Язык молитвы и богослужения.
Первое, что я бы хотел отметить, так это то, что Православная Церковь никогда не запрещала использовать в богослужении разговорный язык. В постановлении Поместного собора 1917-1918 годов было сказано:«В целях приближения нашего церковного богослужения к пониманию простого народа признаются права общерусского или малороссийского языков для богослужебного употребления». Специальная комиссия в свое время сделала квалифицированный перевод богослужебных книг на разговорный язык. И что же? Сам церковный народ не принял эту практику и на то были веские причины. И здесь справедливы, как никогда, Евангельские слова: "Никто, пив старое вино, не захочет молодого, ибо говорит: «старое лучше»" (Лк. 5:39). Церковнославянский язык богослужения создавался именно как язык молитвы и богообщения. Он никогда не употреблялся в качестве разговорного языка, поэтому в нем нет грубых выражений. Это язык, который не осквернен матами и ругательствами. Но самое главное — это литургическая, непередаваемая никаким другим языком, духовная поэтичность, возвышенность слога, его торжественность, ритмичность и музыкальность звучания, небесно-купольная чистота лексики, глубина и точность передачи богословских понятий и терминов. Тот, кто прочувствовал вкус и аромат этого нектара, никогда не променяет его на пресную воду бытовой речи во время богослужения.
Идя в храм, человек одевает чистую, нарядную одежду. А будучи дома, вряд ли кому-то придет в голову мысль молиться перед иконами, стоя в нижнем белье. Это нужно не Богу, а самому человеку. Мы также имеем счастливую возможность предстоять перед Господом не только в чистой одежде, но и говорить с Ним на «чистом языке» возвышенной молитвенной поэзии. Кто захочет отказаться от этого дара? Поэтому реформирование богослужебной традиции было приостановлено самой церковной полнотой, народом, который сжился душой и сердцем с традицией церковнославянского богослужения.
Заключение.
Мне кажется, что вопрос о том, на каком языке молиться в храме, не должен быть предметом разногласий. Он решается в практической плоскости, исходя из нужд и пожеланий самого прихода. Мое мнение: не язык богослужения нужно опускать до уровня народного понимания, а понимание людей возвышать до уровня усвоения красоты церковнославянского богослужения. Но все эти вопросы решаются в частном порядке и не могут быть поводом для разделений. Важно другое – на каком бы языке мы не совершали богослужения, это будут всего лишь пустые сосуды слов. Их еще нужно наполнить сердечным содержанием, которое пока что спрятано в лексической словесной оболочке. И если у нас это получится, то молитва ума плавно перетечет в молитву сердца, в котором уже не будет слов, потому что сердце любого человека говорит на одном и том же общечеловеческом языке.

Учение о молитве
Образование или покаяние.
Изучая жития самых близких к нам по времени жизни старцев, мы обратили внимание на то, что все они, как правило, не имели систематического богословского образования. Глинские преподобные старцы, митрополит Зиновий Мажуга, Серафим Романцов, Андронник Лукаш, вовсе не учились в богословских школах. Тоже самое можно сказать о преподобном Иосифе Исихасте, румынском старце Клеопе Илие, валаамском Михаиле Питкевиче. И этот список можно продолжать очень долго. Но все они были людьми молитвы, ее практиками и учителями.
Одним из показательных примеров нашего времени является жизнь старца Ефрема Филофейского. В течение десятков лет высокообразованные православные иерархи США прикладывали множество усилий для того, чтобы реанимировать угасающую и растворяющуюся в протестантско-либеральной среде жизнь Православной церкви в этой стране. У них было множество смелых миссионерских проектов, но ни один из них не давал ожидаемого успеха. Но вот пришел маленький человек, без мирского образования, без богословских дипломов, без смелых новаторских идей, и самой жизнью своей напомнил людям о главном – о молитве, о любви к Богу, о покаянии и аскезе. Ученик преподобного Иосифа Исихаста, старец Ефрем Филофейский стал новым апостолом Америки, обратив тысячи людей в Православие, построив девятнадцать монастырей в местах, мало приспособленных для человеческой жизни. Один простой монах на протяжении короткого времени смог сделать то, что было не под силу десяткам образованных богословов в течении многих лет.
Возможно, таким образом Бог хочет нам показать то, чего Он от нас ждет, и что мы должны искать прежде всего. Показателем профпригодности священнослужителя является не диплом об окончании семинарии или академии, а умение и желание молиться.
Учение о молитве – простое в сложном.
Многие, бросив лишь беглый взгляд на творения византийских отцов исихастов, сразу же скажут, что «нет, это слишком тонко, возвышено, витиевато. Куда нам понять такие сложности». Помысел будет говорить «не копайся в том, чего все - равно своим умом понять не сможешь». Но, опять-таки, возвращаясь к современным делателям молитвы, мы снова и снова сможем убедиться в том, что эти люди не были утонченными знатоками философских сентенций и высокопарных умозрительных заключений. Единственное, что их отличало от нас и что являлось базой, на которой созидалась вся их молитвенная практика — это было смирение. Без него все остальное уже не имеет никакого значения. Многие необразованные, простые, малограмотные подвижники доходили до самых вершин созерцательной молитвы, почти не знакомясь с базовыми основами светского образования.
Терминология и практика.
Первое, что может вызвать трудности при изучении молитвенного опыта Святых Отцов, так это размытость и непонятность терминологических категорий, связанных со ступенями преуспеяния в молитвенном делании. Мы встретим такие понятия, как молитва «словесная», «устная», «умная», «сердечная», «умно-сердечная», «самодвижная», «созерцательная», «художественные методы молитвы». Кажется, что все это без специального практика-толкователя понять невозможно. Может быть, это и так, но давайте попробуем хотя бы упрощенно понять то, что доступно на нашем уровне. Попытаемся дать объяснение некоторых из этих терминов простым, понятным для всех языком.
Словесная рассеянная молитва.
Посмотрите на нашу молитву не с позиции нас самих, т.е. молящихся, а со стороны Того, кто эту молитву слушает. К вам на улице подходит человек, который хочет обратиться с какой-то личной просьбой. Начав говорить, этот человек вместо того, чтобы смотреть вам в лицо, начинает крутить головой и «бегать» по сторонам глазами. Его речь не связная, фрагментарная, урывчатая. Продолжая с вами общаться, он может, незаметно забыв о вас, перескочить на разговор с другими людьми на темы, не имеющие никакого отношения к разговору с вами. Этот странный человек не стоит на месте. Он может при разговоре отходить в сторону, шататься или сосредоточенно рассматривать окружающее картины, заведя ни с того, ни с чего о них беседу. Потом, как будто вспо

