Мама: Светлана
Дочка: Арина, 7 лет, диабет 3.5 года.
«Началось всё как у всех - ребёнок худел, пил, писал, вообще ничего не понимали.
Потом - сахар 38, морозовская, реанимация.
Жуткое состояние ужаса, ступора, при котором без вариантов приходилось хоть как-то действовать.
Сводящее с ума чувство вины хорошо так добивало.
Жизнь, конечно, разделилась на «до» и «после».
Все знакомые, друзья, приятели отвалились очень быстро.
Одиночество страшное, когда с этим всем не живешь, не понимаешь.
Дома, оставшись без врачей, было совсем не просто.
Полгода мне было сложно даже кормить ребенка. Нет, она жевала всё время капусту, нут, мяско разное, лишь бы колоть поменьше.
Но где-то через полгода стала включаться голова, стали приходить знания. Уже стало понятно, что здоровьем пора заниматься, и вообще не в диабете дело.
Понимание какое-то сформировалось. Стали появляться в нашей жизни врачи. Ну, мягко скажу, разочарований было много. Надежд было много.
Короче, в то время видела я не ребенка, а сахара да анализы...
А потом начался какой-то настоящий путь к себе. Стала работать с психологом, стала больше к себе обращаться, любить себя.
Стала учиться видеть дочку за этим всем. Что, на самом-то деле она классная, интересная, любимая.
И стало реально многое налаживаться.
У меня стала уходить потребность прятаться в этом всем диабете, появилась какая-то жизнь.
Начали появляться другие врачи, внимательные и открытые новому. Я стала включать голову, наблюдать, дотошно анализировать, задавать вопросы.
Как будет дальше, я не знаю, никто не знает.
Но я могу постараться успеть восстановить по здоровью, на сколько смогу, научить, показать.
И главное, не убить чувство, что мир безопасен, и что Аринке всё по силам.
А главное и единственное, что реально и ценно - это сейчас. Это моё состояние, наши отношения с дочкой.
Горы есть, гипы есть, да всякое...
Но больше не хочется вариться и прятаться в этом всём. Хочется жить. И это всё не помеха, к счастью)»
#диалоги
Дочка: Арина, 7 лет, диабет 3.5 года.
«Началось всё как у всех - ребёнок худел, пил, писал, вообще ничего не понимали.
Потом - сахар 38, морозовская, реанимация.
Жуткое состояние ужаса, ступора, при котором без вариантов приходилось хоть как-то действовать.
Сводящее с ума чувство вины хорошо так добивало.
Жизнь, конечно, разделилась на «до» и «после».
Все знакомые, друзья, приятели отвалились очень быстро.
Одиночество страшное, когда с этим всем не живешь, не понимаешь.
Дома, оставшись без врачей, было совсем не просто.
Полгода мне было сложно даже кормить ребенка. Нет, она жевала всё время капусту, нут, мяско разное, лишь бы колоть поменьше.
Но где-то через полгода стала включаться голова, стали приходить знания. Уже стало понятно, что здоровьем пора заниматься, и вообще не в диабете дело.
Понимание какое-то сформировалось. Стали появляться в нашей жизни врачи. Ну, мягко скажу, разочарований было много. Надежд было много.
Короче, в то время видела я не ребенка, а сахара да анализы...
А потом начался какой-то настоящий путь к себе. Стала работать с психологом, стала больше к себе обращаться, любить себя.
Стала учиться видеть дочку за этим всем. Что, на самом-то деле она классная, интересная, любимая.
И стало реально многое налаживаться.
У меня стала уходить потребность прятаться в этом всем диабете, появилась какая-то жизнь.
Начали появляться другие врачи, внимательные и открытые новому. Я стала включать голову, наблюдать, дотошно анализировать, задавать вопросы.
Как будет дальше, я не знаю, никто не знает.
Но я могу постараться успеть восстановить по здоровью, на сколько смогу, научить, показать.
И главное, не убить чувство, что мир безопасен, и что Аринке всё по силам.
А главное и единственное, что реально и ценно - это сейчас. Это моё состояние, наши отношения с дочкой.
Горы есть, гипы есть, да всякое...
Но больше не хочется вариться и прятаться в этом всём. Хочется жить. И это всё не помеха, к счастью)»
#диалоги