«Поразительным свидетельством религиозной истины является единство духовного опыта и единство учения, построенного на основе этого опыта многими отцами. Это не просто совпадение взглядов, а мистическое созерцание одной реалии и свидетельство очевидцев... Сборник Добротолюбие, антология духовной жизни восточного монашества, охватывающий тысячелетний период, читается как единая цельная книга, так как опыт отцов Церкви внутренне един».
По мнению иеромонаха Серафима (Роуза), святые отцы, когда учат православной доктрине, а не просто выражают частные мнения, — согласны друг с другом и даже помогают истолковать друг друга. Путаницу привносит наша заземленная рассудочность. «Это академический рационализм противопоставляет одного отца другому, прослеживает их “влияние” друг на друга, делит их на “школы” или “фракции” и находит между ними противоречия».
Как преодолеть эти мнимые противоречия, подсказывает В. Н. Лосский, указывая на духовный метод: «Догматы Церкви часто представляются нашему рассудку антиномиями, которые тем неразрешимее, чем возвышеннее тайна, которую они выражают. Задача состоит не в устранении антиномии путем приспособления догмата к нашему пониманию, но в изменении нашего ума для того, чтобы мы могли прийти к созерцанию».
Догматическое Предание в изложении отцов, «несмотря на богатство опыта, несмотря на разнообразие охватываемых эпох и культур», представляет собой одно целое. Святые отцы — это «единая духовная семья, в которой мы легко узнаем родственность ее членов, хотя они и удалены друг от друга и во времени, и в пространстве». Мы можем привести свидетельства одного и того же духовного опыта, ссылаясь «на Дионисия Ареопагита и св. Григория Паламу, на прп. Макария Египетского и прп. Серафима Саровского, на св. Григория Нисского и митрополита Московского Филарета, на св. Максима Исповедника и современных русских богословов», и при этом, «переходя от одной эпохи к другой, не ощутим перемены “духовного климата”. Ибо Церковь... всегда одна и та же, несмотря на то, что ее “икономия” по отношению к внешнему миру должна изменяться в зависимости от различных эпох и различной среды... Отцы и учителя Церкви, которые должны были в разные исторические моменты защищать и формулировать различные догматы, тем не менее, принадлежат одному и тому же Преданию, ибо они — свидетели одного и того же опыта».
«Внутреннее единство, наблюдающееся между отцами, — это плод Святого Духа».
Этот глубинный уровень, на котором прослеживается единство святых писателей, имел в виду прп. Иосиф Волоцкий. По некоторым его изречениям видно, как высоко ценил преподобный святоотеческие писания, поставляя их в один ряд с Писанием Священным. Свои творения, говорит он, «святые отцы написали наставляемые Святым всесильным и животворящим Духом», и «тот, кто углубится в их богодухновенные сочинения, увидит воистину, что они подобны писаниям пророческим, евангельским и апостольским», а потому от книг святых отцов мы получаем ту же благодать, что и от писаний пророков и апостолов. «Одна мысль у святых пророков, апостолов и преподобных отцов наших... один подвиг... одно дело — спасение душ... Они в равной мере возвеличили Бога на земле, в равной мере утверждали слово истины, в равной мере подвизались и трудились для Церкви... И мы все в равной мере получаем полезное как от пророческих, евангельских и апостольских писаний, так и от творений преподобных и богоносных отцов наших... Не оскудевают премудрые повеления и учения, которые, устами отцов, начертал нам Святой животворящий и всесильный Дух. Подобно тому как на божественных скрижалях были начертаны Богом заповеди, так и эти учения провозгласил Сам Бог божественными языками святых отцов».
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
По мнению иеромонаха Серафима (Роуза), святые отцы, когда учат православной доктрине, а не просто выражают частные мнения, — согласны друг с другом и даже помогают истолковать друг друга. Путаницу привносит наша заземленная рассудочность. «Это академический рационализм противопоставляет одного отца другому, прослеживает их “влияние” друг на друга, делит их на “школы” или “фракции” и находит между ними противоречия».
Как преодолеть эти мнимые противоречия, подсказывает В. Н. Лосский, указывая на духовный метод: «Догматы Церкви часто представляются нашему рассудку антиномиями, которые тем неразрешимее, чем возвышеннее тайна, которую они выражают. Задача состоит не в устранении антиномии путем приспособления догмата к нашему пониманию, но в изменении нашего ума для того, чтобы мы могли прийти к созерцанию».
Догматическое Предание в изложении отцов, «несмотря на богатство опыта, несмотря на разнообразие охватываемых эпох и культур», представляет собой одно целое. Святые отцы — это «единая духовная семья, в которой мы легко узнаем родственность ее членов, хотя они и удалены друг от друга и во времени, и в пространстве». Мы можем привести свидетельства одного и того же духовного опыта, ссылаясь «на Дионисия Ареопагита и св. Григория Паламу, на прп. Макария Египетского и прп. Серафима Саровского, на св. Григория Нисского и митрополита Московского Филарета, на св. Максима Исповедника и современных русских богословов», и при этом, «переходя от одной эпохи к другой, не ощутим перемены “духовного климата”. Ибо Церковь... всегда одна и та же, несмотря на то, что ее “икономия” по отношению к внешнему миру должна изменяться в зависимости от различных эпох и различной среды... Отцы и учителя Церкви, которые должны были в разные исторические моменты защищать и формулировать различные догматы, тем не менее, принадлежат одному и тому же Преданию, ибо они — свидетели одного и того же опыта».
«Внутреннее единство, наблюдающееся между отцами, — это плод Святого Духа».
Этот глубинный уровень, на котором прослеживается единство святых писателей, имел в виду прп. Иосиф Волоцкий. По некоторым его изречениям видно, как высоко ценил преподобный святоотеческие писания, поставляя их в один ряд с Писанием Священным. Свои творения, говорит он, «святые отцы написали наставляемые Святым всесильным и животворящим Духом», и «тот, кто углубится в их богодухновенные сочинения, увидит воистину, что они подобны писаниям пророческим, евангельским и апостольским», а потому от книг святых отцов мы получаем ту же благодать, что и от писаний пророков и апостолов. «Одна мысль у святых пророков, апостолов и преподобных отцов наших... один подвиг... одно дело — спасение душ... Они в равной мере возвеличили Бога на земле, в равной мере утверждали слово истины, в равной мере подвизались и трудились для Церкви... И мы все в равной мере получаем полезное как от пророческих, евангельских и апостольских писаний, так и от творений преподобных и богоносных отцов наших... Не оскудевают премудрые повеления и учения, которые, устами отцов, начертал нам Святой животворящий и всесильный Дух. Подобно тому как на божественных скрижалях были начертаны Богом заповеди, так и эти учения провозгласил Сам Бог божественными языками святых отцов».
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Единство опыта
Часть II
По слову прп. Иосифа, отеческие книги — эта дар Божий. «Человеколюбец Бог дал нам книги для того, чтобы мы, наставляемые ими, не были соблазнены скверными еретиками. Так, свт. Златоуст говорит: во-первых, мы плаваем с помощью парусов, то есть Святым Духом, а во-вторых, с помощью весел, то есть святых книг».
