репрессии, про которые обычно говорим мы - это лишь их ядро. Внутрибюкратическое и внутриэлитное давление изучено гораздо хуже, но оно резко возросло. Я не могу не связывать арест ректора Шанинки Сергея Зуева с делом Раковой, а соответственно - с Германом Грефом и “Сбербанком”. Я не могу не связывать объявление Бард-колледжа нежелательной организацией с слишком независимой позицией Алексея Кудрина. А и Греф, и Кудрин - люди из ближайшего окружения Путина. Это не новая тенденция - есть исследование Института проблем правоприменения, которое показывает, что 1 из 100 представителей высшей бюрократии ежегодно осуждается судами, причем более 70% топовых чиновников было осуждено к реальным срокам лишения свободы. Мы видим это и по нашей практической деятельности - боятся сейчас все, и не без причины: у кого-то суды на носу, кто-то ждет проверки прокуратуры, и речь не о “usual suspects”, а о бюджетных организациях, университетах, госслужащих.
Давайте еще раз посмотрим, почему это все же происходит. И, что важней, почему оно рано или поздно закончится.
Первое. Мария Снеговая говорит, что внутрироссийские репрессии связаны с внешней политикой. Такое умозаключение имеет право на существование. Да, есть нервная геополитическая обстановка. Но то, что мы действительно видим объективно - это влияние протестов и “цветных революций” в ближнем зарубежье. Мы видим эту взаимосвязь и в риторике властей, и в динамике принятия новых рестриктивных законов - в том числе, соответствующая мотивация описывается в пояснительных записках к законопроектам. События в Беларуси и Кыргызстане могли привести к ужесточению репрессивной политики в России. Но я бы говорил осторожней - это не причина, а один из триггеров.
Второе. Более существенный триггер - внутриполитическая обстановка. Прежде всего, речь о протестах. Это развитие гражданского общества. И это изменение общественных настроений - мы видим не только падение рейтингов власти, но и изменения в ценностях.
Третье. Гипотеза. Власть не видит общество как субъект. Текущий уровень репрессий против гражданского общества - нерационален, потому что оно не представляет реальной угрозы для власть имущих. А вот реальную угрозу, с точки зрения элит и в рамках концепции “транзита власти”, представляют какие-то внутриэлитные группировки. Та часть элиты, которая более договороспособная и обладает более приемлемым общественным имиджем. Давление на гражданское общество ослабляет именно их потенциальные позиции в будущей внутриэлитной борьбе за власть.
Наш осенний доклад мы заканчиваем парафразом из Юрчака - “это навсегда, пока не кончится”. И я уверен, что оно кончится - вопрос только когда и почему. В межстрановых исследованиях принято говорить, что репрессии заканчиваются с демократизацией - в этот момент репрессии не обязательно исчезают, но происходит снижение их уровня. Второе общепринятое мнение - это смена лидера, что, собственно, одно и тоже. Для меня это слишком абстрактно - вопрос ведь в том, а что такое демократизация и почему она происходит?
Мы в ОВД-Инфо предпочитаем говорить о том, что завершение репрессий связано с изменением их восприятия в обществе. Собственно, мы много раз видели этот процесс - в том же 2019-ом году, когда очень резко изменилось отношение и москвичей, и россиян к полицейскому насилию, родилась масштабная общественная кампания солидарности и людей освободили из тюрьмы. Как образ: тогда лозунги протестных акций сменились с “Допускай” (кандидатов до выборов) на “Отпускай” (людей из тюрьмы). Соответственно мы считаем, что когда восприятие репрессий изменится, тогда появится и реальное окно возможностей для изменений и для демократизации. И мы видим, что это восприятие меняется. Россия тут находится в глобальном тренде - общество становится значительно более нетерпимым к самым разным видам насилия. Можно посмотреть и на восприятие того же законодательства об “иностранных агентах”: по данным Левада-центра, в 2016 году 56% опрошенных считали, что смысл этого закона в ограничение влияния Запада на Россию, и лишь 26% считали, что это способ давления на независимые общественные организации. В 2021 году уже 48% опрошенных считали это законодательство репрессивным, а 43% - защищающим суверенитет.
