Аскеза
При всей своей загруженности Патриарх Павел оставался верным своим монашеским обетам. Каждый день он вставал в четыре часа утра и исполнял монашеское правило. В пять утра служил литургию. Так же неукоснительно он придерживался и вечернего уставного богослужения. Земные поклоны занимали важное место среди аскетических упражнений Патриарха. Он оставил их только во возрасте девяносто одного года, когда травма колена сделала их невозможными. Весь день в меру сил он наполнял молитвой. Молитва занимала и часть его ночного времени.
В отношении пищи он установил для себя суровый режим. Утром после литургии Патриарх не завтракал, довольствуясь чашкой чая и куском хлеба. В полдень съедал небольшую порцию овощей, которую отваривал сам с небольшим количеством зелени собранной вокруг патриархии. Почти всегда воздерживался от ужина. Питался постной пищей даже вне постных дней и больших постов. И только в праздничные дни позволял себе немного масла и рыбы. Алкоголь не употреблял вовсе, довольствуясь обычно томатным соком. Ложился поздно, вставал рано. Спал, как мы уже говорили, на неудобной железной кровати (подушка из соломы, а матрас из листьев кукурузы)
Став Патриархом Владыка занимал малую часть апартаментов. Его внучатая племянница Снежана Милкович, одна из немногих кто мог войти в его частные покои рассказывала: «Большинство из предметов мебели, которые стояли в комнате Патриарха нельзя было увидеть больше нигде как только в некоторых кафе, владельцы которых желали сохранить атмосферу прошлого и в комиссионных магазинах, где продавалась старая затертая мебель. Место его спальни было самым меленьким помещением в Патриархии. По всей видимости раньше здесь была кладовая. В ней помещалась только кровать, старый шкаф, металлический сундук, и стул. Над кроватью была прикреплена полка где он держал очки, книги и еще несколько личных предметов, что бы иметь их под рукой. Эта комната была точь в точь такой же, как и его монашеская келья, которую я видела, когда посещала со своей матерью монастырь Девич»
Патриарх не пользовался не только личным автомобилем, но даже и телефоном. Готовил пищу себе сам, покупая продукты в ближайшем магазине. Убирал не только в своих покоях, но и в здании патриархии. В конце трапезы святейший Патриарх тщательно собирал и съедал крошки, оставшиеся на столе. Один епископ рассказывал что как то Святейший был приглашен на праздник. На трапезе подавали рыбу. Когда рыбу съели и собирали остатки, то он заметил что на них осталось еще много рыбного мяса особенно возле головы. Святейший попросил пакет что бы забрать остатки с собой, говоря «жалко все это оставлять». На следующий день когда у него были приглашены на обед в Патриархию епископы, Патриарх достал эти остатки что бы съесть. Поскольку он привык делиться, то предложил и гостям угощаться….»
Для всего у Святейшего было богословское обоснование. Он говорил что природа содержат духовные энергии. Расточая питание, даже в малых количествах, мы расточаем благодеяния, подаваемые нам Богом. Святейший напомнил эпизод из Евангелия, когда Господь после того как накормил пять тысяч человек пятью рыбами и несколькими хлебами повелел ученикам «собрать оставшиеся куски, что бы ничего не пропало (Ин 6:12)
Патриарх Павел сберегал и свои монашеские одежды. Сам их стирал, гладил зашивал, и ставил заплаты если видел где то дыру. Сам заботился о своей обуви и чинил когда это было нужно. Если она изнашивалась так, что ее невозможно было носить, он находил где ни будь выброшенную, подходившую ему по размеру пару, чинил ее и носил. Как то он изготовил пару высокой обуви из женских сапог. В другой раз восстановил пару обуви, которую нашел на помойке в окрестностях патриархии.
При всей своей загруженности Патриарх Павел оставался верным своим монашеским обетам. Каждый день он вставал в четыре часа утра и исполнял монашеское правило. В пять утра служил литургию. Так же неукоснительно он придерживался и вечернего уставного богослужения. Земные поклоны занимали важное место среди аскетических упражнений Патриарха. Он оставил их только во возрасте девяносто одного года, когда травма колена сделала их невозможными. Весь день в меру сил он наполнял молитвой. Молитва занимала и часть его ночного времени.
В отношении пищи он установил для себя суровый режим. Утром после литургии Патриарх не завтракал, довольствуясь чашкой чая и куском хлеба. В полдень съедал небольшую порцию овощей, которую отваривал сам с небольшим количеством зелени собранной вокруг патриархии. Почти всегда воздерживался от ужина. Питался постной пищей даже вне постных дней и больших постов. И только в праздничные дни позволял себе немного масла и рыбы. Алкоголь не употреблял вовсе, довольствуясь обычно томатным соком. Ложился поздно, вставал рано. Спал, как мы уже говорили, на неудобной железной кровати (подушка из соломы, а матрас из листьев кукурузы)
Став Патриархом Владыка занимал малую часть апартаментов. Его внучатая племянница Снежана Милкович, одна из немногих кто мог войти в его частные покои рассказывала: «Большинство из предметов мебели, которые стояли в комнате Патриарха нельзя было увидеть больше нигде как только в некоторых кафе, владельцы которых желали сохранить атмосферу прошлого и в комиссионных магазинах, где продавалась старая затертая мебель. Место его спальни было самым меленьким помещением в Патриархии. По всей видимости раньше здесь была кладовая. В ней помещалась только кровать, старый шкаф, металлический сундук, и стул. Над кроватью была прикреплена полка где он держал очки, книги и еще несколько личных предметов, что бы иметь их под рукой. Эта комната была точь в точь такой же, как и его монашеская келья, которую я видела, когда посещала со своей матерью монастырь Девич»
Патриарх не пользовался не только личным автомобилем, но даже и телефоном. Готовил пищу себе сам, покупая продукты в ближайшем магазине. Убирал не только в своих покоях, но и в здании патриархии. В конце трапезы святейший Патриарх тщательно собирал и съедал крошки, оставшиеся на столе. Один епископ рассказывал что как то Святейший был приглашен на праздник. На трапезе подавали рыбу. Когда рыбу съели и собирали остатки, то он заметил что на них осталось еще много рыбного мяса особенно возле головы. Святейший попросил пакет что бы забрать остатки с собой, говоря «жалко все это оставлять». На следующий день когда у него были приглашены на обед в Патриархию епископы, Патриарх достал эти остатки что бы съесть. Поскольку он привык делиться, то предложил и гостям угощаться….»
Для всего у Святейшего было богословское обоснование. Он говорил что природа содержат духовные энергии. Расточая питание, даже в малых количествах, мы расточаем благодеяния, подаваемые нам Богом. Святейший напомнил эпизод из Евангелия, когда Господь после того как накормил пять тысяч человек пятью рыбами и несколькими хлебами повелел ученикам «собрать оставшиеся куски, что бы ничего не пропало (Ин 6:12)
Патриарх Павел сберегал и свои монашеские одежды. Сам их стирал, гладил зашивал, и ставил заплаты если видел где то дыру. Сам заботился о своей обуви и чинил когда это было нужно. Если она изнашивалась так, что ее невозможно было носить, он находил где ни будь выброшенную, подходившую ему по размеру пару, чинил ее и носил. Как то он изготовил пару высокой обуви из женских сапог. В другой раз восстановил пару обуви, которую нашел на помойке в окрестностях патриархии.
Так же он относился ко всему что принадлежало патриархии. Сотрудники патриархии вспоминают что святейший вел себя как хозяин дома. Чинил двери, ремонтировал электропроводку, латал крышу. Так же Патриарх вел себя и тогда когда ему приходилось ночевать в другом храме или монастыре. Патриарх никогда не требовал ничего для себя и всегда было готов поделиться со всеми.
Даже ставши патриархом он продолжал ездить на службу в общественном транспорте или ходить пешком. При этом он был доступен всем и каждому. Любой мог подойти к нему на улице и поговорить с ним. Передвигался он всегда без охраны, хотя в условиях гражданской войны это было не безопасно. На пути из храма Святейший мог зайти еще в гости к сестре или внучатым племянникам. По пути в Патриархию он заходил в магазин и покупал вещи необходимы для работы. Человек, который не знал в лицо Патриарха никогда бы не догадался что ссади в очереди на остановке, или в магазине стоит святейший Патриарх Сербский по молитвам которого уже при жизни совершались чудеса.
Почил святейший Патриарх Павел в возрасте девяносто пяти лет 15 ноября 2015 года. Помоги нам Господи, его святыми молитвами, идти путем спасения.
Даже ставши патриархом он продолжал ездить на службу в общественном транспорте или ходить пешком. При этом он был доступен всем и каждому. Любой мог подойти к нему на улице и поговорить с ним. Передвигался он всегда без охраны, хотя в условиях гражданской войны это было не безопасно. На пути из храма Святейший мог зайти еще в гости к сестре или внучатым племянникам. По пути в Патриархию он заходил в магазин и покупал вещи необходимы для работы. Человек, который не знал в лицо Патриарха никогда бы не догадался что ссади в очереди на остановке, или в магазине стоит святейший Патриарх Сербский по молитвам которого уже при жизни совершались чудеса.
Почил святейший Патриарх Павел в возрасте девяносто пяти лет 15 ноября 2015 года. Помоги нам Господи, его святыми молитвами, идти путем спасения.
Беснование – это естественное состояние современного мира.
Тема Евангельского чтения этого воскресного дня, рассказывающая о том, как Господь изгнал легион бесов из Гадаринского бесноватого, выходит далеко за пределы самой Евангельской истории. На тему беснования написано немало умных и хороших книг. Но большинство из них находятся в рамках узкой антропологии и не дают более широкого понимания этого явления.
Когда - то, очень давно, преподавая религиоведение в одном из вузов, я считал, что народные представления древних людей, которые относили к беснованию все виды сумасшествия, паралича, эпилепсии и даже физических болезней, есть следствие их предрассудков и неразвитости медицины. Но с возрастом и опытом, я стал понемногу менять свои взгляды. Шаманские культы, столь замечательно исследованные в трудах Мирча Элиаде, для которых везде и во всем существовал только мир духов, уже не казались мне столь примитивными. А китайская и вообще восточная медицина, которая совершенно иначе понимает природу человека, тоже не столь наивна и глупа, какой ее видит образованный европейский медик. Западная наука, залипшая в материи, несомненно, видит причины всех наших проблем только в ней самой. Поэтому и лечит человека исключительно с помощью химии и скальпеля. Но, не исключено что алеутский или африканский шаман может видеть мир намного глубже, чем профессор медицины любого европейского университета.
