Женщины Украины. Наталья, Ирпень/Закарпатье:
«Мне страшно. Этот страх, наверное, со мной на всю жизнь. И успокоить себя не получается ни доводами, ни размышлениями, ничем. Вот уже два месяца это единственная постоянная эмоция.
Мы успели выехать из Ирпеня. Как позже оказалось, мы были в числе последних, кто смог сделать это на машине. На Стоянке уже был бой, а это был на тот момент единственный путь для машины, других дорог нет, мосты взорваны, Гостомель и Буча уже в оккупации. Мы три часа ждали, когда военные разрешат выезд, дождались. Эту дорогу я не забуду никогда. Я была за рулём, муж впереди меня за рулём своей машины. Со мной две собаки. Так совпало, что выпускали по пять машин. Муж был последним в первой пятёрке, я первой во второй. Разрыв между пятерками — 10 минут. Когда тебе военный говорит: «Педаль в пол, никуда не сворачивать, не возвращаться, не смотреть по сторонам, просто гнать вперёд», — это очень страшно. Не передать словами весь тот ужас, который ты ощущаешь в один момент времени.
Мы прорвались.
Сейчас мы в безопасности, на Закарпатье. Мы жили здесь три года, когда в 2014 году были вынуждены уехать из Донецка. Поэтому и стремились сюда, здесь есть друзья и знакомые. Город и область знаем. В шутку зовём Закарпатье малой родиной. Сейчас подошёл момент, который я очень ждала. Мы можем вернуться домой, в Ирпень. Но мне страшно! Как только подумаю о дороге, о возможных минах на обочинах, о разрухе, которую принёс «русский мир», мне страшно. Я очень сильно хочу домой, но при воспоминании о доме в груди разливается страх.
Нам повезло, в нашем многоквартирном доме не было «освободителей». Были попадания, пожары в квартирах у моих соседей, но главное — не было «освободителей». Я вот думаю, что если бы кто-то все же был без меня в моей квартире, я не смогла бы там жить. То, на что ты долго копил, чего так долго ждал, во что вложил душу, оказывается, может быть изнасиловано всего одним сапогом, вступившим туда без твоего ведома.
Я пытаюсь бороться со страхом, но понимаю, что он уже часть меня, ведь лучше всего запоминаешь не моменты, а эмоции. Сейчас, вспоминая дом, я вспоминаю страх».
#женщиныукраины
«Мне страшно. Этот страх, наверное, со мной на всю жизнь. И успокоить себя не получается ни доводами, ни размышлениями, ничем. Вот уже два месяца это единственная постоянная эмоция.
Мы успели выехать из Ирпеня. Как позже оказалось, мы были в числе последних, кто смог сделать это на машине. На Стоянке уже был бой, а это был на тот момент единственный путь для машины, других дорог нет, мосты взорваны, Гостомель и Буча уже в оккупации. Мы три часа ждали, когда военные разрешат выезд, дождались. Эту дорогу я не забуду никогда. Я была за рулём, муж впереди меня за рулём своей машины. Со мной две собаки. Так совпало, что выпускали по пять машин. Муж был последним в первой пятёрке, я первой во второй. Разрыв между пятерками — 10 минут. Когда тебе военный говорит: «Педаль в пол, никуда не сворачивать, не возвращаться, не смотреть по сторонам, просто гнать вперёд», — это очень страшно. Не передать словами весь тот ужас, который ты ощущаешь в один момент времени.
Мы прорвались.
Сейчас мы в безопасности, на Закарпатье. Мы жили здесь три года, когда в 2014 году были вынуждены уехать из Донецка. Поэтому и стремились сюда, здесь есть друзья и знакомые. Город и область знаем. В шутку зовём Закарпатье малой родиной. Сейчас подошёл момент, который я очень ждала. Мы можем вернуться домой, в Ирпень. Но мне страшно! Как только подумаю о дороге, о возможных минах на обочинах, о разрухе, которую принёс «русский мир», мне страшно. Я очень сильно хочу домой, но при воспоминании о доме в груди разливается страх.
Нам повезло, в нашем многоквартирном доме не было «освободителей». Были попадания, пожары в квартирах у моих соседей, но главное — не было «освободителей». Я вот думаю, что если бы кто-то все же был без меня в моей квартире, я не смогла бы там жить. То, на что ты долго копил, чего так долго ждал, во что вложил душу, оказывается, может быть изнасиловано всего одним сапогом, вступившим туда без твоего ведома.
Я пытаюсь бороться со страхом, но понимаю, что он уже часть меня, ведь лучше всего запоминаешь не моменты, а эмоции. Сейчас, вспоминая дом, я вспоминаю страх».
#женщиныукраины
Женщины Украины. Инна, Харьков/Кременчуг:
«Я разработчица, живу в Харькове уже 10 лет. 24-го проснулась и увидела в канале «Нехты» кучу уведомлений о том, что началась война. Взрывов я не слышала. Удивительно, но я не стала паниковать — говорят, люди с хронической тревожностью ведут себя спокойно в таких ситуациях. Я переварила эту информацию, разбудила молодого человека словами «солнышко, просыпайся, ты только не переживай, но началась война». Только сейчас понимаю, как тупо это звучит.
Мы сходили в магазин, очереди были нереальные. Оставаться дома на 8 этаже было страшно, поэтому решили ночевать в метро. Набрали пледов, взяли котов, документы, вызвонили мою подругу и пошли. Станция была забита. Ночью было очень холодно, но удалось поспать. Хотя я была спокойна и собрана, первые несколько дней банально забывала чистить зубы и расчесываться.
Следующие 12 дней прошли примерно по такому плану:
1. Кое-как поспать ночью, просыпаясь от того, что затекли ноги или холодно.
2. Утром, когда откроют метро, побежать домой и в магазин, пока нет воздушной тревоги (ни разу не получилось, чтобы ее не было).
3. Приготовить дома покушать с собой, помыться, «сводить» котов в туалет. Один из них отказывался даже есть в метро, а воду я заливала в него из шприца.
4. Под звуки стрельбы постоять в очереди в магазин. Один раз было так громко и близко, что люди бросились из очереди в разные стороны.
5. Зайти в метро и выйти на следующий день.
6. В метро беспрерывно читать новости и переписываться с близкими, чтобы убедиться, что все в безопасности.
День на третий я открыла переноску с младшим котом, чтобыв погладить и напоить, а он выпрыгнул и побежал в сторону тоннеля. Конечно, я его не догнала, он врезался в какую-то женщину, вылетел на рельсы и скрылся. Я попросила дежурную по станции провести меня в тоннель, но кота мы там не нашли.
Теперь наш распорядок разнообразили ночные дежурства возле тоннелей. Кот выходил ночью за оставленным ему кормом (рельсы были обесточены), а днем прятался в вентиляционной шахте. Так мы провели 8 дней. На восьмой день мы приманили его, и он сам дался в руки. Словами не передать, как мы были счастливы.
День на седьмой, может позже, когда появились первые сообщения об изнасилованиях женщин в Херсонской области, я поймала первую в жизни паническую атаку. Такое себе ощущение, не рекомендую. Тогда я еще не знала про Бучу и прочие города.
После того как нашли кота, мы вместе с друзьями выехали в Кременчуг. Тут относительно спокойно, мы здесь уже месяц, живем вшестером в трешке, плюс три кота. Стараюсь помогать чем могу, постоянно перевожу деньги, пытаюсь работать, хотя очень сложно.
Я выросла в Полтавской области, мой родной язык суржик, в Харькове я разговаривала на русском. Сейчас меня коробит от русского языка, но я не могу от него никуда деться. Поэтому решила хотя бы на нем не говорить.
Когда я думаю про Бучу, Гостомель, Ирпень, Херсон, Харьков, Мариуполь, Чернигов и другие города, я испытываю дикую ненависть к России. Я знаю, что есть хорошие люди, я даже не от всех отписалась в соцсетях, но, скорее всего, теперь я буду относиться к русским предвзято. Увидев фото из Бучи, я плакала несколько дней. А когда вижу, как на это реагируют россияне, меня это просто ужасает.
Если учесть, сколько Украина страдала из-за «братского народа» за всю ее историю, надежды, что со смертью пукина это все закончится, у меня нет. Снова и снова эта страна продолжает уничтожать мой народ, нашу богатую историю и культуру, мою Украину. Я искренне надеюсь скорее вернуться в Харьков, к нормальной жизни, хочу купить квартиру и не переживать каждый день, что эта злосчастная страна снова припрется на мою землю, снесет мой город и мое жилье, изнасилует меня или моих детей. Я просто хочу, чтобы моей стране дали жить спокойно. Разбирайтесь со своими проблемами, а мы со своими сами разберемся.
Спасибо тем, кто прочитал. Ни в коем случае не желаю вам пережить такое, я знаю, что в этом канале собрались образованные люди, которые понимают, что происходит, и это правда великолепно, что такие люди в этой стране есть».
#женщиныукраины
«Я разработчица, живу в Харькове уже 10 лет. 24-го проснулась и увидела в канале «Нехты» кучу уведомлений о том, что началась война. Взрывов я не слышала. Удивительно, но я не стала паниковать — говорят, люди с хронической тревожностью ведут себя спокойно в таких ситуациях. Я переварила эту информацию, разбудила молодого человека словами «солнышко, просыпайся, ты только не переживай, но началась война». Только сейчас понимаю, как тупо это звучит.
Мы сходили в магазин, очереди были нереальные. Оставаться дома на 8 этаже было страшно, поэтому решили ночевать в метро. Набрали пледов, взяли котов, документы, вызвонили мою подругу и пошли. Станция была забита. Ночью было очень холодно, но удалось поспать. Хотя я была спокойна и собрана, первые несколько дней банально забывала чистить зубы и расчесываться.
Следующие 12 дней прошли примерно по такому плану:
1. Кое-как поспать ночью, просыпаясь от того, что затекли ноги или холодно.
2. Утром, когда откроют метро, побежать домой и в магазин, пока нет воздушной тревоги (ни разу не получилось, чтобы ее не было).
3. Приготовить дома покушать с собой, помыться, «сводить» котов в туалет. Один из них отказывался даже есть в метро, а воду я заливала в него из шприца.
4. Под звуки стрельбы постоять в очереди в магазин. Один раз было так громко и близко, что люди бросились из очереди в разные стороны.
5. Зайти в метро и выйти на следующий день.
6. В метро беспрерывно читать новости и переписываться с близкими, чтобы убедиться, что все в безопасности.
День на третий я открыла переноску с младшим котом, чтобыв погладить и напоить, а он выпрыгнул и побежал в сторону тоннеля. Конечно, я его не догнала, он врезался в какую-то женщину, вылетел на рельсы и скрылся. Я попросила дежурную по станции провести меня в тоннель, но кота мы там не нашли.
Теперь наш распорядок разнообразили ночные дежурства возле тоннелей. Кот выходил ночью за оставленным ему кормом (рельсы были обесточены), а днем прятался в вентиляционной шахте. Так мы провели 8 дней. На восьмой день мы приманили его, и он сам дался в руки. Словами не передать, как мы были счастливы.
День на седьмой, может позже, когда появились первые сообщения об изнасилованиях женщин в Херсонской области, я поймала первую в жизни паническую атаку. Такое себе ощущение, не рекомендую. Тогда я еще не знала про Бучу и прочие города.
После того как нашли кота, мы вместе с друзьями выехали в Кременчуг. Тут относительно спокойно, мы здесь уже месяц, живем вшестером в трешке, плюс три кота. Стараюсь помогать чем могу, постоянно перевожу деньги, пытаюсь работать, хотя очень сложно.
Я выросла в Полтавской области, мой родной язык суржик, в Харькове я разговаривала на русском. Сейчас меня коробит от русского языка, но я не могу от него никуда деться. Поэтому решила хотя бы на нем не говорить.
Когда я думаю про Бучу, Гостомель, Ирпень, Херсон, Харьков, Мариуполь, Чернигов и другие города, я испытываю дикую ненависть к России. Я знаю, что есть хорошие люди, я даже не от всех отписалась в соцсетях, но, скорее всего, теперь я буду относиться к русским предвзято. Увидев фото из Бучи, я плакала несколько дней. А когда вижу, как на это реагируют россияне, меня это просто ужасает.
Если учесть, сколько Украина страдала из-за «братского народа» за всю ее историю, надежды, что со смертью пукина это все закончится, у меня нет. Снова и снова эта страна продолжает уничтожать мой народ, нашу богатую историю и культуру, мою Украину. Я искренне надеюсь скорее вернуться в Харьков, к нормальной жизни, хочу купить квартиру и не переживать каждый день, что эта злосчастная страна снова припрется на мою землю, снесет мой город и мое жилье, изнасилует меня или моих детей. Я просто хочу, чтобы моей стране дали жить спокойно. Разбирайтесь со своими проблемами, а мы со своими сами разберемся.
Спасибо тем, кто прочитал. Ни в коем случае не желаю вам пережить такое, я знаю, что в этом канале собрались образованные люди, которые понимают, что происходит, и это правда великолепно, что такие люди в этой стране есть».
#женщиныукраины
Женщины Украины. Вера, Ворзель/Киев/Тулуза:
«Начало войны не застало меня врасплох — надвигающаяся беда висела в информационном пространстве как минимум с января. В феврале я сделала все, разве что не составила завещание. Сходила в парикмахерскую и салон красоты. Позвонила всем подругам — кому что-то обещала и не отдала. Как женщина с советским прошлым, заплатила за квартиру. Больше всего повезло кошке, она получила переноску, поводок и ошейник. И все-таки, я не знала, чего конкретно ожидать.
24 февраля у меня отменилась поездка в Бородянский приют для животных, следом — поездки на работу, рейсы электрички и сообщение с Киевом — мосты были взорваны, а подъезды заблокированы. 27 февраля горел первый дом на нашей улице. А 28-го снаряд разнес уже мой подъезд. Теперь я понимаю выражение «смерть пришла». Ещё минуту назад я говорила по телефону, и вот уже вылетают окна, дом разваливается, меня выносит в коридор. Забегаю в ванную, 10 минут стою, вжавшись в стену. Из ступора меня выводит голос соседа: «Кажется, у нас снесло крышу». Выхожу и вижу: так и есть. Фасад дома похож на решето, вместо 3-го этажа — воронка. К счастью, все живы, внутри никого не было.
С этого момента жизнь окончательно вошла в военную колею. Ситуация развивалась настолько быстро, что я с трудом удерживала ехавшую во все стороны крышу. Раз — и мы без дома. Два — без света, газа и воды. Три — взорваны все бензозаправки, и подруга за все деньги мира не может купить бензин, чтобы вывезти семью.
За первую неделю войны я переехала дважды: сначала к соседям по ОСББ [укр. «об'єднання співвласників багатоквартирного будинку» — объединение владельцев многоквартирного дома], потом к друзьям на другой конец Ворзеля. Нас спас гуманитарный коридор и человеческое благородство. Когда объявили эвакуацию, все понимали, что нужно уезжать. Но не знали — как. В доме трое взрослых, трое детей, овчарка, чёрный терьер, два кота, попугай и хомяк. С животными в автобус не возьмут, машина стоит без горючего. И тут приходит женщина с соседней улицы. Они уезжали на двух автомобилях, третий стоял заправленный в гараже. Она нам просто отдала ключи от третьей машины, мазды. Как мы все туда поместились — отдельная история. Ещё неделю мне снилась пасть терьера Аббата, пытавшегося сожрать моего кота в дороге.