Что будет дальше? Сейчас наши перспективы выглядят достаточно смазано и не очень воодушевляющее. 2021 год в целом - это год общественно-политической апатии, по масштабам сравнимой, наверное, с 2014-2015 годами. Но гражданское общество - не фондовый рынок, который растет, падает, восстанавливается. Гражданское общество это, скорее, торфяной пожар, который всегда тлеет под слоем торфа и земли, и как он тлеет никто не видит. Но время от времени из под торфа выбухает столб пламени и начинается лесной пожар. Последние 10 лет мы постоянно видели неожиданные вспышки протестов в самых разных регионах по самым разным поводам. Эти поводы никуда не делись, как никуда не делось и гражданское общество. Для демократизации уже сложились фундаментальные причины - общественный запрос на изменения растет, и не только на политические изменения и на свободу, но на другое образование, доступное и качественное здравоохранение, комфортную городскую среду. Люди изменились - в больших городах точно. И у людей - большие аппетиты. А государство не способно на эти запросы отвечать. Не всегда потому, что оно такое злое. Просто не способно. Потому что нет обратной связи, потому что не очень молодые, потому что не очень понимают, потому что очень боится идти на поводу у общества. И этот фундаментальный разрыв определяет дальнейшее развитие гражданского общества и все менее адекватную реакцию государства на общественные запросы. Эта ситуация когда-то и как-то должна разрешиться. И в этих будущих изменениях главный актор - это гражданское общество.
Мы в ОВД-Инфо предпочитаем говорить о том, что завершение репрессий связано с изменением их восприятия в обществе. Собственно, мы много раз видели этот процесс - в том же 2019-ом году, когда очень резко изменилось отношение и москвичей, и россиян к полицейскому насилию, родилась масштабная общественная кампания солидарности и людей освободили из тюрьмы. Как образ: тогда лозунги протестных акций сменились с “Допускай” (кандидатов до выборов) на “Отпускай” (людей из тюрьмы). Соответственно мы считаем, что когда восприятие репрессий изменится, тогда появится и реальное окно возможностей для изменений и для демократизации. И мы видим, что это восприятие меняется. Россия тут находится в глобальном тренде - общество становится значительно более нетерпимым к самым разным видам насилия. Можно посмотреть и на восприятие того же законодательства об “иностранных агентах”: по данным Левада-центра, в 2016 году 56% опрошенных считали, что смысл этого закона в ограничение влияния Запада на Россию, и лишь 26% считали, что это способ давления на независимые общественные организации. В 2021 году уже 48% опрошенных считали это законодательство репрессивным, а 43% - защищающим суверенитет.
Что будет дальше? Сейчас наши перспективы выглядят достаточно смазано и не очень воодушевляющее. 2021 год в целом - это год общественно-политической апатии, по масштабам сравнимой, наверное, с 2014-2015 годами. Но гражданское общество - не фондовый рынок, который растет, падает, восстанавливается. Гражданское общество это, скорее, торфяной пожар, который всегда тлеет под слоем торфа и земли, и как он тлеет никто не видит. Но время от времени из под торфа выбухает столб пламени и начинается лесной пожар. Последние 10 лет мы постоянно видели неожиданные вспышки протестов в самых разных регионах по самым разным поводам. Эти поводы никуда не делись, как никуда не делось и гражданское общество. Для демократизации уже сложились фундаментальные причины - общественный запрос на изменения растет, и не только на политические изменения и на свободу, но на другое образование, доступное и качественное здравоохранение, комфортную городскую среду. Люди изменились - в больших городах точно. И у людей - большие аппетиты. А государство не способно на эти запросы отвечать. Не всегда потому, что оно такое злое. Просто не способно. Потому что нет обратной связи, потому что не очень молодые, потому что не очень понимают, потому что очень боится идти на поводу у общества. И этот фундаментальный разрыв определяет дальнейшее развитие гражданского общества и все менее адекватную реакцию государства на общественные запросы. Эта ситуация когда-то и как-то должна разрешиться. И в этих будущих изменениях главный актор - это гражданское общество.
