Итоговый обзор обзоров - региональные российские события в 2023 году (пополняемое)

🔸Итоги 2023-го

Российский Север
🔸Санкт-Петербург в 2023 году
🔸Итоги года в Архангельской области
🔸Итоги года в Мурманской области
🔸Итоги года на Вологодчине
🔸Итоги 2023 года для Ленинградской области
🔸Итоги года в Коми
🔸Итоги Новгородской области
🔸Калининградские итоги 2023 года
🔸Карельское обозрение за 2023 год
🔸Подводя итоги года в Псковской области
🔸Итоги года Ненецкого АО
🔸Арктический дайджест

Сибирь
🔸Сибирь. Итоги года
🔸Приморье, Хабаровский край, Сахалин. Итоги последней недели года
🔸Итоги года в Якутии
🔸Итоги года Томской области
🔸Итоги года Забайкалья
🔸Красноярский край в 2023

Дальний Восток
🔸Топ-5 событий последней недели 2023 года в Сахалинской области

СКФО, ЮГ
🔸События последней недели 2023 года в СКФО
🔸Итоги года Алании

ПФО, Центр
🔸Калужские итоги
🔸Итоги года в Липецкой области
🔸Вятские итоги

УРФО
🔸Итоги года на Ямале

Все недоумения, благодарности, предложения на @northmea

В Россию завезут 10 тыс. кенийцев, чтобы закрыть дефицит кадров. На самом деле мигрантов нужно еще больше, и, кажется, власти к этому не готовы. Но #обовсемпопорядку.

В стране большие проблемы с трудовыми мигрантами. Если быть точнее, их не хватает. Согласно статистике МВД, в первом полугодии 2023-го на заработки в Россию приехали почти в два раза меньше иностранцев, чем в 2022-м. Главная причина такого тренда нам известна из первых уст: ослаб рубль. В итоге граждане Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана, а именно они в основном и стремились перебраться в Россию, понемногу отдают предпочтение трудоустройству в Южной Корее и на Ближнем Востоке. Судя по данным ВЦИОМ, почти половина населения страны этому рада — к мигрантам она относится негативно.

А зря. В прошедшем году Россия столкнулась с двумя важными вызовами. Первый — как раз дефицит кадров. Как сообщали в РСМД, количество свободных вакансий на отечественном рынке в 2-3 раза превышает число ищущих работу. Здравый смысл подсказывает, что в этих условиях любые свободные руки, в том числе мигрантов, на вес золота. Второй вызов — проблемы с демографией, о которых не говорил только ленивый. Так вот, Росстат подсчитал, что естественная прибыль населения в ближайшие десятилетия возможна только при одном сценарии: если в страну ежегодно будет переезжать 390 тыс. иностранцев против нынешних 200-230 тыс.

Вроде бы власти все это осознают, но принимают ли меры для привлечения переселенцев? Напротив, МВД проводит рейды, отыскивая приезжих, не вставших на воинский учет. Следственный комитет предлагает взимать налог за трудоустройство мигрантов. А взять их на работу в школу, аптеку или такси, вероятно, скоро станет вовсе невозможно, — соответствующий законопроект внесен в Госдуму.

Меры поддержки иностранцев в России при этом остаются, но информационный шум говорит сам за себя. Глава СК Александр Бастрыкин объясняет недоверие государства к мигрантам: мол, они с каждым годом совершают все больше преступлений, и государство должно этой проблемой заняться.

Представьте, что после этих заявлений Госдуме предложат принять отдельный законопроект, разрешающий трудоустройство иностранцев с судимостью в российскую армию. А именно это и случилось на днях. Что называется, шах и мат.

