Обратил внимание на интересную вещь, хочется зафиксировать. Двигаюсь совершенно наощупь, возможно, это очевидные вещи.
Семьи заложников, захваченных хамасовцами 7 октября, запустили в соцсетях кампанию #LetMyChildrenGo («отпустите моих детей» - с отсылкой к слову Моисея Фараону). Желающим предлагается выбрать на специальном сайте конкретного ребенка, который находится в заложниках, нарисовать его/ее историю и опубликовать рисунок у себя в соцсетях с хештегом #LetMyChildrenGo, а также загрузить на сайт проекта.
Этот проект посвящен живим людям - жизнь которых находится в огромной опасности, но живых. Но я поймал себя на мысли, что этот проект очень похож на мемориальные проекты по сохранению памяти жертв государственного террора - возвращение имен в России, выставки с портретами жертв франкистского террора в Испании, инстаграм-дневники жертв Холокоста в Германии. Задача мемориальных проектов - сохранить память о тех, кого постарались этой памяти решить, насильственно отняв жизнь до срока, лишив лостойного погребения и достойной памяти.
Но получается, такое возвращение памяти вполне может касаться и живых. Матери Площади мая в Аргентине ходили с портретами похищенных детей, про которых не было понятно, живы они или нет, они были похищены и изолированы, - и это тоже было вполне себе "возвращение имен". И акции написания писем политзаключенным, получившие сейчас распространение - тоже об этом. То есть получается, что проекты меориальные и актаульные могут работать одинаково - тут что-то важное, об этом стоит подумать. Похищенные и умершие похожи в том отношении, что к ним нет доступа, с ними невозможно общение, и именно это не добровольное, а насильственное лишение доступа, как поругание человеческого достоинства, поминовением или окликанием каким-то образом хотя бы отчасти выправляется. Мы не можем освободить изолированного близкого, но мы можем постараться хотя бы со своей стороны разрушить разделяющую нас преграду - напомнив о нем, и обратившись к нему.
Тут возможно дело в концепте памяти. Память - это ведь не обязательно о давно прошедшем и невозвратимом. Что значит "возвращение памяти о ком-то"? Память - это форма общения. Молитва о человеке - в христианстве и не только - это способ восстановить его в памяти Божьей, а пока мы в памяти Божьей, мы живы. В замечательном мультфильме "Тайна Коко" прапрадедушка героя в стране мертвых чуть не исчез навсегда, потому что его почти забыли, его нужно вспомнить - и он не исчезнет, если не как живой человек, тоо хотя бы как адресат обращенной к нему "памяти". И фотография, изображение, в этом мультике прямо соответствует наличию памяти - тут тоже что-то важное: не меньше половины "Поколения постпамяти" Хирш посвящена фотографии как средству межпоколенческого переноса "памяти".
Но ведь и похищенные хунтой, засаженные в тюрьму преступным режимом, похищенные террористами Хамас имеют тем больше шансом на спасение, чем громче о них помнят и к ним взывают. В буквальном вполне смысле - если о них не помнить, их проще убить в тишине, и без писем и передач у них больше опасность впасть в отчаяние.
Тут красивая параллель. Как поминовением мы вытягиваем умерших из забвения в память, видимость, восстанавливая в каком-то смысле их жизнь, так общением и обращением внимания мы вытягиваем у смерти и забвения живых. Про ппамять как общение, касающееся и живых и мертвых и стирающее в некотором смысле между ними отличие, много написано у богословов, а вот интересно, написано ли у memory scholars и social scientists?
Про это можно еще подумать, а для начала попрактиковать памятование, поучаствовав в акции #LetMyChildrenGo
Семьи заложников, захваченных хамасовцами 7 октября, запустили в соцсетях кампанию #LetMyChildrenGo («отпустите моих детей» - с отсылкой к слову Моисея Фараону). Желающим предлагается выбрать на специальном сайте конкретного ребенка, который находится в заложниках, нарисовать его/ее историю и опубликовать рисунок у себя в соцсетях с хештегом #LetMyChildrenGo, а также загрузить на сайт проекта.
Этот проект посвящен живим людям - жизнь которых находится в огромной опасности, но живых. Но я поймал себя на мысли, что этот проект очень похож на мемориальные проекты по сохранению памяти жертв государственного террора - возвращение имен в России, выставки с портретами жертв франкистского террора в Испании, инстаграм-дневники жертв Холокоста в Германии. Задача мемориальных проектов - сохранить память о тех, кого постарались этой памяти решить, насильственно отняв жизнь до срока, лишив лостойного погребения и достойной памяти.
Но получается, такое возвращение памяти вполне может касаться и живых. Матери Площади мая в Аргентине ходили с портретами похищенных детей, про которых не было понятно, живы они или нет, они были похищены и изолированы, - и это тоже было вполне себе "возвращение имен". И акции написания писем политзаключенным, получившие сейчас распространение - тоже об этом. То есть получается, что проекты меориальные и актаульные могут работать одинаково - тут что-то важное, об этом стоит подумать. Похищенные и умершие похожи в том отношении, что к ним нет доступа, с ними невозможно общение, и именно это не добровольное, а насильственное лишение доступа, как поругание человеческого достоинства, поминовением или окликанием каким-то образом хотя бы отчасти выправляется. Мы не можем освободить изолированного близкого, но мы можем постараться хотя бы со своей стороны разрушить разделяющую нас преграду - напомнив о нем, и обратившись к нему.
Тут возможно дело в концепте памяти. Память - это ведь не обязательно о давно прошедшем и невозвратимом. Что значит "возвращение памяти о ком-то"? Память - это форма общения. Молитва о человеке - в христианстве и не только - это способ восстановить его в памяти Божьей, а пока мы в памяти Божьей, мы живы. В замечательном мультфильме "Тайна Коко" прапрадедушка героя в стране мертвых чуть не исчез навсегда, потому что его почти забыли, его нужно вспомнить - и он не исчезнет, если не как живой человек, тоо хотя бы как адресат обращенной к нему "памяти". И фотография, изображение, в этом мультике прямо соответствует наличию памяти - тут тоже что-то важное: не меньше половины "Поколения постпамяти" Хирш посвящена фотографии как средству межпоколенческого переноса "памяти".
Но ведь и похищенные хунтой, засаженные в тюрьму преступным режимом, похищенные террористами Хамас имеют тем больше шансом на спасение, чем громче о них помнят и к ним взывают. В буквальном вполне смысле - если о них не помнить, их проще убить в тишине, и без писем и передач у них больше опасность впасть в отчаяние.
Тут красивая параллель. Как поминовением мы вытягиваем умерших из забвения в память, видимость, восстанавливая в каком-то смысле их жизнь, так общением и обращением внимания мы вытягиваем у смерти и забвения живых. Про ппамять как общение, касающееся и живых и мертвых и стирающее в некотором смысле между ними отличие, много написано у богословов, а вот интересно, написано ли у memory scholars и social scientists?
Про это можно еще подумать, а для начала попрактиковать памятование, поучаствовав в акции #LetMyChildrenGo