Канал не умер, но последние месяцы он был очень болен. А теперь, на адреналине, немного воспрял.
В текущей ситуации: нужны ли обновления, или все читают только новости?
Нужно ли публично оглашать позицию автора канала, или все уже поняли по контенту второго канала?
В текущей ситуации: нужны ли обновления, или все читают только новости?
Нужно ли публично оглашать позицию автора канала, или все уже поняли по контенту второго канала?
Небольшой анонс для самомотивации.
За время пандемии у автора появился стабильный источник заработка, а в мире внезапно реинкарнировалась проблема 140-летней давности: поток беженцев из западных областей бывшей Российской Империи (Польши, Украины и Белоруси; простите, не могу сейчас найти лучшую формулировку).
В связи с чем автор решил, что пришло время вернуться к идее написать книгу о том, как беженцы из Украины и Польши навели шороху в Великобритании и в некоторых аспектах изменили ее навсегда. Литература, архитектура, Джек Потрошитель, зарождение современной британской визовой системы, самый большой в Европе лагерь для интернированных лиц, переселение менонитов из Запорожья в Канаду — чего только нет в этой истории одиноких, потерянных и просто авантюристов.
А пока напомню, что уже было на эту тему: https://t.me/waynow/359
За время пандемии у автора появился стабильный источник заработка, а в мире внезапно реинкарнировалась проблема 140-летней давности: поток беженцев из западных областей бывшей Российской Империи (Польши, Украины и Белоруси; простите, не могу сейчас найти лучшую формулировку).
В связи с чем автор решил, что пришло время вернуться к идее написать книгу о том, как беженцы из Украины и Польши навели шороху в Великобритании и в некоторых аспектах изменили ее навсегда. Литература, архитектура, Джек Потрошитель, зарождение современной британской визовой системы, самый большой в Европе лагерь для интернированных лиц, переселение менонитов из Запорожья в Канаду — чего только нет в этой истории одиноких, потерянных и просто авантюристов.
А пока напомню, что уже было на эту тему: https://t.me/waynow/359
Telegram
Чумные гробы
Строго рекомендуется поклонникам Альфи Соломона из «Peaky Blinders» и Джека Потрошителя.
Backstory: Я впервые наткнулась на следы потока беженцев из России в Викторианской Англии, когда училась в Саутгемптонском университете. В выходные я часами одиноко…
Backstory: Я впервые наткнулась на следы потока беженцев из России в Викторианской Англии, когда училась в Саутгемптонском университете. В выходные я часами одиноко…
В 1930-х в Великобритании возникла мода на «лидо», открытые публичные бассейны.
Самый северный из них открыли в Стоунхейвене, недалеко от Абердина, в 1934 году. Этот впечатляющий 50-метровый бассейн, наполненный фильтрованной морской водой, должен был закрепить репутацию города как морского курорта. Билеты в бассейн продавались «на весь день», и каждый вечер были предусмотрены какие-то развлечения: концерты, соревнования по прыжкам в воду, «водные вечеринки» и так далее.
Через год выяснилось, что даже британская выносливость имеет свои пределы, и в бассейне установили систему подогрева: температура воды была (и остаётся по сей день) в районе 29 градусов по Цельсию.
В результате местные газеты переживали о том, что некоторые местные жители почти переселились в бассейн и проводили в тёплой воде по 6-7 часов подряд. Потому что дома воду для мытья нужно было нагревать в чайниках, а тут такая роскошь.
Самый северный из них открыли в Стоунхейвене, недалеко от Абердина, в 1934 году. Этот впечатляющий 50-метровый бассейн, наполненный фильтрованной морской водой, должен был закрепить репутацию города как морского курорта. Билеты в бассейн продавались «на весь день», и каждый вечер были предусмотрены какие-то развлечения: концерты, соревнования по прыжкам в воду, «водные вечеринки» и так далее.
Через год выяснилось, что даже британская выносливость имеет свои пределы, и в бассейне установили систему подогрева: температура воды была (и остаётся по сей день) в районе 29 градусов по Цельсию.
В результате местные газеты переживали о том, что некоторые местные жители почти переселились в бассейн и проводили в тёплой воде по 6-7 часов подряд. Потому что дома воду для мытья нужно было нагревать в чайниках, а тут такая роскошь.