Редактор "Ъ FM" Иван Хорушевский специально для @kfm936

О кенийских "новых русских"

Из-за скромности цифры в 10 тысяч вопрос именно кенийских мигрантов стал поводом, но не главной темой статьи Коммерсантъ FM на Кремлевском безБашеннике. А вот мы еще раз хотим сделать акцент именно на Кении...
Согласно статистике Демографического исследовательского института Кении на 2014 год, среднее число детей на женщину (Total Fertility Rate) в стране составляло около 3,9. Более свежих данных нет, но и особых изменений там нет тоже. Для властей страны остро стоит задача, как распорядиться "избытком" молодого населения.
И вот здесь схема с мигрантами от Кении весьма и весьма интересна: кенийские чиновники и ведомства будут решать, кто именно и в какую страну поедет на трудоустройство (в списке помимо России есть Израиль - 30 тыс. члк. для аграрного сектора и Сербия - 20 тыс. члк. для сферы услуг). И если кенийская коррупция нас не интересует вообще, то риски для России из-за коррупционных действий родных чиновников нам уже интересны куда сильнее.
10 000 человек - это непосредственно трудовые мигранты для быстрого включения в работу. Но отдельно регламентируется механизм возможности для мигрантов "привезти с собой родственников". К сожалению, пока в открытом доступе всей базы документов и положений по этой теме мы не нашли, а здесь как раз - лед тонкий. На одного легального мигранта-труженника из Кении мы можем получить и 5, и 10 и даже 100 его "членов семьи и прямых родственников". И нарастить базовые десять тысяч можно хоть до миллиона.
Отдельный вопрос - компактность проживания или "принцип ассимиляции". В первом случае кенийскими "новыми русскими" и членами их семей можно заселить вымирающие моногорода или "особые территории", к которым относятся арктические и "новые территории". Этот вариант при всей его экономической целесообразности является категорически неприемлемым, ведь это ни что иное, как прямое этнозамещение населения России.
Более правильным был бы вариант рассредоточения принимаемых мигрантов, но для него нужен толковый управленческий подход. Иначе весь смысл затеи теряет позитив для страны.
Ну и не поленимся повторить, что пресловутый кадровый голод имеет в корне три взаимосвязанные причины:
1) Технологическая деградация страны. Простой пример: у нас НИ РАЗУ не поднималась тема усиления механизация коммунальных предприятий на фоне дефицита кадров в хозяйстве. Аналогично - и с яйцами, и со строительством, и вообще со всем остальным.
2) СВО. Часть людей из страны эмигрировала, часть - бегает по окопам с автоматами, а на обеспечение всех этих милитарных упражнений пашет еще немалая часть тружеников тыла. Ремонтировать коммунальную инфраструктуру России и делать ракеты-беспилотники для разрушения коммунальной структуры Украины могут одни и те же люди, но на "и то, и другое" людей не хватает.
3) Переизбыток ручного управления. А любое ручное управление - это в первую очередь попытка срочно латать возникающие дыры: в коммунальном хозяйстве, в отдельных сферах производства и т.д. Нюанс в том, что при авральном решении проблемы ресурсов на такое решение всегда требуется значительно больше, чем если бы все делалось в плановом порядке. Замкнутый круг, где дефицит рабочей силы порождает кризисы, которые для попытки локальных решений еще продуцируют еще больший дефицит рабочей силы.

Но вместо попытки искать сложные базовые решения, все свелось к повестке "все решат мигранты". Вот только вместо решения мы пока видим проблему, которая все время разрастается.
И про кенийских "новых русских" мы еще услышим. Особенно, если внезапно Кения превратится в буфер для легализации завоза к нам африканцев, которые кенийские паспорта и новых кенийских родственников будут получать только для того, чтобы формально легально переезжать в Россию.

Одна из самых обсуждаемых тем недели — закон о конфискации имущества за фейки об армии, принятый Госдумой в первом чтении. Впрочем, от внимания многих наблюдателей ускользает одна важная деталь, из-за которой новая инициатива депутатов выглядит еще более масштабной и пугающей для бизнеса. Но #обовсемпопорядку.

Еще раз повторять пункты нового закона бессмысленно. Они разбирались журналистами и юристами настолько часто, что при желании все положения можно было бы выучить наизусть. Важно, что, помимо расширения оснований для конфискации, депутаты хотят полностью реформировать сам подход к этой мере.