Это расшифровка (дополненная) выступления на конференции "Российские реалии", полное видео тут https://bit.ly/3s8x0Ld
А текст доклада РЕПРЕССИИ И РЕПРЕССИВНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ — 2021: ОТ СДЕРЖИВАНИЯ К УНИЧТОЖЕНИЮ - тут https://bit.ly/3yx3ksu
А текст доклада РЕПРЕССИИ И РЕПРЕССИВНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ — 2021: ОТ СДЕРЖИВАНИЯ К УНИЧТОЖЕНИЮ - тут https://bit.ly/3yx3ksu
Вчера Европарламент принял резолюцию в поддержку Мемориала, в которой содержится много конкретных шагов по поддержке российского гражданского общества. Конечно, крайне жаль, что такую резолюцию принимают в Брюсселе, а не на Охотном ряду - ну, не доросли пока наши депутаты до государственного мышления, бывает. Тем не менее, и резолюция ЕП будет иметь прямые последствия. Три простых мысли:
1. Да, в условиях геополитического противостояния любые стейтменты “из-за бугра” воспринимаются нашими властями “никак”, а скорее - как поощрение. Когда на столе переговоров - война, то права человека - не тема. Так это с 2014 года, и лучше не становится. Тем не менее, про тему нарушения прав человека забывать нельзя, она должна быть “на столе”, и международные правозащитные институты не забывают: рано или поздно от этого будет толк.
2. Да, Россия всяко отгораживается от мира, но все еще плотно интегрирована в те самые европейские и международные институции, и сигналов о том, что планируют из них выйти - нету. Маленький и незаметный 14-ый пункт резолюции ровно про это: Европарламент призвал все европейские страны не просто поднять вопрос о Мемориале и законодательстве об иностранных агентах в рамках существующих механизмов, таких как ОБСЕ, Совет Европы и Совет по правам человека ООН, но и “ initiate monitoring and evaluation procedures”. Если это действительно будет сделано, то эта тема будет преследовать российские власти месяцы и годы - собственно, это и есть возвращение темы прав человека в повестку отношений с Россией, причем не в медийную повестку, а в рамках процедур, которые не только признаются Россией, но и на которые Россия не хочет и не может закрывать глаза.
3. Наиболее замеченный медиа пункт резолюции - про введение санкций против чиновников, вовлеченных в преследование Мемориала. Это, имхо, самый слабый и бессмысленный пункт. Во-первых, большинство вовлеченных лиц - уже в разных санкционных списках. Во-вторых, чиновники помельче будут только рады там оказаться - это гарантирует продвижение по службе. В-третьих, я вообще не верю в продуктивность санкционной политики, зато вижу, как она вредит и гражданам России в целом, и гражданскому обществу в частности.
Вот линк на полный текст резолюции: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/RC-9-2021-0604_EN.html
1. Да, в условиях геополитического противостояния любые стейтменты “из-за бугра” воспринимаются нашими властями “никак”, а скорее - как поощрение. Когда на столе переговоров - война, то права человека - не тема. Так это с 2014 года, и лучше не становится. Тем не менее, про тему нарушения прав человека забывать нельзя, она должна быть “на столе”, и международные правозащитные институты не забывают: рано или поздно от этого будет толк.
2. Да, Россия всяко отгораживается от мира, но все еще плотно интегрирована в те самые европейские и международные институции, и сигналов о том, что планируют из них выйти - нету. Маленький и незаметный 14-ый пункт резолюции ровно про это: Европарламент призвал все европейские страны не просто поднять вопрос о Мемориале и законодательстве об иностранных агентах в рамках существующих механизмов, таких как ОБСЕ, Совет Европы и Совет по правам человека ООН, но и “ initiate monitoring and evaluation procedures”. Если это действительно будет сделано, то эта тема будет преследовать российские власти месяцы и годы - собственно, это и есть возвращение темы прав человека в повестку отношений с Россией, причем не в медийную повестку, а в рамках процедур, которые не только признаются Россией, но и на которые Россия не хочет и не может закрывать глаза.
3. Наиболее замеченный медиа пункт резолюции - про введение санкций против чиновников, вовлеченных в преследование Мемориала. Это, имхо, самый слабый и бессмысленный пункт. Во-первых, большинство вовлеченных лиц - уже в разных санкционных списках. Во-вторых, чиновники помельче будут только рады там оказаться - это гарантирует продвижение по службе. В-третьих, я вообще не верю в продуктивность санкционной политики, зато вижу, как она вредит и гражданам России в целом, и гражданскому обществу в частности.