мнив о вас и спохватившись, он пытается сосредоточено припомнить на чем он остановился в своей беседе для того, чтобы закончить свою речь. Собеседник не раз будет пытаться так делать, но ему это будет редко удаваться. Создается впечатление, что перед вами не совсем психически здоровый человек. Он не может удержать логику направленной мысли, не может сконцентрироваться на своей речи, рассредоточен, постоянно увлекается потоком своих внутренних бессвязных образов.
Именно так нередко выглядит наша с вами молитва. Бог не только нас слышит, Он также видит то, о чем мы думаем, где бродим умом. Он видит те мысли, которые скачут в нашей голове в то время, как наш язык механически повторяет увиденные глазами слова из молитвослова. Такая молитва, может называться молитвой лишь условно. Поскольку сама личность человека в ней участвует эпизодически.
Умная, внимательная молитва.
Эта молитва приобретается не сразу, и не вдруг. Так же, как и ребенок не сразу обучается каллиграфическому письму чернилами. Он часто ставит кляксы, но со временем их будет все меньше и меньше. Так и мы, становясь на молитву, будем еще не раз вести себя так, как ведет себя вышеописанный душевно больной, разговаривая одновременно и с Богом, и с образами параллельных помыслов, отвлекаясь вниманием на возникающие в голове картинки, отводя внутренний взор от Бога и путаясь мыслями. Наша молитва будет похожа на плохо настроенный приемник, постоянно издающий шум, треск, помехи и бессмысленное жужжание. Но подвиг внимательной молитвы в том и заключается, чтобы приучить себя «работать на устойчивой волне». Мы должны всегда понимать, ЧТО мы говорим, КОМУ, и ЗАЧЕМ. Сразу это не получится, но когда это все же удастся, то мы достигнем умной словесной молитвы.
Сердечная молитва
Святые отцы еще называют ее умно-сердечной. В чем ее отличие от умной словесной? Представьте себе, что к вам подходит человек и обращается с определенной, грамотно построенной, речью. Его речь состоит из слов, которые имеют, как лексическое значение, так и эмоциональное содержание. Но у вас создается впечатление, что разговаривает с вами не человек, а робот. Все он говорит хорошо и правильно, но нет в этих словах жизни, эмоции, переживания сказанного.
Как будет выглядеть юноша, который таким образом будет признаваться девушке в глубоких к ней чувствах? Даже самая замечательная речь, сказанная холодно, безразлично, без эмоционально, не будет восприниматься серьезно. Умно-сердечная молитва предполагает обязательным своим условием не только внимательность ума, но и эмоциональное участие сердца. При том, что в этой молитве сердце играет доминирующую роль. Слова, их значение, служат лишь опорой для нас самих, чтобы помочь нам выразить чувства сердца. Могут быть такие молитвенные состояния, при которых слова будут вовсе не нужны. Покаянное предстояние перед Богом, с сердцем сокрушенным и смиренным, может быть и без слов. Тоже самое можно сказать и о чувстве благодарности. Сердце, наполняясь верой, Боговеденим, чистотой, опытом Богосозерцания, постепенно освобождается от необходимости облекать молитву в оболочки словарной лексики.
Созерцательная молитва.
Таким образом душа восходит к тем вершинам горнего мира, где она перестает молиться в привычном для нас значении этого слова. Созерцательная молитва не имеет чинопоследования и не привязана ни к каким внешним формам и образам. Она совершается в духе и не может быть выражена эмпирически. В человеческом языке нет слов, способных передать нам опыт созерцательной молитвы. Поэтому у Святых Отцов она обозначается через самые разные понятия: «созерцание», «видение», «восхищение» и т.п.
Самодвижная Иисусова молитва.
Отдельно нужно сказать о таком терминологически устойчивом выражении, как «самодвижная молитва». В данном случае речь идет, как правило, о краткой Иисусовой молитве, состоящей из пяти - восьми слов. Самодвижная молитва не является устойчивым приобретенным навыком психики. Она есть дар Божий, который дается подвижникам, постоянно упражняющихся в искусстве молитвенного делания.
Чтобы этот дар получить, нужно прийти к тому образу жизни, который

