Уединенное. Есть живое чувство греха в онанизме, но не у всех: одному он вреден (грех), другому при известных условиях полезен. Рюмка водки. Выпью вечером один в тоске и на другой день не могу работать. Придет кто-нибудь, и в радостной беседе разопью целую бутылку, на другой день отлично. Пройду час в лесу, и утомлен, с ружьем на охоте весь день, и все ничего.
Вот так и Христово тело и кровь: «пейте от нея вси». Нет, как «вси-то»? Одному это отрава, другому в руки губительная власть, третьему, да, может быть и спасение.
29 марта 1929
Вот так и Христово тело и кровь: «пейте от нея вси». Нет, как «вси-то»? Одному это отрава, другому в руки губительная власть, третьему, да, может быть и спасение.
29 марта 1929
Был ранний утренник, но, проснувшись в 7 утра, мы его уже не заметили: на стекле был только пот ночи, всходило солнце. Верба выкинула свои пупышки.
Пели овсянки по-весеннему (надо заметить, что 1-я птица начинает петь по-весеннему — синица, не знаю только, может быть, раньше нее начинает токовать ворона).
Лева спугнул жаворонков и лохматого зайца. Петя слышал в лесу свист рябчика. Тетерева сидят на корчевнике (ивняк), зимой они на него не садятся — взять нечего. Они высматривают себе место тока. Виды на охоту хорошие; если бы начали токовать по насту, то потом, когда растает — это место или водой зальет, или оно станет черным и пугает птиц своим изменением. Теперь, пока не растает, им не начать.
С виду, в общем, снег лежит, как зимой, а пойдешь — и нет ничего, это вода, можно идти куда угодно, не уставая: ноги почти не задерживаются.
30 марта 1924
Пели овсянки по-весеннему (надо заметить, что 1-я птица начинает петь по-весеннему — синица, не знаю только, может быть, раньше нее начинает токовать ворона).
Лева спугнул жаворонков и лохматого зайца. Петя слышал в лесу свист рябчика. Тетерева сидят на корчевнике (ивняк), зимой они на него не садятся — взять нечего. Они высматривают себе место тока. Виды на охоту хорошие; если бы начали токовать по насту, то потом, когда растает — это место или водой зальет, или оно станет черным и пугает птиц своим изменением. Теперь, пока не растает, им не начать.
С виду, в общем, снег лежит, как зимой, а пойдешь — и нет ничего, это вода, можно идти куда угодно, не уставая: ноги почти не задерживаются.
30 марта 1924
Все что-то мои покойники снятся, проезжают, а я на станции…
Ужас мертвых состоит в том, что они-то сами считают себя живыми… множество людей умирает гораздо раньше своей физической смерти и, умерев, живут и действуют между нами, как живые. Никогда не было столько мертвецов между нами, как теперь. Другой раз сам себя проверяешь, ущипнешь себя желанием куда-то бежать, спросишь: «Хочется?» И если ответит душа воспоминанием ярким о солнце юга или о лесах севера, то скажешь себе, что еще жив, жив. Так теперь весной многие спрашивают себя таким способом и на разные лады говорят о побеге.
Самое безнадежное, что и в детей не верят, не смеют даже и так сказать: «Мы-то кончены, а вот наши дети увидят». Всякий, подумав об этом, говорит: «А что это за поколение растет без идеалов, даже без школы».
Чему учатся дети? я думаю, они теперь учатся ненавидеть — и это лучшее и в лучших детях — ненавидеть зло: школа жизни.
31 марта 1920
Ужас мертвых состоит в том, что они-то сами считают себя живыми… множество людей умирает гораздо раньше своей физической смерти и, умерев, живут и действуют между нами, как живые. Никогда не было столько мертвецов между нами, как теперь. Другой раз сам себя проверяешь, ущипнешь себя желанием куда-то бежать, спросишь: «Хочется?» И если ответит душа воспоминанием ярким о солнце юга или о лесах севера, то скажешь себе, что еще жив, жив. Так теперь весной многие спрашивают себя таким способом и на разные лады говорят о побеге.
Самое безнадежное, что и в детей не верят, не смеют даже и так сказать: «Мы-то кончены, а вот наши дети увидят». Всякий, подумав об этом, говорит: «А что это за поколение растет без идеалов, даже без школы».
Чему учатся дети? я думаю, они теперь учатся ненавидеть — и это лучшее и в лучших детях — ненавидеть зло: школа жизни.