Расстояние, которое мы обычно проезжали за 25 минут, гумконвой проходил 10 часов. Спасибо всем, нас не обстреляли, нам не задали ни одного вопроса, почему мы нарушаем комендантский час, в полпервого ночи направляясь в центр Киева. У друзей там была сестра, а у меня знакомые, живущие недалеко от Крещатика. Проснувшись у них на следующий день, я первым делом позвонила товарищам по эвакуации. Выяснилось, что к 11 утра в Киеве осталась только сестра с ворзельской живностью. Остальные на рассвете отправились на машине через Польшу в Испанию. Из Барселоны детей автобусом должна была забрать испанская школа, в которой они занимались онлайн. На освободившееся от зверей место взяли киевскую бабушку, у которой от всего пережитого случился нервный срыв. Три недели она пролежала в польской больнице, и только после этого все смогли ехать дальше. Автобус с Барселоне их, естественно, ждать не стал, поэтому сейчас вся компания находится на Тенерифе.
Переписываюсь я с ними из Тулузы, которая в мои планы вообще не входила. На украинскую зарплату я могла позволить себе один день в Париже, это в лучшем случае. Если бы не активность соцотдела моей компании, даже не знаю, где бы я писала этот пост. За два дня нашёлся автобус Киев-Краков, отозвались волонтёры из Франции, мне дали карту передвижения по Европе.
Сейчас у меня временная защита во Франции на полгода. Есть все необходимое и даже возможность работать онлайн. Говорить о возвращении очень сложно. Ворзель «освобождён» от всего нормального как минимум до осени. Восстановление квартиры и подъезда — это ещё более долгий срок. Успокаиваю себя тем, что это просто переезд. На время, которое просто ещё не определено. Читаю утром новости из Украины и вспоминаю классика: «Всё пройдёт». Повторяю это как мантру и надеюсь на лучшее».
#женщиныукраины
«Начало войны не застало меня врасплох — надвигающаяся беда висела в информационном пространстве как минимум с января. В феврале я сделала все, разве что не составила завещание. Сходила в парикмахерскую и салон красоты. Позвонила всем подругам — кому что-то обещала и не отдала. Как женщина с советским прошлым, заплатила за квартиру. Больше всего повезло кошке, она получила переноску, поводок и ошейник. И все-таки, я не знала, чего конкретно ожидать.
24 февраля у меня отменилась поездка в Бородянский приют для животных, следом — поездки на работу, рейсы электрички и сообщение с Киевом — мосты были взорваны, а подъезды заблокированы. 27 февраля горел первый дом на нашей улице. А 28-го снаряд разнес уже мой подъезд. Теперь я понимаю выражение «смерть пришла». Ещё минуту назад я говорила по телефону, и вот уже вылетают окна, дом разваливается, меня выносит в коридор. Забегаю в ванную, 10 минут стою, вжавшись в стену. Из ступора меня выводит голос соседа: «Кажется, у нас снесло крышу». Выхожу и вижу: так и есть. Фасад дома похож на решето, вместо 3-го этажа — воронка. К счастью, все живы, внутри никого не было.
С этого момента жизнь окончательно вошла в военную колею. Ситуация развивалась настолько быстро, что я с трудом удерживала ехавшую во все стороны крышу. Раз — и мы без дома. Два — без света, газа и воды. Три — взорваны все бензозаправки, и подруга за все деньги мира не может купить бензин, чтобы вывезти семью.
За первую неделю войны я переехала дважды: сначала к соседям по ОСББ [укр. «об'єднання співвласників багатоквартирного будинку» — объединение владельцев многоквартирного дома], потом к друзьям на другой конец Ворзеля. Нас спас гуманитарный коридор и человеческое благородство. Когда объявили эвакуацию, все понимали, что нужно уезжать. Но не знали — как. В доме трое взрослых, трое детей, овчарка, чёрный терьер, два кота, попугай и хомяк. С животными в автобус не возьмут, машина стоит без горючего. И тут приходит женщина с соседней улицы. Они уезжали на двух автомобилях, третий стоял заправленный в гараже. Она нам просто отдала ключи от третьей машины, мазды. Как мы все туда поместились — отдельная история. Ещё неделю мне снилась пасть терьера Аббата, пытавшегося сожрать моего кота в дороге.
Расстояние, которое мы обычно проезжали за 25 минут, гумконвой проходил 10 часов. Спасибо всем, нас не обстреляли, нам не задали ни одного вопроса, почему мы нарушаем комендантский час, в полпервого ночи направляясь в центр Киева. У друзей там была сестра, а у меня знакомые, живущие недалеко от Крещатика. Проснувшись у них на следующий день, я первым делом позвонила товарищам по эвакуации. Выяснилось, что к 11 утра в Киеве осталась только сестра с ворзельской живностью. Остальные на рассвете отправились на машине через Польшу в Испанию. Из Барселоны детей автобусом должна была забрать испанская школа, в которой они занимались онлайн. На освободившееся от зверей место взяли киевскую бабушку, у которой от всего пережитого случился нервный срыв. Три недели она пролежала в польской больнице, и только после этого все смогли ехать дальше. Автобус с Барселоне их, естественно, ждать не стал, поэтому сейчас вся компания находится на Тенерифе.
Переписываюсь я с ними из Тулузы, которая в мои планы вообще не входила. На украинскую зарплату я могла позволить себе один день в Париже, это в лучшем случае. Если бы не активность соцотдела моей компании, даже не знаю, где бы я писала этот пост. За два дня нашёлся автобус Киев-Краков, отозвались волонтёры из Франции, мне дали карту передвижения по Европе.
Сейчас у меня временная защита во Франции на полгода. Есть все необходимое и даже возможность работать онлайн. Говорить о возвращении очень сложно. Ворзель «освобождён» от всего нормального как минимум до осени. Восстановление квартиры и подъезда — это ещё более долгий срок. Успокаиваю себя тем, что это просто переезд. На время, которое просто ещё не определено. Читаю утром новости из Украины и вспоминаю классика: «Всё пройдёт». Повторяю это как мантру и надеюсь на лучшее».
#женщиныукраины
Привет, дорогие читательницы и читатели!
Во-первых, хочу снова сообщить, что мы ищем героинь в рубрику #женщиныукраины: покажите, пожалуйста, этот пост вашим подругам, родственницам и коллегам в Украине; может быть, они захотят рассказать свою историю.
Во-вторых, под этим постом мы экспериментально включаем комментарии. Буду рада видеть ваши отклики и мысли по поводу работы «дочери разбойника» с начала войны, буду рада, если вы найдёте в себе силы написать слова поддержки отважным девушкам и женщинам, которые соглашаются рассказать нам о своем опыте.
В-третьих, дневник Светланы из Харькова продолжает пополняться новыми записями. Благодаря вашей поддержке (спасибо всем, кто участвовал!) Света с детьми смогли перебраться в более безопасное место.
Во-первых, хочу снова сообщить, что мы ищем героинь в рубрику #женщиныукраины: покажите, пожалуйста, этот пост вашим подругам, родственницам и коллегам в Украине; может быть, они захотят рассказать свою историю.
Во-вторых, под этим постом мы экспериментально включаем комментарии. Буду рада видеть ваши отклики и мысли по поводу работы «дочери разбойника» с начала войны, буду рада, если вы найдёте в себе силы написать слова поддержки отважным девушкам и женщинам, которые соглашаются рассказать нам о своем опыте.
В-третьих, дневник Светланы из Харькова продолжает пополняться новыми записями. Благодаря вашей поддержке (спасибо всем, кто участвовал!) Света с детьми смогли перебраться в более безопасное место.
Женщины Украины. Соня, Харьков/Тбилиси:
«Я студент-медик, будущий психиатр.
14 января
Война для меня началась после звонка моей мамы. Она плакала в трубку и говорила, что вокруг границы собираются российские войска. Для восточного Харькова это было угрозой вдвойне.
Тогда я улыбнулась и пообещала ей, что все будет в порядке. Какая война? ХХI век — ничего не будет. В моей прошлой жизни это казалось абсурдным и невозможным.
С того момента тяжёлые информационные облака стягивались над нами все больше. Но не верили в войну ни в Харькове, ни в Киеве, ни в Ивано-Франковске — все это казалось очередным блефом и попыткой начать массовую истерию.
14 февраля
В тот день моя семья мне дала билет до Тбилиси и попросила пересидеть неделю, пока все не успокоится. На учебе был дистанционный режим, проблемы уехать куда-то ненадолго не было. У меня были сутки, чтобы уложить свою жизнь в дозволенные 22 кг багажа, обнять близких и нагладить кота на неделю вперёд. Как мне казалось — на неделю.
16 февраля
В 2 часа ночи я приземлилась в аэпорорту Тбилиси, меня встретили друзья семьи. У меня была кровать, ноутбук, и чемодан с, как оказалось, абсолютно ненужными вещами. Я звонила друзьям и родным каждый день и спрашивала об обстановке дома. Было страшно и душно, но каких-то резких перемен не наблюдалось. Просто нам каждый день угрожали отобрать наш дом и жизнь. Я умоляла их уехать хотя бы на запад, но этого никто не слышал.
24 февраля
Проснулась в 5 утра от кошмара и залезла в телефон. В чате однокурсники начали писать о том, что напали и стреляют. В этот момент мир разделился на до и после. Все как в тумане: звонки родителям, слёзы, звуки новостей на фоне. Тётя Нино навсегда запомнила мое лицо и голос, когда я глухо сказала: «Началось».
Весь воздух исчез. Остался вопрос: за что? За что вы расстреляли мой университет? За что страдают мои люди? За что вы уничтожаете все, что видите на своём пути?
Каждый день начинался одинаково: сигареты и новости, новости и сигареты. И огромная надежда, что все это скоро закончится. Маму удалось вывезти через месяц, через Варшаву. Все остальные остались дома, в Харькове. Мама ехала машиной 6 дней под бомбами, с постоянными остановками и нечеловеческим страхом. С собой взяла только паспорт и спортивный костюм. В мозгу навсегда отпечаталось наше объятие в зале ожидания аэропорта Тбилиси. Почти как в кино…
Первые пару дней мы сидели в обнимку и не отлипали друг от друга. Плакали и очень хотели спасти бабушку и папу. Сейчас мы живем в больнице, в палате, из-за сложности найти жилье. Поменяли уже три места жительства, следующая остановка — Варшава. Удалось снова поступить в медицинский университет и найти маме работу.
Самая большая мечта — вернуться домой, обнять папу, погладить кота и немного личного пространства.
У меня была прекрасная жизнь, а будет еще лучше. Только закончите этот ад».
#женщиныукраины
«Я студент-медик, будущий психиатр.
14 января
Война для меня началась после звонка моей мамы. Она плакала в трубку и говорила, что вокруг границы собираются российские войска. Для восточного Харькова это было угрозой вдвойне.
Тогда я улыбнулась и пообещала ей, что все будет в порядке. Какая война? ХХI век — ничего не будет. В моей прошлой жизни это казалось абсурдным и невозможным.
С того момента тяжёлые информационные облака стягивались над нами все больше. Но не верили в войну ни в Харькове, ни в Киеве, ни в Ивано-Франковске — все это казалось очередным блефом и попыткой начать массовую истерию.
14 февраля
В тот день моя семья мне дала билет до Тбилиси и попросила пересидеть неделю, пока все не успокоится. На учебе был дистанционный режим, проблемы уехать куда-то ненадолго не было. У меня были сутки, чтобы уложить свою жизнь в дозволенные 22 кг багажа, обнять близких и нагладить кота на неделю вперёд. Как мне казалось — на неделю.
16 февраля
В 2 часа ночи я приземлилась в аэпорорту Тбилиси, меня встретили друзья семьи. У меня была кровать, ноутбук, и чемодан с, как оказалось, абсолютно ненужными вещами. Я звонила друзьям и родным каждый день и спрашивала об обстановке дома. Было страшно и душно, но каких-то резких перемен не наблюдалось. Просто нам каждый день угрожали отобрать наш дом и жизнь. Я умоляла их уехать хотя бы на запад, но этого никто не слышал.
24 февраля
Проснулась в 5 утра от кошмара и залезла в телефон. В чате однокурсники начали писать о том, что напали и стреляют. В этот момент мир разделился на до и после. Все как в тумане: звонки родителям, слёзы, звуки новостей на фоне. Тётя Нино навсегда запомнила мое лицо и голос, когда я глухо сказала: «Началось».
Весь воздух исчез. Остался вопрос: за что? За что вы расстреляли мой университет? За что страдают мои люди? За что вы уничтожаете все, что видите на своём пути?
Каждый день начинался одинаково: сигареты и новости, новости и сигареты. И огромная надежда, что все это скоро закончится. Маму удалось вывезти через месяц, через Варшаву. Все остальные остались дома, в Харькове. Мама ехала машиной 6 дней под бомбами, с постоянными остановками и нечеловеческим страхом. С собой взяла только паспорт и спортивный костюм. В мозгу навсегда отпечаталось наше объятие в зале ожидания аэропорта Тбилиси. Почти как в кино…
Первые пару дней мы сидели в обнимку и не отлипали друг от друга. Плакали и очень хотели спасти бабушку и папу. Сейчас мы живем в больнице, в палате, из-за сложности найти жилье. Поменяли уже три места жительства, следующая остановка — Варшава. Удалось снова поступить в медицинский университет и найти маме работу.
Самая большая мечта — вернуться домой, обнять папу, погладить кота и немного личного пространства.
У меня была прекрасная жизнь, а будет еще лучше. Только закончите этот ад».
#женщиныукраины
24.03.22
Месяц войны. Россия напала на Украину, разгромила чудесные города, уничтожила инфраструктуру, людей.
Месяц мы живём, вздрагивая от резких звуков.
Месяц мы видим фото потерявшихся детей, семей…
Месяц, как ковид стал лишь периодом жизни.
Месяц, как собраны сумки, и каждое утро мы принимаем решение: уехать или остаться.
Месяц. Так мало и целая жизнь.
02.04.22 Сейчас обращаешь внимание на такие мелочи… По ощущениям — как после родов: ты с ребенком первый год, обращаешь на все внимание, ловишь каждый момент. Только эти дни не радостные, а тревожные. Хочется дышать полной грудью, а дышишь маленькими вздохами и с опаской, что не хватит воздуха на завтра или кому-то из родных.
04.04.22 Когда живёшь, всегда хочется немножко больше: творить, семью, детей, жилье чуть больше, чуть больше доходов, больше отдыха, впечатлений. Больше жизни! Нормальный человек хочет больше позитива. Читаю, что творят эти нелюди… Чего они хотят? Они уничтожают наш мир, грабят, калечат… В голове не укладывается, почему люди так деградировали и только уничтожают все вокруг? Я никогда этого не пойму.