Библия нас учит тому, что мир – это то, что Бог создал из ничего. Т.е. по своей сути и по существу, все вокруг нас, включая нас самих, есть воплощённое во времени ничто, которое содержится творческой энергией Бога. В Божьем Творении присутствует как Добро, так и Зло. Но Зло не есть произведение Творца, это мутация Добра, которое прибрело злую богоборческую волю. Церковь также нас учит, что болезни и сама смерть — это следствие грехопадения, а следовательно, есть действие энергии зла на поврежденную природу человека которое проявляется, в том числе, и в виде болезней.
Для древних народов это зло, входящее в природу человека, не обезличивалось, оно имело разумную силу и с ним нужно было как-то договариваться. Древние лечебные магические практики были своего рода разновидностями договора между шаманом и теми духами, которые заведовали определенными болезнями. И эта практика, как бы мы сегодня сказали, «работала» и давала свои результаты. Этому есть несомненные доказательства. Магия имеет власть и силу особенно там, где ей не противостоит сила Божией благодати.
До пришествия Христа в мир человек был в полном подчинении злых духов. Но после того, как он получил возможность обновить свою природу в таинствах крещения и миропомазания, падшие духи уже не имеют той власти, какую имели до Христова Воскресения. Они перестали действовать на человека изнутри, но возможность влиять на его тело, поражая его болезнями, воздействовать на психику в той степени, в какой это им попускает Бог у них осталась. Особенно когда сам человек своей жизнью создает для этого все условия.
Теперь от самого человека во многом зависит то, что с ним будет происходит в его жизни. Святой Порфирий Кавсокаливит учит о том, что мир добра и зла имеет как бы волновую природу. «Если мы настроены на добро, мы «ловим» добро. И наоборот, если наш приемник перестроился на зло, мы будем ловить волны зла». О том же говорил и старец Паисий Святогорец. Мы также видим, что дух человека может быть как бы «заразным» и передавать окружающим энергию своего внутреннего состояния, заражая при этом тех, кто находится рядом.
Близкому родственнику одного нервнобольного человека о. Порфирий посоветовал быть осторожным, чтобы не заразиться. На вопрос, как это может произойти, ведь эта болезнь не заразная, он ответил: «Это не совсем так, как ты говоришь. Нематериальные микробы неврастении летают, подобно комарам, нападают на душу и заражают ее. Хорошо помогать нервнобольному человеку. Но, оказывая помощь, ты должен благодатью Христовой защитить свою душу от заражения».
Тема Евангельского чтения этого воскресного дня, рассказывающая о том, как Господь изгнал легион бесов из Гадаринского бесноватого, выходит далеко за пределы самой Евангельской истории. На тему беснования написано немало умных и хороших книг. Но большинство из них находятся в рамках узкой антропологии и не дают более широкого понимания этого явления.
Когда - то, очень давно, преподавая религиоведение в одном из вузов, я считал, что народные представления древних людей, которые относили к беснованию все виды сумасшествия, паралича, эпилепсии и даже физических болезней, есть следствие их предрассудков и неразвитости медицины. Но с возрастом и опытом, я стал понемногу менять свои взгляды. Шаманские культы, столь замечательно исследованные в трудах Мирча Элиаде, для которых везде и во всем существовал только мир духов, уже не казались мне столь примитивными. А китайская и вообще восточная медицина, которая совершенно иначе понимает природу человека, тоже не столь наивна и глупа, какой ее видит образованный европейский медик. Западная наука, залипшая в материи, несомненно, видит причины всех наших проблем только в ней самой. Поэтому и лечит человека исключительно с помощью химии и скальпеля. Но, не исключено что алеутский или африканский шаман может видеть мир намного глубже, чем профессор медицины любого европейского университета.
Библия нас учит тому, что мир – это то, что Бог создал из ничего. Т.е. по своей сути и по существу, все вокруг нас, включая нас самих, есть воплощённое во времени ничто, которое содержится творческой энергией Бога. В Божьем Творении присутствует как Добро, так и Зло. Но Зло не есть произведение Творца, это мутация Добра, которое прибрело злую богоборческую волю. Церковь также нас учит, что болезни и сама смерть — это следствие грехопадения, а следовательно, есть действие энергии зла на поврежденную природу человека которое проявляется, в том числе, и в виде болезней.
Для древних народов это зло, входящее в природу человека, не обезличивалось, оно имело разумную силу и с ним нужно было как-то договариваться. Древние лечебные магические практики были своего рода разновидностями договора между шаманом и теми духами, которые заведовали определенными болезнями. И эта практика, как бы мы сегодня сказали, «работала» и давала свои результаты. Этому есть несомненные доказательства. Магия имеет власть и силу особенно там, где ей не противостоит сила Божией благодати.
До пришествия Христа в мир человек был в полном подчинении злых духов. Но после того, как он получил возможность обновить свою природу в таинствах крещения и миропомазания, падшие духи уже не имеют той власти, какую имели до Христова Воскресения. Они перестали действовать на человека изнутри, но возможность влиять на его тело, поражая его болезнями, воздействовать на психику в той степени, в какой это им попускает Бог у них осталась. Особенно когда сам человек своей жизнью создает для этого все условия.
Теперь от самого человека во многом зависит то, что с ним будет происходит в его жизни. Святой Порфирий Кавсокаливит учит о том, что мир добра и зла имеет как бы волновую природу. «Если мы настроены на добро, мы «ловим» добро. И наоборот, если наш приемник перестроился на зло, мы будем ловить волны зла». О том же говорил и старец Паисий Святогорец. Мы также видим, что дух человека может быть как бы «заразным» и передавать окружающим энергию своего внутреннего состояния, заражая при этом тех, кто находится рядом.
Близкому родственнику одного нервнобольного человека о. Порфирий посоветовал быть осторожным, чтобы не заразиться. На вопрос, как это может произойти, ведь эта болезнь не заразная, он ответил: «Это не совсем так, как ты говоришь. Нематериальные микробы неврастении летают, подобно комарам, нападают на душу и заражают ее. Хорошо помогать нервнобольному человеку. Но, оказывая помощь, ты должен благодатью Христовой защитить свою душу от заражения».
Влияние среды, оказывается, тоже может быть заразным. Когда врач работает в психиатрической клинике, то его работа может сказаться и на состоянии психики самого медика. То же самое можно сказать и о тюремных работниках. Наоборот, жизнь в присутствии духоносного старца делает его учеников причастными к той энергии Благодати, которая исходит из обоженого сердца духовника.
Самая главная брань дьявола с человеком ведется на поле мысли и чувства. Мы мало обращаем внимания на то, что одержимость человека дьяволом далеко не всегда имеет ту форму, которая была нам описана в модели поведения Гадаринского бесноватого. Человек может подхватить дьявольский вирус в виде идеи, мечты, оценочного суждения, и начать строить свою агрессивную демоноподобную модель поведения согласно с тем вирусом, который подцепил его рассудок. Притом эти вирусы могут сеяться сатаной, как эпидемия, и иметь характер массового помрачения умов множества людей. На этом мысле-эпидемическом принципе строятся все революции. К каким бы плачевным результатам они не приводили, люди, инфицированные вирусом революционного мышления, к покаянию уже не способны. Все беды и проблемы они будут видеть только в одном – в недостаточном революционном напоре, даже если он будет уничтожать их самих.
Но и для людей живущих, казалось бы, духовно-трезвенно, мысль является главным источником бесовской инфекции. То, что я дальше напишу, для многих может показаться странным и непонятным, но я буду говорить не от себя, а от имени одного современного духоносного старца, который за свой многолетний подвижнический опыт изучил все тонкости духовной брани. Имеющий уши слышать услышит. Речь идет о том, что человек, который идет ко спасению, должен стараться делать все возможное, чтобы отказаться от любой формы мыслидеятельности. Так или иначе, в нас будут проникать дурные мысли. Одной такой мысли достаточно, чтобы душа покрылась мраком. Внимание духовного человека должно быть приковано только к одному – ко Христу. Жить так, чтобы ум ни на мгновение не отрывался от Христа, есть, по сути, высший пилотаж православной навигации. Реакция на весь внешний событийный ряд должна быть не рассудочно-рефлекторная, а молитвенная. В то время когда ум будет жить во Христе рассудок может заниматься внешними житейским делами, но при этом он будет свободным от помыслов.
Нам всем очень тяжело, а часто и невыносимо трудно переживать немощи и болезни своего тела. Уныние и отчаяние при этом нередко атакуют душу. Вот что по этому поводу пишет Старец: «Пока в уме сохраняются мысли о болезни и боли, сохраняются и мучения. Подобные помыслы превращают жизнь в ад. Если хочешь покончить с душевными мучениями и страданиями, стремись раз и навсегда избавиться от этих мыслей. Все это является дурными привычками нашего ума цепляться за этот мир, а наше тело также представляет собой часть этого мира. Лишь избавившись от подобных привязанностей с помощью упорной и настойчивой молитвы, мы придем к первым проблескам нашей истинной природы духа и его свободы во Христе. Боль не уйдет, но привязанность к боли, цепляние к ней нашего ума, совершенно исчезнет…»
Самая главная брань дьявола с человеком ведется на поле мысли и чувства. Мы мало обращаем внимания на то, что одержимость человека дьяволом далеко не всегда имеет ту форму, которая была нам описана в модели поведения Гадаринского бесноватого. Человек может подхватить дьявольский вирус в виде идеи, мечты, оценочного суждения, и начать строить свою агрессивную демоноподобную модель поведения согласно с тем вирусом, который подцепил его рассудок. Притом эти вирусы могут сеяться сатаной, как эпидемия, и иметь характер массового помрачения умов множества людей. На этом мысле-эпидемическом принципе строятся все революции. К каким бы плачевным результатам они не приводили, люди, инфицированные вирусом революционного мышления, к покаянию уже не способны. Все беды и проблемы они будут видеть только в одном – в недостаточном революционном напоре, даже если он будет уничтожать их самих.