Единство отцов — вневременное явление. По мысли иеромонаха Серафима (Роуза), «учение святых отцов православия не относится к какому-то одному веку, будь оно “древним” или “современным”. Оно неразрывной цепочкой проходит от времени Христа и Его апостолов до наших дней... Даже когда многие православные пренебрегали этим учением (как часто бывает и в наши дни), верные последователи все же передавали учение тем, кто жаждал обрести его. Бывали времена расцвета, например в IV веке, и бывали периоды, когда православные меньше знали писания святых отцов, но никогда — с самого начала существования Церкви Христовой на земле — не прекращала Церковь руководствоваться традициями отцов... В наше сложное время нет ни одного вопроса, который нельзя было бы разрешить, если внимательно и почтительно читать святых отцов... Епископ Игнатий и иные недавно жившие отцы указали нам, последним христианам, каких святых отцов нам читать наиболее важно и в каком порядке их читать. Да вдохновит это нас на то, чтобы сделать чтение святоотеческой литературы фундаментом для строительства душ наших и наследования жизни вечной... Для нас, христиан последних времен, самым душеполезным является вдохновительное руководство примерами и научениями тех святых отцов, которые жили в наше время и в недавнем прошлом, в условиях, схожих с теми, в которых живем мы, и все же сполна сохранили то самое вечное учение, предназначенное не для какого-то времени или какого-то народа, а для всех времен до скончания века, для православных христиан всех рас и народов».
Почитание близких по времени святых имеет сугубую важность для каждого поколения христиан. Об этом еще в древности учил прп. Симеон: «Кто не стремится с любовью и сильным желанием через смиренномудрие достичь единения с последним из святых, но приобрел по отношению к нему некое малое недоверие, тот никоим образом никогда не соединится и не встанет вместе с ним в один ряд с прежними и предшествующими святыми, хотя бы он и мнил, что имеет всякую веру и всякую любовь к Богу и ко всем святым. Он будет отвергнут ими как не сумевший занять при помощи смиренномудрия то место, которое прежде веков определено ему Богом».
Особое значение приобретает это для нас, ставших свидетелями канонизации Собора новомучеников и исповедников Российских. К этой теме обращается в своих беседах и проповедях игумен Дамаскин (Орловский); он напоминает, что, по евангельскому закону, прийти к Богу мы можем только через любовь к ближним. Человеку иногда кажется, что он готов любить людей, далеких от него, малознакомых, но путь к Богу лежит прежде всего через отношения с самыми близкими нам людьми. Те же закономерности существуют относительно святых угодников Божиих. Это одна из тайн Церкви, которую открыл еще прп. Симеон. Он понял, что прийти к тому, чтобы святые слышали человека и исполняли его прошения, возможно только через любовь и почитание ближайших к нам по времени святых. Не услышат нашей молитвы великие древние святые отцы, если мы пренебрегаем последними прославленными святыми, теми, что были почти нашими современниками. Если мы не преклоняемся пред святостью новейших времен, то не удостоимся духовной встречи с друзьями Христовыми отдаленных эпох. Наши новомученики — други небесные Серафима Саровского и Сергия Радонежского; если мы одних признаем, а других нет, то нас не услышат ни те, ни другие. Об этом и писал прп. Симеон.
Часть II
По слову прп. Иосифа, отеческие книги — эта дар Божий. «Человеколюбец Бог дал нам книги для того, чтобы мы, наставляемые ими, не были соблазнены скверными еретиками. Так, свт. Златоуст говорит: во-первых, мы плаваем с помощью парусов, то есть Святым Духом, а во-вторых, с помощью весел, то есть святых книг».
Единство отцов — вневременное явление. По мысли иеромонаха Серафима (Роуза), «учение святых отцов православия не относится к какому-то одному веку, будь оно “древним” или “современным”. Оно неразрывной цепочкой проходит от времени Христа и Его апостолов до наших дней... Даже когда многие православные пренебрегали этим учением (как часто бывает и в наши дни), верные последователи все же передавали учение тем, кто жаждал обрести его. Бывали времена расцвета, например в IV веке, и бывали периоды, когда православные меньше знали писания святых отцов, но никогда — с самого начала существования Церкви Христовой на земле — не прекращала Церковь руководствоваться традициями отцов... В наше сложное время нет ни одного вопроса, который нельзя было бы разрешить, если внимательно и почтительно читать святых отцов... Епископ Игнатий и иные недавно жившие отцы указали нам, последним христианам, каких святых отцов нам читать наиболее важно и в каком порядке их читать. Да вдохновит это нас на то, чтобы сделать чтение святоотеческой литературы фундаментом для строительства душ наших и наследования жизни вечной... Для нас, христиан последних времен, самым душеполезным является вдохновительное руководство примерами и научениями тех святых отцов, которые жили в наше время и в недавнем прошлом, в условиях, схожих с теми, в которых живем мы, и все же сполна сохранили то самое вечное учение, предназначенное не для какого-то времени или какого-то народа, а для всех времен до скончания века, для православных христиан всех рас и народов».
Почитание близких по времени святых имеет сугубую важность для каждого поколения христиан. Об этом еще в древности учил прп. Симеон: «Кто не стремится с любовью и сильным желанием через смиренномудрие достичь единения с последним из святых, но приобрел по отношению к нему некое малое недоверие, тот никоим образом никогда не соединится и не встанет вместе с ним в один ряд с прежними и предшествующими святыми, хотя бы он и мнил, что имеет всякую веру и всякую любовь к Богу и ко всем святым. Он будет отвергнут ими как не сумевший занять при помощи смиренномудрия то место, которое прежде веков определено ему Богом».
Особое значение приобретает это для нас, ставших свидетелями канонизации Собора новомучеников и исповедников Российских. К этой теме обращается в своих беседах и проповедях игумен Дамаскин (Орловский); он напоминает, что, по евангельскому закону, прийти к Богу мы можем только через любовь к ближним. Человеку иногда кажется, что он готов любить людей, далеких от него, малознакомых, но путь к Богу лежит прежде всего через отношения с самыми близкими нам людьми. Те же закономерности существуют относительно святых угодников Божиих. Это одна из тайн Церкви, которую открыл еще прп. Симеон. Он понял, что прийти к тому, чтобы святые слышали человека и исполняли его прошения, возможно только через любовь и почитание ближайших к нам по времени святых. Не услышат нашей молитвы великие древние святые отцы, если мы пренебрегаем последними прославленными святыми, теми, что были почти нашими современниками. Если мы не преклоняемся пред святостью новейших времен, то не удостоимся духовной встречи с друзьями Христовыми отдаленных эпох. Наши новомученики — други небесные Серафима Саровского и Сергия Радонежского; если мы одних признаем, а других нет, то нас не услышат ни те, ни другие. Об этом и писал прп. Симеон.