24.04.22 Пасха. Для меня лично это очень важный праздник. Я всегда трепетно готовилась по-своему, по-домашнему. Каждый год пекла пасхи, угощала близких. Мы всегда ходили в храм. Даже когда я лежала в больнице на Пасху, спускалась в храм.
Думала не печь в этом году, но все-таки испекла свои пасочки, вышли красивые. Там наверху все видят, и всем воздастся за всех нас и за тех, кто не с нами. Так осквернить светлый праздник... Я не буду ругаться, я стараюсь. Но нормальных слов нет… Все вы видите, что произошло сегодня: попали в жилой дом, погибли люди, дети.
09.05.22 Я не понимаю, как можно организовывать сегодня парад и продолжать убивать людей? Люди гибнут каждый день. Чему они радуются? Что опять испачкались в крови своих соседей?
Я знаю, что все, что я тут написала, уже ничего не изменит. Даже если мы все напишем. И это страшно…»
#женщиныукраины
Месяц войны. Россия напала на Украину, разгромила чудесные города, уничтожила инфраструктуру, людей.
Месяц мы живём, вздрагивая от резких звуков.
Месяц мы видим фото потерявшихся детей, семей…
Месяц, как ковид стал лишь периодом жизни.
Месяц, как собраны сумки, и каждое утро мы принимаем решение: уехать или остаться.
Месяц. Так мало и целая жизнь.
02.04.22 Сейчас обращаешь внимание на такие мелочи… По ощущениям — как после родов: ты с ребенком первый год, обращаешь на все внимание, ловишь каждый момент. Только эти дни не радостные, а тревожные. Хочется дышать полной грудью, а дышишь маленькими вздохами и с опаской, что не хватит воздуха на завтра или кому-то из родных.
04.04.22 Когда живёшь, всегда хочется немножко больше: творить, семью, детей, жилье чуть больше, чуть больше доходов, больше отдыха, впечатлений. Больше жизни! Нормальный человек хочет больше позитива. Читаю, что творят эти нелюди… Чего они хотят? Они уничтожают наш мир, грабят, калечат… В голове не укладывается, почему люди так деградировали и только уничтожают все вокруг? Я никогда этого не пойму.
24.04.22 Пасха. Для меня лично это очень важный праздник. Я всегда трепетно готовилась по-своему, по-домашнему. Каждый год пекла пасхи, угощала близких. Мы всегда ходили в храм. Даже когда я лежала в больнице на Пасху, спускалась в храм.
Думала не печь в этом году, но все-таки испекла свои пасочки, вышли красивые. Там наверху все видят, и всем воздастся за всех нас и за тех, кто не с нами. Так осквернить светлый праздник... Я не буду ругаться, я стараюсь. Но нормальных слов нет… Все вы видите, что произошло сегодня: попали в жилой дом, погибли люди, дети.
09.05.22 Я не понимаю, как можно организовывать сегодня парад и продолжать убивать людей? Люди гибнут каждый день. Чему они радуются? Что опять испачкались в крови своих соседей?
Я знаю, что все, что я тут написала, уже ничего не изменит. Даже если мы все напишем. И это страшно…»
#женщиныукраины
Женщины Украины. Александра, Киев/Словакия:
«Чем больше смертей, преступлений, прилетов ракет — тем сложнее верить в то, что мой (не трагический) опыт имеет хоть какое-то значение.
В войну никто не верил. Несмотря на новости. Несмотря на атмосферу. Несмотря на эвакуацию посольств. Разве реальна война в 21 веке, в Европе, в современных городах и жизнях?
Но напряжение копилось — в осторожных беседах с друзьями («а если вдруг что, то?..»), в мыслях: я ходила по Киеву, отгоняя прилагательное «предвоенный», которое ярлыком цеплялось ко всему, что я видела. Тревожность в какой-то степени помогла — за пару недель я успела купить своим крысам большую — кошачью — переноску, а 23-го ночью сложить-таки пресловутый (тоже тревожный) рюкзак. Параллельно шутила в чате со знакомой американкой, отправляя фото вещей, — мол, тревожусь или чересчур много, или катастрофически недостаточно. А утром началась война.
Я проснулась даже не от взрывов. Накануне моей крысе резко стало плохо, мы успели попасть на прием к ветеринару, и даже, пока крысе делали кровоостанавливающий укол, обсудить, какие документы могут быть нужны для выезда, и что я подумываю временно уехать в родной город к семье. Не раньше субботы, конечно — у меня работа, а на утро субботы в ветклинике назначено УЗИ.
Следующий укол — ровно через 12 часов — нужно было сделать в шесть утра. Будильник, в полусне набранная в шприц доза, и, пока лекарство грелось, автоматически открытый инстаграм. «Россия напала на Украину».
Я подошла к окну и только тогда услышала взрывы. Я живу на Оболони, из окна видно поле и Вышгород. За крайним домом что-то огненно разорвалось. Со дворов на пустые улицы одна за другой выруливали легковые машины, увозящие людей, очевидно, более подготовленных, чем я.
Я ушла в коридор и позвонила родителям. Сказала, кажется, буднично — «тут взрывы». Голос не дрожал, зато сильно дрожали руки. Папа — тоже буднично — сказал, что не ожидал и никогда до конца в такой поворот не верил. Ему в трубку были слышны мои взрывы.
Первый день запомнился абсолютной потерянностью. Известно, что война — форс-мажор, отменяющий любые контракты. Но, если честно, на практике не очень-то это очевидно. «Выходить» ли на свою онлайн-работу? Сдавать ли завтра фриланс — текст на баннер для крупной торговой сети? Выгуливать ли вечером чужую собаку (другой фриланс)? И главный вопрос, КАК работать, когда смысла больше нет, а все, что ты можешь — по кругу обновлять каналы с новостями и писать раз в полчаса на разные телефонные номера мантробразное «как ты?».
Ночь без сна, полностью одетой, с проверкой каждого уведомления. День второй — на промозглом паркинге. Плед, крысы, тревожный рюкзак с ноутбуком, телефон с распухающим телеграмом — друзья, тревоги, новости, сообщения о заходах ДРГ [диверсионно-разведывательных групп] через мою Оболонь. Вечером передали информацию про эвакуационный поезд в родной город. Отправление через 1,5 часа, комендантский час через 2. До вокзала добираться час пятнадцать, на принятие решения — минут 10, не больше.
Я решилась. Ушла из паркинга, не заходя домой. Все 15 минут пути до метро приложение такси беспомощно мигало поиском. Черные дворы были пусты, сбивало ощущение «обычности» дороги. Где-то за зданием станции были слышны разрывы.
—
Все мое осталось на съемной квартире в Киеве. А вместе с этим, кажется, и какая-то часть меня. Не из-за вещей, конечно, но рутин, связей и всего того, что было моей понятной и безопасной жизнью».
#женщиныукраины
«Чем больше смертей, преступлений, прилетов ракет — тем сложнее верить в то, что мой (не трагический) опыт имеет хоть какое-то значение.
В войну никто не верил. Несмотря на новости. Несмотря на атмосферу. Несмотря на эвакуацию посольств. Разве реальна война в 21 веке, в Европе, в современных городах и жизнях?
Но напряжение копилось — в осторожных беседах с друзьями («а если вдруг что, то?..»), в мыслях: я ходила по Киеву, отгоняя прилагательное «предвоенный», которое ярлыком цеплялось ко всему, что я видела. Тревожность в какой-то степени помогла — за пару недель я успела купить своим крысам большую — кошачью — переноску, а 23-го ночью сложить-таки пресловутый (тоже тревожный) рюкзак. Параллельно шутила в чате со знакомой американкой, отправляя фото вещей, — мол, тревожусь или чересчур много, или катастрофически недостаточно. А утром началась война.
Я проснулась даже не от взрывов. Накануне моей крысе резко стало плохо, мы успели попасть на прием к ветеринару, и даже, пока крысе делали кровоостанавливающий укол, обсудить, какие документы могут быть нужны для выезда, и что я подумываю временно уехать в родной город к семье. Не раньше субботы, конечно — у меня работа, а на утро субботы в ветклинике назначено УЗИ.
Следующий укол — ровно через 12 часов — нужно было сделать в шесть утра. Будильник, в полусне набранная в шприц доза, и, пока лекарство грелось, автоматически открытый инстаграм. «Россия напала на Украину».
Я подошла к окну и только тогда услышала взрывы. Я живу на Оболони, из окна видно поле и Вышгород. За крайним домом что-то огненно разорвалось. Со дворов на пустые улицы одна за другой выруливали легковые машины, увозящие людей, очевидно, более подготовленных, чем я.
Я ушла в коридор и позвонила родителям. Сказала, кажется, буднично — «тут взрывы». Голос не дрожал, зато сильно дрожали руки. Папа — тоже буднично — сказал, что не ожидал и никогда до конца в такой поворот не верил. Ему в трубку были слышны мои взрывы.
Первый день запомнился абсолютной потерянностью. Известно, что война — форс-мажор, отменяющий любые контракты. Но, если честно, на практике не очень-то это очевидно. «Выходить» ли на свою онлайн-работу? Сдавать ли завтра фриланс — текст на баннер для крупной торговой сети? Выгуливать ли вечером чужую собаку (другой фриланс)? И главный вопрос, КАК работать, когда смысла больше нет, а все, что ты можешь — по кругу обновлять каналы с новостями и писать раз в полчаса на разные телефонные номера мантробразное «как ты?».
Ночь без сна, полностью одетой, с проверкой каждого уведомления. День второй — на промозглом паркинге. Плед, крысы, тревожный рюкзак с ноутбуком, телефон с распухающим телеграмом — друзья, тревоги, новости, сообщения о заходах ДРГ [диверсионно-разведывательных групп] через мою Оболонь. Вечером передали информацию про эвакуационный поезд в родной город. Отправление через 1,5 часа, комендантский час через 2. До вокзала добираться час пятнадцать, на принятие решения — минут 10, не больше.
Я решилась. Ушла из паркинга, не заходя домой. Все 15 минут пути до метро приложение такси беспомощно мигало поиском. Черные дворы были пусты, сбивало ощущение «обычности» дороги. Где-то за зданием станции были слышны разрывы.
—
Все мое осталось на съемной квартире в Киеве. А вместе с этим, кажется, и какая-то часть меня. Не из-за вещей, конечно, но рутин, связей и всего того, что было моей понятной и безопасной жизнью».
#женщиныукраины
Женщины Украины. Лиля, Ирпень:
«Мне 25, меня зовут Лиля, я почти 10 лет жила в Ирпене и нашла там того, кто помог мне найти себя. А потом потеряла — вместе с ним.
Пишу, потому что не могу говорить практически ни с кем на эту тему. Когда пишу сама себе, в закрытый твиттер, или моему любимому в инстаграм, в который он больше никогда не зайдёт, — создаётся ощущение, что я убежала от реальности.
24 февраля в 5 утра нам позвонил друг. Через 10 минут мой Серёжа и все наши друзья собрались вместе — обсуждать план действий. Они не военные, но много кто знаком с оружием: спортсмены, работали в охране. Я догадывалась, что они не будут стоять в стороне.
Мы жили на 11 этаже. Я уже слышала, как бомбят Гостомель, и понимала, что нужно переехать куда-то пониже. Мама Серёжи как раз жила на 2 этаже, правда, в другом районе. В 07:23 Серёжа написал, сказал мне собирать вещи, а свои он соберёт сам. Я успела сходить в душ и выгулять собаку нашей подруги, которая временно жила у нас. Около 9 утра мы были у его мамы. Как сейчас помню: слышны взрывы, а она та-а-ак спокойна. Я тоже была спокойна, потому что точно знала: Серёжа все сделает правильно.
В 16:00 Серёжа приехал с нашим другом и с вещами. Говорить, что мы не понимали, на сколько и куда уезжаем, банально, но всё же.
Серёжа сказал, что уже расставлены российские блокпосты, но есть маршрут, по которому недавно выезжали знакомые. Мы назначили точку сбора с остальными друзьями километров за 20 от Ирпеня. Мы приехали туда самые первые и ждали всех ещё часа два. Оказалось, что у многих, кто должен был ехать, родители отказались выезжать. Нас было в конечном счете 6 машин.
Пробки на выезд были сумасшедшие. Ехали мы 26 часов. Все это время Серёжа был за рулём. Все ехали на адреналине, хотелось просто быть в безопасности. По телефону я заставила маму с отчимом выехать из Киева в наш родной город в области и была спокойна за них. Скажу честно: я ехала только потому, что наивно думала, что ребята останутся с нами там, на западе Украины.
На следующее утро, когда мы все выспались, ребята стали собирать свои вещи и сказали, что уезжают воевать. Описать свои чувства в этот момент даже не смогу.
Дальше начался день сурка у всех нас, девочек. Ребята ехали в Ирпень трое суток: уже был жесткий контроль, а у них три машины здоровых пацанов. Все время ждёшь смс или звонка, а не живешь.
Серёжа звонил мне каждый день — один раз после 18:30. Когда ездили в штаб в Киев, даже удавалось по видеосвязи говорить. Последний раз по видео мы говорили 23 марта, за два дня до его дня рождения.
И дня его смерти.
Серёжа спас меня от войны. Но не спас от её последствий.
Я мало видела бомбежки, только один раз слышала истребитель над головой, ни разу не сидела в подвале. Благодаря ему. Моему герою, который в очередной раз доказал, что он самый лучший и точно знает, как будет правильно. Я ни разу за 5 лет не сомневалась в нём, и не зря.
Хотите знать, каково в 25 остаться вдовой? Мы не были официально женаты, но мы были вместе 5 лет, у нас был общий бизнес, будущая жизнь. Это сумасшедшие эмоциональные качели каждые 5 минут. От состояния, когда ты точно знаешь, что нужно вернуться и продолжать делать то, что хотел бы он, до состояния, когда ты забываешь, как дышать и что это необходимо делать, чтобы жить. А жить — зачем? И так по кругу.
Его сослуживцы отправляют видео, где он счастлив. Там он говорит, что нашёл себя в войне и пойдёт дальше по этому пути, когда мы победим, чтобы больше такого не допустить.
Я ничего бы не могла изменить в его выборе, потому что он был сделан утром, еще до того, как мы начали выезжать. Ирпень — это его город, наше будущее, и он бы его не отдал. ОН отдал свою жизнь за это. Если я не буду жить — значит, отдал зря.
Он — самое ценное, что у меня есть. Память о нём.
И наш маленький бизнес, который я обязательно продолжу для него.
И буду жить в ожидании нашего с ним следующего раза».
#женщиныукраины
«Мне 25, меня зовут Лиля, я почти 10 лет жила в Ирпене и нашла там того, кто помог мне найти себя. А потом потеряла — вместе с ним.
Пишу, потому что не могу говорить практически ни с кем на эту тему. Когда пишу сама себе, в закрытый твиттер, или моему любимому в инстаграм, в который он больше никогда не зайдёт, — создаётся ощущение, что я убежала от реальности.
24 февраля в 5 утра нам позвонил друг. Через 10 минут мой Серёжа и все наши друзья собрались вместе — обсуждать план действий. Они не военные, но много кто знаком с оружием: спортсмены, работали в охране. Я догадывалась, что они не будут стоять в стороне.