Но и для людей живущих, казалось бы, духовно-трезвенно, мысль является главным источником бесовской инфекции. То, что я дальше напишу, для многих может показаться странным и непонятным, но я буду говорить не от себя, а от имени одного современного духоносного старца, который за свой многолетний подвижнический опыт изучил все тонкости духовной брани. Имеющий уши слышать услышит. Речь идет о том, что человек, который идет ко спасению, должен стараться делать все возможное, чтобы отказаться от любой формы мыслидеятельности. Так или иначе, в нас будут проникать дурные мысли. Одной такой мысли достаточно, чтобы душа покрылась мраком. Внимание духовного человека должно быть приковано только к одному – ко Христу. Жить так, чтобы ум ни на мгновение не отрывался от Христа, есть, по сути, высший пилотаж православной навигации. Реакция на весь внешний событийный ряд должна быть не рассудочно-рефлекторная, а молитвенная. В то время когда ум будет жить во Христе рассудок может заниматься внешними житейским делами, но при этом он будет свободным от помыслов.
Нам всем очень тяжело, а часто и невыносимо трудно переживать немощи и болезни своего тела. Уныние и отчаяние при этом нередко атакуют душу. Вот что по этому поводу пишет Старец: «Пока в уме сохраняются мысли о болезни и боли, сохраняются и мучения. Подобные помыслы превращают жизнь в ад. Если хочешь покончить с душевными мучениями и страданиями, стремись раз и навсегда избавиться от этих мыслей. Все это является дурными привычками нашего ума цепляться за этот мир, а наше тело также представляет собой часть этого мира. Лишь избавившись от подобных привязанностей с помощью упорной и настойчивой молитвы, мы придем к первым проблескам нашей истинной природы духа и его свободы во Христе. Боль не уйдет, но привязанность к боли, цепляние к ней нашего ума, совершенно исчезнет…»
Это очень сложная задача. Своими усилиями, учит Старец, достичь этого достичь невозможно, здесь нужна помощь Того, «кому все возможно суть». Но получить эту помощь можно только тогда, когда ежедневно, ежесекундно будешь отрывать липучки своих мыслей от той земли, куда их все время тянет. Постоянное стояние в молитве с неразвлеченными помыслами – вот суть духовной брани христианина. Постоянно — это «не время от времени», а всегда, везде и во всем. Только таким образом любая страсть переплавляется в молитву. «Помыслы — это пули зла, которыми нас убивают». И стреляет в нас ими дьявол не изредка, а постоянно. Соответственно и ответная пулеметная очередь в виде непрестанной молитвы также должна в нас никогда не умолкать.
Мир сегодня стал тотально бесноватым. Люди забыли простую истину. Что бы они не приобрели в этом мире и что бы не потеряли, результат всегда будет равен нулю. Мы держимся за мир и пытаемся как можно твёрже стоять на нем своими ногами, в то время как эта короткая жизнь нам дана лишь для того, чтобы успеть стяжать в своей душе благодать. Если это удастся нам хотя бы в малой степени, то дурные мысли угаснут в наших душах, как искры пламени в воде. Такому человеку уже не нужно бороться с помыслами, потому что они в нем уже не рождаются. Спасение – это безмысленное пребывание в благодати Духа Святого. Именно это состояние в Православии называется бесстрастием. Все то, что лежит ниже этого уровня, в той или иной степени, несомненно требует духовного врачевания и исцеления.
Мир сегодня стал тотально бесноватым. Люди забыли простую истину. Что бы они не приобрели в этом мире и что бы не потеряли, результат всегда будет равен нулю. Мы держимся за мир и пытаемся как можно твёрже стоять на нем своими ногами, в то время как эта короткая жизнь нам дана лишь для того, чтобы успеть стяжать в своей душе благодать. Если это удастся нам хотя бы в малой степени, то дурные мысли угаснут в наших душах, как искры пламени в воде. Такому человеку уже не нужно бороться с помыслами, потому что они в нем уже не рождаются. Спасение – это безмысленное пребывание в благодати Духа Святого. Именно это состояние в Православии называется бесстрастием. Все то, что лежит ниже этого уровня, в той или иной степени, несомненно требует духовного врачевания и исцеления.
Образ мученичества последних времен.
Жизнь и смерть святого Филумена Святогробца.
«Для нас, христиан, не имеет значения, что случится, важно, чтобы мы были готовы к пришествию Господа» (из письма священномученика Филумена).
Жизненный подвиг священномученика Филумена являет собой зримое воплощение мученичества последнего времени. Его жизнь, смерть и посмертные чудеса могут вдохновить на несение своего жизненного креста тех, кто ослабевает в вере, и еще раз напомнить нам о великой любви Бога к человеку.
Детство.
Святой Филумен родился 15 октября 1913 года на острове Крит в благочестивой многодетной христианской семье. Его родители Георгий и Магдалина были великими постниками, молитвенниками и бессребрениками. Удивительная судьба этих простых, искренних христиан. Они так любили друг друга, что не представляли жизнь один без другого. Вместе жить и вместе умереть, чтобы не расставаться никогда – таково было желание их любящих сердец. 15 июля 1964 года Магдалина сказала детям: «Сегодня я умру. Не хочу, чтобы вы оплакивали меня. Похороните меня и пойдите в ближайшее кафе попить кофе, только без плача». Ее погребение совершилось в три часа дня. Мужу Магдалины, Георгию, который в это время находился в другом городе, дети не сообщили о смерти супруги, понимая, что он не сможет это пережить. Но в этот же день, в четыре часа дня Георгий, ничего на зная о смерти своей жены, сам отошел к Богу со словами на устах: «Где ты, моя Магдалина?» Блаженный конец блаженных людей…
Своих тринадцать детей Георгий и Магдалина воспитывали в глубокой вере. Все они с самых малых лет были приучены к храму, богослужению, к постам и молитвам. Но двое детей этой благочестивой пары оказались особенно близки к Богу. Это были близнецы Софокл (будущий святой Филумен) и Александр (архимандрит Елпидий). Александр был волевым и целеустремлённым, Софокл - смиренным, тихим и спокойным. Уже в семилетнем возрасте они не удовлетворялись обычным правилом и ночью вставали для того, чтобы еще в течении двух часов простоять на молитве. В четырнадцать лет, втайне от родителей, со слезами вымолив благословение у духовника, братья отправились в уединенный горный монастырь. С помощью полиции родителям удалось разыскать беглецов. Но их беспокоило даже не то, что они убежали в монастырь, а то, насколько их сыновья уверенны в том, что хотят отречься от мира. Внимательно выслушав своих детей и помолившись, Георгий и Магдалина благословили их идти монашеской дорогой.
Монастырь, в котором остались братья – близнецы, был очень бедный, питались Софокл и Александр весьма скудно. Это не могло не сказаться на здоровье молодых, растущих организмах. Через пять лет они заболели туберкулезом. Ушло два года на то, чтобы как-то восстановить здоровье. В 1934 году братья становятся учениками православной гимназии при Иерусалимском патриархате.
Учеба и служение
Близнецы отличались незаурядной ревностью в учебе. Не меньшей была их ревность и в богослужении. Ученики жили бедно и голодно. В школе не было отопления, а у братьев теплой одежды. Софокл запомнился товарищам своим мирным детским незлобием, светлой улыбкой и добротой. Никто ни разу не видел его сердитым или угрюмым. Софокл никогда не обижался, все принимал с покорностью, всегда всех прощал. Самой отличительной его чертой было смирение. Александр был деятельным и активным, а Софокл предпочитал всегда находиться в тени. В 1937 году братья приняли монашеский постриг с именами Филумен и Елпидий, и в том же году были рукоположены. Отец Елпидий прожил удивительную жизнь, увенчавшуюся несомненной святостью. Но его судьба — это тема отдельной публикации.
Жизнь и смерть святого Филумена Святогробца.
«Для нас, христиан, не имеет значения, что случится, важно, чтобы мы были готовы к пришествию Господа» (из письма священномученика Филумена).
Жизненный подвиг священномученика Филумена являет собой зримое воплощение мученичества последнего времени. Его жизнь, смерть и посмертные чудеса могут вдохновить на несение своего жизненного креста тех, кто ослабевает в вере, и еще раз напомнить нам о великой любви Бога к человеку.
Детство.
Святой Филумен родился 15 октября 1913 года на острове Крит в благочестивой многодетной христианской семье. Его родители Георгий и Магдалина были великими постниками, молитвенниками и бессребрениками. Удивительная судьба этих простых, искренних христиан. Они так любили друг друга, что не представляли жизнь один без другого. Вместе жить и вместе умереть, чтобы не расставаться никогда – таково было желание их любящих сердец. 15 июля 1964 года Магдалина сказала детям: «Сегодня я умру. Не хочу, чтобы вы оплакивали меня. Похороните меня и пойдите в ближайшее кафе попить кофе, только без плача». Ее погребение совершилось в три часа дня. Мужу Магдалины, Георгию, который в это время находился в другом городе, дети не сообщили о смерти супруги, понимая, что он не сможет это пережить. Но в этот же день, в четыре часа дня Георгий, ничего на зная о смерти своей жены, сам отошел к Богу со словами на устах: «Где ты, моя Магдалина?» Блаженный конец блаженных людей…
Своих тринадцать детей Георгий и Магдалина воспитывали в глубокой вере. Все они с самых малых лет были приучены к храму, богослужению, к постам и молитвам. Но двое детей этой благочестивой пары оказались особенно близки к Богу. Это были близнецы Софокл (будущий святой Филумен) и Александр (архимандрит Елпидий). Александр был волевым и целеустремлённым, Софокл - смиренным, тихим и спокойным. Уже в семилетнем возрасте они не удовлетворялись обычным правилом и ночью вставали для того, чтобы еще в течении двух часов простоять на молитве. В четырнадцать лет, втайне от родителей, со слезами вымолив благословение у духовника, братья отправились в уединенный горный монастырь. С помощью полиции родителям удалось разыскать беглецов. Но их беспокоило даже не то, что они убежали в монастырь, а то, насколько их сыновья уверенны в том, что хотят отречься от мира. Внимательно выслушав своих детей и помолившись, Георгий и Магдалина благословили их идти монашеской дорогой.