Сейчас изымать правоохранители вправе только то имущество, которое было получено преступным путем или использовалось для нарушения закона. У киллера, к примеру, могут отобрать оружие и вознаграждение за убийство. Законодатели же хотят разрешить конфисковывать и те активы, за счет которых финансируется преступная деятельность.

Формулировка пугающая, потому что, как это часто бывает, расплывчатая. Под определение законодателей в теории попадает вообще все имущество обвиняемого, ограничений пока что нет, говорят юристы. Более того, применяться конфискация может не только в отношении «подрывников» нацбезопасности, но и тех, кто создал некое преступное сообщество.

Вот это и есть важный момент. Дело в том, что организацию сообщества, по словам юристов, следователи особенно любят вменять по экономическим преступлениям. Есть руководитель фирмы, есть бухгалтер — чем не группировка? Предприниматели даже просили президента ограничить эту практику на уровне Уголовного кодекса, но полностью услышаны, по их признанию, так и не были. А теперь бизнесмены рискуют не только оказаться за решеткой, но и, например, лишиться доли в компании. И ведь правда, получаешь, условно, дивиденды, значит, можешь направить их на финансирование чего-нибудь противозаконного.

Одним словом, полномочия суды и следователи получают широкие. Остается надеяться, что перегибов и произвола в стране, где среди правоохранителей распространена «палочная» система, не будет. Ну или что, по крайней мере, на бизнес-активы никто покушаться не станет. Хотя только за последние полторы недели депутаты предлагали национализировать все табачные фабрики в стране и всю сферу ЖКХ.

Редактор "Ъ FM" Иван Хорушевский специально для @kfm936

Всем по шапке от «Коммерсантъ FM»

Причины смерти Алексея Навального пока не установлены, ясно одно — политик умер в колонии. И пусть он был особенным заключенным, это не отменяет того факта, что проблемы в российских тюрьмах носят системный характер. Но #обовсемпопорядку.

Судя по последним опубликованным данным ФСИН, смертность в российских тюрьмах в два раза превышает медианные значения во многих европейских странах. Основная причина этого, по мнению экспертов, — несовершенство медицинской системы в колониях. Специалисты Института проблем правоприменения пришли к выводу, что в местах лишения свободы есть серьезные сложности и с диагностикой заболеваний, и с их лечением, и с госпитализацией пациентов. А, самое главное, медики по-прежнему в значительной степени зависят от воли начальников учреждений, которые нередко считают жалобы заключенных на здоровье симуляцией.

Но проблемы с медициной — только полбеды. Из колоний регулярно поступают жалобы на условия содержания и труда. Работают за решеткой почти все, а получают за это в среднем 9 тыс. руб. в месяц. Причем деятельность зачастую принудительная, и после освобождения заключенные вряд ли продолжат ею заниматься — кому покажется перспективным всю жизнь шить вафельные полотенца или мариновать свеклу?

Иными словами, в тюрьмах осужденных не социализируют. И если кто-то считает, что так и должно быть или это не имеет отношения к повседневной жизни страны, напомню: из колоний освобождаются тысячи человек в год. И почти половина из них, по данным Минюста, повторно совершают преступления. По-другому они не могут — не адаптированы к быту.

В целом на содержание заключенных Россия тратит в десятки раз меньше, чем развитые страны. Зато заработать на их труде власти планируют 140 млрд руб. в ближайшие три года. Выходит, что тюремная система — это почти отдельная отрасль промышленности, которая закрывает потребности других отраслей. С помощью осужденных, как показывает опыт последних двух лет, легко устранить дефицит рабочих рук как на производствах, так и на фронте.

Парадоксально, но при этом общее количество заключенных в России, по официальной статистике, неуклонно снижается. Зато, по подсчетам правозащитников, выросло число политзаключенных — в 10 раз за последние 15 лет. Тюремные сроки в стране — одни из самых длинных в Европе. Доля оправдательных приговоров — меньше 0,5%.

Направлена ли такая тюремная система на исправление или на что-то другое — вопрос открытый. Тем временем некоторые депутаты Госдумы предлагают «возродить ГУЛАГ» для «идущих против государства».