Задача, которая стоит перед нами, — приобщиться к опыту отцов, достичь через это единения с ними. Однако опыт постижим лишь через опыт. Богатое содержание отеческих писаний не раскрывается вполне при одном теоретическом изучении. Более очевидной эта закономерность становится по мере обретения молитвенного навыка. Живой практический опыт молитвы совершенно необходим, и никакие прочие добродетели заменить его не могут. При всей важности книжных знаний, надо следить, чтобы молитва не подменялась чтением о молитве.
Прп. Симеон Новый Богослов: «Тот, кто предпочитает больше сидеть за чтением, нежели научаться молиться как должно, находится в прелести и сам себя отдаляет от спасения... таковой бесчувствен, хотя и говорит, что прочитал все Писание и всегда имеет его на языке... Тому, кто научился молиться как должно, не столько потребно чтение, потому что его душу... божественно изменяет благодать Святого Духа».
Правильное понимание писаний не дается при внешнем только восприятии, оно недоступно без проникновения вглубь, которое достижимо лишь через делание. Тогда через единство молитвенного опыта между читающим и писавшим может возникать реальная духовная связь, которая позволит проникнуть в области, совершенно недоступные для интеллектуального восприятия.
«Мне не было свойственно, — признается прп. Софроний (Сахаров), — читать творения отцов, или иные современные труды по богословию, или школьные системы ради эрудиции... Совершенно ясно, что вне реального опыта [познания] Бога чистая интеллектуальная осведомленность не приводит к тому, что является подлинным смыслом религии, — бытийному знанию Перво-Бытия, то есть Бога».
«До конца понять глубину отцов мы сможем, только если приобщимся их духовному опыту и будем духовно подвизаться в том же, в чем подвизались и они, а не только схоластически, теоретически их изучать». Что же касается литературной работы, связанной со святыми и их наследием, тут старец Паисий Святогорец предупреждает: «Если человек не сроднится душой со святыми отцами и пожелает что-нибудь перевести или написать о них, то из-за своего духовного помрачения нанесет оскорбление и святым, и себе самому, и миру».
«Ученая работа не заменяет молитвы», — утверждает владыка Вениамин (Милов). Не только пасомые, но и «некоторые пастыри, извиняя свою холодность к домашней [келейной] молитве, говорят, что молитвой является всякая добрая деятельность во имя Божие и что ученые и учебные занятия служат им заменой молитвы в узком смысле слова. Такое понимание — произвольно, несовместимо с опытом святых отцов и истинных молитвенников. Правда, добрые дела во славу Божию, с памятованием Его имени, могут быть названы молитвенным состоянием, но они легче в большинстве случаев творятся, чем чистая молитва. Богословствовать о высоких истинах веры, читать слово Божие и святых отцов, совершать те или иные добрые дела можно долго и без особенного труда. А молиться — в собственном значении этого слова — значительно труднее, так как тогда неожиданно охватывает душу молящегося лень, расслабление, рассеянность и нередко сонливость. Действенность молитвы выше действия всяких добрых занятий уже по одному тому, что молитва поставляет человека в непосредственное отношение к Богу... В силу этого высокие молитвенники не попускали себе отрываться от молитвы ни для каких, хотя бы и добрых, дел» [
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Прп. Симеон Новый Богослов: «Тот, кто предпочитает больше сидеть за чтением, нежели научаться молиться как должно, находится в прелести и сам себя отдаляет от спасения... таковой бесчувствен, хотя и говорит, что прочитал все Писание и всегда имеет его на языке... Тому, кто научился молиться как должно, не столько потребно чтение, потому что его душу... божественно изменяет благодать Святого Духа».
Правильное понимание писаний не дается при внешнем только восприятии, оно недоступно без проникновения вглубь, которое достижимо лишь через делание. Тогда через единство молитвенного опыта между читающим и писавшим может возникать реальная духовная связь, которая позволит проникнуть в области, совершенно недоступные для интеллектуального восприятия.
«Мне не было свойственно, — признается прп. Софроний (Сахаров), — читать творения отцов, или иные современные труды по богословию, или школьные системы ради эрудиции... Совершенно ясно, что вне реального опыта [познания] Бога чистая интеллектуальная осведомленность не приводит к тому, что является подлинным смыслом религии, — бытийному знанию Перво-Бытия, то есть Бога».
«До конца понять глубину отцов мы сможем, только если приобщимся их духовному опыту и будем духовно подвизаться в том же, в чем подвизались и они, а не только схоластически, теоретически их изучать». Что же касается литературной работы, связанной со святыми и их наследием, тут старец Паисий Святогорец предупреждает: «Если человек не сроднится душой со святыми отцами и пожелает что-нибудь перевести или написать о них, то из-за своего духовного помрачения нанесет оскорбление и святым, и себе самому, и миру».
«Ученая работа не заменяет молитвы», — утверждает владыка Вениамин (Милов). Не только пасомые, но и «некоторые пастыри, извиняя свою холодность к домашней [келейной] молитве, говорят, что молитвой является всякая добрая деятельность во имя Божие и что ученые и учебные занятия служат им заменой молитвы в узком смысле слова. Такое понимание — произвольно, несовместимо с опытом святых отцов и истинных молитвенников. Правда, добрые дела во славу Божию, с памятованием Его имени, могут быть названы молитвенным состоянием, но они легче в большинстве случаев творятся, чем чистая молитва. Богословствовать о высоких истинах веры, читать слово Божие и святых отцов, совершать те или иные добрые дела можно долго и без особенного труда. А молиться — в собственном значении этого слова — значительно труднее, так как тогда неожиданно охватывает душу молящегося лень, расслабление, рассеянность и нередко сонливость. Действенность молитвы выше действия всяких добрых занятий уже по одному тому, что молитва поставляет человека в непосредственное отношение к Богу... В силу этого высокие молитвенники не попускали себе отрываться от молитвы ни для каких, хотя бы и добрых, дел» [
Вениамин (Милов), еп. Пастырское богословие с аскетикой. М., Подвор. ТСЛ, 2002, с. 280-281].#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Audio
#Моя_жизнь_со_старцем_Иосифом
#прп_Иосиф_Исихаст
#архимандрит_Ефрем_Филофейский
Файл "Глава 17. Мои болезни" куда-то подевалась🤔
#прп_Иосиф_Исихаст
#архимандрит_Ефрем_Филофейский
Файл "Глава 17. Мои болезни" куда-то подевалась🤔
Forwarded from Православный футуролог
Милая Гусыня, футуролог искренне считает, что развитие технологий по восстановлению облика давно умерших людей - ничего хорошего не даст Церкви, а вот духовный вред может принести.
Поскольку главная цель иконы - это помощь в концентрации молитвенного внимания молящегося. Поэтому православной иконе не требуется 100%-ное сходство с первообразом. Если иконография вдруг трансформируется в реалистичные 3D-изображения, то это будет способствовать вырождению молитвенных практик.
По пути молитвенного экстаза пошли католики, иконы и скульптуры которых слишком чувственные, где Христос это не Богочеловек, а пухлый младенчик во всей физиологической красе. Поэтому у них молитва стала деградировать от психических состояний и чуть ли не до эротических переживаний, что способствовало открытию кровоточивых стигматов.