Вот линк на полный текст резолюции: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/RC-9-2021-0604_EN.html
www.europarl.europa.eu
JOINT MOTION FOR A RESOLUTION on the continuous crackdown on civil society and human rights defenders in Russia: the case of human…
Мемориал закрывают за список современных политзаключенных, основанный на критериях Совета Европы
Завтра первый суд по Правозащитному Мемориалу. Едва ли все закончится завтра: материалов дела там не меньше, чем у Международного, и, что важнее, по негласной табели о рангах Мосгорсуд не может принимать решения вперед паровоза, а Верховный суд по Международному Мемориалу - только 28 декабря.
Интересней другое. Два иска о ликвидации отличаются. Как и Международный, Правозащитный Мемориал обвиняют в систематическом нарушении законодательства об иноагентах. Это - общая база, основная формальная причина. Но Правозащитный центр еще обвиняют в оправдании экстремистской и террористической деятельности. Оставим в стороне правовые нюансы (такого состава не существует) и поговорим о сути.
Под оправданием имеется в виду список политзаключенных, который уже много лет ведет Правозащитный центр. К этому списку власти давно неровно дышат. Ведь у нас в стране, как недавно вновь заявил Песков, по политическим мотивам никого не сажают. Аргументация простая: в Уголовном кодексе нету таких статей, и термина такого - нету.
И то, и другое - неправда.
Термин политические репрессии в российском законодательстве есть. Он четко определен в законе "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18.10.1991. Этот закон разрабатывался еще Верховным советом не без участия мемориальцев - Сергея Ковалева и Арсения Рогинского. Вот это определение:
Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями.
Реабилитация распространяется на тех, кто подвергся репрессиям после Октябрьской революции. А закрывающей рамки - нет: этим определением можно пользоваться и сегодня, и мы, безусловно, когда-нибудь займемся реабилитацией современных пзк.
Текущий Уголовный кодекс также полон статьями, которые вводят уголовное преследование за попытку реализации своих базовых политических прав: достаточно вспомнить так называемую “дадинскую статью”, которая предполагает тюремный срок за одиночные пикеты. Таких статей - не две и не три, их десятки.
Юристы Мемориал делают именно это - они анализируют уголовные дела на предмет политического мотива. Если человека преследуют за политическую деятельность и\или за реализацию базовых гражданских прав - тогда человек политзаключенный. Власти это не нравится, и именно эту оценку прокуратура называет оправданием экстремизма - политических репрессий у нас нет, есть борьба с экстремизмом. Вышел на пикет четыре раза - экстремист, очевидно же.
Последнее. Мемориал в своей работе руководствуется резолюцией Парламентской Ассамблеи Совета Европы. ПАСЕ (напомню, Россия - член Совета Европы, и наши парламентарии сидят в ПАСЕ) не просто дает определение термину политзаключенный и приводит соответствующие критерии, но и призывает освободить всех политзеков.
Будет интересно посмотреть на реакцию ПАСЕ и Совета Европы на решение суда ликвидировать “Мемориал” за работу, основанную на этой резолюции. Особенно интересно - в контексте нового витка геополитического противостояния, которое, похоже, будет разрешаться, в том числе, с применением европейских механизмов - прежде всего, ОБСЕ, но вероятно и Совета Европы.
Завтра первый суд по Правозащитному Мемориалу. Едва ли все закончится завтра: материалов дела там не меньше, чем у Международного, и, что важнее, по негласной табели о рангах Мосгорсуд не может принимать решения вперед паровоза, а Верховный суд по Международному Мемориалу - только 28 декабря.
Интересней другое. Два иска о ликвидации отличаются. Как и Международный, Правозащитный Мемориал обвиняют в систематическом нарушении законодательства об иноагентах. Это - общая база, основная формальная причина. Но Правозащитный центр еще обвиняют в оправдании экстремистской и террористической деятельности. Оставим в стороне правовые нюансы (такого состава не существует) и поговорим о сути.