Монастырь, в котором остались братья – близнецы, был очень бедный, питались Софокл и Александр весьма скудно. Это не могло не сказаться на здоровье молодых, растущих организмах. Через пять лет они заболели туберкулезом. Ушло два года на то, чтобы как-то восстановить здоровье. В 1934 году братья становятся учениками православной гимназии при Иерусалимском патриархате.
Учеба и служение
Близнецы отличались незаурядной ревностью в учебе. Не меньшей была их ревность и в богослужении. Ученики жили бедно и голодно. В школе не было отопления, а у братьев теплой одежды. Софокл запомнился товарищам своим мирным детским незлобием, светлой улыбкой и добротой. Никто ни разу не видел его сердитым или угрюмым. Софокл никогда не обижался, все принимал с покорностью, всегда всех прощал. Самой отличительной его чертой было смирение. Александр был деятельным и активным, а Софокл предпочитал всегда находиться в тени. В 1937 году братья приняли монашеский постриг с именами Филумен и Елпидий, и в том же году были рукоположены. Отец Елпидий прожил удивительную жизнь, увенчавшуюся несомненной святостью. Но его судьба — это тема отдельной публикации.
Смирение и послушание.
После окончания учебы отец Филумен занимал многие должности и проходил послушания в разных монастырях и храмах Иерусалимского Святогробского братства, членом которого он стал. Везде он проявлял добросовестность и духовную чуткость. Особенно его отличала любовь к детям, с которыми отец Филумен любил проводить время в духовном общении. Но не исключительная доброта, любовь, смирение и незлобие привлекало людей к отцу Филумену. От него шел особенный мир и покой. Это отмечали все, кто с ним общался. Сам его вид, одежда, то, как он любил говорить, как соблюдал молчание, да и вся его жизнь были исполнением обетования Божия о том, что Господь «смиренным дает благодать». Ни разу ни с кем отец Филумен не вступал в спор, никого не осуждал. Всегда сохранял свою незабываемую добрую улыбку. Рядом с ним, казалось, исчезали все скорби и проблемы. Глубокое целомудрие и чистота ума светились в его глазах. Отец Филумен никогда не говорил на мирские темы. Всегда его разговор имел только духовный характер. Несомненно, отец Филумен нес какие-то свои, ведомые только ему и Богу, подвиги, которые он тщательно скрывал от окружающих. Строгий аскет, во всем и везде следующий воле Божией - таким запомнили отца Филумена его духовные чада.
Его ревность и любовь к святыне также не знала преград. Однажды иудеи нагрянули в Тивериаду с намерением бульдозером разрушить монастырь святых Апостолов. Но отец Филумен лег перед бульдозером и преградил ему путь своим телом.
Мученическая кончина.
Последним местом подвига отца Филумена стал город Наблус в Самарии. Сюда он был послан Иерусалимской Патриархией нести служение у местной святыни при Колодце Иакова. Местность находилась под управлением приверженцев иудаизма, и они искали способ завладеть Колодцем. Отцу Филумену неоднократно угрожали, но он смиренно, как ни в чем не бывало, нес свое послушание. «Что делать. Пусть меня убьют! Чем же еще спастись?» - сказал он однажды одному из своих духовных братьев. Имея глубочайшую веру, отец Филумен жил надеждой на то, что если его убьют, то Господь примет это как мученичество ради послушания, которое он исполнил, служа у Колодца Иакова».
29 ноября 1979 года тело отца Филумена нашли бездыханным. Вокруг все было залито кровью. Лицо мученика было неузнаваемым по причине множественных следов от побоев и взрыва. Как оказалось позже, иудейские фанатики напали на отца Филумена и после долгих издевательств ударили топором по голове, одновременно отрубив несколько пальцев правой руки, которой он, видимо, пытался защищаться. Затем, чтобы скрыть следы преступления, бросили ручную бомбу.
В то время, когда отец Филумен мученически страдал, его брат - близнец, отец Елпидий, пребывал в своей келье на Афоне. Бог открыл его внутреннему взору все, что происходит сейчас с его братом. Он видел отца Филумена и слышал обращенный к нему голос: «Брат мой, меня убивают. Брат, меня убивают. Не негодуй… Во славу Божию!»
Когда к месту мученичества приехали монахини, чтобы убрать храм, то увидели, что все измазано кровью, но запаха тления не было. Они согрели воду и стали делать уборку, но как ни старалась, кровь не отмывалась. Было чувство, что она проступает сквозь пол. Монахини плакали и продолжали мыть…
Посмертные чудеса.
После кончины отца Филумена его тело доставили в Тель-Авив и только на шестой день разрешили забрать из морга. Оно было все уязвлено ранами. Хотя шел шестой день с момента его кончины, тело не источало ни малейшего запаха тления и было очень мягким. Братья не могли выдержать вида ран отца Филумена, у которого была отсечена топором часть черепа, и облачать его взялся только один монах по имени Софроний. Он обратился к отцу Филумену, как к живому: «Отче, помоги мне тебя облачить, потому что, как видишь, я один». И тут совершилось чудо. Когда отец Софроний начал одевать рубашку на тело отца Филумена, то он сам протянул ему руку. Таким же образом он помог и с ногами. Отец Софроний сгибал их, а когда заканчивал одевать, то мученик сам их выпрямлял.
После окончания учебы отец Филумен занимал многие должности и проходил послушания в разных монастырях и храмах Иерусалимского Святогробского братства, членом которого он стал. Везде он проявлял добросовестность и духовную чуткость. Особенно его отличала любовь к детям, с которыми отец Филумен любил проводить время в духовном общении. Но не исключительная доброта, любовь, смирение и незлобие привлекало людей к отцу Филумену. От него шел особенный мир и покой. Это отмечали все, кто с ним общался. Сам его вид, одежда, то, как он любил говорить, как соблюдал молчание, да и вся его жизнь были исполнением обетования Божия о том, что Господь «смиренным дает благодать». Ни разу ни с кем отец Филумен не вступал в спор, никого не осуждал. Всегда сохранял свою незабываемую добрую улыбку. Рядом с ним, казалось, исчезали все скорби и проблемы. Глубокое целомудрие и чистота ума светились в его глазах. Отец Филумен никогда не говорил на мирские темы. Всегда его разговор имел только духовный характер. Несомненно, отец Филумен нес какие-то свои, ведомые только ему и Богу, подвиги, которые он тщательно скрывал от окружающих. Строгий аскет, во всем и везде следующий воле Божией - таким запомнили отца Филумена его духовные чада.
Его ревность и любовь к святыне также не знала преград. Однажды иудеи нагрянули в Тивериаду с намерением бульдозером разрушить монастырь святых Апостолов. Но отец Филумен лег перед бульдозером и преградил ему путь своим телом.
Мученическая кончина.
Последним местом подвига отца Филумена стал город Наблус в Самарии. Сюда он был послан Иерусалимской Патриархией нести служение у местной святыни при Колодце Иакова. Местность находилась под управлением приверженцев иудаизма, и они искали способ завладеть Колодцем. Отцу Филумену неоднократно угрожали, но он смиренно, как ни в чем не бывало, нес свое послушание. «Что делать. Пусть меня убьют! Чем же еще спастись?» - сказал он однажды одному из своих духовных братьев. Имея глубочайшую веру, отец Филумен жил надеждой на то, что если его убьют, то Господь примет это как мученичество ради послушания, которое он исполнил, служа у Колодца Иакова».
29 ноября 1979 года тело отца Филумена нашли бездыханным. Вокруг все было залито кровью. Лицо мученика было неузнаваемым по причине множественных следов от побоев и взрыва. Как оказалось позже, иудейские фанатики напали на отца Филумена и после долгих издевательств ударили топором по голове, одновременно отрубив несколько пальцев правой руки, которой он, видимо, пытался защищаться. Затем, чтобы скрыть следы преступления, бросили ручную бомбу.
В то время, когда отец Филумен мученически страдал, его брат - близнец, отец Елпидий, пребывал в своей келье на Афоне. Бог открыл его внутреннему взору все, что происходит сейчас с его братом. Он видел отца Филумена и слышал обращенный к нему голос: «Брат мой, меня убивают. Брат, меня убивают. Не негодуй… Во славу Божию!»
Когда к месту мученичества приехали монахини, чтобы убрать храм, то увидели, что все измазано кровью, но запаха тления не было. Они согрели воду и стали делать уборку, но как ни старалась, кровь не отмывалась. Было чувство, что она проступает сквозь пол. Монахини плакали и продолжали мыть…
Посмертные чудеса.
После кончины отца Филумена его тело доставили в Тель-Авив и только на шестой день разрешили забрать из морга. Оно было все уязвлено ранами. Хотя шел шестой день с момента его кончины, тело не источало ни малейшего запаха тления и было очень мягким. Братья не могли выдержать вида ран отца Филумена, у которого была отсечена топором часть черепа, и облачать его взялся только один монах по имени Софроний. Он обратился к отцу Филумену, как к живому: «Отче, помоги мне тебя облачить, потому что, как видишь, я один». И тут совершилось чудо. Когда отец Софроний начал одевать рубашку на тело отца Филумена, то он сам протянул ему руку. Таким же образом он помог и с ногами. Отец Софроний сгибал их, а когда заканчивал одевать, то мученик сам их выпрямлял.
На месте служения у колодца Иакова отца Филумена сменил отец Иустин. Он также стал претерпевать множество угроз. Однажды во сне он увидел мученика Филумена, который будил его ко службе. «Я проснулся, - рассказывает отец Иустин - посмотрел на часы и понял, что еще рано. И тут я почувствовал, как рука отца Филумена опирается на мое плечо. Теперь уже не во сне, а наяву я услышал голос отца Филумена, который сказал мне, чтобы я шел в храм, но не через левый, а через правый вход. Я перекрестился и стал читать «Достойно есть». Тогда отец Филумен снова взял меня за плечо и сказал: «Не смущайся, я Филумен, и говорю тебе, проходи левой, а не правой дверью». Спускаясь в храм, я услышал тиканье часового механизма, а потом обнаружил и саму бомбу, которая была заложена с левой стороны от жертвенника. Я вызвал полицию и бомбу удалось обезвредить».