Мы жили на 11 этаже. Я уже слышала, как бомбят Гостомель, и понимала, что нужно переехать куда-то пониже. Мама Серёжи как раз жила на 2 этаже, правда, в другом районе. В 07:23 Серёжа написал, сказал мне собирать вещи, а свои он соберёт сам. Я успела сходить в душ и выгулять собаку нашей подруги, которая временно жила у нас. Около 9 утра мы были у его мамы. Как сейчас помню: слышны взрывы, а она та-а-ак спокойна. Я тоже была спокойна, потому что точно знала: Серёжа все сделает правильно.
В 16:00 Серёжа приехал с нашим другом и с вещами. Говорить, что мы не понимали, на сколько и куда уезжаем, банально, но всё же.
Серёжа сказал, что уже расставлены российские блокпосты, но есть маршрут, по которому недавно выезжали знакомые. Мы назначили точку сбора с остальными друзьями километров за 20 от Ирпеня. Мы приехали туда самые первые и ждали всех ещё часа два. Оказалось, что у многих, кто должен был ехать, родители отказались выезжать. Нас было в конечном счете 6 машин.
Пробки на выезд были сумасшедшие. Ехали мы 26 часов. Все это время Серёжа был за рулём. Все ехали на адреналине, хотелось просто быть в безопасности. По телефону я заставила маму с отчимом выехать из Киева в наш родной город в области и была спокойна за них. Скажу честно: я ехала только потому, что наивно думала, что ребята останутся с нами там, на западе Украины.
На следующее утро, когда мы все выспались, ребята стали собирать свои вещи и сказали, что уезжают воевать. Описать свои чувства в этот момент даже не смогу.
Дальше начался день сурка у всех нас, девочек. Ребята ехали в Ирпень трое суток: уже был жесткий контроль, а у них три машины здоровых пацанов. Все время ждёшь смс или звонка, а не живешь.
Серёжа звонил мне каждый день — один раз после 18:30. Когда ездили в штаб в Киев, даже удавалось по видеосвязи говорить. Последний раз по видео мы говорили 23 марта, за два дня до его дня рождения.
И дня его смерти.
Серёжа спас меня от войны. Но не спас от её последствий.
Я мало видела бомбежки, только один раз слышала истребитель над головой, ни разу не сидела в подвале. Благодаря ему. Моему герою, который в очередной раз доказал, что он самый лучший и точно знает, как будет правильно. Я ни разу за 5 лет не сомневалась в нём, и не зря.
Хотите знать, каково в 25 остаться вдовой? Мы не были официально женаты, но мы были вместе 5 лет, у нас был общий бизнес, будущая жизнь. Это сумасшедшие эмоциональные качели каждые 5 минут. От состояния, когда ты точно знаешь, что нужно вернуться и продолжать делать то, что хотел бы он, до состояния, когда ты забываешь, как дышать и что это необходимо делать, чтобы жить. А жить — зачем? И так по кругу.
Его сослуживцы отправляют видео, где он счастлив. Там он говорит, что нашёл себя в войне и пойдёт дальше по этому пути, когда мы победим, чтобы больше такого не допустить.
Я ничего бы не могла изменить в его выборе, потому что он был сделан утром, еще до того, как мы начали выезжать. Ирпень — это его город, наше будущее, и он бы его не отдал. ОН отдал свою жизнь за это. Если я не буду жить — значит, отдал зря.
Он — самое ценное, что у меня есть. Память о нём.
И наш маленький бизнес, который я обязательно продолжу для него.
И буду жить в ожидании нашего с ним следующего раза».
#женщиныукраины
Как сражаются украинские женщины — за страну и за себя
Привет, дорогие читательницы и читатели.
Последние полтора месяца я писала текст про украинских женщин. Как они живут, как воюют, как сопротивляются, как покидают свои дома, с какими опасностями сталкиваются.
Текст наконец вышел, вот он.
Это письмо о борьбе, жертвах и героизме украинок. Надеюсь, вы найдёте в нем что-то ценное.
Спасибо каждой, кто помогал. И — хороший повод напомнить, что мы всегда ищем новых героинь в рубрику #женщиныукраины.
Привет, дорогие читательницы и читатели.
Последние полтора месяца я писала текст про украинских женщин. Как они живут, как воюют, как сопротивляются, как покидают свои дома, с какими опасностями сталкиваются.
Текст наконец вышел, вот он.
Это письмо о борьбе, жертвах и героизме украинок. Надеюсь, вы найдёте в нем что-то ценное.
Спасибо каждой, кто помогал. И — хороший повод напомнить, что мы всегда ищем новых героинь в рубрику #женщиныукраины.
Женщины Украины. Яна, Новая Каховка/Словакия:
«24 февраля мои родители вернулись из Шри-Ланки в Киев. В 5 утра мне пришло сообщение: «Мы прилетели». А следом ещё одно: «Нас бомбят». Я подумала, образно бомбят? Не может же быть, чтобы по-настоящему. Оказалось, в прямом смысле слова.
Я уже два года учусь в Словакии, в городе Трнава, живу в общежитии. На новый семестр приехала за три недели до войны.
Всё стало развиваться очень быстро. Родители смогли выехать к двоюродному брату в посёлок между Бучей и Ирпенем. Просидели неделю и отправились в село Архангельское в Херсонской области — обыкновенное село, где нет ни одного стратегического объекта, разве что, завод по добыче соли. В какой-то момент мама заметила, что возле них ездят танки. Обстрел начался, когда я разговаривала с ней по фейстайму — она просто резко отключилась.
Дальше так и жили. Рядом постоянно стреляли, разъезжали танки, самолёты летали очень низко. В какой-то момент пропал свет. Родители редко выходили на связь, потому что боялись, что сядут телефоны. Потом нашли способ заряжать через аккумулятор от машины. Говорили при свечах, но хотя бы оставались газ, вода и продукты. А затем пропала связь. Стало совсем страшно, потому что село оккупировали.
Это нелюди. Люди не бывают такими, какой была эта армия. Они захватили центр посёлка, который я помню с детства. Центр, куда я ездила на велосипеде покупать мороженое. В какой-то момент в огород нашего дома попал снаряд. Потом мне сказали, что снаряд так и не взорвался. То есть сейчас на огороде, куда я ходила с прадедушкой выбирать колорадских жуков из картофеля и искала, простукивая, спелые арбузы, торчит чëртова российская ракета.
Я начала работать. У моих родителей были заблокированы все карты. Я работала и скидывала деньги на дедушкину карту с кучей комиссий, чтобы, если появится способ уехать, они могли бы снять отель в Львове.
День рождения моего 8-летнего брата 4 апреля праздновали в подвале. Я не знаю, что чувствует ребенок, если обычно на его празднике много гостей, торт в стиле Brawl Stars или Minecraft, а теперь вы сидите в подвале и думаете: «Хоть бы дожить».
К родителям приходили русские военные. Мама с братом спряталась за печкой, разговаривал папа, дедушка ушёл к соседу. Русские начали требовать ключи от дедушкиных красных жигулей. На него стали кричать, угрожать автоматами, сказали: «Мы тебе ноги прострелим, если не откроешь машину». В итоге папу не тронули, а машину забрали. Вместе с ней забрали надежду – моя семья могла бы выехать на ней в случае, если бы прекратились обстрелы.
Родители решили выбираться любой ценой. Нашли лодку. Шли через всё село под «градами», посадили в лодку женщин и детей, но не смогли взять мою собаку. Она боится воды и начала бы громко лаять, их бы просто расстреляли. Женщины и дети погрузились в лодку, а мужчины шли вброд рядом. Дедушка не смог идти и остался там с собакой. Остальные переплыли реку, потом шли более 8 км пешком до села, откуда ходит транспорт.
Потом должен был выбираться мой дедушка с собакой. Когда они с соседом шли по полю, наша собака сорвалась. Попутчик сказал, что им нельзя останавливаться, потому что в любой момент может начаться обстрел. Так пропала моя собака.
Сложилась очень тяжёлая ситуация. Мне угрожают выселением из общежития. У меня были задолженности ещё до войны, но родители должны были все оплатить. Теперь не смогут. Меня выселят, а потом передадут дело в полицию, если я за неделю-полторы не заплачу за учёбу и проживание. Стипендию я отправила родителям. Подумала, что как-нибудь выкручусь, родным нужнее.
Мне предлагают зарабатывать тем, что я хорошо умею – это рисунки, но на одну работу уходит неделя, а у меня уже 13 заказов. Но у меня есть старые работы, которые я могу вам отправить в любую страну (кроме России). Могу помочь с музыкальной школой, если вы там учитесь. А если вы из Словакии, я могла бы что-нибудь сготовить или убраться у вас в квартире».
Яне можно помочь деньгами или работой. Ее контакты и данные карты — в первом комментарии к этому посту.
#женщиныукраины
«24 февраля мои родители вернулись из Шри-Ланки в Киев. В 5 утра мне пришло сообщение: «Мы прилетели». А следом ещё одно: «Нас бомбят». Я подумала, образно бомбят? Не может же быть, чтобы по-настоящему. Оказалось, в прямом смысле слова.
Я уже два года учусь в Словакии, в городе Трнава, живу в общежитии. На новый семестр приехала за три недели до войны.
Всё стало развиваться очень быстро. Родители смогли выехать к двоюродному брату в посёлок между Бучей и Ирпенем. Просидели неделю и отправились в село Архангельское в Херсонской области — обыкновенное село, где нет ни одного стратегического объекта, разве что, завод по добыче соли. В какой-то момент мама заметила, что возле них ездят танки. Обстрел начался, когда я разговаривала с ней по фейстайму — она просто резко отключилась.
Дальше так и жили. Рядом постоянно стреляли, разъезжали танки, самолёты летали очень низко. В какой-то момент пропал свет. Родители редко выходили на связь, потому что боялись, что сядут телефоны. Потом нашли способ заряжать через аккумулятор от машины. Говорили при свечах, но хотя бы оставались газ, вода и продукты. А затем пропала связь. Стало совсем страшно, потому что село оккупировали.
Это нелюди. Люди не бывают такими, какой была эта армия. Они захватили центр посёлка, который я помню с детства. Центр, куда я ездила на велосипеде покупать мороженое. В какой-то момент в огород нашего дома попал снаряд. Потом мне сказали, что снаряд так и не взорвался. То есть сейчас на огороде, куда я ходила с прадедушкой выбирать колорадских жуков из картофеля и искала, простукивая, спелые арбузы, торчит чëртова российская ракета.
Я начала работать. У моих родителей были заблокированы все карты. Я работала и скидывала деньги на дедушкину карту с кучей комиссий, чтобы, если появится способ уехать, они могли бы снять отель в Львове.
День рождения моего 8-летнего брата 4 апреля праздновали в подвале. Я не знаю, что чувствует ребенок, если обычно на его празднике много гостей, торт в стиле Brawl Stars или Minecraft, а теперь вы сидите в подвале и думаете: «Хоть бы дожить».
К родителям приходили русские военные. Мама с братом спряталась за печкой, разговаривал папа, дедушка ушёл к соседу. Русские начали требовать ключи от дедушкиных красных жигулей. На него стали кричать, угрожать автоматами, сказали: «Мы тебе ноги прострелим, если не откроешь машину». В итоге папу не тронули, а машину забрали. Вместе с ней забрали надежду – моя семья могла бы выехать на ней в случае, если бы прекратились обстрелы.
Родители решили выбираться любой ценой. Нашли лодку. Шли через всё село под «градами», посадили в лодку женщин и детей, но не смогли взять мою собаку. Она боится воды и начала бы громко лаять, их бы просто расстреляли. Женщины и дети погрузились в лодку, а мужчины шли вброд рядом. Дедушка не смог идти и остался там с собакой. Остальные переплыли реку, потом шли более 8 км пешком до села, откуда ходит транспорт.
Потом должен был выбираться мой дедушка с собакой. Когда они с соседом шли по полю, наша собака сорвалась. Попутчик сказал, что им нельзя останавливаться, потому что в любой момент может начаться обстрел. Так пропала моя собака.
Сложилась очень тяжёлая ситуация. Мне угрожают выселением из общежития. У меня были задолженности ещё до войны, но родители должны были все оплатить. Теперь не смогут. Меня выселят, а потом передадут дело в полицию, если я за неделю-полторы не заплачу за учёбу и проживание. Стипендию я отправила родителям. Подумала, что как-нибудь выкручусь, родным нужнее.
Мне предлагают зарабатывать тем, что я хорошо умею – это рисунки, но на одну работу уходит неделя, а у меня уже 13 заказов. Но у меня есть старые работы, которые я могу вам отправить в любую страну (кроме России). Могу помочь с музыкальной школой, если вы там учитесь. А если вы из Словакии, я могла бы что-нибудь сготовить или убраться у вас в квартире».
Яне можно помочь деньгами или работой. Ее контакты и данные карты — в первом комментарии к этому посту.
#женщиныукраины
Женщины Украины. Полина, Харьков/Испания:
Полина с семьей в марте бежала из Харькова и добралась до Испании. Начало ее истории (тогда Полина попросила изменить ее имя) — здесь.
«Мы в Испании с 9 марта. За эти два с половиной месяца нас переселяли 4 раза из одного лагеря беженцев в другой. Разные села, поселки, городки. Везде очень красиво, атмосферно. Старинные дома на узких улочках, кованые витиеватые узоры на решётках, диковинные птицы и потрясающей красоты закаты. Объединяет все эти места одно — полная неопределенность, что с нами будет дальше. В каждом месте нас заверяют, что это окончательное наше поселение, мы начинаем оформлять пакет документов и не успеваем — из-за перевода в другую провинцию и область. Выезжать из места, где нас селят, нельзя, даже чтобы закончить оформление в предыдущем месте. Поэтому у нас много незакрытых вопросов с оформлением документов, которые невозможно решить в таких обстоятельствах. Это отбирает душевные силы и ресурсы. Вопрос поиска работы и средств к существованию в таких условиях тоже не решен.
На данный момент единственный оформленный документ — это NIE (Numero de Identidad de Extranjero). Это бумага с отпечатками пальцев и фото. Для оформления всего пакета документов не хватает пластиковой карты TIE (Tarjeta de Identidad de Extranjero), электронной подписи, прописки, счёта в местном банке. Пособий в Испании нет. Программа помощи беженцам представляет собой предоставление крыши над головой и еды. Два раза нам удавалось выйти на контакт с волонтёрами и получить сумку с продуктами. Но ее нужно было проносить в лагерь тайком, чтоб соцработники не увидели, так как нельзя признаваться никому, что еды мало, что мы хотим покушать что-то другое. В общем, надо быть счастливыми и благодарными.
Дети из-за переездов поменяли 4 школы и суммарно, с марта, учились 4 недели, так как оформление в школы в каждом новом месте тоже требовало времени. Теперь классная руководительница старшего сына (он в 9 классе учился в Украине) требует в конце года сдать лист с аттестацией ребенка, а его просто нет, потому что ни в одном месте он не успевал пройти итоговое оценивание. Да и как бы он его прошел, если понимания и владения языком практически нет? Ходят слухи, что тех, кто не вернётся и не приступит к занятиям с сентября, отчислят автоматически. Надо заметить, в местных школах моим двум детям понравилось, здесь все очень демократично и просто, нет того железобетонного занавеса из «авторитета» учителя («заткнитесь и пишите»), как на Родине.