Редактор "Ъ FM" Иван Хорушевский специально для @kfm936

Прошло два года с начала боевых действий на Украине. За это время в России сформировалась особая социально-экономическая конструкция, устойчивость которой, впрочем, не совсем ясна. Но #обовсемпопорядку.

«Левада-центр», который Минюст считает иноагентом, проанализировал, как менялось отношение россиян к конфликту на протяжении двух лет. Выяснилось, что никак. Лояльными к действиям властей и армии почти всегда оставались около 80% населения, несогласных, соответственно, 20%.

Объяснение тренда простое: большинству россиян, что называется, грех жаловаться. За время военных действий уровень их благосостояния подрос, ведь государство много тратило как на пособия, так и на обеспечение предприятий заказами. Относительно обделенными остались, пожалуй, только обеспеченные горожане. Именно среди них больше всего несогласных и стремящихся к эмиграции. Власть, впрочем, это мало волнует, потому что на место креативных городских слоев готов прийти «новый средний класс», связывающий свое благополучие с госбюджетом, отмечают авторы исследования.

Стоит полагать, что этот «новый средний класс» в значительной степени зависит от оборонно-промышленного комплекса. На предприятиях ОПК, по словам Владимира Путина, работают 3,5 млн человек. Зарплаты многих из них, судя по данным Федеральной службы по труду и занятости, превышают средние оклады юристов, менеджеров и даже начинающих IT-специалистов. Похожая ситуация и в компаниях, которые зависят от гособоронзаказа. Сколько их — сложно подсчитать.

Но военное время когда-то закончится, а значит, некоторым россиянам, занятым в ОПК, придется искать другую работу. И они, вероятнее всего, ее найдут, потому что на отечественном рынке дефицит кадров. Другое дело, что за время, проведенное в «оборонке», профессиональный опыт таких сотрудников в других сферах, если он был, устареет, что вряд ли положительно скажется на производительности труда. Она, по данным НИУ ВШЭ, и так низкая по разным причинам: у части сотрудников, например, нет мотивации. Они понимают, что в условиях кадрового голода работодатели в любом случае постараются их сохранить: «сами предложат и сами все дадут».

Такая логика вредит еще и предпринимательскому духу. Большинство опросов за два года показали, что свое дело хочет открыть лишь треть россиян, а уже занимается бизнесом только каждый десятый житель страны. Остальные довольствуются зарплатами и пособиями. Долю малых и средних предприятий в ВВП России глава «Сбера» Герман Греф и вовсе назвал «стыдной». А ведь именно МСП в рыночной экономике мирного времени должны платить существенную часть налогов, обеспечивать занятость населения и помогать улучшать качество товаров и услуг.

Вероятнее всего, власти это осознают и готовят какой-то план действий. В противном случае нынешняя социальная конструкция рано или поздно зашатается, а российская экономика пострадает и без всяких санкций.

Редактор "Ъ FM" Иван Хорушевский специально для @kfm936

В России намечается смена элит. Вопрос только в том, можно ли ее провести. Но #обовсемпопорядку.

Уже традиционно в преддверии выборов Владимир Путин ведет диалог не с другими кандидатами, а с самим собой образца шестилетней давности в рамках послания Федеральному собранию. Причем складывается впечатление, что в 2018 году речь президента не завершилась, а лишь ненадолго прервалась, и, к счастью, вновь появился повод ее продолжить. «Кинжалами», «Авангардами» и «Сарматами» закончилось прежнее выступление главы государства, с них же стартовало и новое.

Примечательно, что финальный аккорд предыдущего предвыборного послания казался лишь дополнением к целому спектру заявленных мер и программ. Однако в итоге милитаризация промышленности стала чуть ли не главным итогом шестилетки. На этот раз Владимир Путин заканчивал речь размышлениями об элите страны, которой, по мнению президента, точно нельзя считать «тех, кто набил карманы за счет всяких процессов в экономике 90-х годов». На их место должны прийти «труженики и воины».