При благодатном содействии мученика Филумена отцу Иустину удалось сделать невероятное – завершить строительство храма святой мученицы Фотинии над Колодцем Иакова, которое началось еще в начале двадцатого века. Чудеса, которые сопровождали это строительство, были бесчисленные. Мы расскажем лишь об одном из них, которое совершилось уже по завершении самих работ. В 2005 году на храм было совершено нападение двух израильских танков. То, что возводилось с таким большим трудом, могло быть во мгновение ока разрушено. Первый выстрел танка пришелся по колокольне. Отец Иустин стал в отчаянии молиться: «Отче Филумене! Если ты святой, то яви это теперь!» И святой сразу же пришел на помощь. Отец Иустин своими глазами увидел отца Филумена, в его обычном сером подряснике, на колокольне храма. Он трижды взмахивал руками, будто что-то отбрасывая. Потом стало ясно. Это были три снаряда, вылетевшие из танков, но не долетевшие до цели. Они упали, так и не взорвавшись, и покатились по мостовой, как пустые бутылки. После этого танки развернулись и скрылись. Документально зафиксировано множество чудес, которые совершались по молитвам к священномученику Филумену, но описать даже малую их часть нет возможности.
Перенесение мощей.
До августа 2008 г. мощи отца Филумена пребывали при патриаршей школе на Сионе. От них уже там совершалось множество чудес и исцелений. Было принято решение перенести мощи к месту мученической кончины праведника, к храму Колодца Иакова. И здесь не обошлось без чуда. Дело в том, что мощи отца Филумена очень сильно благоухали, и это могло привлечь внимание израильских солдат на границе. Их реакция могла быть непредсказуемой. Но как только автомобиль с мощами мученика подъехал к пограничному пропускному пункту, благоухание мощей мгновенно прекратилось. Израильский солдат строго спросил монахов: «Кого везете?» Если бы солдаты открыли гробницу и увидели останки, то у монахов были бы серьезные проблемы с пересечением границы. Помолчав мгновение в молитве, игумен сказал: «Это наш отец». И в тот момент вся братия ощутила: отец Филумен реально был их отцом. Израильский солдат, удовлетворенный ответом, разрешил проезжать без дальнейшего осмотра.
После многих лет пребывания в стенах Сионской школы мощи отца Филумена возвратились туда, где и по сей день виднеются следы его крови. Через тридцать лет после мученического подвига 29 ноября 2009 года Священный Синод Иерусалимской Церкви увековечил память святого в лике святых мучеников.
При благодатном содействии мученика Филумена отцу Иустину удалось сделать невероятное – завершить строительство храма святой мученицы Фотинии над Колодцем Иакова, которое началось еще в начале двадцатого века. Чудеса, которые сопровождали это строительство, были бесчисленные. Мы расскажем лишь об одном из них, которое совершилось уже по завершении самих работ. В 2005 году на храм было совершено нападение двух израильских танков. То, что возводилось с таким большим трудом, могло быть во мгновение ока разрушено. Первый выстрел танка пришелся по колокольне. Отец Иустин стал в отчаянии молиться: «Отче Филумене! Если ты святой, то яви это теперь!» И святой сразу же пришел на помощь. Отец Иустин своими глазами увидел отца Филумена, в его обычном сером подряснике, на колокольне храма. Он трижды взмахивал руками, будто что-то отбрасывая. Потом стало ясно. Это были три снаряда, вылетевшие из танков, но не долетевшие до цели. Они упали, так и не взорвавшись, и покатились по мостовой, как пустые бутылки. После этого танки развернулись и скрылись. Документально зафиксировано множество чудес, которые совершались по молитвам к священномученику Филумену, но описать даже малую их часть нет возможности.
Перенесение мощей.
До августа 2008 г. мощи отца Филумена пребывали при патриаршей школе на Сионе. От них уже там совершалось множество чудес и исцелений. Было принято решение перенести мощи к месту мученической кончины праведника, к храму Колодца Иакова. И здесь не обошлось без чуда. Дело в том, что мощи отца Филумена очень сильно благоухали, и это могло привлечь внимание израильских солдат на границе. Их реакция могла быть непредсказуемой. Но как только автомобиль с мощами мученика подъехал к пограничному пропускному пункту, благоухание мощей мгновенно прекратилось. Израильский солдат строго спросил монахов: «Кого везете?» Если бы солдаты открыли гробницу и увидели останки, то у монахов были бы серьезные проблемы с пересечением границы. Помолчав мгновение в молитве, игумен сказал: «Это наш отец». И в тот момент вся братия ощутила: отец Филумен реально был их отцом. Израильский солдат, удовлетворенный ответом, разрешил проезжать без дальнейшего осмотра.
После многих лет пребывания в стенах Сионской школы мощи отца Филумена возвратились туда, где и по сей день виднеются следы его крови. Через тридцать лет после мученического подвига 29 ноября 2009 года Священный Синод Иерусалимской Церкви увековечил память святого в лике святых мучеников.
Послесловие
В 2009 году, незадолго до канонизации отца Филумена, настоятель монастыря отец Иустин спустился вниз, в храм при Колодце, чтобы навести порядок. В алтаре его внимание привлекло то, что в застекленном шкафу виднелся плат для причастия, который накрывал какой-то небольшой предмет. Отец Иустин удивился, потому что кроме него никто в алтарь не входил, и шкаф был заперт на ключ, который также находился только у отца Иустина. Настоятель открыл шкаф и увидел миниатюрную серебряную чашу в виде потира. На ней был выгравирован текст: «Чаша мученической крови священномученика Филумена Кипрского, излиянная за дом Господень 16 ноября 1979 года. Чашу, которую я пью, будете пить».
Игумен Иустин точно знал, что ни он и никто другой эту чашу туда не ставил. В самой чаше были обнаружены частички запекшейся крови святого, пролитой в час его мученической кончины. Чудесный факт появления этой чаши с частицами крови в запертом шкафу и происхождение надписи на ней, никто объяснить так и не смог.
Святый мучениче Филумене, моли Бога о нас.
В 2009 году, незадолго до канонизации отца Филумена, настоятель монастыря отец Иустин спустился вниз, в храм при Колодце, чтобы навести порядок. В алтаре его внимание привлекло то, что в застекленном шкафу виднелся плат для причастия, который накрывал какой-то небольшой предмет. Отец Иустин удивился, потому что кроме него никто в алтарь не входил, и шкаф был заперт на ключ, который также находился только у отца Иустина. Настоятель открыл шкаф и увидел миниатюрную серебряную чашу в виде потира. На ней был выгравирован текст: «Чаша мученической крови священномученика Филумена Кипрского, излиянная за дом Господень 16 ноября 1979 года. Чашу, которую я пью, будете пить».
Игумен Иустин точно знал, что ни он и никто другой эту чашу туда не ставил. В самой чаше были обнаружены частички запекшейся крови святого, пролитой в час его мученической кончины. Чудесный факт появления этой чаши с частицами крови в запертом шкафу и происхождение надписи на ней, никто объяснить так и не смог.
Святый мучениче Филумене, моли Бога о нас.
Блаженный Митенька Новгородский – ангел в парализованном теле.
Каждый человек идет по жизни своей дорогой. Кто-то стремится на раскаленные, как угли ада, пески Анталии, кто-то вожделеет увидеть мертвые экспонаты музеев, которыми пользовались давно умершие люди, другие пытаются разогреть тартар своего сердца, спускаясь по крутым склонам горнолыжных курортов или американских горок, а кому-то ближе трогательная сосредоточенность на вкусовых ощущениях блюд, предлагаемых в дорогих ресторанах. Но есть и такие странные люди, которые вытягивают наружу свое сердце и, пользуясь им как металоискателем, пытаются обнаружить в толщах бурлящих человеческих масс те сокровища, которые еще удерживают наш мир от всеобщего пламени огня, которым он когда-то будет сожжен. Преподобный Силуан Афонский говорил, что только ради этих, никому не ведомых святых, человечество еще существует. Ради них, тщательно скрытых от постороннего глаза духовных бриллиантов, Бог еще терпит бессмысленно и бездарно проживающее свой век человечество.
Эти сокровища не лежат у всех на виду. Они находятся в ветхих домиках или бедненьких квартирах. Такие люди есть и среди нас, быть может, где-то по соседству. Большинство из них так и проживают свой век в полной безызвестности. Сегодня я хочу вспомнить о Димитрии Принцеве (1906 – 1996 гг.), блаженном Митеньке, как его еще называли. Жил он в маленькой, никому не известной деревеньке Большой Ужин, скромно приютившейся на берегу древнего озера Ильмень. Родился Димитрий в далеком 1906 году. Если бы он родился в наше время и не в России, а где-нибудь в Голландии, то не прожил бы и года. Его в законном порядке подвергли бы эвтаназии, потому что к жизни такой человек совершенно не приспособлен и обречен на то, чтобы все время лежать в беспомощном положении. Мать от Мити отказалась сразу же после его рождения, потому что ее сын пришел в этот мир полным инвалидом. У него были парализованы обе ноги и одна рука. В один и тот же год с Митей Принцевым родились Д. Шостакович, С. Королев, Л. Брежнев, Д. Лихачев. Какие разные люди и какие у них разные судьбы! В отличие от выше перечисленных Митя никому не был известен, кроме Неба. Но взор высших ангельских сил был устремлен, прежде всего, на человека - инвалида, потому что ему, а не кому-то другому, они преподавали высокую школу богословия.
Каждый человек идет по жизни своей дорогой. Кто-то стремится на раскаленные, как угли ада, пески Анталии, кто-то вожделеет увидеть мертвые экспонаты музеев, которыми пользовались давно умершие люди, другие пытаются разогреть тартар своего сердца, спускаясь по крутым склонам горнолыжных курортов или американских горок, а кому-то ближе трогательная сосредоточенность на вкусовых ощущениях блюд, предлагаемых в дорогих ресторанах. Но есть и такие странные люди, которые вытягивают наружу свое сердце и, пользуясь им как металоискателем, пытаются обнаружить в толщах бурлящих человеческих масс те сокровища, которые еще удерживают наш мир от всеобщего пламени огня, которым он когда-то будет сожжен. Преподобный Силуан Афонский говорил, что только ради этих, никому не ведомых святых, человечество еще существует. Ради них, тщательно скрытых от постороннего глаза духовных бриллиантов, Бог еще терпит бессмысленно и бездарно проживающее свой век человечество.