Святыми Отцами обозначается, как «хождение перед Богом». Ошибочно думать, что непрестанная молитва может появиться только от привычки устами и умом произносить Иисусову молитву.
Само это молитвенное делание можно сравнить с насиживанием яйца. Для того, чтобы из него вылупился птенец, который возможно станет в будущем орлом, нужно сначала это яйцо снести и высидеть. Но еще до этого необходимо свить гнездо, где все это будет происходить. Притом сделать это нужно на вершине горы, а не на колхозном поле. Собственно, на это самое гнездо и нужно обратить первоочередное внимание. Никогда не зародится самодвижная молитва у человека, который живет в рассеянности мыслей, который занят многопопечительностью и погружен в суету многозаботливости. У человека со штормящими в сердце страстями «не пойдет» молитва. Даже малые колебания страстей сразу же разрушат тишину, которая является необходимым условием для практики исихазма. Обычными условиями для возрастания в этом молитвенном опыте является уединенная, тихая, удаленная от лишней суеты духовная жизнь, что более характерно для монахов - отшельников и скитян.
Но, тем не менее, в истории Церкви есть немало примеров, говорящих о том, что действие непрестанной молитвы достижимо не только людьми, живущими в уединении. Отец Григория Паламы, Константин, служил при дворце императора и, даже занимая важную правительственную должность, оставался глубоким практиком непрестанной Иисусовой молитвы. Старица Макрина Вассопулу (1921-1995), также живя в миру, достигла тех же высот умного делания, что и ее духовник, старец Иосиф Исихаст, в уединенной афонской келье. И таких примеров можно привести еще не мало.
«Непрестанно молитесь».
Отдельно несколько слов нужно сказать о пагубной привычке вести молитвенную жизнь эпизодически, рывками, как бы периодически «включаясь» в нее, как в определенный режим работы, а потом снова «выключаясь» и «живя, как все». Важнейшим условием духовного роста является заповедь апостола «непрестанно молитесь» (1 Фес. 5: 16–18). Это сложно, но важно!
Если утреннее и вечернее правило можно сравнить с горящим костром, то между ними нужно оставить в сердце хотя бы еле тлеющую лампадку. Людям физического труда, которые работают не головой, а руками, это не составит особенного труда. Достаточно постоянно удерживать внутри себя краткие молитвенные прошения, к которым относится и молитва Иисусова. Тем же, чей труд требует интеллектуальной сосредоточенности и внимания, Святые Отцы советуют делать небольшой перерыв в работе, хотя бы раз в час - полтора, для того, чтобы почитать небольшое молитвенное правило на 7-10 минут (именно столько занимает круг по четкам, состоящий из ста Иисусовых молитв). Положительная динамика молитвенного преуспеяния напрямую связана с постоянным пребыванием ума и сердца в Боге.
Заключение
Человек, в замысле Божьем о нем, соответствует самому себе только тогда, когда он пребывает в молитвенной связи с Богом. Достоинство человека в том и заключается, что в нем, как в некоем фокусе, соединен мир материальный и мир духовный. Человек поставлен Богом на периферии двух миров - мира «мертвой» материи, растений и животных, с одной стороны, и мира бесплотных ангельских сил, с другой. Молитва за мир и Богослужение является главным предназначением человека. Не выполняя ее, он как бы «проваливается» в глубину животного мира, живя в глубоком несоответствии с творческим замыслом Бога о нем. При этом «провале» человек не просто становится одним из населяющих планету высокоразвитым животным, он постепенно начинает приобретать демоноподобные свойства, о чем нам свидетельствует вся история человечества. Следовательно, молитва - это не есть привилегия для избранных, это обязанность каждого человека, который хочет быть таким, каким его создал Бог.

С Новым годом друзья 🙂

В НОВОМ ГОДУ ОЖИДАЕТСЯ РОСТ ЦЕН НА ВРЕМЯ.
С Новым годом, дорогие друзья. Слава Богу! Он дал нам с вами возможность продвинуться еще на один год по оси времени в направлении вечной неподвижности Бога. В наступившем Новом году я хочу пожелать всем нам, чтобы мы не заблудились в этом мире.
Тем, кто идет по узкому и тернистому Пути вверх, хочу пожелать смотреть не только на устрашающие шипы и колючки под ногами, но и на красоту самой дороги. Помните, что лучшие люди, которые жили на этой Планете, шли именно этим путем. Проходя через боль и кровь, Путь заканчивается на вершине Вечной Радости, которую уже никто у нас не сможет отнять. Несмотря на все сложности и трудности дороги, Бог уже здесь дает нам немало утешений, главное из которых - возможность говорить с Ним и смотреть Ему в Лицо. Да и Мир, в котором мы живем, хоть и изуродован грехом, но вдохновляет своей непостижимой красотой, изяществом и изысканностью тонкой поэтической фантазией Божественного Логоса. И в нем по-прежнему живет немало чистых и светлых душ.
Тем, кто ещё остался внизу, в Долине Смерти, желаю как можно скорее собираться в путь по Узкой Тропе. Все, что вас окружает и кажется таким привлекательным и желанным, не более чем обманчивые маски ада, за которыми прячется «тьма над бездной». Оставьте их. Орел Смерти спускается в эту долину внезапно унося в своих когтях душу в пропасть с которой уже нет возврата. Помните об этом и не теряйте драгоценное время жизни понапрасну.
Хочу, чтобы мы помнили и не забывали о том, что вся горечь жизни выдается нам строго по рецепту, выписанному Самим Богом. А это значит, что мы будем Жить, если не станем капризничать, и пройдем до конца весь курс лечения. Будем менять время земной жизни на Благодать и продавать его как можно дороже. С Новым годом!