В начале 20 века в Лондоне существовала профессия crossing sweeper, то есть «подметальщика перекрёстков»: того, кто убирал с улиц и тротуаров грязь, мусор и навоз (от множества лошадей). Считалось, что эта тяжёлая физическая работа оплачивалась на усмотрение гуляющей публики, то есть т.н. «чаевыми», но в реальности подметальщики, вооруженные мётлами, быстро нашли способ сделать оплату обязательной доброй традицией.
В апреле 1908 года в квартале St. James (на перекрёстке улиц Pall Mall и Waterloo place) собралась толпа зевак, зачарованно наблюдавших за тем, как подметальщицей работает хорошо одетая женщина: «в бархатном жакете, шляпке и белых перчатках». Полиция признала «прекрасную подметальщицу» (которую звали Анна Биггс) возмутительницей спокойствия и арестовала. На суде Анна произнесла маленькую речь, которая и сегодня звучит свежо и актуально для всех, кто знаком с проблемой «overqualified»:
«Cannot a woman sweep a crossing as well as a man? What is a woman to do when she is out of employment? I am an organiser. I have re-organised the catering arrangements of some of the best restaurants and hotels in London, but I had a serious illness two years ago, and have been out of work since. When I show people my reference they say I am too good for them. I do not care what I do. I have offered to go to New Zealand as a domestic servant, but they would not have me.»
Но все же она пообещала суду, что больше не возьмётся за метлу, так как это занятие «не из приятных».
В апреле 1908 года в квартале St. James (на перекрёстке улиц Pall Mall и Waterloo place) собралась толпа зевак, зачарованно наблюдавших за тем, как подметальщицей работает хорошо одетая женщина: «в бархатном жакете, шляпке и белых перчатках». Полиция признала «прекрасную подметальщицу» (которую звали Анна Биггс) возмутительницей спокойствия и арестовала. На суде Анна произнесла маленькую речь, которая и сегодня звучит свежо и актуально для всех, кто знаком с проблемой «overqualified»:
«Cannot a woman sweep a crossing as well as a man? What is a woman to do when she is out of employment? I am an organiser. I have re-organised the catering arrangements of some of the best restaurants and hotels in London, but I had a serious illness two years ago, and have been out of work since. When I show people my reference they say I am too good for them. I do not care what I do. I have offered to go to New Zealand as a domestic servant, but they would not have me.»
Но все же она пообещала суду, что больше не возьмётся за метлу, так как это занятие «не из приятных».
Видели когда-нибудь в кино или на картинах, как в кухне средневекового замка над огнём висит огромный котёл?
Оказывается, внутри котла было не огромное количество аморфного хрючева, а примерно вот такая система.
(Пояснение: это кухня в замке шотландского лорда 16 века. Не совсем средневековье, конечно).
Оказывается, внутри котла было не огромное количество аморфного хрючева, а примерно вот такая система.
(Пояснение: это кухня в замке шотландского лорда 16 века. Не совсем средневековье, конечно).
Капитан Эдвард Топхем, побывавший в Эдинбурге в период с 1774 до 1775 года, с некоторым удивлением пишет о том, что жители города «при встрече не выглядят так, словно никогда не встречали друг друга раньше и хотели бы никогда не встречаться в будущем. Они выглядят удовлетворённым встречей, или, если верно обратное, хотя бы стараются скрыть своё неудовольствие».
Ещё он несколько удивлён тем, сколько вина пьют благородные леди, но объясняет это шотландским климатом.
Но больше всего Топхем удивлён манерами эдинбуржцев в театре: там, где английская публика свистом и воплями требовала удалить плохого актера со сцены, эдинбуржцы просто _не_аплодировали_.
Ещё он несколько удивлён тем, сколько вина пьют благородные леди, но объясняет это шотландским климатом.
Но больше всего Топхем удивлён манерами эдинбуржцев в театре: там, где английская публика свистом и воплями требовала удалить плохого актера со сцены, эдинбуржцы просто _не_аплодировали_.