Эти сокровища не лежат у всех на виду. Они находятся в ветхих домиках или бедненьких квартирах. Такие люди есть и среди нас, быть может, где-то по соседству. Большинство из них так и проживают свой век в полной безызвестности. Сегодня я хочу вспомнить о Димитрии Принцеве (1906 – 1996 гг.), блаженном Митеньке, как его еще называли. Жил он в маленькой, никому не известной деревеньке Большой Ужин, скромно приютившейся на берегу древнего озера Ильмень. Родился Димитрий в далеком 1906 году. Если бы он родился в наше время и не в России, а где-нибудь в Голландии, то не прожил бы и года. Его в законном порядке подвергли бы эвтаназии, потому что к жизни такой человек совершенно не приспособлен и обречен на то, чтобы все время лежать в беспомощном положении. Мать от Мити отказалась сразу же после его рождения, потому что ее сын пришел в этот мир полным инвалидом. У него были парализованы обе ноги и одна рука. В один и тот же год с Митей Принцевым родились Д. Шостакович, С. Королев, Л. Брежнев, Д. Лихачев. Какие разные люди и какие у них разные судьбы! В отличие от выше перечисленных Митя никому не был известен, кроме Неба. Но взор высших ангельских сил был устремлен, прежде всего, на человека - инвалида, потому что ему, а не кому-то другому, они преподавали высокую школу богословия.
Восемьдесят два года лежал Димитрий прикованным к постели. Никто из тех людей, которые за ним ухаживали, не помнят, чтобы из его груди вырвался стон, и уж тем более не было ни разу такого, чтобы Митя жаловался на жизнь или роптал на свою судьбу. Он всегда был духовно бодрым и жизнерадостным человеком. Лишь когда он засыпал и терял контроль над собой, близкие понимали, как же тяжело ему было нести свой жизненный крест. Митю некому было учить читать и писать. Он рос совершенно необразованным человеком. Но при этом Димитрий был удивительно интересным собеседником. Он знал наизусть Священное Писание, молитвы, богослужения, каноны, акафисты, разбирался в основах Православной веры и прекрасно ориентировался в вопросах богословия. Но главным его даром от Бога было ведение судеб человеческих и духовное руководство тех душ, которые искали у него помощи и вразумления.
Нужно сказать, что не один Димитрий Принцев был обучен богословию таким непостижимым и непонятным для людей образом. С самых древних времен мы прослеживаем существование совершенно иной духовной школы, которую проходят подвижники, живущие в отшельничестве и полном уединении. Преподобная Мария Египетская ни разу не брала в руки Священное Писание, но знала его наизусть. Современная греческая святая блаженная Тарасия (Тарсо), нигде не обучаясь, знала напамять сложные богословские тексты, объемные богослужения из Октоиха и Миней. Таких примеров можно привести немало. Это особая духовная школа, и для того, чтобы поступить в нее на обучение, нужно пройти специальный экзаменационный отбор.
Такая школа является альтернативой богословским учебным заведениям, которые готовят священных патологоанатомов. Их обучают изящно, со знанием дела, препарировать ножом богословия Слово Божие, разбирая Его на составные части, анализируя экзегетику, текстологию, герменевтику Священного текста. Но Оно так и будет оставаться мертвой буквой как для слушателей, так и для препарирующих Его профессионалов, пока не попадет на почву живого сердца. Для того, чтобы Евангелие, История Церкви, учение Святых Отцов стали Живым Преданием, от нас нужны не столько знания, умения и навыки схоластического богословия, сколько сердце, погруженное в свет Божией благодати.
Такое сердце и было у блаженного Митеньки. Вся его жизнь состояла из молитвы и богомыслия. Он был строгий аскет и постник. В понедельник, среду и пятницу ничего не ел. Мясо в его рационе вообще отсутствовало. Посудой для него служили какие-то жестяные банки, в которые он сам клал продукты и ел только тогда, когда они потеряют свою свежесть и привлекательность. Свежеприготовленные и вкусные блюда старец отвергал категорически. С марта по ноябрь блаженный жил на старом чердаке, куда его заносили благодетели. Отчасти он это делал для того, чтобы меньше кто видел его во время молитвы. Потому что люди, которым удавалось лицезреть это таинство, воочию наблюдали, как лицо блаженного начинало светиться и излучать какой-то неземной божественный свет. Даже фашисты, которые во время Великой Отечественной войны зашли в его дом и, увидев немощного парализованного, но пахнущего весной вечной жизни человека, изменили свой гнев на милость и даже одарили старца какой-то едой. Дух мира и любви, который исходил от его лика, умягчал даже самые жестокие сердца.
Нужно сказать, что не один Димитрий Принцев был обучен богословию таким непостижимым и непонятным для людей образом. С самых древних времен мы прослеживаем существование совершенно иной духовной школы, которую проходят подвижники, живущие в отшельничестве и полном уединении. Преподобная Мария Египетская ни разу не брала в руки Священное Писание, но знала его наизусть. Современная греческая святая блаженная Тарасия (Тарсо), нигде не обучаясь, знала напамять сложные богословские тексты, объемные богослужения из Октоиха и Миней. Таких примеров можно привести немало. Это особая духовная школа, и для того, чтобы поступить в нее на обучение, нужно пройти специальный экзаменационный отбор.
Такая школа является альтернативой богословским учебным заведениям, которые готовят священных патологоанатомов. Их обучают изящно, со знанием дела, препарировать ножом богословия Слово Божие, разбирая Его на составные части, анализируя экзегетику, текстологию, герменевтику Священного текста. Но Оно так и будет оставаться мертвой буквой как для слушателей, так и для препарирующих Его профессионалов, пока не попадет на почву живого сердца. Для того, чтобы Евангелие, История Церкви, учение Святых Отцов стали Живым Преданием, от нас нужны не столько знания, умения и навыки схоластического богословия, сколько сердце, погруженное в свет Божией благодати.
Такое сердце и было у блаженного Митеньки. Вся его жизнь состояла из молитвы и богомыслия. Он был строгий аскет и постник. В понедельник, среду и пятницу ничего не ел. Мясо в его рационе вообще отсутствовало. Посудой для него служили какие-то жестяные банки, в которые он сам клал продукты и ел только тогда, когда они потеряют свою свежесть и привлекательность. Свежеприготовленные и вкусные блюда старец отвергал категорически. С марта по ноябрь блаженный жил на старом чердаке, куда его заносили благодетели. Отчасти он это делал для того, чтобы меньше кто видел его во время молитвы. Потому что люди, которым удавалось лицезреть это таинство, воочию наблюдали, как лицо блаженного начинало светиться и излучать какой-то неземной божественный свет. Даже фашисты, которые во время Великой Отечественной войны зашли в его дом и, увидев немощного парализованного, но пахнущего весной вечной жизни человека, изменили свой гнев на милость и даже одарили старца какой-то едой. Дух мира и любви, который исходил от его лика, умягчал даже самые жестокие сердца.
Почти тридцать лет блаженный Митенька был самым близким другом и сомолитвенником старца Николая Гурьянова. Прозорливость и духовные дары, которыми наградил Бог блаженного Димитрия, не могли укрыться от людей. Свет этого светильника со временем стал все больше и сильнее привлекать к себе людей с самых разных концов страны и даже из-за рубежа. Монахи и мирские, епископы и священники, ученые и простецы – все ехали к старцу, и для каждого он находил нужные слова и наставления. Сложнее всего было тогда, когда блаженный знал – он скажет человеку волю Божию, а тот все-равно не послушает и сделает по-своему. Тогда старец предпочитал умолкать, чтобы не было на этом человеке еще большего греха за непослушание. Не раз ему приходилось убеждаться в упорстве и своеволии человеческой гордыни. Вот приехали к нему верующие молодожены для того, чтобы взять благословение на брак. Старец, взглянув на них, сказал: "Нет Божьего благословения на сей брак". Перекрестился и замолчал. Молодые в недоумении стали суетиться возле него, желая узнать причину подобной немилости, уверяя блаженного в своей взаимной любви друг к другу и Святой Матери-Церкви. Но так ничего и не добились. С тем и уехали домой. Взяли благословение у священника местного кафедрального собора и затем обвенчались... А через полгода развелись – совместная жизнь их не сложилась, брак оказался несчастливым. После таких случаев старец не хотел искушать людей их непослушанием, зная, что собственная воля для людей чаще важнее воли Божией. По этой причине мы сегодня и не имеем Богом данного старческого руководства. Не потому, что нет старцев, а потому, что нет таких послушников, которые бы свою волю ставили ниже воли духовного руководителя.
Отличаясь сердечной мягкостью и добротой, блаженный Димитрий находил, когда нужно, в себе особую твердость для произнесения горькой правды, а иногда прямого обличения и наставления заносчивых умов, чтобы те имели смирение и любили своего Господа. Приходившим за советом и благословением старец часто говорил о необходимости настоятельного покаяния и сокрушения в своих грехах, как о прямом пути к достижению Царства Небесного. Духовная жизнь, по словам старца — это прежде всего борьба за чистоту помыслов, молитвенный подвиг, глубокая вера и безропотное несение своего креста. Все это он показывал примером своей собственной жизни. Блаженный Митенька тихо скончался 17 ноября 1996 года, не дожив десяти дней до своего девяностолетнего юбилея. Упокой, Господи, душу усопшего раба твоего Димитрия, и его святыми молитвами помилуй нас, грешных.
Отличаясь сердечной мягкостью и добротой, блаженный Димитрий находил, когда нужно, в себе особую твердость для произнесения горькой правды, а иногда прямого обличения и наставления заносчивых умов, чтобы те имели смирение и любили своего Господа. Приходившим за советом и благословением старец часто говорил о необходимости настоятельного покаяния и сокрушения в своих грехах, как о прямом пути к достижению Царства Небесного. Духовная жизнь, по словам старца — это прежде всего борьба за чистоту помыслов, молитвенный подвиг, глубокая вера и безропотное несение своего креста. Все это он показывал примером своей собственной жизни. Блаженный Митенька тихо скончался 17 ноября 1996 года, не дожив десяти дней до своего девяностолетнего юбилея. Упокой, Господи, душу усопшего раба твоего Димитрия, и его святыми молитвами помилуй нас, грешных.