преп. Серафим (Романцов)

«Мы мышей не убиваем, а искушаем»
жизненный подвиг преп. Серафима (Романцова)
(1885- 1976)
Преподобный Серафим (Романцов), в крещении Иван, родился в 28 июня 1885 года. Он рано остался сиротой и уже в пятнадцатилетнем возрасте поступил в Глинскую пустынь. С началом первой мировой войны в 1914 году Иван был отправлен на фронт. В 1916 получил ранение и оказался в госпитале. Старец потом рассказывал, что среди раненых был гипнотизер, который своими пассами мог усыплять людей и вообще воздействовать на сознание солдат. Единственный, на кого он не мог повлиять, так это на молодого Ивана, который в это время читал Иисусову молитву.
После выздоровления он возвращается в родную обитель, где в 1919 году в возрасте 34 лет принимает постриг с именем Ювеналий. Уже в разгар революционного безумия в 1920 году он рукополагается в иеродиакона, а в 1926 в иеромонаха. В том же году принимает постриг в схиму с именем Серафим. После закрытия обители отец Серафим подвизается в горах Кавказа. Время жизни в горах батюшка потом вспоминал, как лучшие годы своей жизни. Подвижники расчищали в горном лесу землю, на которой разбивали небольшие огороды, заводили пасеки, читали непрестанно Иисусову молитву, а ночи проводили в бдениях. Жизнь в горах была тяжелая. Огороды часто разворовывались дикими медведями. Рядом бродили хищные звери, а запасы продовольствия нередко съедались мышами. По вопросу православного отношения к мышам, собрали даже совещание. Обсуждали можно ли монаху убивать мышей. Наконец решили: «Мы мышей не убиваем, а искушаем: хочешь - иди в мышеловку, а хочешь - нет», - рассказывал отец Серафим с добрым юмором.
Советская власть выслеживала монахов и в самых скрытных убежищах. Так отец Серафим был арестован в 1930 году и отправлен на строительство Беломорканала. Отбыв срок, он проживал с 1934 по 1946 год в Киргизии. Летом отец Серафим укрывался в горах, а к зиме перебирался на жилье к одной благочестивой семье. Для него была оборудована небольшая келья, пристроенная к курятнику. В горы еду для старца приносили дети, стараясь быть незамеченными. А зимой, по ночам, в условиях строжайшей конспирации к нему собирались люди для исповеди, причастия, получения духовной помощи.
Это время жизни отца Серафима было связанно с усиленным молитвенным подвигом и овладением непрестанной Иисусовой молитвой. Впоследствии в своих письмах старец будет постоянно проводить мысль о необходимости для спасения обучения навыку умного делания. Отец Серафим уважал богословские знания, но считал молитву самой высшей из наук. «В Иисусовой молитве заключается вся философия мира», - говорил он.
В 1947 году отец Серафим возвращается в открывшуюся Глинскую пустынь. В тяжелые послевоенные годы монастырь снова стал возрождаться. Люди, потерявшие в годы войны близких и родных, искали у старцев духовного утешения и поддержки. Преподобный Серафим становится духовником Глинской обители. В то же время ему нужно было решать много административных вопросов. Уже в это время зафиксировано множество случаев прозорливости старца. Люди чувствовали действенную силу его молитвенной помощи, которая творила чудеса.
День старца начинался с трех – четырех часов утра. Утром и вечером он ежедневно был на богослужении, после чего исполнял свое келейное монашеское правило. Потом принимал сотни людей, которые шли к нему на исповедь. Ночами отвечал на письма, которые приходили к нему из разных концов страны.
В 1961 году начались новые гонения на Церковь и Глинскую пустынь снова решили закрыть. Советская власть готовилась к ее закрытию, как к серьезной военной спецоперации. Для этого было задействовано двести пятьдесят силовиков, двадцать три машины. Спецгруппы полностью изолировали территорию монастыря, перекрыли все подходы к обители. Монахов вывезли на ближайшую железнодорожную станцию, запретив брать с собой деньги и продукты. Так отец Серафим оказался без денег и еды на ЖД станции. Набожные люди помогли ему собрать немного средств, дали продуктов и отправили батюшку в Сухуми.

Ни слова ропота или недовольства никто и никогда не слышал с уст преподобного Серафима. Как и другие Глинские старцы, все происходящее он воспринимал, как с руки Божией.
Старцу в это время уже было семьдесят шесть лет. На Кавказе, по благословению митрополита Зиновия (Мажуги), отец Серафим становится духовником горных подвижников, которые стекались в эти места после закрытия монастырей. Невозможно было стать насельником ни одного тайного скита в горах без благословения отца Серафима. Батюшка ревностно и строго следил за духовной жизнью пустынножителей, исповедовал их, вразумлял, наставлял. Милиция старалась где только можно выследить убежища монахов. Их сажали в тюрьмы, избивали за бродяжничество, натравливали на них уголовников. Прозорливость старца Серафима тогда спасла не одну жизнь. В Духе Святом он предвидел многие события, которые должны были произойти в будущем, и заранее предупреждал монахов о том, чтобы они уходили из своих убежищ, потому что на них готовится облава.
Сила молитв старца была такова, что люди, находящиеся за многие километры от него, получали исцеления и помощь. Монах Константин, погибая в горах, успел только крикнуть Богу: «Господи, молитвами старца Серафима, помилуй мя», как тут же какая-то невидимая сила спасла его от верной гибели. Монахиня Мария, духовная дочь отца Серафима, жила в Таганроге. Ее парализовало и она, лежа дома обездвиженная, мысленно просила старца о помощи. Отец Серафим передал ей через знакомых просфору и сказал, чтобы она приехала к нему в Сухуми. Несмотря на то, что врачи строго запретили матушке двигаться, она настояла, чтобы ее погрузили в поезд и оправили к старцу. На другой день после того, как монахиню Марию привезли к отцу Серафиму, она уже стала ходить. А через неделю батюшка благословил ее взять две сумки, по десять килограмм каждая, и отнести в горы монахам. Матушка исполнила послушание и при этом не почувствовала в своем теле даже следов болезни. Таких примеров уже при жизни старца было много.
К концу жизни отец Серафим все реже выходил из кельи, силы его покидали, последние дни он провел, не вставая с постели. Ближе к смерти благодать, которая так изобильно пребывала в его сердце, стала проявлять себя с необычайной силой. В последние часы перед уходом преподобный сказал своим ученикам: «О чем я молился всю жизнь и то, чего искал, открылось сейчас в моем сердце. Моя душа исполнилась благодати настолько, что не могу ее даже вместить». При этом окружающие люди видели, как старец буквально светился, лежа на смертном одре. Его святая душа ушла к Господу 1 января 1976 года. Мощи старца были погребены на Михайловском кладбище г. Сухуми, а после канонизации в марте 2009 года перенесены в Глинскую пустынь, где находятся и поныне.