У каждого города есть своя уникальная линия горизонта, как профиль у человека. У Эдинбурга это Arthur’s seat и Эдинбургский замок. У города Норт-Берик (North Berwick) — китовая челюсть на высоте 187 метров над уровнем моря. Если приглядеться к фото, то на вершине крутого холма видно белую черточку: это китовая челюсть высотой 6,5 метров.
Впервые ее там установили в 1709 году, но история не сохранила подробностей и причин. Челюсть трижды заменяли: первый раз в 1789 году, затем в 1850 году, замену спонсировал местный аристократ, третий раз в 1936 году (и на этот раз это была челюсть арктического кита). В 2005 решили, что конструкция слишком неустойчива и представляет опасность, демонтировали ее с помощью вертолета и заменили в 2008 году копией из стекловолокна (китобойного промысла ведь больше нет, челюсть взять негде).
Каждый раз я думаю о том, каким мощным был этот символ в 1709 году. Памятник слабоумию и отваге. «Не связывайтесь с этими, из Норт-Берика. Они психи. Они затащили китовую челюсть на скалу».
Впервые ее там установили в 1709 году, но история не сохранила подробностей и причин. Челюсть трижды заменяли: первый раз в 1789 году, затем в 1850 году, замену спонсировал местный аристократ, третий раз в 1936 году (и на этот раз это была челюсть арктического кита). В 2005 решили, что конструкция слишком неустойчива и представляет опасность, демонтировали ее с помощью вертолета и заменили в 2008 году копией из стекловолокна (китобойного промысла ведь больше нет, челюсть взять негде).
Каждый раз я думаю о том, каким мощным был этот символ в 1709 году. Памятник слабоумию и отваге. «Не связывайтесь с этими, из Норт-Берика. Они психи. Они затащили китовую челюсть на скалу».
На недавнем эдинбургском «открытом микрофоне» один из выступающих поделился историческим фактом из его родного региона Scottish Borders, исторически населенного рыбаками: большинство этих рыбаков не умело плавать, и поэтому они носили в карманах штанов камни — чтобы в случае падения за борт быстро и без мучений утонуть.
Но я не могу найти ни одного подтверждения его слов.
Но я не могу найти ни одного подтверждения его слов.
Forwarded from Bonnie Caledonia
#история #личности #преступления
Сегодня на закате начнётся Хэллоуин и по этому поводу всё вокруг украшено тыквенно-кладбищенской тематикой. Фигурками скелетов и привидений уже никого не испугаешь, а по-настоящему зловещие истории порой находятся в самых неожиданных местах.
Вы знали, какие мрачные тайны скрывают в Эдинбурге обычные городские парковки? Несколько из них разбито в прямом смысле на костях — на месте старых кладбищ, при этом захоронения зачастую никто не переносил.
И уж что может быть мрачнее старого тюремного кладбища, куда небрежно сваливали тела казненных преступников. До сих пор под парковкой у бывшего правительственного здания находятся 16 тел. Пятнадцать из них принадлежали мужчинам и лишь одно женщине, Джесси Кинг, которой выпала участь быть последней казнённой женщиной в Эдинбурге.
В 1888 году Джесси была осуждена за убийство трёх младенцев и на вынесение вердикта присяжным понадобилось всего четыре минуты. Приговор был единодушным, а освещавшая судебный процесс пресса в один голос называла 27-летнюю осуждённую монстром и чудовищем. Но так ли это было на самом деле и не была ли Джесси сама жертвой несправедливого общества и предвзятого правосудия?
Джесси была владелицей так называемой «младенческой фермы». Это заведение было создано отнюдь не для развлечения детей, подобно современным городским фермам, и называлось так не потому, что там использовали детский труд. Младенцев там в прямом смысле слова выращивали, ну или, точнее сказать, растили.