В этот день Церковь празднует память святителя Тихона. От его жизненного подвига нас отделяет целое столетие. Но как актуально то, что Патриарх говорил и делал в то нелегкое для страны время.
25 октября 1918 г. в послании Совету народных комиссаров Святейший Патриарх Тихон писал: «Целый год вы держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции, но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды... Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне…Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом. Но вам мало, что вы обагрили руки народа братскою кровью; прикрываясь различными названиями - контрибуцией, реквизицией и национализацией, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж... Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались злодеяния, - убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к небу об отмщении грехами и преступлениями. ...Мы знаем, что наши обличения вызовут у вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения нас в противлении власти: но чем выше будет подниматься “столп злобы" вашей, тем вернейшим будет он свидетельством справедливости наших обличений» (Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. М., 1994. С. 149-151).
В проповеди 14 января 1918 г. Патриарх уподобил некогда великую Российскую державу больному проказой. «Все тело ее покрыто язвами и струпами, чахнет она от голода, истекает кровью от междоусобной брани. И, как у прокаженного, отпадают части и скоро от великой и могучей страны останется только одна тень, жалкое имя».
После кровавой расправы над Царской семьей, Патриарх Тихон 21 июля в Казанском соборе на Красной площади сказал следующие слова: «Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит пред нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней...Наша совесть с этим убийством примириться с этим не может. И мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают».
25 октября 1918 г. в послании Совету народных комиссаров Святейший Патриарх Тихон писал: «Целый год вы держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции, но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды... Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне…Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом. Но вам мало, что вы обагрили руки народа братскою кровью; прикрываясь различными названиями - контрибуцией, реквизицией и национализацией, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж... Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались злодеяния, - убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к небу об отмщении грехами и преступлениями. ...Мы знаем, что наши обличения вызовут у вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения нас в противлении власти: но чем выше будет подниматься “столп злобы" вашей, тем вернейшим будет он свидетельством справедливости наших обличений» (Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. М., 1994. С. 149-151).
В проповеди 14 января 1918 г. Патриарх уподобил некогда великую Российскую державу больному проказой. «Все тело ее покрыто язвами и струпами, чахнет она от голода, истекает кровью от междоусобной брани. И, как у прокаженного, отпадают части и скоро от великой и могучей страны останется только одна тень, жалкое имя».
После кровавой расправы над Царской семьей, Патриарх Тихон 21 июля в Казанском соборе на Красной площади сказал следующие слова: «Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит пред нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней...Наша совесть с этим убийством примириться с этим не может. И мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви. Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают».
Декрет 23 января «об отделении Церкви от государства» способствовал усилению прямых гонений: убийству священников, стрельбе по крестным ходам, закрытию монастырей, начатой в 1919 г. кампании осквернения мощей святых. Патриарх Тихон ответил на гонения посланием от 19 января в котором обращался к «извергам рода человеческого с грозным словом обличения и прещения» и призывал верных чад Церкви противостоять врагам «силою веры вашей, вашего властного всенародного вопля» и, если надо, «пострадать за дело Христово». Всего лишь через три месяца после захвата власти в России большевиками Патриарх рисует страшную картину попрания закона, уважения к человеку, его жизни, имуществу, вере и призывает народ к мирному сопротивлению «делу сатанинскому».
«Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним, ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем не повинных и даже на одре болезни лежащих людей…Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей - загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение», – говорил Патриарх Тихон в послании 19 января (2 февраля) 1918 г. (Послания святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси. М., 1990. С. 13).
В контексте политики Святейшего Патриарха Тихона, направленной на сдерживание всё возраставших гонений на Православную Церковь на территории, которую контролировали большевики в 1919 г., следует рассматривать и его послание к чадам Церкви от 21 июля 1919г., написанное в период активного наступления Вооруженных Сил Юга России. «Трудная, но и высокая задача для христианина – сохранить в себе великое счастье незлобия и любви и тогда, когда ниспровергнут твой враг, и когда угнетенный страдалец призывается изречь свой суд над недавним своим угнетателем и гонителем, - писал Святейший Патриарх Тихон, - И Промысл Божий уже ставит перед некоторыми из чад Православной Церкви это испытание... Не дай врагу Христа, диаволу, увлечь тебя страстью отмщения и посрамить подвиг твоего исповедничества, посрамить цену твоих страданий от руки насильников и гонителей Христа... Нам ли, христианам, идти по этому пути? О, да не будет!» (Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. М., 1994. С. 160-161).
«Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним, ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем не повинных и даже на одре болезни лежащих людей…Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей - загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение», – говорил Патриарх Тихон в послании 19 января (2 февраля) 1918 г. (Послания святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси. М., 1990. С. 13).
В контексте политики Святейшего Патриарха Тихона, направленной на сдерживание всё возраставших гонений на Православную Церковь на территории, которую контролировали большевики в 1919 г., следует рассматривать и его послание к чадам Церкви от 21 июля 1919г., написанное в период активного наступления Вооруженных Сил Юга России. «Трудная, но и высокая задача для христианина – сохранить в себе великое счастье незлобия и любви и тогда, когда ниспровергнут твой враг, и когда угнетенный страдалец призывается изречь свой суд над недавним своим угнетателем и гонителем, - писал Святейший Патриарх Тихон, - И Промысл Божий уже ставит перед некоторыми из чад Православной Церкви это испытание... Не дай врагу Христа, диаволу, увлечь тебя страстью отмщения и посрамить подвиг твоего исповедничества, посрамить цену твоих страданий от руки насильников и гонителей Христа... Нам ли, христианам, идти по этому пути? О, да не будет!» (Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. М., 1994. С. 160-161).
Оклеветанный старец
22 ноября Православная церковь
чествует память святителя Нектария Эгинского.
Будущий святитель родился в 1846 году в простой, бедной, многодетной семье недалеко от Константинополя. Еще малым ребенком он любил, после прихода с церкви, залазить на стул и пересказывать проповедь, которую он услышал в храме. Голод, нищета (глава семьи потерял зрение) вынудили юного Анастасия (так звали святителя в детстве) покинуть родной город и отправиться в дальний пусть в поисках крова и пищи. Уже с малых лет ему сопутствовали чудеса благодати Божией. У корабля, на который просился Анастасий, никак не мог запуститься двигатель, пока капитан не согласился взять на него маленького попрошайку.
Прибыв в Константинополь, мальчик нанялся на тяжелую фабричную работу. Живя в крайней нищете, он решил написать письмо Богу: «Христос мой, у меня нет фартука, нет обуви. Прошу Тебя послать их мне. Ты знаешь, как я люблю Тебя”. Затем сложил письмо, запечатал его и на конверте проставил следующий̆ адрес: “Господу Иисусу Христу на Небеса”, и с тем отправился на почту. По дороге ему повстречался сосед-торговец, который предложил мальчику отдать ему письмо, поскольку он и сам шел на почту. Собравшись бросить письмо в ящик, сосед обратил внимание на загадочный адрес получателя. Прочитав письмо, он купил конверт вложил туда деньги и отнес Анастасию в виде ответа Бога на его просьбу.
Чуть позже мальчику удалось наняться лаборантом в одном из колледжей города и таким образом обучаться в нем самому. В двадцать два года Анастасий работает школьным учителем на острове Хиос, ведя при этом глубокую внутреннюю молитвенную жизнь, строго постясь и совершая всенощные бдения. Вера его была такова, что однажды, когда Анастасий в порыве редкой для него вспышки гнева наказал своего школьника за то, что тот сжег кастрюлю, слегка ударив его по затылку, то сразу же раскаявшись попросил у Бога прощения, а в качестве наказания себе — потерю вкусовых ощущений. Бог исполнил его просьбу, принял покаяние, и с того дня будущий святитель Нектарий уже никогда не различал вкуса пищи.
В ноябре 1875 года Анастасий принимает монашеский постриг с именем Лазарь. Строгость его аскетической и молитвенной жизни была такова, что поневоле обращала на себя внимание. Через два года монаха Лазаря постригают в мантию с именем Нектарий. Благодаря содействию своего друга, Нектарий получает возможность продолжить образование в Афинском университете, который успешно оканчивает в 1885 году.
Блестящая эрудиция, молитвенный дух, аскетическая углубленность располагает к нему патриарха Александрийского и тот приближает к себе талантливого юношу. В 1886 году патриарх Софроний рукополагает его в пресвитеры и возводит в сан архимандрита. Беспреткновенное восхождение по ступеням иерархической лестницы вызывают сначала неудовольство у двора патриарха, которая со временем перерастает в ненависть. Таков дух мира, живущий среди некоторых «церковных людей», которые всю жизнь ходят за Христом не ради Христа, а ради своей мелкой выгоды. Господь стал постепенно готовить своего избранника к восхождению на свою Голгофу.
В 1907 году святитель Нектарий находился в Афинах. Там ему приснился сон. «Я стоял, - пишет он, - у раки с мощами святителя Николая. Я смотрел на него, он казался спящим. Но спустя некоторое время Святитель зашевелился, потом открыл глаза, сел и протянул ко мне руки. Я почтительно склонился, чтобы приложиться к нему, а он, заключив меня в объятия, трижды поцеловал в уста. Я тоже поцеловал его”. В символике целования существует скрытый̆ смысл, означающий̆ передачу дара, благодати. В житии Никиты Стифата, ученика св. Симеона Нового Богослова, мы встречаем точно такой же рассказ преп. Никиты о данном ему целовании от своего усопшего учителя.
22 ноября Православная церковь
чествует память святителя Нектария Эгинского.
Будущий святитель родился в 1846 году в простой, бедной, многодетной семье недалеко от Константинополя. Еще малым ребенком он любил, после прихода с церкви, залазить на стул и пересказывать проповедь, которую он услышал в храме. Голод, нищета (глава семьи потерял зрение) вынудили юного Анастасия (так звали святителя в детстве) покинуть родной город и отправиться в дальний пусть в поисках крова и пищи. Уже с малых лет ему сопутствовали чудеса благодати Божией. У корабля, на который просился Анастасий, никак не мог запуститься двигатель, пока капитан не согласился взять на него маленького попрошайку.