Кого конкретно имел в виду глава государства под «набившими карманы» — неизвестно. Свежее исследование Высшей школы экономики показало, что средний возраст нескольких сотен богатейших бизнесменов России — 58 лет. Топ-менеджерам компаний разного уровня, по подсчетам ученых, как правило 50 лет. Иными словами, карьеру они в любом случае начинали в 90-х. Под подозрение попадает достаточно большой круг лиц.

Если считать их той самой элитой, о которой говорил президент, то предпосылок для ее смены пока не наблюдается. Владимир Путин в послании упоминал, что продолжает поддерживать контакт с руководителями крупного бизнеса. Иначе нельзя: они ключевые налогоплательщики, а бюджет на ближайшие годы дефицитный, при этом анонсированные госпрограммы требуют нескольких десятков триллионов рублей субсидий. Неслучайно глава государства в своей речи предложил увеличить фискальное бремя тех, у кого доходы выше.

Не в пользу смены элит говорит и состояние социальных лифтов в стране. За период с 2019-го по 2022-й лишь 26% россиян улучшили свое положение и финансовое состояние относительно других, подсчитали в Российской экономической школе. Резко изменить свой статус получилось и вовсе меньше чем у 1% населения. Это при работающих нацпроектах «Лидеры России» и «Малое и среднее предпринимательство». Теперь появились новые.

Выходит, что шансы остаться элитой у действующей элиты, какой бы она ни была, достаточно высоки. Тем более что ее представителям ничего не мешает стать «тружениками и воинами». Напрямую в послании об этом не говорится, но отмечается, что бизнес должен работать исключительно в российской юрисдикции, вкладывать ресурсы в регионы и «стоять на патриотических позициях». А иначе, кто знает, могут начаться всякие процессы, обратные тем, что происходили в экономике 90-х годов. Этот тренд на ближайшую шестилетку, кажется, сформирован уже окончательно.

Кроме того, совершенно понятно, каких элит не касались слова президента. Сам он, по собственным признаниям, бизнесом никогда не занимался, а в 90-е даже был вынужден таксовать.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

Колонка Ивана Хорушевского вызвала желание добавить еще несколько слов по теме о смене элит, затронутой в Послании Владимира Путина. Совершенно точно отмечено, что разговор об элитной трансформации несете в себе двойной сигнал. Первый, как я уже упомянул ранее, что существующим элитным рядам придется разомкнуться, чтобы дать место новым членам из числа участников СВО и тех, кто сейчас трудится на восстановлении новых территорий. Без этого не обойтись, эти люди платят очень высокую цену и вправе потребовать в обмен нечто большее, чем просто регулярные крупные выплаты. Кроме того, это очень важно с точки зрения общей социальной справедливости. Нельзя создавать прецедент аналогичный афганской кампании, многие ветераны которой были цинично брошены и забыты государством. Страна переживает тяжелые времена, людям приходится во многом себя ограничивать и стараться выживать в условиях максимальной неопределенности и нестабильности. При этом они продолжают сохранять достаточно высокую лояльность Государству, только предметом обмена теперь служат не финансовые плюшки, как в сытые “нулевые”, а идея - о справедливости в том числе. Можно сказать, что построение социальных лифтов для участников СВО - это часть механизма самосохранения Государства в его нынешнем виде и составе.

Второй же сигнал предназначен как раз для тех, о ком пишет Хорушевский - титанах бизнеса родом из 90-х, которые (а точнее их деньги) имеют сейчас для страны ключевое значение. Тут Государство сталкивается с дилеммой - с одной стороны не хотелось бы отказываться от ресурсов этих людей, с другой категорически недопустимо оказаться у них в заложниках. Поэтому крупный бизнес сейчас в буквальном смысле попеременно потчуют кнутом и пряником. Дают заработать, но заставляют делиться сверхприбылью, оставляют для него значимое место и пространство для маневра в элитных кругах, но с ключевым условием - надо вкладываться. К тем же, кто вкладываться не будет, начнут применять точечные меры воздействия. Механизм для этого есть и отрабатывается он последние несколько лет, а сейчас особенно интенсифицировался. Это та самая деприватизация, о которой можно услышать все больше. В прошлом году Генпрокуратура гораздо чаще обычного обращалась в суды с требованием об изъятии имущества в пользу государства. Такие иски объединяет основание для их подачи: надзорное ведомство настаивает, что активы выбыли из собственности РФ после незаконной приватизации. Причем, ставки растут, если раньше в процесс вовлекались предприятия среднего уровня, то теперь “рыба” становится значительно крупнее. Разумеется, в части ситуаций имеют место быть реальные хозяйственные споры, в другой части - “разборки” регионального уровня, но факт остается фактом - механизм вполне может быть использован в случае, если у какого-то “титана 90-х” появится шальная мысль о том, что он никому ничего не должен.