Сыну 15, и ему повезло встретить первую любовь в одном из лагерей беженцев. И пусть из-за переселения они недолго были вместе, но все равно это очень ценные эмоции и опыт! Мы с партнеркой мечтаем узаконить здесь наши отношения и пожениться, в Испании это возможно и легально. Но опять-таки вопрос с оформлением документов стопорит все наши прекрасные планы...
Знаю, что соотечественники начали возвращаться в Харьков, там стало безопаснее, если не брать во внимание рандомные ракетные обстрелы по разным районам, да и с работы прислали весточку, что уволят, если мы не выйдем с 15 июня. Но пока возвращаться не будем — по нашим понятиям, с детьми еще очень рисковано там находиться. Смеемся, что в некотором роде условия равны — в разрушенном Харькове мы бомжи и без работы, и в Испании аналогично.
Из всех знакомых мне беженцев возвращаются назад сейчас порядка 10%. В основном это киевляне, а также те, кто совсем не выдержал условий в лагерях для беженцев. Нам ещё очень страшно возвращаться — Харьков находится в 40 км от границы с Россией и легко могут быть (и бывают) прилеты. Да и плюс инфляция, дефицит продуктов, инфраструктуры, отсутствие работы. Конечно, очень скучаем по родному дому, по любимым местечкам. Когда будет возможность, обязательно планируем вернуться.
Да, и ещё. Собаку нашу нам настойчиво предлагают отдать здесь в приют, так как с ней нас не все лагеря беженцев могут принять. Некоторые так и поступили, но мы не хотим — это наш член семьи. И очень боимся, что поставят условие: или пребывание в программе (еда+кров), или собака».
#женщиныукраины
Полина с семьей в марте бежала из Харькова и добралась до Испании. Начало ее истории (тогда Полина попросила изменить ее имя) — здесь.
«Мы в Испании с 9 марта. За эти два с половиной месяца нас переселяли 4 раза из одного лагеря беженцев в другой. Разные села, поселки, городки. Везде очень красиво, атмосферно. Старинные дома на узких улочках, кованые витиеватые узоры на решётках, диковинные птицы и потрясающей красоты закаты. Объединяет все эти места одно — полная неопределенность, что с нами будет дальше. В каждом месте нас заверяют, что это окончательное наше поселение, мы начинаем оформлять пакет документов и не успеваем — из-за перевода в другую провинцию и область. Выезжать из места, где нас селят, нельзя, даже чтобы закончить оформление в предыдущем месте. Поэтому у нас много незакрытых вопросов с оформлением документов, которые невозможно решить в таких обстоятельствах. Это отбирает душевные силы и ресурсы. Вопрос поиска работы и средств к существованию в таких условиях тоже не решен.
На данный момент единственный оформленный документ — это NIE (Numero de Identidad de Extranjero). Это бумага с отпечатками пальцев и фото. Для оформления всего пакета документов не хватает пластиковой карты TIE (Tarjeta de Identidad de Extranjero), электронной подписи, прописки, счёта в местном банке. Пособий в Испании нет. Программа помощи беженцам представляет собой предоставление крыши над головой и еды. Два раза нам удавалось выйти на контакт с волонтёрами и получить сумку с продуктами. Но ее нужно было проносить в лагерь тайком, чтоб соцработники не увидели, так как нельзя признаваться никому, что еды мало, что мы хотим покушать что-то другое. В общем, надо быть счастливыми и благодарными.
Дети из-за переездов поменяли 4 школы и суммарно, с марта, учились 4 недели, так как оформление в школы в каждом новом месте тоже требовало времени. Теперь классная руководительница старшего сына (он в 9 классе учился в Украине) требует в конце года сдать лист с аттестацией ребенка, а его просто нет, потому что ни в одном месте он не успевал пройти итоговое оценивание. Да и как бы он его прошел, если понимания и владения языком практически нет? Ходят слухи, что тех, кто не вернётся и не приступит к занятиям с сентября, отчислят автоматически. Надо заметить, в местных школах моим двум детям понравилось, здесь все очень демократично и просто, нет того железобетонного занавеса из «авторитета» учителя («заткнитесь и пишите»), как на Родине.
Сыну 15, и ему повезло встретить первую любовь в одном из лагерей беженцев. И пусть из-за переселения они недолго были вместе, но все равно это очень ценные эмоции и опыт! Мы с партнеркой мечтаем узаконить здесь наши отношения и пожениться, в Испании это возможно и легально. Но опять-таки вопрос с оформлением документов стопорит все наши прекрасные планы...
Знаю, что соотечественники начали возвращаться в Харьков, там стало безопаснее, если не брать во внимание рандомные ракетные обстрелы по разным районам, да и с работы прислали весточку, что уволят, если мы не выйдем с 15 июня. Но пока возвращаться не будем — по нашим понятиям, с детьми еще очень рисковано там находиться. Смеемся, что в некотором роде условия равны — в разрушенном Харькове мы бомжи и без работы, и в Испании аналогично.
Из всех знакомых мне беженцев возвращаются назад сейчас порядка 10%. В основном это киевляне, а также те, кто совсем не выдержал условий в лагерях для беженцев. Нам ещё очень страшно возвращаться — Харьков находится в 40 км от границы с Россией и легко могут быть (и бывают) прилеты. Да и плюс инфляция, дефицит продуктов, инфраструктуры, отсутствие работы. Конечно, очень скучаем по родному дому, по любимым местечкам. Когда будет возможность, обязательно планируем вернуться.
Да, и ещё. Собаку нашу нам настойчиво предлагают отдать здесь в приют, так как с ней нас не все лагеря беженцев могут принять. Некоторые так и поступили, но мы не хотим — это наш член семьи. И очень боимся, что поставят условие: или пребывание в программе (еда+кров), или собака».
#женщиныукраины
Telegram
дочь разбойника
Женщины Украины. Татьяна, Харьков/Испания:
«Меня зовут Татьяна. С 12 лет я жила в Харькове, до этого моя семья жила в Волгограде. Моя семья — это дети, партнёрка, мама и собака.
Я живу (жила) на восточной окраине Харькова. 24 февраля в 5 утра увидела на…
«Меня зовут Татьяна. С 12 лет я жила в Харькове, до этого моя семья жила в Волгограде. Моя семья — это дети, партнёрка, мама и собака.
Я живу (жила) на восточной окраине Харькова. 24 февраля в 5 утра увидела на…
Женщины Украины. Яна, Харьков:
«Меня зовут Яна, я из Харькова, живу тут всю жизнь.
События 2014 года меня особо не коснулись. Мне тогда было 19, кризис отразился на доходе моей семьи, отца сократили, но жизнь шла своим чередом. Я училась в универе, гуляла, смеялась, плакала и считала себя аполитичной. В интернете я читала, как украинцы возмущаются «понаехавшим», как поднимают цены на аренду, но в целом это казалось мне очень далёким. Я читала эти новости, удивлялась, но так как сама с этими людьми никогда не сталкивалась, закрывала новости и забывала, что прочитала. О чем сейчас мне очень стыдно. В самом страшном сне я не могла представить, что через 8 лет это коснется всех.
Впервые новости о вторжении я начала замечать в конце декабря 2021 года, но читала их как что-то из области фантастики. Да ну, нет, вряд ли. Как такое может быть? Я закрывала их и отвлекалась на что-то другое. В январе они стали мелькать чаще, харьковские паблики начали писать об этом чуть ли не через день, и я впервые по-настоящему испугалась. Впервые за все 8 лет. Я пересылала новости другу, а он успокаивал меня тем, что это учения, они проходят каждый год. Просто пугают. Я верила и старалась успокоиться.
В начале февраля стало невыносимо: стали появляться инструкции, как собрать тревожный чемодан, что такое «правило двух стен», как заклеивать окна... Дни превратились в бесконечное нервное ожидание. Помню, как 20 февраля я подумала: ну пусть уже что-нибудь случится, потому что невозможно уже так жить. А дальше вы знаете.
Сейчас я не могу назвать свою жизнь жизнью, больше похоже на существование. Харьков обстреливают каждый день. Ужасные эмоциональные качели. Буквально под боком — города в оккупации, а слово «Мариуполь» просто вселяет ужас и стыд за то, что я так себя чувствую, ведь другим еще хуже.
Я пыталась выехать, но не вышло. Решила, что здесь от меня толку будет больше, чем в лагере беженцев, но работу до сих пор найти не получилось. Последний раз мне отказали со словами, что на одну вакансию 30+ претендентов.
Хотела бы попросить о помощи, чтобы закупиться впрок едой и кормом для котов. Местные волонтеры помогают только уязвимым частям населения: пенсионерам, инвалидам, мамам с детьми. Сейчас у меня трое котов, двое из них взяты с улицы. До войны хотела взять четвертого. Я немного помогала волонтёрам с пристройством, иногда брала котов на передержку и размещала посты о них в соцсетях. Также планирую сходить на осмотр к гинекологу и маммологу. Есть показания, и я начинала обследование в феврале, и вот до сих пор не получилось [закончить].
До войны я работала оператором в доставке ресторана. Очень любила свою работу. Ресторан до сих пор закрыт, потому что закрыт торговый центр, в котором он находился. Ищу работу оператором колл-центра, но не в сфере продаж, потому что продавать совсем не умею, к сожалению.
Психологическое состояние... Постоянно эмоциональные качели, но я изо всех сил пытаюсь мыслить позитивно. Стараюсь себя вытаскивать из ямы. Психологическая помощь на данный момент, на мой взгляд, мне не требуется. Я пыталась обратиться к психологу, который консультирует бесплатно, и не смогла. Моя проблема такая же, как у тысяч других людей. Держу связь с подругами на расстоянии, и с одной из них периодически видимся. Но я чаще в своей «ракушке», очень часто не хочется никуда выходить и ни с кем общаться».
Яне можно помочь по реквизитам, указанным в комментариях.
#женщиныукраины
«Меня зовут Яна, я из Харькова, живу тут всю жизнь.
События 2014 года меня особо не коснулись. Мне тогда было 19, кризис отразился на доходе моей семьи, отца сократили, но жизнь шла своим чередом. Я училась в универе, гуляла, смеялась, плакала и считала себя аполитичной. В интернете я читала, как украинцы возмущаются «понаехавшим», как поднимают цены на аренду, но в целом это казалось мне очень далёким. Я читала эти новости, удивлялась, но так как сама с этими людьми никогда не сталкивалась, закрывала новости и забывала, что прочитала. О чем сейчас мне очень стыдно. В самом страшном сне я не могла представить, что через 8 лет это коснется всех.
Впервые новости о вторжении я начала замечать в конце декабря 2021 года, но читала их как что-то из области фантастики. Да ну, нет, вряд ли. Как такое может быть? Я закрывала их и отвлекалась на что-то другое. В январе они стали мелькать чаще, харьковские паблики начали писать об этом чуть ли не через день, и я впервые по-настоящему испугалась. Впервые за все 8 лет. Я пересылала новости другу, а он успокаивал меня тем, что это учения, они проходят каждый год. Просто пугают. Я верила и старалась успокоиться.
В начале февраля стало невыносимо: стали появляться инструкции, как собрать тревожный чемодан, что такое «правило двух стен», как заклеивать окна... Дни превратились в бесконечное нервное ожидание. Помню, как 20 февраля я подумала: ну пусть уже что-нибудь случится, потому что невозможно уже так жить. А дальше вы знаете.
Сейчас я не могу назвать свою жизнь жизнью, больше похоже на существование. Харьков обстреливают каждый день. Ужасные эмоциональные качели. Буквально под боком — города в оккупации, а слово «Мариуполь» просто вселяет ужас и стыд за то, что я так себя чувствую, ведь другим еще хуже.
Я пыталась выехать, но не вышло. Решила, что здесь от меня толку будет больше, чем в лагере беженцев, но работу до сих пор найти не получилось. Последний раз мне отказали со словами, что на одну вакансию 30+ претендентов.
Хотела бы попросить о помощи, чтобы закупиться впрок едой и кормом для котов. Местные волонтеры помогают только уязвимым частям населения: пенсионерам, инвалидам, мамам с детьми. Сейчас у меня трое котов, двое из них взяты с улицы. До войны хотела взять четвертого. Я немного помогала волонтёрам с пристройством, иногда брала котов на передержку и размещала посты о них в соцсетях. Также планирую сходить на осмотр к гинекологу и маммологу. Есть показания, и я начинала обследование в феврале, и вот до сих пор не получилось [закончить].
До войны я работала оператором в доставке ресторана. Очень любила свою работу. Ресторан до сих пор закрыт, потому что закрыт торговый центр, в котором он находился. Ищу работу оператором колл-центра, но не в сфере продаж, потому что продавать совсем не умею, к сожалению.
Психологическое состояние... Постоянно эмоциональные качели, но я изо всех сил пытаюсь мыслить позитивно. Стараюсь себя вытаскивать из ямы. Психологическая помощь на данный момент, на мой взгляд, мне не требуется. Я пыталась обратиться к психологу, который консультирует бесплатно, и не смогла. Моя проблема такая же, как у тысяч других людей. Держу связь с подругами на расстоянии, и с одной из них периодически видимся. Но я чаще в своей «ракушке», очень часто не хочется никуда выходить и ни с кем общаться».
Яне можно помочь по реквизитам, указанным в комментариях.
#женщиныукраины
Женщины Украины. Ирина, Бердянск:
«Добрый день, я уже рассказывала свою историю в марте, через месяц после начала войны. С тех пор прошла, кажется, целая жизнь. То, что казалось хоть и страшным, но временным событием, превратилось в непрекращающийся поток дней, похожих один на другой, приносящих то облегчение, то снова страх и неизвестность.
Больше 4-х месяцев эмоциональных качелей дают о себе знать. Чувствую, что просто временами не выгребаю, проваливаюсь в отчаяние. Вовсе не плакса, теперь плачу очень часто, просто потому что устала, потому что уходит надежда, наваливаются отложенные проблемы.
Напомню, я из Бердянска, это небольшой курортный городок на берегу Азовского моря, в 80 км от Мариуполя. У нас не было боев, только в первый день войны бомбили военную часть недалеко от нашего дома, это было очень страшно. Русские зашли 27 февраля и остались, как теперь кажется, навсегда. Практически все мои знакомые, подруги выехали на подконтрольную Украине территорию, да и до сих пор продолжают выезжать, свои и чужие, люди едут кто куда, лишь бы не оставаться в этом болоте.
Я не смогла уехать из-за мамы. Лежачая, рак груди, 4-я стадия. Первые два месяца войны было очень тяжело морально, исчезла привычная жизнь, а с ней — продукты и лекарства. Но у нас был запас прочности: медикаменты, еда и деньги. Потекли дни в ожидании перемен. Честно, ждали освобождения. Да и сейчас ждём. Постепенно воцарилась такая иллюзия мирной жизни. Я временами паниковала, понимая, что маме нужны обезболивающие и куча всяких разных медикаментов. В городе нужных лекарств не было, а за теми, что были, выстраивались огромные очереди.