Под оправданием имеется в виду список политзаключенных, который уже много лет ведет Правозащитный центр. К этому списку власти давно неровно дышат. Ведь у нас в стране, как недавно вновь заявил Песков, по политическим мотивам никого не сажают. Аргументация простая: в Уголовном кодексе нету таких статей, и термина такого - нету.
И то, и другое - неправда.
Термин политические репрессии в российском законодательстве есть. Он четко определен в законе "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18.10.1991. Этот закон разрабатывался еще Верховным советом не без участия мемориальцев - Сергея Ковалева и Арсения Рогинского. Вот это определение:
Политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями.
Реабилитация распространяется на тех, кто подвергся репрессиям после Октябрьской революции. А закрывающей рамки - нет: этим определением можно пользоваться и сегодня, и мы, безусловно, когда-нибудь займемся реабилитацией современных пзк.
Текущий Уголовный кодекс также полон статьями, которые вводят уголовное преследование за попытку реализации своих базовых политических прав: достаточно вспомнить так называемую “дадинскую статью”, которая предполагает тюремный срок за одиночные пикеты. Таких статей - не две и не три, их десятки.
Юристы Мемориал делают именно это - они анализируют уголовные дела на предмет политического мотива. Если человека преследуют за политическую деятельность и\или за реализацию базовых гражданских прав - тогда человек политзаключенный. Власти это не нравится, и именно эту оценку прокуратура называет оправданием экстремизма - политических репрессий у нас нет, есть борьба с экстремизмом. Вышел на пикет четыре раза - экстремист, очевидно же.
Последнее. Мемориал в своей работе руководствуется резолюцией Парламентской Ассамблеи Совета Европы. ПАСЕ (напомню, Россия - член Совета Европы, и наши парламентарии сидят в ПАСЕ) не просто дает определение термину политзаключенный и приводит соответствующие критерии, но и призывает освободить всех политзеков.
Будет интересно посмотреть на реакцию ПАСЕ и Совета Европы на решение суда ликвидировать “Мемориал” за работу, основанную на этой резолюции. Особенно интересно - в контексте нового витка геополитического противостояния, которое, похоже, будет разрешаться, в том числе, с применением европейских механизмов - прежде всего, ОБСЕ, но вероятно и Совета Европы.
Вслед за Европарламентом персональные санкции за преследование Мемориала предложили ввести американские сенаторы. Об этом они написали в письме Байдену. В списке - 17 фамилий, в том числе учительница математики Крюкова и переводчик Тарасов (это авторы нашумевшей экспертизы).
Я убежденный противник санкций. Прежде всего, конечно, экономических - потому что вред они наносят стране и гражданам, а привластные бизнесы отлично себе все компенсируют из бюджета. Но и в персональных санкциях против силовиков и чиновников смысла не вижу - для них это как звезда на погонах, продвижение по службе.
С одной стороны, жаль, что у западных политиков такая слабая экспертиза по России и дурные советники. С другой стороны, кажется, это вообще не про Россию и не про нас - это их внутренние дела, внутренний дискурс: вот, мы ответили! А то, что это не работает или работает во вред - кого это волнует в Сенате США.
Я убежденный противник санкций. Прежде всего, конечно, экономических - потому что вред они наносят стране и гражданам, а привластные бизнесы отлично себе все компенсируют из бюджета. Но и в персональных санкциях против силовиков и чиновников смысла не вижу - для них это как звезда на погонах, продвижение по службе.
С одной стороны, жаль, что у западных политиков такая слабая экспертиза по России и дурные советники. С другой стороны, кажется, это вообще не про Россию и не про нас - это их внутренние дела, внутренний дискурс: вот, мы ответили! А то, что это не работает или работает во вред - кого это волнует в Сенате США.
Forwarded from ОВД-Инфо
⚡️ Заявление ОВД-Инфо о блокировке нашего сайта
Утром в субботу мы обнаружили, что наш сайт ovdinfo.org заблокирован. Оказалось, что его заблокировал Роскомнадзор по решению Луховицкого районного суда в Московской области.
Причины блокировки нам не известны. Никаких официальных уведомлений о проверке прокуратуры или требований удалить какой-либо противоправный контент мы не получали, как не получали и информации о заседании суда или о блокировке сайта.
Мы считаем эту скрытную блокировку актом государственной цензуры, цель которой — остановить нашу работу. Мы не признаем цензуру и продолжим работу проекта.