31 марта 1920
Я пошел погулять, дивился отдельно стоящим, занесенным снегом деревьям. В лесу же нет — снегу все-таки было мало, чтобы пригнуть к земле или совершенно засыпать елочку. Возвращаясь по городу, я вдруг поймал у себя то чувство безысходной тоски, которая мучит меня последнее время и, почуяв ее, сразу же стал внимательно рассматривать предмет, возбудивший ее. Это был маленький, вросший в землю дом, и можно было понять, что тоска моя произошла частью от цвета домика, темно-красный цвет, местами повытертый до серого из-под него, а частью отчего-то, что в этом домике все было кривое, подоконники, крыша и даже сосульки на крыше были все кривые.
1 апреля 1931
1 апреля 1931
Утром был снег, потом ласковое солнце из кучевых облаков, по колевинам рыжей дороги бежала вода, грачи массами кормились на дороге, городские улицы покрыты толстым слоем рыжего говна, при малейшей неосторожности ноги, скользнув по незаметному под говном льду, изменяют, человек падает и встает весь рыжий. Я ходил рыжим по городу, и никто на это не обращал внимания, считая, что я приехал на велосипеде. К вечеру потянуло северным ветром и подморозило.
2 апреля 1926
2 апреля 1926
Северный ветер и страшная метель весь день сверху и снизу. На Ботике настоящая зима, но в городе, говорят, по-прежнему все в говне.
Щенок, еще и месяца нет, бегает, играет. Вчера он сунулся в чашку, из которой ела мать, и та зарычала и так двинула своего сосунка, что он долго визжал. Так бывает у собак.
Вчера мы отдали Рема. Кэтт не хватилась его, как и тогда, когда из 6 мы оставили ей двух, ей нужно только одного, чтобы высасывал молоко, вот если всех отнять и молоко будет напирать, она будет очень страдать.
Надо это заметить, как нечеловеческий мир близкий к той пустыне, которая скрывается, когда думаешь о вечном движении земли. Это все годится для изучения мира первобытного человека.
Читал «Живой Пушкин» Ашукина. Вспомнился разговор с Блоком… «…но вот убили же Пушкина», — сказал я. — «Он сам в то время уже был кончен, это его собственный конец был, — сказал Блок, — жить ему было уже нечем, его и убили».
3 апреля 1926
Щенок, еще и месяца нет, бегает, играет. Вчера он сунулся в чашку, из которой ела мать, и та зарычала и так двинула своего сосунка, что он долго визжал. Так бывает у собак.
Вчера мы отдали Рема. Кэтт не хватилась его, как и тогда, когда из 6 мы оставили ей двух, ей нужно только одного, чтобы высасывал молоко, вот если всех отнять и молоко будет напирать, она будет очень страдать.
Надо это заметить, как нечеловеческий мир близкий к той пустыне, которая скрывается, когда думаешь о вечном движении земли. Это все годится для изучения мира первобытного человека.
Читал «Живой Пушкин» Ашукина. Вспомнился разговор с Блоком… «…но вот убили же Пушкина», — сказал я. — «Он сам в то время уже был кончен, это его собственный конец был, — сказал Блок, — жить ему было уже нечем, его и убили».
3 апреля 1926
С утра был день светлый, утренник скоро растаял, и к полудню утомительно было ходить в ватном пальто. Сильно кричали за стеной чайки. Грачи выгоняли последних серых помещиков из своих гнезд — ворон и воробьев. К вечеру они, видно, с этим покончили, и у них начался спор и крик между собой за гнезда, совсем как у мужиков из-за земли, когда они выгнали помещиков. Теплый пошел к вечеру дождик, и солнце садилось огромным красным несветящим кругом.
4 апреля 1925
4 апреля 1925
Рубят лес мужики из Березовки. Мне они рассказали вот что. Нужно было кого-нибудь раскулачить, а нет кулака, бедная деревня — один середняк. Вспомнили, наконец, что у Семена Ивановича есть стенные часы, ореховые с боем, без гирь и заводятся всем на удивление раз в месяц. Вот и решили эти часы отобрать. Свезли в сельсовет и повесили. На другой день выходит газета. Раскулаченный человек — в Совет с газетой, показал. Делать нечего, часы отдали…
— Значит, — сказал я, — раскулачили и опять окулачили. Смешная история!
— Смешная, — согласился мужик, — только куда тут смеяться: страшно, не до смеху.
— Да, — сказал я, — может быть, не смеяться надо, а плакать.
— И плакать нельзя, — сказал он, — смеяться страшно, плакать — некому слез утереть.
5 апреля 1930
— Значит, — сказал я, — раскулачили и опять окулачили. Смешная история!
— Смешная, — согласился мужик, — только куда тут смеяться: страшно, не до смеху.
— Да, — сказал я, — может быть, не смеяться надо, а плакать.