Прибыв в Константинополь, мальчик нанялся на тяжелую фабричную работу. Живя в крайней нищете, он решил написать письмо Богу: «Христос мой, у меня нет фартука, нет обуви. Прошу Тебя послать их мне. Ты знаешь, как я люблю Тебя”. Затем сложил письмо, запечатал его и на конверте проставил следующий̆ адрес: “Господу Иисусу Христу на Небеса”, и с тем отправился на почту. По дороге ему повстречался сосед-торговец, который предложил мальчику отдать ему письмо, поскольку он и сам шел на почту. Собравшись бросить письмо в ящик, сосед обратил внимание на загадочный адрес получателя. Прочитав письмо, он купил конверт вложил туда деньги и отнес Анастасию в виде ответа Бога на его просьбу.
Чуть позже мальчику удалось наняться лаборантом в одном из колледжей города и таким образом обучаться в нем самому. В двадцать два года Анастасий работает школьным учителем на острове Хиос, ведя при этом глубокую внутреннюю молитвенную жизнь, строго постясь и совершая всенощные бдения. Вера его была такова, что однажды, когда Анастасий в порыве редкой для него вспышки гнева наказал своего школьника за то, что тот сжег кастрюлю, слегка ударив его по затылку, то сразу же раскаявшись попросил у Бога прощения, а в качестве наказания себе — потерю вкусовых ощущений. Бог исполнил его просьбу, принял покаяние, и с того дня будущий святитель Нектарий уже никогда не различал вкуса пищи.
В ноябре 1875 года Анастасий принимает монашеский постриг с именем Лазарь. Строгость его аскетической и молитвенной жизни была такова, что поневоле обращала на себя внимание. Через два года монаха Лазаря постригают в мантию с именем Нектарий. Благодаря содействию своего друга, Нектарий получает возможность продолжить образование в Афинском университете, который успешно оканчивает в 1885 году.
Блестящая эрудиция, молитвенный дух, аскетическая углубленность располагает к нему патриарха Александрийского и тот приближает к себе талантливого юношу. В 1886 году патриарх Софроний рукополагает его в пресвитеры и возводит в сан архимандрита. Беспреткновенное восхождение по ступеням иерархической лестницы вызывают сначала неудовольство у двора патриарха, которая со временем перерастает в ненависть. Таков дух мира, живущий среди некоторых «церковных людей», которые всю жизнь ходят за Христом не ради Христа, а ради своей мелкой выгоды. Господь стал постепенно готовить своего избранника к восхождению на свою Голгофу.
В 1907 году святитель Нектарий находился в Афинах. Там ему приснился сон. «Я стоял, - пишет он, - у раки с мощами святителя Николая. Я смотрел на него, он казался спящим. Но спустя некоторое время Святитель зашевелился, потом открыл глаза, сел и протянул ко мне руки. Я почтительно склонился, чтобы приложиться к нему, а он, заключив меня в объятия, трижды поцеловал в уста. Я тоже поцеловал его”. В символике целования существует скрытый̆ смысл, означающий̆ передачу дара, благодати. В житии Никиты Стифата, ученика св. Симеона Нового Богослова, мы встречаем точно такой же рассказ преп. Никиты о данном ему целовании от своего усопшего учителя.
В 1889 году архимандрит Нектарий становиться епископом. Вот Его ответ (значительно сокращенный) на поздравительное письмо в связи с этим событием своему другу: «...Ваше смирение внушает вам чувство неравенства между собой и мною из-за моего епископского сана. Этот сан не меняет взаимоотношений между облеченным в это достоинство и его братьями во Христе. Епископский̆ сан должен служить примером смирения. Если епископ призван быть первым, то именно в смирении. Сан не возвышает своего обладателя, одна лишь добродетель обладает силой возвышения. Кто может превзойти добродетель — тот, кто проводит жизнь среди удобств и в благополучии, или отшельник, лишённый̆ и самого малого утешения? Вот, возлюбленный брат мой, каковы мои убеждения, которые вынуждают меня считать аскета выше епископа, и я исповедую это со всем смирением...”
Честолюбивые клирики оклеветали святителя Нектария, внушив девяностолетнему патриарху Софронию разного рода наветы на праведника. В результате этого в 1890 году без всякого суда и следствия, вопреки церковным правилам и канонам, владыку Нектария изгоняют из Египта одним росчерком пера. Тысячи людей, любивших святителя, протестовали против этого, но решение осталось неизменным. С этих пор у владыки Нектария начинается мученическая жизнь. В Афинах за ним тенью следовала враждебная настроенность Александрии. Никто не взял на себя смелость защитить опального митрополита. Исполненный всеми благами Божиими, Нектарий был лишен в греческой столице всякого человеческого утешения, лишен даже хлеба насущного, влачил, по его собственному выражению, жалкое существование.
С огромным трудом, чудом Божьим ему удалось получить должность проповедника в далекой провинции Эвбея. Как светильник не может укрыться на вершине горы, так и праведник не может остаться в безвестности. Жизнь и проповедь святителя Нектария потрясла до глубины души жителей Эвбея, которые полюбили старца всем сердцем. Но щупальца завистников и клеветников добрались даже сюда, и владыку переводят в далекую Фтиотиду. И здесь произошло то же самое. Сила слова и дух жизни Нектария привели к тому, что о нем узнала сама греческая королева, и ее заступничеством владыка становится директором Афинской богословской школы, которая к тому времени была в полном запустении. Трудами святителя она была восстановлена, а к этому времени уже было зафиксировано немало чудес, которые совершались по молитвам митрополита Нектария. Самым потрясающим было возращение к жизни и полное исцеление умирающей женщины.
Получить пригласительный билет в школьную церковь почиталось в ту пору за великую честь. Удостоившиеся ее могли наблюдать за стоящим на епископской кафедре Нектарием. Он был подобен ангелу света, возглавляющему дивную Божественную службу. Сам Святитель во время молитвы никогда не слышал даже стука в дверь, и если, не дождавшись ответа, посетители все же входили в его келию, то заставали его отрешенным, стоящим на коленях, с воздетыми к небу руками и взглядом, устремленным вверх. Он был как бы охвачен пламенем Божественной любви, опаляющим, но не сжигающим.
Близкий к святителю юный Кости, считавшийся его приемным сыном, рассказывал, что Нектарий имел обыкновение молиться до глубокой ночи. Он часто видел его как бы купающимся в ослепительном золотом свете. “Однажды ночью, — рассказывает он, — меня вдруг охватил страх и я начал кричать “Пожар! Пожар!” Огненные языки исходили от лица и от всего тела Святителя. Я подбежал к нему. Но Святитель был совершенно отрешен, он был весь со Христом....” ”Он очень любил, — продолжает Кости, — местных жителей, особенно бедных и смиренных. Когда кто-либо из высокопоставленных лиц приходил к нему в кабинет, он говорил мне: — Кости, Кости! Дитя мое, как они пусты, эти эрудиты...” Владыка Нектарий редко приближал к себе людей, известных своей ученостью и образованностью. Им не удавалось завоевать его сердце. Он предпочитал школьного повара, садовника, привратника. Нередко он смотрел на улицу через окно и благословлял незнакомых ему прохожих.
Честолюбивые клирики оклеветали святителя Нектария, внушив девяностолетнему патриарху Софронию разного рода наветы на праведника. В результате этого в 1890 году без всякого суда и следствия, вопреки церковным правилам и канонам, владыку Нектария изгоняют из Египта одним росчерком пера. Тысячи людей, любивших святителя, протестовали против этого, но решение осталось неизменным. С этих пор у владыки Нектария начинается мученическая жизнь. В Афинах за ним тенью следовала враждебная настроенность Александрии. Никто не взял на себя смелость защитить опального митрополита. Исполненный всеми благами Божиими, Нектарий был лишен в греческой столице всякого человеческого утешения, лишен даже хлеба насущного, влачил, по его собственному выражению, жалкое существование.
С огромным трудом, чудом Божьим ему удалось получить должность проповедника в далекой провинции Эвбея. Как светильник не может укрыться на вершине горы, так и праведник не может остаться в безвестности. Жизнь и проповедь святителя Нектария потрясла до глубины души жителей Эвбея, которые полюбили старца всем сердцем. Но щупальца завистников и клеветников добрались даже сюда, и владыку переводят в далекую Фтиотиду. И здесь произошло то же самое. Сила слова и дух жизни Нектария привели к тому, что о нем узнала сама греческая королева, и ее заступничеством владыка становится директором Афинской богословской школы, которая к тому времени была в полном запустении. Трудами святителя она была восстановлена, а к этому времени уже было зафиксировано немало чудес, которые совершались по молитвам митрополита Нектария. Самым потрясающим было возращение к жизни и полное исцеление умирающей женщины.
Получить пригласительный билет в школьную церковь почиталось в ту пору за великую честь. Удостоившиеся ее могли наблюдать за стоящим на епископской кафедре Нектарием. Он был подобен ангелу света, возглавляющему дивную Божественную службу. Сам Святитель во время молитвы никогда не слышал даже стука в дверь, и если, не дождавшись ответа, посетители все же входили в его келию, то заставали его отрешенным, стоящим на коленях, с воздетыми к небу руками и взглядом, устремленным вверх. Он был как бы охвачен пламенем Божественной любви, опаляющим, но не сжигающим.
Близкий к святителю юный Кости, считавшийся его приемным сыном, рассказывал, что Нектарий имел обыкновение молиться до глубокой ночи. Он часто видел его как бы купающимся в ослепительном золотом свете. “Однажды ночью, — рассказывает он, — меня вдруг охватил страх и я начал кричать “Пожар! Пожар!” Огненные языки исходили от лица и от всего тела Святителя. Я подбежал к нему. Но Святитель был совершенно отрешен, он был весь со Христом....” ”Он очень любил, — продолжает Кости, — местных жителей, особенно бедных и смиренных. Когда кто-либо из высокопоставленных лиц приходил к нему в кабинет, он говорил мне: — Кости, Кости! Дитя мое, как они пусты, эти эрудиты...” Владыка Нектарий редко приближал к себе людей, известных своей ученостью и образованностью. Им не удавалось завоевать его сердце. Он предпочитал школьного повара, садовника, привратника. Нередко он смотрел на улицу через окно и благословлял незнакомых ему прохожих.