Неделя перед Рождеством

Вера – это компас, ведущий в Рай.
Апостольское чтение недели перед Рождеством Христовым посвящено теме значения веры в жизни христианина. Примеры веры Авраама, Исаака, Иакова приводятся нам в качестве назидания. Благодаря своей вере эти люди стали тайнозрителями будущих судеб мира и Церкви, которые исполнились в событии Рождества Христова. Вера этих людей является примером того, как нам нужно учиться смотреть на историю человечества. Живя в тленном материальном мире, мы своим внутренним оком должны прозревать жизнь будущего века, нашу вечную родину, к которой мы стремимся подобно нашим праотцам.
Редким Божиим избранникам дается видение рая уже в земной жизни. Схимонах Николай Абрулах, который перешел в православие из мусульман, претерпел от иноверцев страшные страдания. За эти муки Бог показал ему райские селения. «Трудно передать словами, - говорит он, - даже самое отдаленное подобие красоты этого места – красоты поистине не гибнущей и неизреченной. Скуден и беден человеческий язык, чтобы передать великолепие рая».
Пока наш ум держится за этот мир и смотрит в землю, он не может видеть Небо. Уверовать в Бога, признать Его бытие и власть не составляет особого труда для души. Значительно сложнее укрепиться в вере и сделать ее смыслом всей жизни. Читая книги о вере и Боге, мы преодолеваем целые горы слов. Книги обогащают нашу эрудицию, плетения слов – изощряют интеллект, но когда Сам Бог входит в душу, то умолкают все слова и становятся ненужными никакие книги. Свет Христов просвещает сердце, которому ничего не нужно, кроме Бога. Наш дух создан не миром, а Богом, и ему не свойственно держаться за этот мир.
Когда-то давно меня пригласили послужить панихиду в доме одного известного человека, который недавно умер. Я зашел не в дом, а скорее в дворец. На стенах висели дорогие картины, на полу стояли шикарные вазы, везде очень дорогая мебель. Но для молитвы мне нужны были иконы. Я попросил вдову принести мне икону Спасителя или Богородицы, чтобы перед ними вознести молитвы о новопреставленном. Оказалось, в этом роге изобилия не было ни одной нормальной иконы, перед которой можно было бы отслужить службу. С трудом нашли какой-то карманный ламинированный вариант. Я конечно же отслужил службу, но в душе осталось чувство глубокой жалости к этим людям, так бездумно проживающих свою единственную короткую жизнь.
Чтобы свободно парить над землей, за нее не нужно цепляться. Мы суетимся, ропщем, боимся - и все это делает нам глубоко несчастными. У человека может быть много денег в кошельке и целый ад в душе. А может быть благодать в сердце и бесконечный рай в душе. Тот, кто не боится ничего потерять - блажен, потому что его дух находит свой покой в Боге, которого он никогда не сможет потерять. Если ты не цепляешься умом за мирское, то освобождаешься от мира. Если не цепляешься умом за помыслы, то освобождаешься от страха. Если тебя кто-то обидел или разозлил, это не значит, что тебя действительно разозлили или обидели. Это значит, что твой ум зацепился за обиду и злость, и потерял таким образом свою свободу. Наш ум таскает нас по миру, как спесивая собака глупого хозяина. Привяжи свой ум к сердцу на поводке внимания и молитвы и приобретешь покой от дурных помыслов. Оставь рассеянность ума, дыши и живи одной молитвой и найдешь мир и радость.
Вера живет не в мозгах и не в словах, а в чистом сердце. Бог не исчезает и не появляется. Исчезает и появляется только сердечная чистота. При ее потере Бог как бы теряется из радаров наших сердец. А когда через молитву, смирение и покаяние мы снова очищаем внутреннее зрение души, то опять начинаем видеть Его ясно. В Боге душа успокаивается и обретает свой дом. Спокойствие ума и его покой не одно и то же. Спокойствие — это то, что принадлежит этому миру, а покой — это вхождение ума в нерукотворный свет Христовой благодати.