Потом появились перевозчики, готовые привезти лекарства с подконтрольной территории. Это стоило денег, но разве об этом думаешь, когда плохо самому близкому человеку. Работы не было, деньги таяли. В прошлой жизни у меня был маленький курортный бизнес. Я на самом людном пляже в городе торговала купальниками, плавками, пляжной одеждой. Небольшой, но стабильный доход уже много лет. Естественно, все рухнуло. Ни о каком пляжном сезоне речи не идёт. Город полон вооружённых людей и техники, непонятных мутных типов, представляющих «новую власть». Блокируются соцсети, ютуб, новостные каналы. При этом украинская связь отсутствует, интернет-трафик идёт через Крым. Несвобода во всем. Это бесит ужасно. Мы не привыкли так жить.
В общем, вынужденно оставаясь здесь, я вижу своими глазами, к чему приводит «русский мир», даже если не разрушает твои дома и не убивает близких физически. Но то, как они относятся к больным людям, равносильно физическому уничтожению. Невозможность получить паллиативную помощь, бесплатные обезболивающие для онкобольных, равнодушие во всем. Мы в Украине знали, что для того, чтобы получить трамадол [сильное обезболивающее], надо просто взять рецепт у семейного врача и в аптеке купить лекарство за символические деньги. А уколы морфина приезжали делать бесплатно. Теперь я плачу большие для меня деньги барыгам и перевозчикам, чтобы достать необходимые препараты, потому что мама должна прожить оставшееся ей время без боли. Она у меня очень терпеливая маленькая женщина, но болезнь не спрашивает, насколько ты терпелив.
Я всю жизнь зарабатываю сама, 30 из 52 лет я работаю. Была бухгалтером, потом стала частным предпринимателем в своей маленькой нише, в которой было комфортно. Заработанного за лето хватало, чтобы пережить зиму и создать моим старикам нормальную жизнь, давая им возможность не сильно тратить свои пенсии. Когда заболела мама в 2019 году, стало сложнее, но все было под контролем. И вот настало время, когда я вынуждена просить помощи у людей. Своими силами просто не справляюсь. Я не знаю, имею ли право просить, всем тяжело. Но, боюсь, без помощи я не справлюсь. И ещё я не отказалась бы от психологической помощи, я злюсь на себя такую слабую, нервную, но ничего не могу поделать. Я неделю себя ломала. Писать, не писать. Просить или не просить. Для себя не попросила бы. Но очередную порцию лекарств покупать уже не на что».
Помочь Ирине можно по реквизитам в первом комментарии.
#женщиныукраины
«Добрый день, я уже рассказывала свою историю в марте, через месяц после начала войны. С тех пор прошла, кажется, целая жизнь. То, что казалось хоть и страшным, но временным событием, превратилось в непрекращающийся поток дней, похожих один на другой, приносящих то облегчение, то снова страх и неизвестность.
Больше 4-х месяцев эмоциональных качелей дают о себе знать. Чувствую, что просто временами не выгребаю, проваливаюсь в отчаяние. Вовсе не плакса, теперь плачу очень часто, просто потому что устала, потому что уходит надежда, наваливаются отложенные проблемы.
Напомню, я из Бердянска, это небольшой курортный городок на берегу Азовского моря, в 80 км от Мариуполя. У нас не было боев, только в первый день войны бомбили военную часть недалеко от нашего дома, это было очень страшно. Русские зашли 27 февраля и остались, как теперь кажется, навсегда. Практически все мои знакомые, подруги выехали на подконтрольную Украине территорию, да и до сих пор продолжают выезжать, свои и чужие, люди едут кто куда, лишь бы не оставаться в этом болоте.
Я не смогла уехать из-за мамы. Лежачая, рак груди, 4-я стадия. Первые два месяца войны было очень тяжело морально, исчезла привычная жизнь, а с ней — продукты и лекарства. Но у нас был запас прочности: медикаменты, еда и деньги. Потекли дни в ожидании перемен. Честно, ждали освобождения. Да и сейчас ждём. Постепенно воцарилась такая иллюзия мирной жизни. Я временами паниковала, понимая, что маме нужны обезболивающие и куча всяких разных медикаментов. В городе нужных лекарств не было, а за теми, что были, выстраивались огромные очереди.
Потом появились перевозчики, готовые привезти лекарства с подконтрольной территории. Это стоило денег, но разве об этом думаешь, когда плохо самому близкому человеку. Работы не было, деньги таяли. В прошлой жизни у меня был маленький курортный бизнес. Я на самом людном пляже в городе торговала купальниками, плавками, пляжной одеждой. Небольшой, но стабильный доход уже много лет. Естественно, все рухнуло. Ни о каком пляжном сезоне речи не идёт. Город полон вооружённых людей и техники, непонятных мутных типов, представляющих «новую власть». Блокируются соцсети, ютуб, новостные каналы. При этом украинская связь отсутствует, интернет-трафик идёт через Крым. Несвобода во всем. Это бесит ужасно. Мы не привыкли так жить.
В общем, вынужденно оставаясь здесь, я вижу своими глазами, к чему приводит «русский мир», даже если не разрушает твои дома и не убивает близких физически. Но то, как они относятся к больным людям, равносильно физическому уничтожению. Невозможность получить паллиативную помощь, бесплатные обезболивающие для онкобольных, равнодушие во всем. Мы в Украине знали, что для того, чтобы получить трамадол [сильное обезболивающее], надо просто взять рецепт у семейного врача и в аптеке купить лекарство за символические деньги. А уколы морфина приезжали делать бесплатно. Теперь я плачу большие для меня деньги барыгам и перевозчикам, чтобы достать необходимые препараты, потому что мама должна прожить оставшееся ей время без боли. Она у меня очень терпеливая маленькая женщина, но болезнь не спрашивает, насколько ты терпелив.
Я всю жизнь зарабатываю сама, 30 из 52 лет я работаю. Была бухгалтером, потом стала частным предпринимателем в своей маленькой нише, в которой было комфортно. Заработанного за лето хватало, чтобы пережить зиму и создать моим старикам нормальную жизнь, давая им возможность не сильно тратить свои пенсии. Когда заболела мама в 2019 году, стало сложнее, но все было под контролем. И вот настало время, когда я вынуждена просить помощи у людей. Своими силами просто не справляюсь. Я не знаю, имею ли право просить, всем тяжело. Но, боюсь, без помощи я не справлюсь. И ещё я не отказалась бы от психологической помощи, я злюсь на себя такую слабую, нервную, но ничего не могу поделать. Я неделю себя ломала. Писать, не писать. Просить или не просить. Для себя не попросила бы. Но очередную порцию лекарств покупать уже не на что».
Помочь Ирине можно по реквизитам в первом комментарии.
#женщиныукраины
Telegram
дочь разбойника
Женщины Украины. Ирина, Бердянск:
«Для меня война началась с её ожидания. Всё было зыбко уже с декабря, но то, что война будет, я поняла в ночь с 22 на 23 февраля, когда смотрела заседание совбеза РФ, а потом и речь Путина. Пришла уверенность, что решение…
«Для меня война началась с её ожидания. Всё было зыбко уже с декабря, но то, что война будет, я поняла в ночь с 22 на 23 февраля, когда смотрела заседание совбеза РФ, а потом и речь Путина. Пришла уверенность, что решение…
Женщины Украины. Мария, Мариуполь — Железноводск
Историю Марии рассказывает Оля, волонтёрка, которая помогает Марии:
Мария просидела в подвале в Мариуполе под шквалом огня две недели, беременная, без нормальной еды, воды и каких-либо нормальных условий. Как-то раз она вышла на поиски еды и попала под обстрел, ее ранило «не сильно», как она сама говорит, всего лишь в плечо. Эта рука до конца не восстановилась — ей до сих пор сложно ей орудовать.
В начале апреля Марию эвакуировали в Россию. В распределителе в Таганроге, куда ее привезли, были очень плохие условия. Поэтому она попыталась найти себе другой дом, но там ее ждал мужчина, который хотел «интимных услуг». Историю Марии рассказывало издание «Верстка» в тексте о том, как российские мужчины предлагают украинским женщинам помощь в обмен на секс, любовь и работу по дому.
Мария вернулась в распределительный центр и в конечном итоге попала в общежитие в Железноводске, где живет сейчас вместе с другими беженцами.
В начале июля Мария родила здорового мальчика, которого она назвала Димой. Нельзя сказать, что у этих двоих «все хорошо». Мария бежала в бомбоубежище в Мариуполе без вещей, поэтому у неё нет документов, а значит, ей не положены выплаты и пособия. Документы ей обещают сделать, если она найдёт троих человек, которые подтвердят что она — это она. Ей удалось договориться об этом с соседями по общежитию, но работники паспортного стола не поверили им. А все друзья и знакомые Марии остались в Мариуполе или Донецке.
Сейчас нашей героине очень нужна материальная помощь. Вещи, подгузники и предметы первой необходимости мы ей уже собрали. Но им с новорождённым Димой надо на что-то жить.
Вы можете помочь Марии: в первом комментарии к этому посту мы опубликуем номер карты, на которую мы собираем деньги для нее (у Марии нет своей карты, потому что нет документов). Эта карта российского банка, она принадлежит волонтёрке Оле.
#женщиныукраины
Историю Марии рассказывает Оля, волонтёрка, которая помогает Марии:
Мария просидела в подвале в Мариуполе под шквалом огня две недели, беременная, без нормальной еды, воды и каких-либо нормальных условий. Как-то раз она вышла на поиски еды и попала под обстрел, ее ранило «не сильно», как она сама говорит, всего лишь в плечо. Эта рука до конца не восстановилась — ей до сих пор сложно ей орудовать.
В начале апреля Марию эвакуировали в Россию. В распределителе в Таганроге, куда ее привезли, были очень плохие условия. Поэтому она попыталась найти себе другой дом, но там ее ждал мужчина, который хотел «интимных услуг». Историю Марии рассказывало издание «Верстка» в тексте о том, как российские мужчины предлагают украинским женщинам помощь в обмен на секс, любовь и работу по дому.
Мария вернулась в распределительный центр и в конечном итоге попала в общежитие в Железноводске, где живет сейчас вместе с другими беженцами.
В начале июля Мария родила здорового мальчика, которого она назвала Димой. Нельзя сказать, что у этих двоих «все хорошо». Мария бежала в бомбоубежище в Мариуполе без вещей, поэтому у неё нет документов, а значит, ей не положены выплаты и пособия. Документы ей обещают сделать, если она найдёт троих человек, которые подтвердят что она — это она. Ей удалось договориться об этом с соседями по общежитию, но работники паспортного стола не поверили им. А все друзья и знакомые Марии остались в Мариуполе или Донецке.
Сейчас нашей героине очень нужна материальная помощь. Вещи, подгузники и предметы первой необходимости мы ей уже собрали. Но им с новорождённым Димой надо на что-то жить.
Вы можете помочь Марии: в первом комментарии к этому посту мы опубликуем номер карты, на которую мы собираем деньги для нее (у Марии нет своей карты, потому что нет документов). Эта карта российского банка, она принадлежит волонтёрке Оле.
#женщиныукраины
Женщины Украины. Анна, Кропивницкий:
«Меня зовут Анна, большую часть жизни я живу в городе Кропивницкий (ака Кировоград). Самый центр Украины, золотое пшенично-подсолнуховое сердце. До недавнего времени считался самым безопасным областным центром. После пары прилетов в черте города — уже нет.
Я работаю в языковой школе. Во время последнего прилета я была на связи со своими учениками. Мы отменили занятие летнего интенсива. Эти прекрасные ребята писали мне «очень страшно», «сижу дома в обнимку с собакой, больше никого», «кажется, это совсем рядом, стекла дрожат». Мы стараемся жить, готовимся к новому учебному году, пьём кофе и шутим шутки не только про войну. Многие волонтёрят.
А ещё я пытаюсь решить странную задачку.
Я хочу замуж. За конкретного человека. Гражданина Российской Федерации. Мы знакомы 9 лет, из них 6 считаемся парой. Последний раз виделись вживую 2,5 года назад (дальше началась пандемия, и всё заверте…). До начала войны планировали расписаться в Киеве летом. Сейчас всё стало намного сложнее: как с бракосочетанием, так и с большим проектом «быть вместе». Хорошо, если обойдётся только бюрократией при переезде в некую третью страну.
Мне сейчас об этом сложно говорить. Даже с теми, кто давно меня знает, кому не нужно объяснять, что этот человек никогда не придерживался людоедских взглядов. Всё равно, как минимум, смущаюсь. Кругом боль и гнев, и небытие ходит совсем рядом как лавкрафтовское чудовище, а я вот.
Те, кто читает, — с любимыми не расставайтесь, как в стихотворении. Кто знает, когда потом можно будет увидеться. И можно ли будет вообще».
#женщиныукраины
«Меня зовут Анна, большую часть жизни я живу в городе Кропивницкий (ака Кировоград). Самый центр Украины, золотое пшенично-подсолнуховое сердце. До недавнего времени считался самым безопасным областным центром. После пары прилетов в черте города — уже нет.
Я работаю в языковой школе. Во время последнего прилета я была на связи со своими учениками. Мы отменили занятие летнего интенсива. Эти прекрасные ребята писали мне «очень страшно», «сижу дома в обнимку с собакой, больше никого», «кажется, это совсем рядом, стекла дрожат». Мы стараемся жить, готовимся к новому учебному году, пьём кофе и шутим шутки не только про войну. Многие волонтёрят.
А ещё я пытаюсь решить странную задачку.
Я хочу замуж. За конкретного человека. Гражданина Российской Федерации. Мы знакомы 9 лет, из них 6 считаемся парой. Последний раз виделись вживую 2,5 года назад (дальше началась пандемия, и всё заверте…). До начала войны планировали расписаться в Киеве летом. Сейчас всё стало намного сложнее: как с бракосочетанием, так и с большим проектом «быть вместе». Хорошо, если обойдётся только бюрократией при переезде в некую третью страну.
Мне сейчас об этом сложно говорить. Даже с теми, кто давно меня знает, кому не нужно объяснять, что этот человек никогда не придерживался людоедских взглядов. Всё равно, как минимум, смущаюсь. Кругом боль и гнев, и небытие ходит совсем рядом как лавкрафтовское чудовище, а я вот.
Те, кто читает, — с любимыми не расставайтесь, как в стихотворении. Кто знает, когда потом можно будет увидеться. И можно ли будет вообще».
#женщиныукраины
Женщины Украины. Марина, Украина/Россия:
«В целом-то моя история не самая уникальная, наверное. Я мать-одиночка с сыном трёх лет. Из Украины выехала в апреле. Ехала через Европу, но устроиться там в тот момент было не так уж и просто: в Польше и Германии трудно с жильем, работы нет без знания языка, тем более с ребенком. В Россию поехала потому, что меня сюда буквально заманивала родственница, обещая поддержку и жилье, а в итоге потом сама и выгнала. Так уж вышло, что у нее изменились личные обстоятельства, и помогать с жильем она нам больше не может.