Младенческие фермы были одним из самых жутких явлений чопорной викторианской эпохи, когда любые внебрачные связи сурово порицались обществом, надёжных средств контрацепции не существовало, аборты были вне закона, а официальное усыновление детей стало возможным лишь полвека спустя. Зачастую единственным выходом для незамужних матерей было отдать своих новорождённых детей в такие заведения. Фермы эти были полулегальными и контролировались редко и нехотя. Обычно просто некая бездетная пара или одинокая вдова давали объявление в газетах о своём желании усыновить младенца за умеренную плату. Естественно, этот первичный взнос редко мог покрыть издержки на содержание ребёнка, поэтому большинство детей умирало уже в ближайшие несколько месяцев от истощения и болезней. К тому же, чтоб сэкономить себе нервы и средства, владельцы таких ферм часто опаивали детей алкоголем или просто обставляли без еды и внимания. Бывало, что и забивали насмерть. В эпоху, когда детская смертность была и так высокой, подобные случаи легко оставались без внимания, а матери таких детей практически никогда не навещали. Но даже если они и узнавали о преждевременной кончине своих малышей, заявить в полицию они не могли, так как это означало придать огласке собственный позор.
Но иногда всё-таки вспыхивали скандалы.
Внимание к Джесси привлекли местные мальчишки. На дворе, как и сейчас, стоял поздний октябрь, и в какой-то момент им вздумалось поиграть на улице в футбол, вот только мяча у них не оказалось. Обычно эту проблему решали связанными в ком лоскутами материи или обрезками из кожи. Вот и тут мальчишки отправились на поиски подходящего материала, когда им на глаза попался кожаный свёрток, как нельзя лучше подходивший для игры. Но радость пацанят длилась недолго, так как после очередного паса свёрток распался, обнаружив внутри бездыханное тельце младенца. Мальчишки живо оповестили полицейских и те при обыске нашли ещё два детских тела, оба в доме у Джесси. Вскоре ещё один ребёнок лишится жизни, на сей раз её собственный новорожденный сын.
Сама хозяйка заведения в это время была на последних месяцах беременности и сожительствовала с мужчиной вдвое старше своего возраста.
Мягкая, покладистая девушка легко попадала под любое влияние и патологически была неспособна оказать какое-либо сопротивление. Эту её особенность впоследствии отмечали и тюремщики.
Поначалу жизнь молодой Джесси была ничем не примечательна. Она познакомилась с порядочным мужчиной и вскоре пара ждала ребёнка и собиралась пожениться.
Сегодня на закате начнётся Хэллоуин и по этому поводу всё вокруг украшено тыквенно-кладбищенской тематикой. Фигурками скелетов и привидений уже никого не испугаешь, а по-настоящему зловещие истории порой находятся в самых неожиданных местах.
Вы знали, какие мрачные тайны скрывают в Эдинбурге обычные городские парковки? Несколько из них разбито в прямом смысле на костях — на месте старых кладбищ, при этом захоронения зачастую никто не переносил.
И уж что может быть мрачнее старого тюремного кладбища, куда небрежно сваливали тела казненных преступников. До сих пор под парковкой у бывшего правительственного здания находятся 16 тел. Пятнадцать из них принадлежали мужчинам и лишь одно женщине, Джесси Кинг, которой выпала участь быть последней казнённой женщиной в Эдинбурге.
В 1888 году Джесси была осуждена за убийство трёх младенцев и на вынесение вердикта присяжным понадобилось всего четыре минуты. Приговор был единодушным, а освещавшая судебный процесс пресса в один голос называла 27-летнюю осуждённую монстром и чудовищем. Но так ли это было на самом деле и не была ли Джесси сама жертвой несправедливого общества и предвзятого правосудия?
Джесси была владелицей так называемой «младенческой фермы». Это заведение было создано отнюдь не для развлечения детей, подобно современным городским фермам, и называлось так не потому, что там использовали детский труд. Младенцев там в прямом смысле слова выращивали, ну или, точнее сказать, растили.