Мы обязательно будем обжаловать решение суда и сделаем все возможное, чтобы вы всегда имели доступ к нашим новостям, сервисам, правовым инструкциям и другим материалам. И вы можете нам в этом помочь:
• Подпишитесь на наши соцсети: https://ovdinfo.taplink.ws
• Подпишитесь на регулярное пожертвование в 10 рублей на https://donate.ovdinfo.org (у большинства пользователей страница должна открываться без VPN)
• Распространите этот пост, расскажите друзьям о блокировке нашего сайта и попросите их тоже подписаться на наши соцсети.
Наш правовой бот, горячая линия и соцсети работают, наши инструкции скоро снова станут доступны. Блокировка — это неприятно, но не критично. Оставайтесь с нами на связи.
Утром в субботу мы обнаружили, что наш сайт ovdinfo.org заблокирован. Оказалось, что его заблокировал Роскомнадзор по решению Луховицкого районного суда в Московской области.
Причины блокировки нам не известны. Никаких официальных уведомлений о проверке прокуратуры или требований удалить какой-либо противоправный контент мы не получали, как не получали и информации о заседании суда или о блокировке сайта.
Мы считаем эту скрытную блокировку актом государственной цензуры, цель которой — остановить нашу работу. Мы не признаем цензуру и продолжим работу проекта.
Мы обязательно будем обжаловать решение суда и сделаем все возможное, чтобы вы всегда имели доступ к нашим новостям, сервисам, правовым инструкциям и другим материалам. И вы можете нам в этом помочь:
• Подпишитесь на наши соцсети: https://ovdinfo.taplink.ws
• Подпишитесь на регулярное пожертвование в 10 рублей на https://donate.ovdinfo.org (у большинства пользователей страница должна открываться без VPN)
• Распространите этот пост, расскажите друзьям о блокировке нашего сайта и попросите их тоже подписаться на наши соцсети.
Наш правовой бот, горячая линия и соцсети работают, наши инструкции скоро снова станут доступны. Блокировка — это неприятно, но не критично. Оставайтесь с нами на связи.
Роскомнадзор объяснил блокировку сайта ОВД-Инфо оправданием терроризма и экстремизма. Что это значит? Что будет дальше?
Утром субботы наш сайт был заблокирован по решению Луховицкого городского суда. Позднее Роскомнадзор направил требование к соцсетям заблокировать наши аккаунты. Никаких официальных уведомлений мы не получали.
Теперь нам стала известна причина, почему Роскомнадзор потребовал заблокировать наш сайт, а также направил администрациям соцсетей требование заблокировать наши аккаунты. Из заявления РКН следует, что наш сайт внесен в реестр сайтов с запрещенной информацией, хотя сейчас его там нет. Из этого же заявления НЕ СЛЕДУЕТ, что наш проект признан экстремистским или террористическим, как не следует это и из судебного дела – ОВД-Инфо не является ответчиком, претензии - к информации на сайте. Речь идет максимум о признании наших публикаций запрещенными материалами. Каких именно – нам пока неизвестно.
Мы все еще не получили никаких официальных уведомлений, владелец сайта и сооснователь ОВД-Инфо Григорий Охотин не был проинформирован ни о проверке, ни о заседании суда, ни о блокировке сайта, хотя адвокат Охотина приезжал 14 декабря по вызову в прокуратуру Луховиц, которая направила иск в суд, и пытался получить подробную информацию о претензиях к нам.
Мы оцениваем это как продолжение атаки на гражданское общество со стороны государства. Нет ничего удивительного в том, что сейчас под прицел взяли именно ОВД-Инфо, так как на сегодняшний день наш проект, вероятно, – самый крупный правозащитный проект в России. Мы не можем сказать, что эта атака стала для нас неожиданной, так как мы понимали, что после атаки на ПЦ «Мемориал» и предъявления к нему аналогичных претензий, мы станем следующими. Однако в отличие от Мемориала, где хотя бы соблюдается формальная процедура, нас заблокировали с нарушением всех возможных норм.