— И плакать нельзя, — сказал он, — смеяться страшно, плакать — некому слез утереть.
5 апреля 1930
Черты Востока в русской жизни: останавливаются не в гостиницах, а у знакомых.
6 апреля 1915
6 апреля 1915
Подряд стоят светлые, прекрасные дни. Вчера слышал единственный раз коротенькую характерную пробу первого зяблика.
А какие ночи!
8 апреля 1930
А какие ночи!
8 апреля 1930
Рассвет безоблачный. Флейта гоняет русака. Много уток по канавам. В разных местах горячо токуют тетерева.
10 апреля 1921
10 апреля 1921
Был у Робинзона на Гремячей мельнице, он сегодня поймал сову и приручает, уже дается погладить. Избушка ужасная, пол проваленный, печка покосилась, дует во все углы, согреваться можно, подтапливая постоянно железку. Охотники рассказывали, как они поставили прошлый год в мае капкан на барсука, а сами пошли собирать ландыши. «Что это такое ландыши?» — спросил Робинзон и очень всех удивил. Когда же ему объяснили, какой ландыш, он, оказалось, очень хорошо знал, только название услыхал в первый раз! Крысы на мельнице рыжие, большие, но, говорят, когда спишь, не кусаются.
А страшно, как вспомнишь то время, когда и я так жил, как этот Робинзон: он на мельнице, а я агроном, а в сущности это естественно ненавидеть мечтателю мужиков. Только я этого не смел: ведь я не дворянин; и я тоже не смел ненавидеть и дворян, то и другое чувство: презренье к мужику, злоба к дворянам мне были чувством низшего порядка, я их боялся в себе, как тупиков: войдешь и не выйдешь. Выход из этого: чувство радости при встрече с личностью человека, живущей одинаково и в дворцах, и в хижинах.
11 апреля 1925
А страшно, как вспомнишь то время, когда и я так жил, как этот Робинзон: он на мельнице, а я агроном, а в сущности это естественно ненавидеть мечтателю мужиков. Только я этого не смел: ведь я не дворянин; и я тоже не смел ненавидеть и дворян, то и другое чувство: презренье к мужику, злоба к дворянам мне были чувством низшего порядка, я их боялся в себе, как тупиков: войдешь и не выйдешь. Выход из этого: чувство радости при встрече с личностью человека, живущей одинаково и в дворцах, и в хижинах.
11 апреля 1925
⚡️Люди, которые изучают философию, на 96% умнее окружающих
А ведь правда, прочитать пару строк Диогена – и вы уже подкалываете не хуже стэндапера.
Почитали Канта – на равных общаетесь с интеллигентном и блистаете умом.
И так философия упрощает жизнь везде. Нужно просто не читать сотни книг, а заглянуть в «Мужество быть».
Здесь в вашу голову переложат знания великих умов, с которыми вы уже завтра почувствуете прилив сил и сможете поддержать беседу даже с эрудитами.
Сохраняйте, острый ум пригодится вам везде: @философия
А ведь правда, прочитать пару строк Диогена – и вы уже подкалываете не хуже стэндапера.
Почитали Канта – на равных общаетесь с интеллигентном и блистаете умом.
И так философия упрощает жизнь везде. Нужно просто не читать сотни книг, а заглянуть в «Мужество быть».
Здесь в вашу голову переложат знания великих умов, с которыми вы уже завтра почувствуете прилив сил и сможете поддержать беседу даже с эрудитами.
Сохраняйте, острый ум пригодится вам везде: @философия
Если большая щука идет, то азарт бывает страшный, охотник не посмотрит на ледяную воду, готов броситься за щукой под лед. Иван рассказывал сегодня, как его отец убил щуку в 1 пуд 18 фунтов. Он заметил, что она ходит возле самого льда и к берегу никак не приближается. Он приволок бревно, проткнул его по закрайку, перекинул на лед и сам перебрался туда по этому мосту. Сидел он в ожидании там целые сутки и наконец дождался: щука вышла из-подо льда. Увидав огромную рыбу, охотник испугался сначала ударить, она могла его утащить под лед. С берега ему все кричали: «Бей, бей!» Он собрался с духом и ударил и, верно, попал в голову, оглушил и пригвоздил к дну. Как же дальше, как теперь ее достать? Бросается в воду по самую грудь, и, верно, ему так жарко в ледяной воде. Не выпуская остроги из рук, стоит на чудовищной рыбе ногами, а руки не хватает, чтобы взять, окунуться надо совсем. И окунается. Чуть бы малейшее, оглушенная щука в этот момент ожила и махнула бы его под лед — риск! он хватает ее под водой за глаза (только и можно за глаза взять, а то и руку отхватит), выволакивает на берег ее, и с ней молошник фунтов в десять, на берегу бросает добычу в яму, и тут щука вдруг ожила и так махнула хвостом, что молошник отлетел от нее из ямы шагов на пятьдесят. Убив щуку, он подвешивает ее кушаком за жабры, несет в деревню, и там собираются смотреть все бабы, и разговору об этой щуке будет надолго.