Такова новая редакция “общественного договора”.

Ваш Юрий Долгорукий

Не стоит недооценивать заявленный в Послании посыл Владимира Путина о необходимости ротации элит в ситуации, когда "по мнению президента, точно нельзя считать [элитами] «тех, кто набил карманы за счет всяких процессов в экономике 90-х годов». На их место должны прийти «труженики и воины»"

Действительно, "Владимир Путин в послании упоминал, что продолжает поддерживать контакт с руководителями крупного бизнеса", однако, следует отметить, что в управлении экономикой и оборонно-промышленным комплексом уже наметились такие вступающие в противоречие с прежними подходами процессы, которые два десятилетия были почти немыслимы.
Так, летом 2023 года было принято решение правительства о передаче 100% акций Объединенной судостроительной корпорации (ОСК) в управление банку ВТБ сроком на пять лет.

Начался активный процесс реприватизации (или "расприватизации", как уточняет ув. Александр Сайгин) предприятий, имеющих важнейшее значение для производства вооружения и военной техники. Наиболее действенный юридический механизм национализации был создан указом президента о внешнем управлении на предприятиях, срывающих гособоронзаказ, хотя есть и другие.
Затем они концентрируются по неким критериям и передаются под управление госкомпаний или приватизируются новыми игроками на рынке (хотя бывают варианты и со "старыми"). Здесь собраны некоторые примеры (1, 2, 3).
К примеру, по наблюдениям канала "Мобилизационная экономика", "государство и крупный капитал создают крупнейший холдинг, монопольно управляющий крупными частными и государственными активами в химическом производстве".
На наш взгляд, фактически это переход к мобилизационной экономике (внедрение механизмов "военного коммунизма", хотя некоторые коллеги это отрицают).
Как отмечается в докладе «Радикально новая реальность для крупного бизнеса», подготовленного по итогам дискуссии под эгидой РАСО и ЦСП «Платформа», за прошедшие два года произошли фундаментальные изменения в положении крупного частного бизнеса, состоялось существенное снижение уровня субъектности и потеря идентичности. По признанию представителей бизнес-сообщества, понятие крупной собственности находится в процессе деинституализации: любой актив может быть изъят из прежнего владения в «национальных интересах».

Поскольку, как мы уже отмечали, "сейчас в экономике наступает время , при котором "все для фронта, все для победы", что было вполне предсказуемо еще два года назад, в т.ч. и нами (здесь и здесь), этому процессу будут нужны и "новые комиссары". Они заменят неэффективных собственников для реализации планов, и явно будут претендовать на статус "новых элит", поскольку государство поручает им формирование "мобилизационной экономики".

По всей видимости, когда Владимир Путин в своем Послании, заявлял о том, что на место прежних, «набивших карманы», "должны прийти «труженики и воины»", он имел в виду именно их.
Президент, конечно же, будет продолжать "поддерживать контакт с руководителями крупного бизнеса", но появятся и новые лица, которым [будет] выдан "кредит доверия", а при его положительной реализации эти управленцы пополнят ряды "новой элиты "двадцатых""...