Именно поэтому футурологу не очень близка так называемая академическая иконография, которая появилась под влиянием католицизма. А ближе и роднее каноническое письмо, которое не позволяет уму развлекаться. Ведь нетрудно предположить, что 3D-иконы могут стать ещё и анимированными. Во что тогда может превратиться молитва, которая будет низведена до просмотра мультфильма?
Поскольку главная цель иконы - это помощь в концентрации молитвенного внимания молящегося. Поэтому православной иконе не требуется 100%-ное сходство с первообразом. Если иконография вдруг трансформируется в реалистичные 3D-изображения, то это будет способствовать вырождению молитвенных практик.
По пути молитвенного экстаза пошли католики, иконы и скульптуры которых слишком чувственные, где Христос это не Богочеловек, а пухлый младенчик во всей физиологической красе. Поэтому у них молитва стала деградировать от психических состояний и чуть ли не до эротических переживаний, что способствовало открытию кровоточивых стигматов.
Именно поэтому футурологу не очень близка так называемая академическая иконография, которая появилась под влиянием католицизма. А ближе и роднее каноническое письмо, которое не позволяет уму развлекаться. Ведь нетрудно предположить, что 3D-иконы могут стать ещё и анимированными. Во что тогда может превратиться молитва, которая будет низведена до просмотра мультфильма?
Telegram
Гусыня
Очень интересная тема, как считаете, отец @pravfut ?
С учётом развития технологий восстановления обликов умерших - ждёт ли нас (и нужно ли вообще) появление реальных, исторических изображений святых? А коррекция их образов на иконах?
Кстати, восстановленный…
С учётом развития технологий восстановления обликов умерших - ждёт ли нас (и нужно ли вообще) появление реальных, исторических изображений святых? А коррекция их образов на иконах?
Кстати, восстановленный…
Если и великие люди с громадными ресурсами духовных богатств, с широким кругозором, умные, талантливые, энергичные, находясь на высоте земного счастья, богатства и славы, при полной возможности удовлетворения самых прихотливых желаний, тем не менее: чувствовали тоску и неудовлетворенность, то разве это не красноречивое свидетельство ложности земного идеала счастья, состоящего в приобретении мирских благ? И разве не обманывает нас алчность, направляя наш труд и наши усилия в эту сторону?
Что же сказать о нас, слабых, серых, духовно неустроенных людях? Недовольство; неудовлетворенность у нас стали, кажется, заразною, повальною болезнью? В литературе появился даже особый тип так называемого нытика – человека, который только жалуется, стонет и ничего не делает.
«Мы – дачники... – говорит писатель Горький о русской интеллигенции, – мы суетимся, ищем в жизни удобных мест... и отвратительно много говорим... разве легко и свободно жить среди людей, которые всё только стонут, всё кричат о себе, насыщают жизнь жалобами и ничего, ничего больше не вносят в нее?..»
Если в прежнее время эту неудовлетворенность жизнью наши писатели с легкой руки Байрона пытались задрапировать в романтическую тогу Чайльд Гарольда, заставляя предполагать в своих героях избранную породу людей, стоящих выше всех остальных и потому непонятых и тоскующих, то сейчас ни для кого из нас нет ни малейшего сомнения в том, что сущность этих русских чайльд гарольдов – просто кислятина. Это – не герои, это – нытики.
Недовольство – наша общая болезнь. Вряд ли можно было найти в России за последние двадцать лет много людей вполне довольных жизнью, и причина этого заключается в материалистическом понимании жизни, в желании найти свою долю счастья исключительно в области земных благ Это стремление развивало алчность, желание как можно больше захватить в свое личное обладание, и в то же время требовало готового, дарового счастья без необходимых для этого усилий и труда. Не получая желанного счастья, ибо на этом пути его не могло и быть, люди ворчали, жаловались, злобились, винили друг друга и, создавая общую атмосферу недовольства, отравляли свою и чужую жизнь.
Это недовольство, доходящее порой до отчаяния, до самоубийства – неизбежный результат материалистического понимания жизни. Та азартная борьба за счастье, или, говоря точнее, за материальное благополучие, которая особенно обострилась за последнее время, неизбежно разделяет людей на два класса – победителей и побежденных; победителей, достигших своей цели, оказавшихся на верхних ступенях жизни и упрочивших свое благополучие (богатство, в первую очередь), и побежденных, смятых в этой отчаянной беспощадной борьбе, оказавшихся слабее своих противников и не сумевших обеспечить для себя сытного места под солнцем. И те и другие несчастны и неудовлетворены. Побежденные проникнуты завистью к своим счастливым соперникам и злобой на свою судьбу. Победители, добравшись до верху, с досадным разочарованием убеждаются, что достигнутое ими положение вовсе не так заманчиво и блестяще, как оно казалось снизу, в мечтах, когда представляло лишь отдаленную цель, и что не стоило оно тех трудов и лишений, которые пришлось перенести, чтобы до него добраться. К этому надо присоединить еще постоянное беспокойство за прочность достигнутых успехов и тяжелое сознание направленных против них злобы и зависти, возбужденных этими успехами в душе побежденных.
Что же сказать о нас, слабых, серых, духовно неустроенных людях? Недовольство; неудовлетворенность у нас стали, кажется, заразною, повальною болезнью? В литературе появился даже особый тип так называемого нытика – человека, который только жалуется, стонет и ничего не делает.
«Мы – дачники... – говорит писатель Горький о русской интеллигенции, – мы суетимся, ищем в жизни удобных мест... и отвратительно много говорим... разве легко и свободно жить среди людей, которые всё только стонут, всё кричат о себе, насыщают жизнь жалобами и ничего, ничего больше не вносят в нее?..»
Если в прежнее время эту неудовлетворенность жизнью наши писатели с легкой руки Байрона пытались задрапировать в романтическую тогу Чайльд Гарольда, заставляя предполагать в своих героях избранную породу людей, стоящих выше всех остальных и потому непонятых и тоскующих, то сейчас ни для кого из нас нет ни малейшего сомнения в том, что сущность этих русских чайльд гарольдов – просто кислятина. Это – не герои, это – нытики.
Недовольство – наша общая болезнь. Вряд ли можно было найти в России за последние двадцать лет много людей вполне довольных жизнью, и причина этого заключается в материалистическом понимании жизни, в желании найти свою долю счастья исключительно в области земных благ Это стремление развивало алчность, желание как можно больше захватить в свое личное обладание, и в то же время требовало готового, дарового счастья без необходимых для этого усилий и труда. Не получая желанного счастья, ибо на этом пути его не могло и быть, люди ворчали, жаловались, злобились, винили друг друга и, создавая общую атмосферу недовольства, отравляли свою и чужую жизнь.