Каждую весну кому-нибудь так удается, и эта затрава из года в год так ложится на душу, что берет страшное терпение, и потому только и понятно то время сейчас, что почти нет никакой надежды, а все стоят весь день.
К вечеру одиночки парятся, троятся, собираются в кучки, приносят дрова и складываются «козы».
Говорят, что щуки должны идти, когда день будет 14 часов, сегодня от 13 часов 25 минут, а 14 будет во вторник.
Пессимисты говорят, будто в нынешнем году щука ушла вся в другое место.
12 апреля 1925
Каждую весну кому-нибудь так удается, и эта затрава из года в год так ложится на душу, что берет страшное терпение, и потому только и понятно то время сейчас, что почти нет никакой надежды, а все стоят весь день.
К вечеру одиночки парятся, троятся, собираются в кучки, приносят дрова и складываются «козы».
Говорят, что щуки должны идти, когда день будет 14 часов, сегодня от 13 часов 25 минут, а 14 будет во вторник.
Пессимисты говорят, будто в нынешнем году щука ушла вся в другое место.
12 апреля 1925
Мастер колхозных дел Анисимов уже после газеты организовал колхоз в Малинниках: мужики будто бы сами пришли. Он отрицает (!) принуждение и до газеты. Мы спросили: «Почему же после газеты все развалилось? — Потому что взяли пример, в одном месте распался колхоз и, глядя на него, пошло кругом…»
Жизнь в колхозе фабричная.
Я спросил: — В капиталистическом мире талант находит себе применение и вознаграждается, что движет здесь? — Идея? — нерешительно спросил он. — А есть она? — Он замялся. И привел в пример безыдейности тот факт, что Сталин съел Троцкого. Значит, «идея» в его понимании есть согласованность людей, может быть, и любовь.
Среди бедняков 50 % природных лентяев.
Часто бывает, женщина в общественном деле выступает в том же тоне, как если бы это было не в обществе, а в домохозяйстве. Там, в домохозяйстве это продолжение правды, здесь…
13 апреля 1930
Жизнь в колхозе фабричная.
Я спросил: — В капиталистическом мире талант находит себе применение и вознаграждается, что движет здесь? — Идея? — нерешительно спросил он. — А есть она? — Он замялся. И привел в пример безыдейности тот факт, что Сталин съел Троцкого. Значит, «идея» в его понимании есть согласованность людей, может быть, и любовь.
Среди бедняков 50 % природных лентяев.
Часто бывает, женщина в общественном деле выступает в том же тоне, как если бы это было не в обществе, а в домохозяйстве. Там, в домохозяйстве это продолжение правды, здесь…
13 апреля 1930
Вяло тает (подтаивает незаметно). Солнце, сильный ветер. Роскошные летние облака над нетронутыми снегами.
Последние конвульсии убитой деревни. Как ни больно за людей, но мало-помалу сам приходишь к убеждению в необходимости колхозного горнила. Единственный выход для трудящегося человека разделаться с развращенной беднотой, единственный способ честного отца унять своего бездельника сына, проигрывающего в карты его трудовую копейку.
Под предлогом «некогда» мы теперь делаемся все друг другу чужими, и нет предела этому пути отчужденности: так рушится общий строй добродушия здесь, чтобы там где-то в будущем создавалась нерушимая связь между отдельными существами, потому что, конечно же, любовь есть свойство личности.
14 апреля 1931
Последние конвульсии убитой деревни. Как ни больно за людей, но мало-помалу сам приходишь к убеждению в необходимости колхозного горнила. Единственный выход для трудящегося человека разделаться с развращенной беднотой, единственный способ честного отца унять своего бездельника сына, проигрывающего в карты его трудовую копейку.
Под предлогом «некогда» мы теперь делаемся все друг другу чужими, и нет предела этому пути отчужденности: так рушится общий строй добродушия здесь, чтобы там где-то в будущем создавалась нерушимая связь между отдельными существами, потому что, конечно же, любовь есть свойство личности.
14 апреля 1931
Сон не возвращается. Просыпаюсь в 3 у., днем хорошо, если удается соснуть час. Нервы расстроены. Не работается. Вероятно, все сошлось вместе, и влияние раннего света, как было всегда, и самолишение табаку.
16 апреля 1929
16 апреля 1929