Любые обещания о "новых элитах" настоятельно рекомендуется делить надвое, чему есть экономические предпосылки: 40% расходной части бюджета на ВПК, новые социальные гарантии, компенсация инфляции на стратегически значимых направлениях, включая стройки. К тому же не следует забывать о санкциях, замещении российской продукции конкурентами и прогнозах об экономическом спаде в Китае, в особенности в случае победы Трампа. "Корытце" сжимается - а это значит, что далеко не для всех из уже присутствующих найдётся место в плотных рядах бенефициаров актуальной политической модели, а тем, кто планирует сохраниться, согласно ламаркианской теории, придётся удлинить и утончить рыльца. По этой причине, "новые элиты" в условиях стеснения старых видятся в большей мере как символические участники новой политической реальности, как депутаты-спортсмены и прочие космонавты. При этом, как показывает кейс Натальи Поклонской, попытки политика-маскота получить реальную субъектность будут рассматриваться режимом как угроза.

Российские компании богатеют. Правда, это не говорит об экономическом благополучии страны. Но #обовсемпопорядку.

В прошлом году заработок отечественного бизнеса увеличился на 35%, подсчитал Росстат. В некоторых отраслях финансовый результат рос в пять и даже в семь раз. А убыточной по итогам отчетного периода оказалась лишь четверть предприятий.

Статистика впечатляющая, экономика развивается — на этом можно и закончить. Однако важнее оценивать не то, сколько компании зарабатывают, а как они распоряжаются полученными доходами.

Казалось бы, тут тоже данные обнадеживающие. Бизнес все охотнее вкладывается в модернизацию оборудования и развитие производства. Инвестиции в основной капитал, которые традиционно колебались на уровне 17-19% по отношению к ВВП, в 2023-м, согласно официальной статистике, взлетели до 22%. Это можно было бы назвать успехом, если бы не российская специфика, то есть суверенный путь.

На деле рост инвестиций в значительной степени обусловлен инфляцией. Покупают компании не лучшие площадки и технику, а хотя бы что-нибудь, потому что прежняя инфраструктура безнадежно устарела. Кроме того, расходы на модернизацию многие предприятия запланировали еще до 2023 года, а новых планов не строят — жалуются на неопределенность в стране, дефицит кадров и недоступность оборудования из-за санкций. Об этом говорится в одной из аналитических записок, выпущенных Центробанком.

Важнее всего то, что и к нынешним тратам бизнес не был бы готов, если бы не подоспел рекордный бюджетный импульс. В связи с этим появляются сразу две новости. Хорошая — судя по последнему президентскому посланию, объем вливаний в ближайшие шесть лет не уменьшится. Плохая — ситуацию в промышленности это, скорее всего, не поменяет. Субсидии на, условно, развитие высокотехнологичных проектов не гарантируют появления роботов на производствах. Куда важнее для государства, что благодаря этим капиталовложениям целый ряд предприятий будет обеспечен заказами. Результаты работы, на самом деле, отходят на второй план.

Поэтому не стоит удивляться, что количество жалоб потребителей на качество товаров и услуг, например, в Москве растет. Российские компании не спешат переходить на отечественный софт. А серийный выпуск самолетов МС-21 в очередной раз перенесли — с этого года на теперь уже 2025 или 2026. Зато экономическое развитие фиксируется хотя бы на бумаге. Многие ее производители, к слову, закончили 2023-й с убытками.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

На этой неделе вновь разгорелась дискуссия о судьбе российских айтишников: СМИ писали, что они массово раздумывают о релокации, а власти утверждали обратное. На самом деле перед специалистами сейчас стоит не такой простой выбор, как могло бы показаться на первый взгляд. Но #обовсемпопорядку.

Аналитики консалтингового агентства Garant In зафиксировали небывалый спрос на европейские ВНЖ со стороны айтишников. По их данным, интерес к программам, которые позволяют легализоваться во Франции, Италии и других странах ЕС, вырос на 233% год к году. В Минцифры на это ответили, что «утечку мозгов» не фиксируют и даже, напротив, заметили, что две трети уехавших специалистов вернулись в Россию. Как полагают в ведомстве, передумать им очень помогла, в частности, льготная ипотека.