Младенческие фермы были одним из самых жутких явлений чопорной викторианской эпохи, когда любые внебрачные связи сурово порицались обществом, надёжных средств контрацепции не существовало, аборты были вне закона, а официальное усыновление детей стало возможным лишь полвека спустя. Зачастую единственным выходом для незамужних матерей было отдать своих новорождённых детей в такие заведения. Фермы эти были полулегальными и контролировались редко и нехотя. Обычно просто некая бездетная пара или одинокая вдова давали объявление в газетах о своём желании усыновить младенца за умеренную плату. Естественно, этот первичный взнос редко мог покрыть издержки на содержание ребёнка, поэтому большинство детей умирало уже в ближайшие несколько месяцев от истощения и болезней. К тому же, чтоб сэкономить себе нервы и средства, владельцы таких ферм часто опаивали детей алкоголем или просто обставляли без еды и внимания. Бывало, что и забивали насмерть. В эпоху, когда детская смертность была и так высокой, подобные случаи легко оставались без внимания, а матери таких детей практически никогда не навещали. Но даже если они и узнавали о преждевременной кончине своих малышей, заявить в полицию они не могли, так как это означало придать огласке собственный позор.
Но иногда всё-таки вспыхивали скандалы.
Внимание к Джесси привлекли местные мальчишки. На дворе, как и сейчас, стоял поздний октябрь, и в какой-то момент им вздумалось поиграть на улице в футбол, вот только мяча у них не оказалось. Обычно эту проблему решали связанными в ком лоскутами материи или обрезками из кожи. Вот и тут мальчишки отправились на поиски подходящего материала, когда им на глаза попался кожаный свёрток, как нельзя лучше подходивший для игры. Но радость пацанят длилась недолго, так как после очередного паса свёрток распался, обнаружив внутри бездыханное тельце младенца. Мальчишки живо оповестили полицейских и те при обыске нашли ещё два детских тела, оба в доме у Джесси. Вскоре ещё один ребёнок лишится жизни, на сей раз её собственный новорожденный сын.
Сама хозяйка заведения в это время была на последних месяцах беременности и сожительствовала с мужчиной вдвое старше своего возраста.
Мягкая, покладистая девушка легко попадала под любое влияние и патологически была неспособна оказать какое-либо сопротивление. Эту её особенность впоследствии отмечали и тюремщики.
Поначалу жизнь молодой Джесси была ничем не примечательна. Она познакомилась с порядочным мужчиной и вскоре пара ждала ребёнка и собиралась пожениться.
Forwarded from Bonnie Caledonia
Но тут легко поддающаяся манипуляциям Джесси попала в поле зрения некоего Томаса Пирсона, 59-летнего выпивохи и смутьяна.
Пирсон был из Глазго, где у него остались жена и дети. Но скверный нрав и пристрастие к алкоголю вынудили его бросить семью и отправиться в Эдинбург на поиски более лёгкого образа жизни. Какое-то время он сожительствовал с женщиной, но её внезапная смерть опять оставила его без крова и средств на опохмел. Заручившись покорностью Джесси, Пирсон какое-то время жил за её счёт, но скромные средства молодой женщины быстро иссякли, а беременность не позволяла ей работать в полную силу. Поэтому вскоре пара дала стандартное объявление о желании взять детей на воспитание.
Оказавшись под следствием, Джесси моментально взяла всю вину на себя, сообщив, что действовала совершенно сама и Пирсон вообще был не при делах. Это при том, что один из трупов был завернут в его пальто и спрятан в шкаф, а второй нашли на полке слишком высокой, чтобы Джесси сама могла его туда положить. К тому же эта женщина была совершенно безграмотна и очевидно с психологическими проблемами. Как только она узнала, что Пирсон решил выступить в качестве свидетеля обвинения и затребовал себе следственный иммунитет, она сразу же отказалась от своих прежних показаний и призналась, что Пирсон руководил всем процессом и полностью её контролировал. Он сам составлял и давал объявления, также он заставлял её спаивать детей виски. Джесси всячески старалась угодить своим тюремщикам и пыталась заискивать перед правосудием, но все её показания остались без внимания.
Накануне своей казни Джесси родила мальчика, но он вскоре скончался. Пирсон тоже с момента тех трагических событий не прожил и года, хотя с него все обвинения были сняты. Он сам заявил, что был не в курсе о склонности Джесси к убиению младенцев и считал, что их всех вернули к биологическим родителям, хотя, напомню, что Джесси не могла ни читать, ни писать, а все сделки проводил сам Пирсон. Тем не менее следствие его объяснения удовлетворили, а вот в Эдинбурге ему оставаться стало не комфортно, и он вернулся в родной Глазго, где вскоре спился и был найден мёртвым с травмой головы. Полиция не заинтересовалась, упал ли он сам или его подтолкнули. Так же полиция не стала искать биологических отцов всех тех несчастных убитых младенцев, равно как и общество предпочитало стыдливо прикрывать глаза, а ответственность всю сваливать на «порочных» женщин.