Кроме того, ОВД-Инфо – основной драйвер кампании за отмену законодательства об «иноагентах»: после публикации соответствующей петиции нас включили в список «иноагентов», после подачи в Госдуму законопроекта – заблокировали сайт. Так власти осуществляют консультации с профессиональным сообществом.
Что будет дальше?
Во-первых, мы будем добиваться прояснения ситуации и защищаться в правовом порядке. Естественно, мы не распространяем и не оправдываем террористическую или экстремистскую деятельность. ОВД-Инфо – независимый правозащитный медиапроект и мы уверены, что вся наша информация является достоверной и не нарушает законы.
Во-вторых, мы продолжим нашу работу. Нас все еще можно читать в соцсетях. Даже если все наши соцсети будут заблокированы, мы все равно будем оказывать правовую помощь людям, которых преследуют по политическим мотивам, и найдем способ доносить до вас нужную и важную информацию.
В-третьих, мы все еще рассчитываем на вашу помощь. Проект существует больше 10 лет только благодаря общественной поддержке. Ни один суд и ни одна прокуратура не могут заблокировать помощь сотен тысяч людей. Чтобы нас поддержать, вы можете подписаться на наши соцсети и сделать небольшое пожертвование. Лучше – в криптовалюте.
Утром субботы наш сайт был заблокирован по решению Луховицкого городского суда. Позднее Роскомнадзор направил требование к соцсетям заблокировать наши аккаунты. Никаких официальных уведомлений мы не получали.
Теперь нам стала известна причина, почему Роскомнадзор потребовал заблокировать наш сайт, а также направил администрациям соцсетей требование заблокировать наши аккаунты. Из заявления РКН следует, что наш сайт внесен в реестр сайтов с запрещенной информацией, хотя сейчас его там нет. Из этого же заявления НЕ СЛЕДУЕТ, что наш проект признан экстремистским или террористическим, как не следует это и из судебного дела – ОВД-Инфо не является ответчиком, претензии - к информации на сайте. Речь идет максимум о признании наших публикаций запрещенными материалами. Каких именно – нам пока неизвестно.
Мы все еще не получили никаких официальных уведомлений, владелец сайта и сооснователь ОВД-Инфо Григорий Охотин не был проинформирован ни о проверке, ни о заседании суда, ни о блокировке сайта, хотя адвокат Охотина приезжал 14 декабря по вызову в прокуратуру Луховиц, которая направила иск в суд, и пытался получить подробную информацию о претензиях к нам.
Мы оцениваем это как продолжение атаки на гражданское общество со стороны государства. Нет ничего удивительного в том, что сейчас под прицел взяли именно ОВД-Инфо, так как на сегодняшний день наш проект, вероятно, – самый крупный правозащитный проект в России. Мы не можем сказать, что эта атака стала для нас неожиданной, так как мы понимали, что после атаки на ПЦ «Мемориал» и предъявления к нему аналогичных претензий, мы станем следующими. Однако в отличие от Мемориала, где хотя бы соблюдается формальная процедура, нас заблокировали с нарушением всех возможных норм.
Кроме того, ОВД-Инфо – основной драйвер кампании за отмену законодательства об «иноагентах»: после публикации соответствующей петиции нас включили в список «иноагентов», после подачи в Госдуму законопроекта – заблокировали сайт. Так власти осуществляют консультации с профессиональным сообществом.
Что будет дальше?
Во-первых, мы будем добиваться прояснения ситуации и защищаться в правовом порядке. Естественно, мы не распространяем и не оправдываем террористическую или экстремистскую деятельность. ОВД-Инфо – независимый правозащитный медиапроект и мы уверены, что вся наша информация является достоверной и не нарушает законы.
Во-вторых, мы продолжим нашу работу. Нас все еще можно читать в соцсетях. Даже если все наши соцсети будут заблокированы, мы все равно будем оказывать правовую помощь людям, которых преследуют по политическим мотивам, и найдем способ доносить до вас нужную и важную информацию.
В-третьих, мы все еще рассчитываем на вашу помощь. Проект существует больше 10 лет только благодаря общественной поддержке. Ни один суд и ни одна прокуратура не могут заблокировать помощь сотен тысяч людей. Чтобы нас поддержать, вы можете подписаться на наши соцсети и сделать небольшое пожертвование. Лучше – в криптовалюте.