Для христианина вера – это крылья. Оторвавшись от земли, человек обретает нескончаемую свободу. Но чтобы это произошло, ему нужно растоптать свое самолюбие ногами других людей. Царство Божие – это Царство блаженной радости и тихости Святого Духа. Работать всю жизнь ради куска хлеба, забывая о «Царстве Божьем и правде Его», значит жить во лжи. Только сердце, просвещенное благодатью, является источником непрекращающегося счастья, над которым даже смерть не имеет власти. Все остальное – ложь и обман.
Когда-то я провожал в последний путь одну свою добрую знакомую. Простая женщина, которая ничем особым не отличалась кроме того, что глубоко и искренне верила в Бога, и главным смыслом своей жизни видела творение добрых дел и вообще жизнь по заповедям. Редкий случай, когда внутреннее чувство не соответствует внешней обстановке. Собрались родственники, знакомые, у большинства слезы на глазах. А вокруг разлита радость Пасхи. Произносить ектеньи об упокоении хочется с доброй улыбкой. «Господи! Душа сбылась: Умысел твой самый тайный», - хочется повторить строки М. Цветаевой над могилой таких людей эти.
В молитве человек разбивает кувалдой гранит смерти, но нужно пролить море пота прежде, чем на щебне этих обломков забьет источник чистой молитвы и созерцания. Отличительная черта истинного христианина та, что он сумел победить смерть прежде самой смерти. Цитаты святых отцов и книжные знания не спасут и в момент смерти не помогут. Только благодать, накопленная в течении жизни, сможет стать стеной между адом и душой.
Православие — это вера, которая дана нам для спасения, а не для украшения быта. Она сеет Царство Божие в нашем сердце уже в этой жизни, и дает стократный урожай в жизни будущего века. Вера — это компас, следуя которому, мы входим в сияющие вечные чертоги Рая.
В эти светлые дни, когда мы готовимся к встрече Рождества Христова мы можем вспомнить что и волхвы, и пастухи нашли свой путь к Вифлеемскому младенцу идя дорогой веры. Одних по этой дороге вел ум, а других сердце. Первым пришлось идти намного дольше, чем вторым. Путь сердца к Богу всегда короче пути ума. Но важен в конечно итоге результат – найти Христа и обрести в нем покой.

Двенадцать блюд или Христа за пазуху?
Неделя перед Рождеством Христовым вся пронизана чувством приближающегося праздника. Какая-то особая радостопечаль есть в событии прихода Спасителя в мир. Тишину и торжество Вифлеемской Рождественской ночи, ее сказочную нарядность, лучистый блеск небесного пения ангелов разрезают ножом боли крики матерей убиенных младенцев и жгучая ненависть Ирода. Свет Рождественской звезды сияет над непроницаемой темнотой Вифлеемского хлева, где в яслях на соломе лежит маленький беззащитный Младенец – Всемогущий Бог. Запах мандарин и хвои, смешивается с долгожданным запахом запеченной курицы – наконец-то пришел праздник. Унылая монотонность жизни растворяется чем-то приятным и радостным.
Проникает ли в наши сердца Господь так же, как запах жареного в органы обоняния? Родился ли Христос в нашей душе? Заглянул ли туда свет Вифлеемской звезды? Узнать это не составит никакого труда. Когда за дверью неистовствует буря, а брызги разрезаемой молниями темноты ночи тяжелыми, гулкими каплями барабанят по крыше, огонек лампады внутри спрятанной от людских глаз монашеской кельи продолжает теплиться ровным тихим светом под образами святых икон. Его спокойное горение не нарушают ни злобные порывы ветра, ни сырые потоки ливневого дождя. Если бы в наших душах жил Христос, то ни внутренние душевные бури, ни внешние искушения не разоряли бы покоя наших сердец. Они бы появлялись и исчезали, не нарушая тишину нашего внутреннего мира. А если это не так, то хлев нашего сердца еще пуст. Там, как и прежде, тихонько жуют свою пищу вскармливаемые нами страсти, а крысы грехов с писком бегают по его сырым углам.
Веселье праздника далеко не тождественно радости в Боге. Отказ от мирского возбуждения вовсе не является отказом от радости. Благодать всегда приносит в душу радость. Но эта радость тихая, скромная, светлая, чистая и мирная. В ней нет ничего общего с безудержным перевозбуждением веселья. Душа всегда ищет этой радости, но не умея ее находить, заменяет тем, что в народе называется дурносмешеством. Я думаю, что Христос в Своей земной жизни не раз улыбался, но уверен, что Он никогда не хохотал. Сегодняшняя популярность телепрограмм, которые вызывают у людей приступы смеха, вызвана только одним – душевной неустроенностью, а также унынием и депрессией, в которых пребывает большая часть жителей нашей страны. В то же время Бог дает нам Свои источники радости, которые, к сожалению, мало кому известны. Родившийся в душе Христос всегда приносит в душу тихую и мирную радость. Начало этой радости в том, что Христос победил смерть, а ее вершина —победа над собственным тлением.
Психология стала заменять людям Церковь, хохот пришел на место радости. Корень гордыни пустил ростки глупости, которые уничтожают в людях всякую рассудительность. Только по глупости можно идти воровать, убивать, клеветать, блудить. Глупость хитра, лукава, изворотлива, поэтому она торжествует в нашем земном мире. Наиболее агрессивное проявление глупости – идолопоклонство уму. Сколько раз он обманывал и предавал, но, тем не менее, у него миллионы поклонников. Христос – "Свет разума" родился в мир для того, чтобы начать Свою проповедь с покаяния, буквально с "изменения ума", потому что сущность веры – не ум, а благодатная мудрость. Изменить ум, понудить его покаяться, может только глубинная мудрость сердца. Но люди не ищут мудрости, они стремятся лишь к мирской образованности, которая изощряет ум, но при этом развращает его, делая каменным и бесчувственным по отношению к благодати. Истинное образование — это воссоздание в себе образа Божия. Академики в этой системе образования – терпение и смирение, ректор – любовь, учителя – добродетели. Начало обучения – покаяние, посты, слезы, поклоны. Продолжение – бдение, молитвы, ненависть к греху и к своему эгоизму. Окончание – обретение отрешенности от мысленной суеты, разрыв души со грехами, обретение бесстрастия, утвержденность в святости и преображении духа. Венец – соединение со Христом и всецелое возвращение в Божественную обитель Святой Троицы, где "времени уже не будет" (Откр.10:6).