И вот мы с сыном одни в чужой стране и чужом городе. Пока оформляю документы, никакой работы мне нет. А жить и ребенка кормить как-то надо... Кручусь как могу. И домой очень хочу, там, под взрывами и ракетами пожилые родители остались. Страшно за них. И вот, чтоб как-то сердце и голову занять, я пишу. Стихи, рассказы, повесть — о своем пути беженца, о своих трудностях, страхах и проблемах. Это повесть «Десять кругов». Говорят, очень сильное антивоенное и просто грустное, человеческое и человечное повествование. Те, кто уже прочёл, и рекомендовали обратиться на ваш канал и у вас разместить. Если читатели оценят и захотят задонатить, это было бы для меня очень ощутимой помощью!
Повесть я окончила, но продолжаю писать, только уже в формате рассказов, так как путь из моего страдающего дома в относительно безопасное место был пройден, а беды остались. Сложности, недопонимание, глупая бумажная волокита, страхи... Я пишу и очень надеюсь, что это многим раскроет глаза и души. Хоть и пафосно звучит, но это ведь важно.
Кстати, так уже, изюминкой на торте, мне не дали никакой выплаты. Даже вот эта единоразовая «беженская» в 10 тысяч мне не положена. Для местной социальной службы я не беженец, я турист, так как приехала из третьей страны. Хотя я документами, т.е билетами подтверждала, что выехала из Украины уже после начала боевых действий. Но нет... Не положено.
Что ещё... Выехать обратно в Европу я не могу. И не хочу. Не могу — потому что повторно, без биометрии или визы, меня туда не впускают. Да и что там делать, тут хоть в знакомой языковой среде. Но и домой из-за этого никак — только нелегально и через фронт. А ребенок?... Короче, застряла. А тут ещё тотальное невезение! Прямо насмешка судьбы! Только все документы оформила, оплатила и подала, как отменили украинцам госпошлину и экзамен. Ровно на следующий день! Мне экзамен на знание языка 7 тысяч стоил, хотя у меня диплом филологический. И госпошлина 3200. Для меня это огромные деньги, и вот. Извините, что так многословно. Просто знаете, сижу тут уже три месяца, как на необитаемом острове, и аукаю куда-то в бездну интернета...
Я нахожусь в приграничном регионе. Немного боязно указывать город. Я ещё мечтаю вернуться домой, да и мои родные там остались. Нагрузка на волонтеров и Красный Крест тут огромная. Так что даже гуманитарку не всегда удается достать... Бывает, в Красный крест очереди с 5 утра, а продукты в какие-то дни даже не выдают. Безумный мир, безумная ситуация... Ещё год назад не поверила бы, что все это может происходить со мной... Страшный сон».
Помочь Марине можно переводом на российскую карту Сбербанка. Номер карты указан в первом комментарии.
#женщиныукраины
«В целом-то моя история не самая уникальная, наверное. Я мать-одиночка с сыном трёх лет. Из Украины выехала в апреле. Ехала через Европу, но устроиться там в тот момент было не так уж и просто: в Польше и Германии трудно с жильем, работы нет без знания языка, тем более с ребенком. В Россию поехала потому, что меня сюда буквально заманивала родственница, обещая поддержку и жилье, а в итоге потом сама и выгнала. Так уж вышло, что у нее изменились личные обстоятельства, и помогать с жильем она нам больше не может.
И вот мы с сыном одни в чужой стране и чужом городе. Пока оформляю документы, никакой работы мне нет. А жить и ребенка кормить как-то надо... Кручусь как могу. И домой очень хочу, там, под взрывами и ракетами пожилые родители остались. Страшно за них. И вот, чтоб как-то сердце и голову занять, я пишу. Стихи, рассказы, повесть — о своем пути беженца, о своих трудностях, страхах и проблемах. Это повесть «Десять кругов». Говорят, очень сильное антивоенное и просто грустное, человеческое и человечное повествование. Те, кто уже прочёл, и рекомендовали обратиться на ваш канал и у вас разместить. Если читатели оценят и захотят задонатить, это было бы для меня очень ощутимой помощью!
Повесть я окончила, но продолжаю писать, только уже в формате рассказов, так как путь из моего страдающего дома в относительно безопасное место был пройден, а беды остались. Сложности, недопонимание, глупая бумажная волокита, страхи... Я пишу и очень надеюсь, что это многим раскроет глаза и души. Хоть и пафосно звучит, но это ведь важно.
Кстати, так уже, изюминкой на торте, мне не дали никакой выплаты. Даже вот эта единоразовая «беженская» в 10 тысяч мне не положена. Для местной социальной службы я не беженец, я турист, так как приехала из третьей страны. Хотя я документами, т.е билетами подтверждала, что выехала из Украины уже после начала боевых действий. Но нет... Не положено.
Что ещё... Выехать обратно в Европу я не могу. И не хочу. Не могу — потому что повторно, без биометрии или визы, меня туда не впускают. Да и что там делать, тут хоть в знакомой языковой среде. Но и домой из-за этого никак — только нелегально и через фронт. А ребенок?... Короче, застряла. А тут ещё тотальное невезение! Прямо насмешка судьбы! Только все документы оформила, оплатила и подала, как отменили украинцам госпошлину и экзамен. Ровно на следующий день! Мне экзамен на знание языка 7 тысяч стоил, хотя у меня диплом филологический. И госпошлина 3200. Для меня это огромные деньги, и вот. Извините, что так многословно. Просто знаете, сижу тут уже три месяца, как на необитаемом острове, и аукаю куда-то в бездну интернета...
Я нахожусь в приграничном регионе. Немного боязно указывать город. Я ещё мечтаю вернуться домой, да и мои родные там остались. Нагрузка на волонтеров и Красный Крест тут огромная. Так что даже гуманитарку не всегда удается достать... Бывает, в Красный крест очереди с 5 утра, а продукты в какие-то дни даже не выдают. Безумный мир, безумная ситуация... Ещё год назад не поверила бы, что все это может происходить со мной... Страшный сон».
Помочь Марине можно переводом на российскую карту Сбербанка. Номер карты указан в первом комментарии.
#женщиныукраины
proza.ru
Десять кругов. Глава 1. Лимб
Посвящаю эти книгу моему ангелу. В самую трудную минуту он всегда выходил из толпы и протягивал мне руку помощи. Иногда у него было лицо волонтера, а иногда – любого другого человека, чье сердце способно уместить в себе весь мир. Как Вергилий вел Данте через…
Женщины Украины. Вика, Кривой Рог/Германия:
«В день начала войны у меня был запланирован медосмотр. Когда я шла туда, произошёл взрыв. Минут через 10 прозвучал второй, потом третий… В поликлинике сказали, что началась война.
Позвонил мой муж, сказал, чтобы я шла домой, а сам пошел закупать продукты первой необходимости. Мужа забрали (воевать) на следующий день, и мы с детьми остались втроем.
Город абсолютно не был готов к происходящему. Жителям приходилось самим расчищать подвалы и оборудовать укрытия.
Чувства первых дней: паника, страх неизвестности. Дети просто молча крепились. Старались не показывать своих чувств, поддерживали всячески и просто делали то, что нужно.
Я ходила на работу под звуки сирен. Пока я была там, дети звонили каждые два часа.
Я была постоянно на нервах, потом наступил такой момент, когда я уже сказала детям: «Все, вы в укрытие, а я никуда не пойду, будь что будет». Они: «Мама, нужно идти, а вдруг ракета в наш дом прилетит». Я сказала: «Не волнуйтесь, что будет, то будет». Меня очень вымотала эта беготня. И я понимала, что если ракета прилетит в наш дом, этот подвал в любом случае станет нашей братской могилой.
Когда окраину города стали лупить градами, муж запаниковал и настоял, чтобы я увезла детей. Уехали в чем были. У нас была всего одна сумка вещей и собака. Так что теперь я бездомная.
С начала войны я посмотрела на своих детей совершенно другими глазами: я увидела уже взрослых людей, которые вели себя сильно и стойко в этой ситуации. Ни разу никто не заныл, ни разу никто не показал свой страх, свой ужас. Я горжусь своими детьми, не ожидала, что они у меня настолько мужественные и взрослые!
В эвакуационном поезде ехали без света. Людей было много: сидели вчетвером на боковушках, на баулах в проходах. Спали сидя, с детками на руках. Воздуха не хватало. Делились друг с другом всем, что было. Россия хотела разбить нашу страну… а вместо этого сплотила людей.
В какой-то момент закончилась вода. Нас мучила ужасная жажда, но дети ни разу не пожаловались, не заныли. Но когда им попала в руки полуторалитровая бутылка воды, они её просто разорвали, залпом выпили. Во время эвакуации они спали одетыми. Как зайчата просто вырубались, я укрывала их пледом.
Но и поддержку, конечно, ощущала от них колоссальную. Если бы не они… это просто как два крыла, они меня поднимают.
Сейчас мы в Германии, дети воспринимают происходящее как увлекательное приключение. Но меня грызет чувство вины перед Родиной. Я уехала, а у многих сыновья 18 лет, и они просто не могут сейчас оставить их, покинуть Украину. Они вынуждены сидеть без денег, продуктов, в постоянном страхе. А ещё я очень боюсь, что больше никогда не увижу своего мужа».
Историю Вики записала Маргарита Мурзина.
#женщиныукраины
«В день начала войны у меня был запланирован медосмотр. Когда я шла туда, произошёл взрыв. Минут через 10 прозвучал второй, потом третий… В поликлинике сказали, что началась война.
Позвонил мой муж, сказал, чтобы я шла домой, а сам пошел закупать продукты первой необходимости. Мужа забрали (воевать) на следующий день, и мы с детьми остались втроем.
Город абсолютно не был готов к происходящему. Жителям приходилось самим расчищать подвалы и оборудовать укрытия.
Чувства первых дней: паника, страх неизвестности. Дети просто молча крепились. Старались не показывать своих чувств, поддерживали всячески и просто делали то, что нужно.
Я ходила на работу под звуки сирен. Пока я была там, дети звонили каждые два часа.
Я была постоянно на нервах, потом наступил такой момент, когда я уже сказала детям: «Все, вы в укрытие, а я никуда не пойду, будь что будет». Они: «Мама, нужно идти, а вдруг ракета в наш дом прилетит». Я сказала: «Не волнуйтесь, что будет, то будет». Меня очень вымотала эта беготня. И я понимала, что если ракета прилетит в наш дом, этот подвал в любом случае станет нашей братской могилой.
Когда окраину города стали лупить градами, муж запаниковал и настоял, чтобы я увезла детей. Уехали в чем были. У нас была всего одна сумка вещей и собака. Так что теперь я бездомная.
С начала войны я посмотрела на своих детей совершенно другими глазами: я увидела уже взрослых людей, которые вели себя сильно и стойко в этой ситуации. Ни разу никто не заныл, ни разу никто не показал свой страх, свой ужас. Я горжусь своими детьми, не ожидала, что они у меня настолько мужественные и взрослые!
В эвакуационном поезде ехали без света. Людей было много: сидели вчетвером на боковушках, на баулах в проходах. Спали сидя, с детками на руках. Воздуха не хватало. Делились друг с другом всем, что было. Россия хотела разбить нашу страну… а вместо этого сплотила людей.
В какой-то момент закончилась вода. Нас мучила ужасная жажда, но дети ни разу не пожаловались, не заныли. Но когда им попала в руки полуторалитровая бутылка воды, они её просто разорвали, залпом выпили. Во время эвакуации они спали одетыми. Как зайчата просто вырубались, я укрывала их пледом.
Но и поддержку, конечно, ощущала от них колоссальную. Если бы не они… это просто как два крыла, они меня поднимают.
Сейчас мы в Германии, дети воспринимают происходящее как увлекательное приключение. Но меня грызет чувство вины перед Родиной. Я уехала, а у многих сыновья 18 лет, и они просто не могут сейчас оставить их, покинуть Украину. Они вынуждены сидеть без денег, продуктов, в постоянном страхе. А ещё я очень боюсь, что больше никогда не увижу своего мужа».
Историю Вики записала Маргарита Мурзина.
#женщиныукраины
Женщины Украины. Ольга, Киевская область:
«Начало полномасштабной войны было для меня неожиданностью. В 6 утра меня разбудил сын: «Мама, война». В тумане я собирала походные рюкзаки, они до сих пор стоят возле кровати. Как и топор, чтобы выбраться из-под завалов или в случае нападения дать отпор врагу.
Звонила своим в Киев, чтобы ехали ко мне. До танков они не успели, а потом похали за границу.
Живу я в селе Киевской области около Яготина, здесь не было боев. Переехала сюда почти два года назад из Киева, потому что хотела жить в покое, тем более что на фары и ультрафиолетовые кислотные витрины смотреть мне вредно, как и на экраны девайсов.
Жизнь превратилась в кашу. Боль, попытки отвлечь ребенка и поиск слов, чтобы объяснить ему, почему война. Потеря работы, рассылка резюме, таяние запасов, обрезание собственных волос, дефицит продуктов в магазине, первые захоронения воинов в моей местности.
Война убила мое счастье. К которому я шла 37 лет. Не человека. Мое чувство покоя, цветы, пение моей души, мое солнечное утро. И теперь я снова сражаюсь, чтобы выжить и построить новое.
Я одинокая мама, а физически я инвалидка уже минимум два года, но из-за бюрократии и желания врачей получать взятки мне не подтверждают инвалидность, поэтому даже этой материальной поддержки [в виде пособия по инвалидности] у меня нет. Я нуждаюсь в помощи. Все мои ресурсы и кредитный лимит за полгода исчерпаны, а работу я до сих пор не нашла.
Я живу с одной почкой уже 32 года, два с лишним года с диабетом, который за время войны, вероятно, уже стал инсулинозависимым, у меня катаракта 0,07 и 0,1. Если анализы подтвердят диабет 1 типа, это ускорит получение инвалидности, но анализы стоят почти 2000 гривен.
Из-за почки я всю жизнь не способна работать физически — ни кассиршей, ни швеей, ни дояркой. К сожалению, я никогда так и не увижу лицо руководителя, который бы мне позволил мне выходить в туалет по 6-8 раз за 4 часа (я стараюсь шутить над своими проблемами, чтобы не позволить отчаянию меня победить). Поэтому я всегда вкладывалась в образование и прокачку умственных способностей. Видимо, из-за этого зрение быстро упало.
Сейчас я ищу работу копирайтеркой, редакторкой, сценаристкой видео для ютуба/тиктока/инстаграма, помощницей рекрутерки (у меня есть навыки опытной рекрутерки, но я не вывезу полной загрузки). Могу писать по заказу семейные биографии, книги, сказки, стихи для поздравлений. Быть помощницей блогерки или контентмейкером маленького магазинчика/студии.
Офтальмологи прогнозировали слепоту за 2-4 года, а мне ребенка растить еще 5 лет (ему 13), поэтому я уже использую голосовые приложения для чтения онлайн-материалов и записи своих текстов. Из-за этого могу работать лишь 6 часов в день, которые эквивалентны 4 часам здорового человека.
Нам с ребенком очень нужны еда, мыло, порошок, бумага, спички и все повседневное, что покупается за деньги. Помогите, пожалуйста, денежными средствами и, по возможности, работой.
Все справки о состоянии здоровья Ольги есть в нашем распоряжении, реквизиты для помощи – в первом комментарии. Историю Ольги и других женщин можно найти на украинском канале «Жива».