Это недовольство, доходящее порой до отчаяния, до самоубийства – неизбежный результат материалистического понимания жизни. Та азартная борьба за счастье, или, говоря точнее, за материальное благополучие, которая особенно обострилась за последнее время, неизбежно разделяет людей на два класса – победителей и побежденных; победителей, достигших своей цели, оказавшихся на верхних ступенях жизни и упрочивших свое благополучие (богатство, в первую очередь), и побежденных, смятых в этой отчаянной беспощадной борьбе, оказавшихся слабее своих противников и не сумевших обеспечить для себя сытного места под солнцем. И те и другие несчастны и неудовлетворены. Побежденные проникнуты завистью к своим счастливым соперникам и злобой на свою судьбу. Победители, добравшись до верху, с досадным разочарованием убеждаются, что достигнутое ими положение вовсе не так заманчиво и блестяще, как оно казалось снизу, в мечтах, когда представляло лишь отдаленную цель, и что не стоило оно тех трудов и лишений, которые пришлось перенести, чтобы до него добраться. К этому надо присоединить еще постоянное беспокойство за прочность достигнутых успехов и тяжелое сознание направленных против них злобы и зависти, возбужденных этими успехами в душе побежденных.
Создается общая атмосфера вражды, злобы, недоверия, подозрительности, и все это отравляет жизнь. В материалистическом понимании жизни лежат корни всех социальных катастроф и брожений.
Так забытый дух мстит человеку за свои поруганные права. Как ярко и наглядно банкротство современного материалистического миропонимания свидетельствуется многочисленными самоубийствами, участившимися за последнее время! Молодые девушки, цветущие юноши лишают себя жизни, оставляя после себя маленькую записку, в которой один и тот же стереотипный мотив: не нахожу цели в жизни.
Конечно, если представлять жизнь как борьбу за материальные удобства, за комфорт, за богатство, за сытный кусок пирога на жизненном пиру, за туго набитое брюхо, за мишуру внешнего блеска, то такая жизнь не имеет в себе благородной цели, достойной человека. Жить тогда, действительно, не стоит. Но вера, религия, Евангелие указывают нам другие цели – служение Богу, служение людям, духовное самоусовершенствование – и только на этом пути возможно счастье и примиренность с жизнью.
#епископ_Василий_Кинешемский
Так забытый дух мстит человеку за свои поруганные права. Как ярко и наглядно банкротство современного материалистического миропонимания свидетельствуется многочисленными самоубийствами, участившимися за последнее время! Молодые девушки, цветущие юноши лишают себя жизни, оставляя после себя маленькую записку, в которой один и тот же стереотипный мотив: не нахожу цели в жизни.
Конечно, если представлять жизнь как борьбу за материальные удобства, за комфорт, за богатство, за сытный кусок пирога на жизненном пиру, за туго набитое брюхо, за мишуру внешнего блеска, то такая жизнь не имеет в себе благородной цели, достойной человека. Жить тогда, действительно, не стоит. Но вера, религия, Евангелие указывают нам другие цели – служение Богу, служение людям, духовное самоусовершенствование – и только на этом пути возможно счастье и примиренность с жизнью.
#епископ_Василий_Кинешемский
Царство Божие внутри нас вызревает и не зависит от места жизни. Господь один везде, и в Орле, и в Дивееве,а время сейчас такое, что и в Дивееве найдете то, что смутит и расстроит...
Греховное болото и в монастырях для желающих разлито и с не меньшей трясиной, чем в миру, так что все будет зависеть от тебя.
Научившись миновать пагубу в миру, ты не впадешь в нее и во всяком другом месте.
#архимандрит_Иоанн_Крестьянкин
Греховное болото и в монастырях для желающих разлито и с не меньшей трясиной, чем в миру, так что все будет зависеть от тебя.
Научившись миновать пагубу в миру, ты не впадешь в нее и во всяком другом месте.
#архимандрит_Иоанн_Крестьянкин
Только на пути внутреннем, на пути очищенного сердца, раскрываются его тайны. Путь внутренний есть путь благодатного покаяния. Благодатное покаяние есть внутреннее изменение всего жития и телесного, и мысленного. «Начальный момент покаяния – есть рождение свыше» в новую, благодатную жизнь. Без этого рождения не бывает и новой жизни. Момент рождения и покаяния вводит в новую благодатную жизнь – в жизнь покаяния, очищается сердце и оживает для восприятия Евангелия, для восприятия Новой, благодатной жизни. Евангелие есть благодатная, божественная жизнь, жизнь Божьего чуда. Сердце, очищенное покаянием, воспринимает эту новую жизнь, воспринимает как чудо, живым чувством, реальным ощущением воспринимает «уповаемых вещей извещение», воспринимает благодатную жизнь веры. Ожившее сердце живет новым воздухом духовной жизни – воздухом Покаяния.
Обманывает себя тот, кто живет плотолюбными вожделениями, пребывает в сласти плотолюбия и думает, что пребывает в духовной жизни христианина. Это путь – самообмана, путь «льстящий в похотях плоти». На нем не обитает Дух Божий. Это не путь Евангелия. На нем нет очищения от мертвящего греха, а потому и нет восприятия жизни духовной. Только на пути отрешения от плотолюбного жития, на пути покаяния, душа обретает благодатную веру в живых чувствах сердца. В другом месте благодатная вера не обретается. Живой верой сердца, т. е. живым чувством, душа человеческая обретает духовную жизнь, духовное бытие и в нем утверждает свою временную значимость. В кратком моменте времени, в точке земного бытия, определяет направленность своей воли для необъятной деятельности в вечности. В подвиге покаяния и живой опытной веры душа человеческая утверждает свое бытие в Божественном, входит в круг этого бытия и «содействующей благодатью восприемлет обожение и соделывается Света причастницей и общницей Божества независтно" (Канон Причастный, Молитва, 7).
«Ибо верующему все возможно», – сказал Господь. И кто обрел сей путь и подвигом умной воли преодолел внешнее, плотолюбное житие, как соблазн, оградился верою от сего обольстительного «древа познания добра и зла» и свободно устремился внутреннейшей мыслью и чувством к внутреннему, сокровенному, умному деланию покаяния – и в труде внимая к своему житию непрестанно просит, трезвенно ищет едва приметный путь Божий и смиренно стучится болезнующим сердцем в Дверь Милосердия – тому ответят, он обретет и ему отверзутся двери сокровенных тайн Царствия Божия.
И сия сокровенная, духовная, внутренняя жизнь Божия обретается душами не внешними. И обретается деланием сокровенным, внутренним. А самое «делание» обретают немногие: лишь те, кто вступил на путь отрешения от владений «невещественных, мысленных» –от мечтаний и вожделения и взыскал внимание к своим помыслам.
«Сии отрешенные принадлежат к чину христиан более внутреннему» – по слову Св. Макария Великого (Слово 1 гл 9), принадлежат к иному роду христианскому. О них сказала Родоначальница этого рода – Пресвятая Дева, указуя на преп. Серафима: «Сей – рода нашего».
Они и есть носители этого рода – иного. Носители живой Веры Божьей – многодейственной, чудотворящей. Они – живые носители Живого Бога.
Они и есть верою прозревшие и опытно познавшие сокровенные Тайны Царствия Божия.