Нередко получается, что умный становится дураком, в котором зло торжествует над глупостью его ума. Довольно часто приходится видеть, что простой человек более разумен в своих действиях и понимании жизни, чем многоученый, который не может выйти за пределы своих шаблонных навыков. Пять слов Иисусовой молитвы при постоянной покаянной практике могут привести душу в покой, просветить сердце, наделить мудростью и привлечь благодать. Но помогут ли ученому его дипломы, когда в дом постучится госпожа смерть? У одного она найдет в душе спокойную совесть, очищенный ум, обнимающий любовью каждого человека, и благодатное сердце, в котором пребывает Небесный Отец. А в другом хлам многознайства и пустого безмудрия.
Страшное зрелище: сегодня философия даже слышать ничего не хочет о Боге, а схоластическое богословие распинает Его своим неверием в возможность обожения и соединения с Ним. В конце концов философия приходит к отрицанию самой себя, а научное богословие – к интеллектуальному краху и развлечению для любителей поболтать о Боге. Но разве для этого пришел Христос в мир? Разве Спаситель создал на земле Церковь только для того, чтобы мы требовали от Него исполнения своих мирских желаний? Мы требуем у Бога, чтобы Он венчал людей, которые первый раз зашли в храм; чтобы со святыми упокоил тех, кто о Нем при жизни и знать не хотел; чтобы крестил тех, кто потом ни разу в жизни не переступит порог храма; мы заказываем в церкви молебны и просим, чтобы в нашей жизни не по Твоей, Господи, а по нашей воле все было. Для того ли апостолы вели борьбу с идолами, чтобы мы потом их просто переодели в христианские одежды?
Православие раскрывает нам во всей полноте замысел Божий о человеке и мире, давая возможность воплотить его в своей личной жизни. Церковь дана нам для того, чтобы те, кто уверовал во Христа, стали христоподобными, стяжав Его опыт жизни, преобразившись в Его благодать, став наследниками Его Царства. Христос вводит стремящуюся ко спасению верную Ему душу в Царство Света, открывая вход во святая святых души человека – его дух. Потому что только он может вместить в себя все Царство Божие, не утратив ни одного из своих свойств и преобразив их Святым Духом. Но... кому это нужно? Нам бы двенадцать блюд на Рождество…

Tempus consilium dabet.
Такой ли Новый год новый? Что в нем будет такого, чего не было раньше, и чего не будет потом? Что такое время жизни, и можно ли мы его продлить? Давайте об этом поразмышляем в начале «нового года»
То, что на сегодня науке известно о времени, не вмещается в систему того, что мы называем логикой и здравым смыслом. Теория относительности отвергает понятие абсолютного времени. Пространство и время в ней динамичные величины. Движение космических тел и действие гравитации изменяют кривизну пространства и времени. Квантовая Механика также не знает абсолютного значения времени. Чем определеннее установлено значение пространственных координат частицы, тем неопределеннее значение ее импульса, и наоборот.
Притом, будучи верными сами по себе, и теория относительности, и квантовая механика не совместимы друг с другом в принципе и не могут быть одновременно правильными. Это тот тупик, в котором застряла современная наука. Развязать этот «гордиев узел» она, пока безуспешно, пытается с помощью теории т.н. черных дыр и кротовых нор. В них есть некая область пространства-времени, граница которой называется за «горизонтом событий». Для внешнего наблюдателя в гравитационном поле сжимающейся звезды происходит замедление времени. Между двумя событиями, происходящими до и при наступлении «горизонта событий», интервал времени будет бесконечным.
Зачем я пишу поверхностно о понятиях, для понимания которых требуется специальная научная подготовка? Лишь для того, чтобы предложить читателям по аналогии гипотезу о о личностном пространственно-временном контенте.
Человек, согласно Библии, создан Богом как связующее звено между духовным миром и пространственно-временным. Образ Божий, призванный стать Его подобием, делает человека не просто одним из биологических элементов физического мира. Человек является одновременно и МикроКосмосом и МикроБогом связывая в себе мир Духа и мир Материи. Количество синапс (нейронных соединений) в нашем мозгу больше, чем звезд во всей Вселенной. Время – это один из параметров измерения протяженности и изменчивости мира, который имеет относительную, а не абсолютную природу, что сегодня и доказала наука. Если в теории относительности гравитация – это следствие искривления пространственно-временного вещества, то для личности человека понятие космической «гравитации» будет иметь аналогию в его Эго или Бого-центризме.
Есть вещи, которые для нас не требуют доказательств. А именно то, что время внутреннее и внешнее имеют для нас зачастую разную протяженность. Для женщины время в период зачатия и в момент родов тянется по-разному. Разная продолжительность времени у врача, который принимает роды, и у женщины, которая рожает. Хотя стрелки на циферблате оттикали одинаковое количество минут. Когда мы спешим – время летит, когда ждем – тянется.
Это наш, знакомый каждому, общечеловеческий опыт. Внутренние часы нашего времени – это не циферблат, а флюгер, скорость вращения которого зависит от того, какие чувства и эмоции на него дуют. Кроме привычных нам порывов, связанных с переживанием эмоций, продлевающих или ускоряющих внутреннее время, сегодня одним из важных факторов, делающих нашу жизнь значительно короче, по сравнению в предшествующими поколениями, является информационный поток. Чем больше его сила, тем выше скорость вращения флюгера. Каждая последующая фаза исторического периода общественных формаций в два раза короче предыдущей.
Теория относительности, касающаяся времени личной жизни, на образном примере выглядит примерно так: человек, живущий обособленной спокойной жизнью (например, отшельник в лесу) живет намного дольше, чем такой же человек, загнанный в гущу общественно-личностных отношений (например, менеджер, или программист, имеющий много детей и большую нагрузку дома и на работе). Если внешний наблюдатель зафиксирует одну и ту же продолжительность жизни того и другого, например, три года, то внутренний таймер за этот же период времени покажет, что программист прожил семь месяцев, а отшельник – семь лет.
Усиление информационных потоков отчасти объясняет, почему нам не хватает времени на жизнь.