#женщиныукраины
«Начало полномасштабной войны было для меня неожиданностью. В 6 утра меня разбудил сын: «Мама, война». В тумане я собирала походные рюкзаки, они до сих пор стоят возле кровати. Как и топор, чтобы выбраться из-под завалов или в случае нападения дать отпор врагу.
Звонила своим в Киев, чтобы ехали ко мне. До танков они не успели, а потом похали за границу.
Живу я в селе Киевской области около Яготина, здесь не было боев. Переехала сюда почти два года назад из Киева, потому что хотела жить в покое, тем более что на фары и ультрафиолетовые кислотные витрины смотреть мне вредно, как и на экраны девайсов.
Жизнь превратилась в кашу. Боль, попытки отвлечь ребенка и поиск слов, чтобы объяснить ему, почему война. Потеря работы, рассылка резюме, таяние запасов, обрезание собственных волос, дефицит продуктов в магазине, первые захоронения воинов в моей местности.
Война убила мое счастье. К которому я шла 37 лет. Не человека. Мое чувство покоя, цветы, пение моей души, мое солнечное утро. И теперь я снова сражаюсь, чтобы выжить и построить новое.
Я одинокая мама, а физически я инвалидка уже минимум два года, но из-за бюрократии и желания врачей получать взятки мне не подтверждают инвалидность, поэтому даже этой материальной поддержки [в виде пособия по инвалидности] у меня нет. Я нуждаюсь в помощи. Все мои ресурсы и кредитный лимит за полгода исчерпаны, а работу я до сих пор не нашла.
Я живу с одной почкой уже 32 года, два с лишним года с диабетом, который за время войны, вероятно, уже стал инсулинозависимым, у меня катаракта 0,07 и 0,1. Если анализы подтвердят диабет 1 типа, это ускорит получение инвалидности, но анализы стоят почти 2000 гривен.
Из-за почки я всю жизнь не способна работать физически — ни кассиршей, ни швеей, ни дояркой. К сожалению, я никогда так и не увижу лицо руководителя, который бы мне позволил мне выходить в туалет по 6-8 раз за 4 часа (я стараюсь шутить над своими проблемами, чтобы не позволить отчаянию меня победить). Поэтому я всегда вкладывалась в образование и прокачку умственных способностей. Видимо, из-за этого зрение быстро упало.
Сейчас я ищу работу копирайтеркой, редакторкой, сценаристкой видео для ютуба/тиктока/инстаграма, помощницей рекрутерки (у меня есть навыки опытной рекрутерки, но я не вывезу полной загрузки). Могу писать по заказу семейные биографии, книги, сказки, стихи для поздравлений. Быть помощницей блогерки или контентмейкером маленького магазинчика/студии.
Офтальмологи прогнозировали слепоту за 2-4 года, а мне ребенка растить еще 5 лет (ему 13), поэтому я уже использую голосовые приложения для чтения онлайн-материалов и записи своих текстов. Из-за этого могу работать лишь 6 часов в день, которые эквивалентны 4 часам здорового человека.
Нам с ребенком очень нужны еда, мыло, порошок, бумага, спички и все повседневное, что покупается за деньги. Помогите, пожалуйста, денежными средствами и, по возможности, работой.
Все справки о состоянии здоровья Ольги есть в нашем распоряжении, реквизиты для помощи – в первом комментарии. Историю Ольги и других женщин можно найти на украинском канале «Жива».
#женщиныукраины
Telegram
Жива
ПРИСЛАТИ НОВИНУ: @zhivaalive_bot
ми прокинулися від вибухів
ми прокинулися від вибухів
Женщины Украины. Янина, Одесса/Стамбул:
«Это был мой пост в самом начале войны, 8 марта:
Мы уехали из Одессы в первый день войны, сразу, как только начались взрывы. Долго добирались до безопасного места. Потом нашли жилье, наладили немного быт и стали помогать другим, кто тоже уехал, только позже нас. И все это время я держалась, мало спала, все время действовала и ни разу не заплакала. У меня как будто атрофировались все чувства и эмоции. Но сегодня у меня закончились силы... У меня отобрали дом, разлучили с родными, мои друзья и родственники постоянно в опасности или бегут, как и я, знакомые и не знакомые мне люди гибнут в моей стране, детей расстреливают, дома рушатся, а я ничего не могу сделать, вообще ничего... Помощь другим людям спасает хоть немного от этого бессилия, но теперь и это не помогает. И очень много злости, ярости вместе с отчаянием. И ещё стыд, что я не там. И страх за своих людей, дом, свой мир, вообще за мир, в котором есть такое зло, что может разрушить миллионы жизней одним мановением пальца!
А я всего лишь хочу домой! Я хочу мирное небо, где не надо бояться, что тебя убьют или разбомбят твой дом! Я хочу обнять друзей и родных и чтобы все были живы и вместе с любимыми людьми! Я хочу снова репетировать и играть спектакли! Я хочу, чтобы моя 4хлетняя дочь не спрашивала меня каждый час: когда мы поедем домой? И видя старые дома, она не говорила мне: Мама, а что, в этот дом тоже попала ракета?
До меня долго доходит, видно... И теперь дошло. Война, сука, отбирает всё! И человечность тоже! И если она не прекратится, мы все поломаемся окончательно! И да, наш мир сейчас уже поломан, но дальше все взорвется так, что это уже не обратить вспять! Если ещё вообще можно что-то спасти... от старой жизни и прошлых нас...
А сейчас 25 января, мы переехали в Стамбул, моя дочь реже, но все также вспоминает дом, свой садик, подружек, плачет и хочет домой. Но ещё добавляет, что там война и она понимает, что нам туда нельзя. И, главное, чтоб были живы наши родственники, друзья, соседи и чтобы в наш домик не попала ракета. И на новый год она загадала тоже только это: чтобы закончилась война в Украине и мы вернулись домой. И ещё робота и ездящую игрушку пони.
А я... Сил все также нет, просыпаюсь уже уставшей, не хочется ничего делать, а просто забиться в угол и не шевелиться. И ещё постоянно эмоциональные качели, принимаю то одно решение, то другое и в результате, никуда не двигаюсь. Это как болото, куча сил, но все впустую и как будто проваливаешься все глубже. Потому что где бы я ни была, всё чужое, все чужие. Украинцы, что встречаются, в похожем состоянии и уже нет сил проживать с ними вместе эту постоянную боль. А ещё встречается очень много русских, особенно тут, в Стамбуле, которые тоже против войны, которые тоже потеряли свой дом, но с ними тяжело общаться, потому что у нас разная боль и разные потери и внутри сидит ощущение их причастности к этому аду, в котором мы оказались. Поэтому почти все новые люди, говорящие со мной на одном языке — все равно чужие. А близкие люди в Украине сейчас живут в своем аду и у нас разные жизни, разные обстоятельства, мы живем как на разных планетах и эти связи рвутся на глазах. Это очень больно. Но потерянность и невыносимость этой ситуации и самой себя всегда со мной. Что делать дальше я просто не знаю, как дальше жить и где... А ещё я актриса и очень скучаю по своей работе, по театру, по сцене. Это ком в горле, потому что моя работа — это часть меня, и ее у меня отняли, ее просто больше нет, сейчас нет.
Поэтому я выживаю и жду, когда можно будет домой. И всё».
#женщиныукраины
Присылайте истории в рубрику #женщиныукраины по адресу в профиле канала.
«Это был мой пост в самом начале войны, 8 марта:
Мы уехали из Одессы в первый день войны, сразу, как только начались взрывы. Долго добирались до безопасного места. Потом нашли жилье, наладили немного быт и стали помогать другим, кто тоже уехал, только позже нас. И все это время я держалась, мало спала, все время действовала и ни разу не заплакала. У меня как будто атрофировались все чувства и эмоции. Но сегодня у меня закончились силы... У меня отобрали дом, разлучили с родными, мои друзья и родственники постоянно в опасности или бегут, как и я, знакомые и не знакомые мне люди гибнут в моей стране, детей расстреливают, дома рушатся, а я ничего не могу сделать, вообще ничего... Помощь другим людям спасает хоть немного от этого бессилия, но теперь и это не помогает. И очень много злости, ярости вместе с отчаянием. И ещё стыд, что я не там. И страх за своих людей, дом, свой мир, вообще за мир, в котором есть такое зло, что может разрушить миллионы жизней одним мановением пальца!
А я всего лишь хочу домой! Я хочу мирное небо, где не надо бояться, что тебя убьют или разбомбят твой дом! Я хочу обнять друзей и родных и чтобы все были живы и вместе с любимыми людьми! Я хочу снова репетировать и играть спектакли! Я хочу, чтобы моя 4хлетняя дочь не спрашивала меня каждый час: когда мы поедем домой? И видя старые дома, она не говорила мне: Мама, а что, в этот дом тоже попала ракета?
До меня долго доходит, видно... И теперь дошло. Война, сука, отбирает всё! И человечность тоже! И если она не прекратится, мы все поломаемся окончательно! И да, наш мир сейчас уже поломан, но дальше все взорвется так, что это уже не обратить вспять! Если ещё вообще можно что-то спасти... от старой жизни и прошлых нас...
А сейчас 25 января, мы переехали в Стамбул, моя дочь реже, но все также вспоминает дом, свой садик, подружек, плачет и хочет домой. Но ещё добавляет, что там война и она понимает, что нам туда нельзя. И, главное, чтоб были живы наши родственники, друзья, соседи и чтобы в наш домик не попала ракета. И на новый год она загадала тоже только это: чтобы закончилась война в Украине и мы вернулись домой. И ещё робота и ездящую игрушку пони.
А я... Сил все также нет, просыпаюсь уже уставшей, не хочется ничего делать, а просто забиться в угол и не шевелиться. И ещё постоянно эмоциональные качели, принимаю то одно решение, то другое и в результате, никуда не двигаюсь. Это как болото, куча сил, но все впустую и как будто проваливаешься все глубже. Потому что где бы я ни была, всё чужое, все чужие. Украинцы, что встречаются, в похожем состоянии и уже нет сил проживать с ними вместе эту постоянную боль. А ещё встречается очень много русских, особенно тут, в Стамбуле, которые тоже против войны, которые тоже потеряли свой дом, но с ними тяжело общаться, потому что у нас разная боль и разные потери и внутри сидит ощущение их причастности к этому аду, в котором мы оказались. Поэтому почти все новые люди, говорящие со мной на одном языке — все равно чужие. А близкие люди в Украине сейчас живут в своем аду и у нас разные жизни, разные обстоятельства, мы живем как на разных планетах и эти связи рвутся на глазах. Это очень больно. Но потерянность и невыносимость этой ситуации и самой себя всегда со мной. Что делать дальше я просто не знаю, как дальше жить и где... А ещё я актриса и очень скучаю по своей работе, по театру, по сцене. Это ком в горле, потому что моя работа — это часть меня, и ее у меня отняли, ее просто больше нет, сейчас нет.
Поэтому я выживаю и жду, когда можно будет домой. И всё».
#женщиныукраины
Присылайте истории в рубрику #женщиныукраины по адресу в профиле канала.
дочь разбойника
Женщины Украины. Яна, Харьков: «Меня зовут Яна, я из Харькова, живу тут всю жизнь. События 2014 года меня особо не коснулись. Мне тогда было 19, кризис отразился на доходе моей семьи, отца сократили, но жизнь шла своим чередом. Я училась в универе, гуляла…
Женщины Украины. Яна, Харьков:
«Всем привет, это снова Яна. Хотела бы поблагодарить всех, кто помог мне летом.
Благодаря помощи подписчиц этого канала я смогла уменьшить тревожность по поводу своего здоровья, попав к нужным врачам. Спасибо вам всем большое, это мне очень помогло. Я смогла закупиться продуктами, кормом для котов на месяц вперед, обойти всех нужных врачей. К счастью, мои опасения не подтвердились: со здоровьем все в порядке.
Обстановка у нас сейчас тревожная. Появляются слухи о возможном наступлении, мой город на этой неделе обстреливали три дня подряд. Попали в центр города, погибли и остались без жилья люди...
По сравнению с летом моя вера во что-то хорошее сильно поубавилась, сейчас просто пытаюсь выжить. Мои друзья так же настроены, пессимистически. Мы все уже сильно от этого устали. Но, несмотря на тревожные новости, город живёт, приезжает больше людей, чем уезжает, разрушенные здания и дома отстраивают. Правда, я боюсь, что в недавно отстроенные дома снова попадут ракеты.
Осенью, в прошлом году, у меня получилось найти работу. Вроде бы все стало налаживаться. Это непередаваемое ощущение — когда ты снова можешь зарабатывать деньги и хоть немного помогать кому-то другому.
К сожалению, сейчас я попала под сокращение, и с работы меня «попросили». Я в панике и боюсь, что такое будет происходить постоянно. Компании часто закрываются и сокращают сотрудников, и теперь я каждый раз буду терять работу.
Если это возможно, я бы хотела снова попросить у вас помощи — на еду и корм котам. Я очень надеюсь, что найду другую работу в ближайшее время. Вариант удаленной работы, к сожалению, совсем не подходит: свет продолжают отключать ежедневно, а во время массовых обстрелов могут отключить на целый день».
Яне можно помочь по реквизитам, указанным в комментариях.
#женщиныукраины
«Всем привет, это снова Яна. Хотела бы поблагодарить всех, кто помог мне летом.
Благодаря помощи подписчиц этого канала я смогла уменьшить тревожность по поводу своего здоровья, попав к нужным врачам. Спасибо вам всем большое, это мне очень помогло. Я смогла закупиться продуктами, кормом для котов на месяц вперед, обойти всех нужных врачей. К счастью, мои опасения не подтвердились: со здоровьем все в порядке.
Обстановка у нас сейчас тревожная. Появляются слухи о возможном наступлении, мой город на этой неделе обстреливали три дня подряд. Попали в центр города, погибли и остались без жилья люди...
По сравнению с летом моя вера во что-то хорошее сильно поубавилась, сейчас просто пытаюсь выжить. Мои друзья так же настроены, пессимистически. Мы все уже сильно от этого устали. Но, несмотря на тревожные новости, город живёт, приезжает больше людей, чем уезжает, разрушенные здания и дома отстраивают. Правда, я боюсь, что в недавно отстроенные дома снова попадут ракеты.
Осенью, в прошлом году, у меня получилось найти работу. Вроде бы все стало налаживаться. Это непередаваемое ощущение — когда ты снова можешь зарабатывать деньги и хоть немного помогать кому-то другому.
К сожалению, сейчас я попала под сокращение, и с работы меня «попросили». Я в панике и боюсь, что такое будет происходить постоянно. Компании часто закрываются и сокращают сотрудников, и теперь я каждый раз буду терять работу.
Если это возможно, я бы хотела снова попросить у вас помощи — на еду и корм котам. Я очень надеюсь, что найду другую работу в ближайшее время. Вариант удаленной работы, к сожалению, совсем не подходит: свет продолжают отключать ежедневно, а во время массовых обстрелов могут отключить на целый день».
Яне можно помочь по реквизитам, указанным в комментариях.
#женщиныукраины
Telegram
дочь разбойника