В понедельник, в 20.00, в «Фонтанке-69», в дальней комнате - наш очередной культурный вечер. Условно назовем его «Голявкинские чтения».
Хочется вспомнить - и не забывать - прекрасных ленинградских писателей.

Будем читать вслух короткую прозу Голявкина, Грачева, Житинского, Попова и еще кое-кого. Надеюсь сделать «Голявкинские чтения» регулярными.
Авторов короткой прозы - много, хороших - тоже хватало, нельзя позволить им кануть.

Кроме того, поговорим о ленинградской фотографии (давно пора было). И посмотрим, конечно.
Или поговорим
о Курехине.
Или о чудаках ленинградского андеграунда. Это мы с вами решим на месте.

Я, по складывающейся традиции, принесу несколько книжек, которые можно будет полистать-почитать (но не уносить).
Если же у вас есть книжки с лениградской прозой - изданные еще тогда - принесите, покажите, буду признателен.

Как-то так.

Вход свободный, но нужно зарегистрироваться здесь.

Фонтанка, 69.
20.00.

А еще завтра вот что. И не только завтра.

Павел Кондратьев ухаживал за Алисой Порет. Был готов сделать для нее все, что угодно. При этом в конце первого месяца ухаживаний подал ей счет. Там были подробно зафиксированы все расходы - типа «конфета 3 копейки, билет в кино 25 копеек, кисточки 12 копеек» и так далее.

Это не от жадности. Наоборот, с иронией пишет Порет - «чтобы не оскорбить Прекрасную Даму, не осквернить тенью мысли, что она будет ему обязана, что она берёт у него презренные деньги». Сложносочиненный кодекс, правда?

Кондратьев и его чувства были темой для острот и самой Порет («Я решила бросить его со скалы, а то он никогда не научится делать подарки»), и филоновцев (шутивших в духе «Что будет с Порет, когда ее Кондрашка хватит?»), и, разумеется, Хармса.

Все это не то чтобы делало им честь. С другой стороны ну такая вот компания.

Ленинград на работах прекрасного Александра Русакова.

Сегодня день памяти Олега Григорьева.
Когда я спросил Александра Флоренского, близко знавшего Григорьева, может ли дать ему характеристику в трех словах, он сказал «Нет, не могу». Что тоже характеристика.
Ниже - фрагменты воспоминаний Александра и Ольги Флоренских. Ну и иллюстрации Александра Олеговича к григорьевским текстам.

Одно окно у Олега было забито фанерой. Он любил рассказывать, как это окно по пьянке выбил «Володя Шагин», а потом позвал Олега к себе и говорит: «Выбей теперь ты у меня сколько хочешь окон».

Олег вспоминал, как был у поэта Кушнера и у того в рабочем кабинете фолианты до потолка. «Вот у него и стихи книжные, хоть и неплохие. А у меня из жизни».

Раз Олег зашёл ко мне в мастерскую сразу после Юргена Хартена, директора дюссельдорфского музея современного искусства — а на столе очень дорогой шотландский виски в немыслимой упаковке и иностранное печенье с шоколадом (всё из «Берёзки», принёс Хартен). По тем временам — роскошь нереальная. Олег пил виски и всё говорил: «Ты, наверное, так всегда живёшь, я просто тебя застукал».

У меня в мастерской сидел Олег. Зашли Рихард Васми с Валентином Громовым. Когда Олег ушёл, Рихард сказал: «Артистичный, похож на Альку» (имелся в виду Роальд Мандельштам). Думаю, что это была единственная встреча Рихарда и Олега.

В кухне Олега на Космонавтов газ горел всегда — хорошо помню полусгоревшую раскалённую решётку плиты.

Ольга Флоренская

Говорили с Олегом о стихах. Он сказал, что в стихотворении, будь оно длинным или коротким, обязательно должна присутствовать «сила удара» (тут он сделал энергичный жест руками). Если этого нет, то можно продолжать писать стихотворение до бесконечности и всё равно оно будет плохим и слабым.