И это не возрастной фактор, как думают некоторые. Времени на жизнь не хватает и у наших детей, потому что мощная турбина необходимости получения знаний (в большинстве ненужных) раскручивает их внутренний циферблат времени до огромной скорости.
Когда я шел в школу, у меня в ранце были коробочка с палочками для счетов и папка с разложенными по кармашкам буквами, по которым мы вкладывали слоги. Я успевал делать уроки, играть в хоккей, ходить на рыбалку, помогать в хозяйстве родителям. Но уже моя дочь, чтобы получить право учиться в гимназии, сдавала экзамены в первый класс, где ей задавали вопросы, на которые я, кандидат наук, зав.кафедрой вуза, не мог дать правильный ответ. Например: «До каких пор волк бежит в лес?» Моих профессорских мозгов не хватило, чтобы понять – волк в лес бежит до средины, потому что с средины он уже бежит из лесу. Может, в этом и есть какая-то ущербность моего интеллекта и рассудительности, но я могу сказать точно, что на качество жизни это не влияет. А вот на продолжительность влияет, потому что у моей дочери уже не было времени, чтобы играть с подружками и жить полноценной для ее возраста жизнью.
За летние школьные каникулы я даже успевал соскучиться по школе и мог радоваться запаху типографской краски новых учебников и выкрашенных школьных парт. Я даже успевал соскучиться по самой учебе, чего про мою дочь уже нельзя было сказать. Эти мысли имеют практическое применение, а именно то, что в целях личной безопасности и продолжительности своей жизни и жизни наших близких мы должны сознательно ограничивать себя от информации, которая не имеет для нас значения. Т.е. читать, смотреть, слушать, вникать во «все подряд» для «общего развития» вредно. Входящую информацию нужно правильно фильтровать.
Мы можем регулировать продолжительность внутреннего времени жизни. Во внутренней вселенной мира нашего Сознания есть свои черные дыры, где мы можем подойти вплотную к «горизонту событий» и даже выйти за его предел, где времени уже не будет. Это состояние внутренней ИСИХИИ, иначе Безмолвия, которого достигали подвижники и к которому призваны мы все без исключения. Одним из следствий грехопадения было то, что наш ум вышел из сердца и, соединившись с рассудком, стал убегать с ним в мир внешних событий. Соединяясь там, как магнит со скрепками, с множеством помыслов, он теряется в плену разнородных мыслей и, взрываясь эмоциями, сгорает, проживая бессмысленную жизнь.
При правильном молитвенном делании мы принуждаем ум сначала отделиться от рассудка и вернуться в сердце, на то место, где ему и подобает быть. Уже находясь с сердце, ум соединяется с духом человека, этой высшей, богоподобной частью человеческой личности. После этого наш дух, просунувшись от греховной смерти, начинает соединяться через ум с Духом Божьим и выходит таким образом «за горизонт событий», где уже нет времени. Исихаст, достигший хотя бы начальной стадии бесстрастия в умно-сердечной, а потом и в безмолвной созерцательной молитве, живет за пределами пространственно-временного поля. В этом поле находится лишь его тело, а ум, вобравши в себя эмоции и чувства, пребывает в Боге. Это тот предел, достигая которого, человек входит в состояние святости, или обожения.
Вся жизнь человека – это путь к этой черной дыре, где ум, совлекая с себя страсти-помыслы, входит в область Божественного Мрака. Символически это показано на древних иконах Преображения Господня и Сошествия во Ад, где свечение вокруг Личности Христа становится все темнее по мере приближения к Нему.
Внутреннее время меняет свою продолжительность уже на пути к этому символическому «горизонту событий». Чем больше внутри нас появляется тишины, или ИСИХИИ, тем медленнее крутится флюгер со стрелками наших внутренних часов жизни. При этом сама жизнь в своем качестве не становится тусклее, наоборот, она наполняется новыми впечатлениями и образами.
Если мы будем крутить ленту кинофильма со все большим ускорением, мы, в конце концов, не увидим ничего, кроме светящейся полосы. И наоборот, замедление скорости вращения дает нам возможность все более внимательно рассмотреть детали. Мы и так проживаем жизн

ь на огромной, совершенно неоправданной скорости. Мы теряем к ней вкус, не чувствуем ее запах, не понимаем вообще, зачем мы живем и что с нами такое творится. Красота мира от нас ускользает, общение с людьми становится поверхностным, а сама жизнь – бессмысленной. Нередко это приводит к ломке психики и деградации личности.
Независимо от количества прожитых биологических лет, продолжительность нашей жизни равна единице. Такая же продолжительность жизни у всего, что создано в этом мире. Столько же времени живет и весь мир. По сути, продолжительность жизни каждого человека равна продолжительности жизни всего мира. Время, которое в Библейском Начале отделилось от Вечности, возвращается к этому же Началу, снова вливаясь в Вечность. Проживая свою единственную личную жизнь, мы в себе проживем продолжительность жизни всего мира, от самого его Начала и до последнего Конца.
Единственное, что есть у нас нашего, за внешним бортом нашей личности, – это время. Время – море жизни, по которому мы плывем. Плывем куда? Если за «горизонт событий», то на восток. Но нужно при этом помнить – ветер в этом море всегда дует в сторону запада – туда, где пропасть и бездонный водопад. Поэтому для того что бы спастись нужно прилагать усилия и грести…