#протоиерей_Иоанн_Журавский
Обманывает себя тот, кто живет плотолюбными вожделениями, пребывает в сласти плотолюбия и думает, что пребывает в духовной жизни христианина. Это путь – самообмана, путь «льстящий в похотях плоти». На нем не обитает Дух Божий. Это не путь Евангелия. На нем нет очищения от мертвящего греха, а потому и нет восприятия жизни духовной. Только на пути отрешения от плотолюбного жития, на пути покаяния, душа обретает благодатную веру в живых чувствах сердца. В другом месте благодатная вера не обретается. Живой верой сердца, т. е. живым чувством, душа человеческая обретает духовную жизнь, духовное бытие и в нем утверждает свою временную значимость. В кратком моменте времени, в точке земного бытия, определяет направленность своей воли для необъятной деятельности в вечности. В подвиге покаяния и живой опытной веры душа человеческая утверждает свое бытие в Божественном, входит в круг этого бытия и «содействующей благодатью восприемлет обожение и соделывается Света причастницей и общницей Божества независтно" (Канон Причастный, Молитва, 7).
«Ибо верующему все возможно», – сказал Господь. И кто обрел сей путь и подвигом умной воли преодолел внешнее, плотолюбное житие, как соблазн, оградился верою от сего обольстительного «древа познания добра и зла» и свободно устремился внутреннейшей мыслью и чувством к внутреннему, сокровенному, умному деланию покаяния – и в труде внимая к своему житию непрестанно просит, трезвенно ищет едва приметный путь Божий и смиренно стучится болезнующим сердцем в Дверь Милосердия – тому ответят, он обретет и ему отверзутся двери сокровенных тайн Царствия Божия.
И сия сокровенная, духовная, внутренняя жизнь Божия обретается душами не внешними. И обретается деланием сокровенным, внутренним. А самое «делание» обретают немногие: лишь те, кто вступил на путь отрешения от владений «невещественных, мысленных» –от мечтаний и вожделения и взыскал внимание к своим помыслам.
«Сии отрешенные принадлежат к чину христиан более внутреннему» – по слову Св. Макария Великого (Слово 1 гл 9), принадлежат к иному роду христианскому. О них сказала Родоначальница этого рода – Пресвятая Дева, указуя на преп. Серафима: «Сей – рода нашего».
Они и есть носители этого рода – иного. Носители живой Веры Божьей – многодейственной, чудотворящей. Они – живые носители Живого Бога.
Они и есть верою прозревшие и опытно познавшие сокровенные Тайны Царствия Божия.
#протоиерей_Иоанн_Журавский
13. То, сколько, по моему, есть способов (приемов) трезвения, могущих мало-помалу очистить ум от страстных помыслов, се, – я не поленюсь означить тебе не красною и не испещренной речью. Ибо я не считаю разумным и в этом слове, как бывает в повествованиях о внешних войнах набором речений закрывать полезное, особенно для людей простых... «Ты же, чадо Тимофее», скажу тебе словом Апостола, «внемли» тому, что будешь «читать» (1Тим. 4, 13).
14. Итак один способ (прием) трезвения есть: – смотреть неотступно за мечтанием, или за прилогом; ибо без мечтания сатана не может устраивать помыслы и представлять их уму к его прельщению обманом.
15. Другой: – иметь сердце глубоко всегда молчащим и от всякого помысла безмолвствующим, и молиться.
16. Иной: – непрестанно в смирении призывать на помощь Господа Иисуса Христа.
17. Иной еще способ, иметь в душе непрестанное памятование о смерти.
18. Все сии делания, возлюбленный, подобно привратникам, возбраняют вход худым помышлениям; о том же, что должно лишь к небу взирать (занимать всегда ум созерцанием вещей небесных), ни во что вменяя землю (и все земное), – что также есть один из действенных способов трезвения, как и прочие, – об этом я с помощью Бога, дающего слово, изложу обстоятельнее в другом месте.
#ЦСДобротолюбие
#прп_Исихий_Иерусалимский
14. Итак один способ (прием) трезвения есть: – смотреть неотступно за мечтанием, или за прилогом; ибо без мечтания сатана не может устраивать помыслы и представлять их уму к его прельщению обманом.
15. Другой: – иметь сердце глубоко всегда молчащим и от всякого помысла безмолвствующим, и молиться.
16. Иной: – непрестанно в смирении призывать на помощь Господа Иисуса Христа.
17. Иной еще способ, иметь в душе непрестанное памятование о смерти.
18. Все сии делания, возлюбленный, подобно привратникам, возбраняют вход худым помышлениям; о том же, что должно лишь к небу взирать (занимать всегда ум созерцанием вещей небесных), ни во что вменяя землю (и все земное), – что также есть один из действенных способов трезвения, как и прочие, – об этом я с помощью Бога, дающего слово, изложу обстоятельнее в другом месте.
#ЦСДобротолюбие
#прп_Исихий_Иерусалимский
Освободитель Болгарии от Османского рабства знаменитый русский военачальник Михаил Дмитриевич Скобелев вошёл в историю как Белый генерал. «Ak-pasha» (Ак-Паша) - так его прозвали турки за появление на поле боя в белом мундире и на белом коне. А вслед за османами стали повторять и болгары с русскими.
Генерал Скобелев был верующим, набожным человеком. Он часто и подолгу истово молился вслух. А ещё у Михаила Дмитриевича долгие годы жил говорящий попугай по кличке Кромка. Именно он является главным героем этой истории.
Однажды Скобелеву подарили очень дорогую книгу на военную тематику. После очередного изучения он оставил ее открытой на столе и отправился по своим служебным делам, а когда вернулся, то с ужасом увидел, что драгоценное редчайшее издание было порвано в клочья любимым попугаем, который неизвестно как выбрался из клетки.
Праведному гневу генерала не было предела. В сердцах он схватил мухобойку и стал гоняться за нашкодившей птицей с криками: «Убью!»
Виноватая птица ловко залетела за шкаф и затаилась. Хитро и мудро поступила. Достать ее оттуда было невозможно...
Терпеливый и основательный военный решил дождаться добровольной капитуляции. Он сел на диван напротив шкафа и стал ждать, когда попугай выберется.
Где-то через полчаса из-за шкафа стали доноситься слова, от которых видавшему виды генералу чуть не стало плохо. Кромка начал читать слова Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», повторяя святые слова вновь и вновь. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!..»
Птица не просто запомнила слова, которые каждый вечер слышала от своего хозяина, она даже скопировала его просительно-покаянную интонацию, с которой тот произносил слова святой молитвы.
Мухобойка выпала из рук онемевшего от неожиданности генерала, и потом он долгое время слушал, крестясь, как попугай с выражением повторяет слова святой молитвы.
Сердце генерала дрогнуло и умилилось. Бывалый человек, повидавший многое в своей сложной жизни, старый воин Михаил Дмитриевич Скобелев расчувствовался и заплакал. А потом крикнул за шкаф попугаю: «Ладно, грешник, вылетай, ты помилован!»
И уже через несколько мгновений умная птица радостно болтала на плече у Белого генерала.