Пирсон был из Глазго, где у него остались жена и дети. Но скверный нрав и пристрастие к алкоголю вынудили его бросить семью и отправиться в Эдинбург на поиски более лёгкого образа жизни. Какое-то время он сожительствовал с женщиной, но её внезапная смерть опять оставила его без крова и средств на опохмел. Заручившись покорностью Джесси, Пирсон какое-то время жил за её счёт, но скромные средства молодой женщины быстро иссякли, а беременность не позволяла ей работать в полную силу. Поэтому вскоре пара дала стандартное объявление о желании взять детей на воспитание.
Оказавшись под следствием, Джесси моментально взяла всю вину на себя, сообщив, что действовала совершенно сама и Пирсон вообще был не при делах. Это при том, что один из трупов был завернут в его пальто и спрятан в шкаф, а второй нашли на полке слишком высокой, чтобы Джесси сама могла его туда положить. К тому же эта женщина была совершенно безграмотна и очевидно с психологическими проблемами. Как только она узнала, что Пирсон решил выступить в качестве свидетеля обвинения и затребовал себе следственный иммунитет, она сразу же отказалась от своих прежних показаний и призналась, что Пирсон руководил всем процессом и полностью её контролировал. Он сам составлял и давал объявления, также он заставлял её спаивать детей виски. Джесси всячески старалась угодить своим тюремщикам и пыталась заискивать перед правосудием, но все её показания остались без внимания.
Накануне своей казни Джесси родила мальчика, но он вскоре скончался. Пирсон тоже с момента тех трагических событий не прожил и года, хотя с него все обвинения были сняты. Он сам заявил, что был не в курсе о склонности Джесси к убиению младенцев и считал, что их всех вернули к биологическим родителям, хотя, напомню, что Джесси не могла ни читать, ни писать, а все сделки проводил сам Пирсон. Тем не менее следствие его объяснения удовлетворили, а вот в Эдинбурге ему оставаться стало не комфортно, и он вернулся в родной Глазго, где вскоре спился и был найден мёртвым с травмой головы. Полиция не заинтересовалась, упал ли он сам или его подтолкнули. Так же полиция не стала искать биологических отцов всех тех несчастных убитых младенцев, равно как и общество предпочитало стыдливо прикрывать глаза, а ответственность всю сваливать на «порочных» женщин.
Не хочет ли кто-нибудь приобрести антикварную брошь? Серебро, 1923 год.
На самом деле это не фашистская свастика (слишком рано), а филфот (fylfot), и он удивительно часто встречается в церквях Англии и Шотландии, часто в витражах.
https://www.ebay.co.uk/itm/354407065231?mkcid=16&mkevt=1&mkrid=711-127632-2357-0&ssspo=3b1olgsVQJ2&sssrc=2349624&ssuid=i4aBkFmpQGW&var=&widget_ver=artemis&media=COPY
На самом деле это не фашистская свастика (слишком рано), а филфот (fylfot), и он удивительно часто встречается в церквях Англии и Шотландии, часто в витражах.
https://www.ebay.co.uk/itm/354407065231?mkcid=16&mkevt=1&mkrid=711-127632-2357-0&ssspo=3b1olgsVQJ2&sssrc=2349624&ssuid=i4aBkFmpQGW&var=&widget_ver=artemis&media=COPY
Внезапно очень популярный в XIX веке (я встречала клейма на серебре от 1799 до 1920 года) жанр младенческой игрушки: свисток из чистого серебра, он же погремушка, он же грызалка из коралла или перламутра. Ужас няни.
Между прочим, викторианские (и некоторые эдвардианские) аристократки считали ниже своего достоинства прокалывать уши («как дикари?!»), поэтому большинство ценных образцов серег викторианского времени — клипсы.
(А до викторианства женщины носили чепцы, и их уши не были видны).
(А до викторианства женщины носили чепцы, и их уши не были видны).