Генерал Скобелев был верующим, набожным человеком. Он часто и подолгу истово молился вслух. А ещё у Михаила Дмитриевича долгие годы жил говорящий попугай по кличке Кромка. Именно он является главным героем этой истории.
Однажды Скобелеву подарили очень дорогую книгу на военную тематику. После очередного изучения он оставил ее открытой на столе и отправился по своим служебным делам, а когда вернулся, то с ужасом увидел, что драгоценное редчайшее издание было порвано в клочья любимым попугаем, который неизвестно как выбрался из клетки.
Праведному гневу генерала не было предела. В сердцах он схватил мухобойку и стал гоняться за нашкодившей птицей с криками: «Убью!»
Виноватая птица ловко залетела за шкаф и затаилась. Хитро и мудро поступила. Достать ее оттуда было невозможно...
Терпеливый и основательный военный решил дождаться добровольной капитуляции. Он сел на диван напротив шкафа и стал ждать, когда попугай выберется.
Где-то через полчаса из-за шкафа стали доноситься слова, от которых видавшему виды генералу чуть не стало плохо. Кромка начал читать слова Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», повторяя святые слова вновь и вновь. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!..»
Птица не просто запомнила слова, которые каждый вечер слышала от своего хозяина, она даже скопировала его просительно-покаянную интонацию, с которой тот произносил слова святой молитвы.
Мухобойка выпала из рук онемевшего от неожиданности генерала, и потом он долгое время слушал, крестясь, как попугай с выражением повторяет слова святой молитвы.
Сердце генерала дрогнуло и умилилось. Бывалый человек, повидавший многое в своей сложной жизни, старый воин Михаил Дмитриевич Скобелев расчувствовался и заплакал. А потом крикнул за шкаф попугаю: «Ладно, грешник, вылетай, ты помилован!»
И уже через несколько мгновений умная птица радостно болтала на плече у Белого генерала.
Forwarded from Семинариум
5 февраля 2021 года отошёл в вечность архимандрит Антоний (Гулиашвили), настоятель храма святого Александра Невского в Тбилиси. Верное чадо отца Иоанна (Крестьянкина), он умер с ним в один день, с разницей в 15 лет. Отец Антоний приезжал в Печеры каждый год, он был усердным послушником отца Иоанна.
Мама отца Антония была актрисой и ярой безбожницей. Когда сын объявил, что хочет стать монахом, она угрожала самоубийством - и не только угрожала, но и вправду резала себе вены, лезла в петлю, и каждый раз её с трудом спасали. Отец Антоний стал монахом, священником, архимандритом, но мама не успокаивалась в своём неистовом антихристианстве. И, разумеется, оставалась некрещёной.
Отец Антоний, конечно, много раз спрашивал архимандрита Иоанна, как быть. Но тот отвечал, что терпеть и молиться.
Как-то раз, во время очередного приезда к отцу Иоанну, отец Антоний почти в отчаянии вопрошал старца, что делать, ведь мама уже при смерти, а ещё не крещена. Отец Иоанн спокойненько так отвечает: «Нет, она умрёт, только когда станет инокиней».
Отец Антоний ничего не ответил, но подумал про себя: «Да, батюшка совсем сдал уже, заговаривается, ничего не помнит. Какая там инокиня, когда мама вообще безбожница?»
Когда отец Антоний вернулся в Тбилиси и заехал к маме, неожиданно она говорит ему: «Я хочу покреститься и принять монашество». У отца Антония глаза на лоб полезли. Он просто не мог этому поверить.
Но мама действительно покрестилась, ее постригли в инокини, а через несколько дней она умерла...
Отец Иоанн доныне помогает всем, кто обращается к нему с молитвой. Сейчас в Псково-Печерский монастырь приходят сотни писем со свидетельствами людей о помощи архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Помощи явной и очевидной...
#воскреснаяистория
Мама отца Антония была актрисой и ярой безбожницей. Когда сын объявил, что хочет стать монахом, она угрожала самоубийством - и не только угрожала, но и вправду резала себе вены, лезла в петлю, и каждый раз её с трудом спасали. Отец Антоний стал монахом, священником, архимандритом, но мама не успокаивалась в своём неистовом антихристианстве. И, разумеется, оставалась некрещёной.
Отец Антоний, конечно, много раз спрашивал архимандрита Иоанна, как быть. Но тот отвечал, что терпеть и молиться.
Как-то раз, во время очередного приезда к отцу Иоанну, отец Антоний почти в отчаянии вопрошал старца, что делать, ведь мама уже при смерти, а ещё не крещена. Отец Иоанн спокойненько так отвечает: «Нет, она умрёт, только когда станет инокиней».
Отец Антоний ничего не ответил, но подумал про себя: «Да, батюшка совсем сдал уже, заговаривается, ничего не помнит. Какая там инокиня, когда мама вообще безбожница?»
Когда отец Антоний вернулся в Тбилиси и заехал к маме, неожиданно она говорит ему: «Я хочу покреститься и принять монашество». У отца Антония глаза на лоб полезли. Он просто не мог этому поверить.
Но мама действительно покрестилась, ее постригли в инокини, а через несколько дней она умерла...
Отец Иоанн доныне помогает всем, кто обращается к нему с молитвой. Сейчас в Псково-Печерский монастырь приходят сотни писем со свидетельствами людей о помощи архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Помощи явной и очевидной...
#воскреснаяистория
Припомните притчу Господню о квасе, скрытом в трех сатех муки. Квас не вдруг делается заметным, но несколько времени остается скрытным, потом уже являет заметные действия и, наконец, проникает все тесто. Так и царствие в нас сначала сокровенно содержится, потом обнаруживается, наконец,-раскрывается, или является в силе. Обнаруживается оно показанными невольными влечениями внутрь пред Бога. Тут душа не самовластна, а подлежит стороннему воздействию. Кто-то берет ее и вводит внутрь. Это Бог, благодать Духа Святого, Господь и Спаситель: как ни скажи, сила слова-одна. Бог показывает этим, что принимает душу и хочет властвовать ею, и вместе приучает ее к своему властвованию, noкaзывая какoво оно. Пока эти влечения не покажутся, – а они показываются не вдруг – человек, по видимому, действует более сам, при скрытой помощи благодатной. Он напрягается вниманием и благонамерениями быть в себе, Бога помнить, отгонять пустомыслие и худомыслие, и всякое дело богоугодно совершать, напрягается и трудится до утомления, но успеть в этом ему никак не удается: и мысли его расхищаются, и страстные движения одолевают его, и в делах оказываются нестроения и ошибки; все это оттого, что Бог еще не являет Своего властвования над душею. А как только покажется это (а показывается оно при сказанных влечениях), тотчас все внутри приходит в строй, – знак, что Царь тут. Пусть всякий припомнит, что бывает у него на душе, когда его повлечет внутрь, или когда ему захочется помолиться самому, без молитвенника. Вот это и есть то, о чем у нас речь. Тут разумеется не необыкновенное какое состояние, а такое, какое обще всем и какое бывает у всех, не нерадящих о спасении. Только бывает оно в разных степенях силы и длительности, а в существе одно и тоже, начиная с легких движений, скоро преходящих, до невозмутимых внутренних предстояний Богу, продолжающихся инoгдa целыe чaсы. Бог тут сказывает: „вот чего ищи!» Кто поймет звание и взыщет, у того влечения те станут учащаться и более длиться, пока достигнут постоянного и неизменного водворения в сердце. У св. подвжжников относительно этого всюду предписывается один закон: не пропускать без внимания этого состояния, и не расстраивать его не только чем либо внешним, но даже и внутренним размышлением, или какими либо предприятиями, хотя бы они были и добрые. Когда же когда это бывает во время молитвословия, велят прекращать последнее, и стоять пред Богом так, полагая только поклоны малые и большие. Побудет так на душе, и отойдет. Тогда опять начнется блуждание мыслей и приражение страстных движений. Душа с неба спускается опять на землю, из света – в сумрак, из легкого покоя – в многотрудное делание. Терпи и жди, пока опять придет это обнаружение царствия Божия в сердце. Так будет до тех пор, пока Богу угодно будет закрепить это углубленное внутрь пребывание навсегда, и сделать его неотходным и неизменным. Искание этого последнего и есть собственно искание царствия Божия; появление же его – раскрытие царствия.
#свт_Феофан_Затворник
#свт_Феофан_Затворник
7 февраля. Память прп. Анатолия Оптинского (старшего )
Знаю, что без привычки звать Его постоянно трудно и очень трудно! Да кто ж от тебя требует, чтобы ты неустанно твердил сию молитву (Иисусову)? Делай по силе, делай со смирением и самоукорением, и обыкнешь, и полюбишь ее так, что и насильно не оторвут от нее. Потому что она сладка и радостотворна.
#прп_Анатолий_Оптинский_старший
https://t.me/pravosakh/4553
Знаю, что без привычки звать Его постоянно трудно и очень трудно! Да кто ж от тебя требует, чтобы ты неустанно твердил сию молитву (Иисусову)? Делай по силе, делай со смирением и самоукорением, и обыкнешь, и полюбишь ее так, что и насильно не оторвут от нее. Потому что она сладка и радостотворна.
#прп_Анатолий_Оптинский_старший
https://t.me/pravosakh/4553
Когда ты видишь, что благодать действует, и твоя душа радуется, и непроизвольно капают слезы – из‑за милостей, которые тебе даровал Бог, – то, если ты на молитве, остановись. Если ты стоишь на ногах – не двигайся. Если сидишь – сиди. Если молишься – молись без младенческого помысла и прими дождь Духа, сколько его изольется на тебя. Ибо если он застанет тебя во время работы и ты встанешь на молитву, то он прекратится. Он хочет, чтобы ты оставалась там, где он тебя нашел. Чтобы ты не была в ней мастерицей. Он хочет научить твой помысл никогда не верить себе, пока ты пребываешь в этой жизни.
И одного дня дождя хватит для посаженного в твоей душе за все время, в которое уходила благодать.
Одна благодать у священства. Другая – у монашества. Третья – у таинств. Особое дело – действие благодати подвижничества. Все они происходят из одного источника, но отличаются друг от друга избыточностью и славой.
Благодать покаяния, действующая в тех, которые подвизаются, – это наследство, переданное отцами. Это торговля и божественный обмен, где мы отдаем землю и получаем небо. Обмениваем вещество, получая Дух. Всякий пот, всякая боль, всякий подвиг ради нашего Бога – это торговый обмен. Отнятие крови и вливание Духа.
Эта благодать возрастает, насколько может вместить человек, в соответствии с тем, сколько вмещает сосуд.
Называется же она благодатью делания и благодатью очистительной.
Теперь: после «делания» следует «просвещение», и это вторая ступень, то есть благодать просветительная.
То есть, когда подвизающийся будет хорошо воспитан благодатью делания и бесконечное число раз упадет и поднимется, на смену приходит просвещение разума – озарение ума, который видит истину. Видит вещи в их естестве. Без человеческих искусства, и средств, и силлогизмов. Каждая вещь естественным образом занимает свое действительное, истинное положение. Но достижению этого предшествуют многие испытания и болезненные изменения. А здесь он находит умирение помыслов и передышку от искушений.
На смену просвещению приходят прерывание молитвы и частые созерцания, восхищение ума, успокоение чувств, неподвижность и предельное молчание членов, соединение Бога и человека воедино.
Это божественный обмен, в котором человек – если вытерпит искушения и, подвизаясь, не оставит своего пути – меняет вещество на невещественность…
#прп_Иосиф_Исихаст
И одного дня дождя хватит для посаженного в твоей душе за все время, в которое уходила благодать.
Одна благодать у священства. Другая – у монашества. Третья – у таинств. Особое дело – действие благодати подвижничества. Все они происходят из одного источника, но отличаются друг от друга избыточностью и славой.
Благодать покаяния, действующая в тех, которые подвизаются, – это наследство, переданное отцами. Это торговля и божественный обмен, где мы отдаем землю и получаем небо. Обмениваем вещество, получая Дух. Всякий пот, всякая боль, всякий подвиг ради нашего Бога – это торговый обмен. Отнятие крови и вливание Духа.
Эта благодать возрастает, насколько может вместить человек, в соответствии с тем, сколько вмещает сосуд.
Называется же она благодатью делания и благодатью очистительной.
Теперь: после «делания» следует «просвещение», и это вторая ступень, то есть благодать просветительная.
То есть, когда подвизающийся будет хорошо воспитан благодатью делания и бесконечное число раз упадет и поднимется, на смену приходит просвещение разума – озарение ума, который видит истину. Видит вещи в их естестве. Без человеческих искусства, и средств, и силлогизмов. Каждая вещь естественным образом занимает свое действительное, истинное положение. Но достижению этого предшествуют многие испытания и болезненные изменения. А здесь он находит умирение помыслов и передышку от искушений.
На смену просвещению приходят прерывание молитвы и частые созерцания, восхищение ума, успокоение чувств, неподвижность и предельное молчание членов, соединение Бога и человека воедино.
Это божественный обмен, в котором человек – если вытерпит искушения и, подвизаясь, не оставит своего пути – меняет вещество на невещественность…
#прп_Иосиф_Исихаст
Рождество́ Пресвяты́я Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и
Стихира на "Господи, воззвах" глас 6
#молитвопение
Стихира на "Господи, воззвах" глас 6
Днесь и́же на разу́мных Престо́лех почива́яй Бог/ Престо́л свят на земли́ Себе́ предугото́ва:/ утверди́вый му́дростию Небеса́/ Не́бо одушевле́нное человеколю́бием соде́ла,/ от неплоднаго бо ко́рене/ сад живоно́сен израсти́ нам, Ма́терь Свою́/ И́же чуде́с Бог/ и ненаде́ющихся наде́жда,// Го́споди, сла́ва Тебе́.Мужской хор "Оптина Пустынь"
#молитвопение