Если так разобраться, отечественная индустрия может привлекать кадры и без помощи в решении квартирного вопроса. Во-первых, в стране действительно растут зарплаты квалифицированных работников. Сейчас они, согласно подсчетам рекрутеров, в среднем составляют 170-200 тыс. руб., за год увеличившись на 10-15%.

Во-вторых, в России, как говорят игроки рынка, айтишникам могут предложить интересные задачи. В условиях санкций многие технологические решения воссоздаются фактически с нуля. Можно применить свои навыки во всем, начиная с создания облачных сервисов и заканчивая обучением искусственного интеллекта, который будет следить за качеством смотки рулонов металла. По прогнозам Strategy Partners, к 2030-му российская IT-индустрия вырастет более чем в два раза, но останется изолированной от значительной части мира, где сматывать металлические рулоны как-то продолжат своими силами.

Нет, проекты в стране, безусловно, амбициозные, но, по словам самих специалистов, реализуются в сжатые сроки. Непонятно, насколько качественно и как долго в таком режиме можно работать. Да и платят айтишникам с учетом курса рубля все равно меньше, чем в Европе. Уровень стресса при этом выше: за утечку данных грозят сроками и оборотными штрафами, регулирование госконтрактов в отрасли — это пока что игра с не вполне четкими правилами.

К слову, на неделе с обысками пришли к разработчику системы бронирования авиабилетов Leonardo, который сам полгода назад пострадал от кибератаки. Ее следы якобы вели за рубеж, но силовики почему-то нагрянули в московский офис компании. Они, по информации СМИ, помогали искать уязвимости в системе, но участники отрасли говорят, что от такой помощи предпочли бы скрыться, не исключено, что и за границей. А ведь там даже льготной ипотеки нет.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

С IT-кадрами все не все так просто, как минимум потому, что до сих пор непонятно, какова же будет конфигурация сферы информационных технологий в России в ближайшее время, и тут я, кстати, воздержался бы от предсказаний о курсе на полный изоляционизм. Напротив, возникает ощущение, что есть негласное понимание или даже уговор о том, какие сферы в стране сделать полностью суверенными, а какие оставить “в зоне параллельного импорта”. К первым, разумеется, относятся технологические решения в военном и финансовом секторах, что вполне логично. Но нелогичным мне кажется другое. В свете непрекращающихся разговоров о потенциальной возможности отрезать доступ россиян к иностранному ПО, обеспечивающему функционирование ПК и смартфонов, довольно странно видеть, что за два года максимальной санкционной блокады так и не был поставлен ребром вопрос о создании надежной и, главное, конкурентной альтернативной операционной системы. Меж тем, это не менее важно, чем было в свое время создание альтернативы системе SWIFT, потому что без операционки ноутбуки и смартфоны моментально превращаются в никому не нужные железки, а технологичные банковские приложения и суперсовременный портал Госуслуг оказываются вне зоны досягаемости граждан. Безусловно, если ставить вопрос принципиально, то российское ПО, конечно, есть, много разных вариантов на базе открытой архитектуры Linux, хваленая Аврора и ряд других, но надо признать, что это далеко не масс-маркет и точно не user-friendly, на который в мгновение ока будут способны “пересесть” все - от детсадовцев до пенсионеров. При решении этого вопроса требуются в большей степени административные решения, нежели технологические: я уверен, что как раз в последних недостатка нет. Но есть явный недостаток первых, связанный с отсутствием общей стратегии. Что-то вроде “IT-доктрины России до 2040 года”.

Пока же в этой сфере у нас полный разброд и шатание. Непонятно, к примеру, как бизнес-интересы в этой области будут увязываться с основами национальной безопасности, уйдет ли IT-сектор “под государство” полностью или же останется пространство для маневра частной инициативы. С одной стороны пример “Яндекса” наглядно показал, что бывает, когда стратегически важная отрасль оказывается предоставлена самой себе, с другой, опыт СССР не хуже показывает, что бывает, когда развитием технологий занимается только государство. Да, в краткосрочном периоде “шарашки” показали свою эффективность, но в долгосрочном всерьез отбросили страну назад, потому что развитию сети Интернет, к примеру, в свое время не было уделено должного внимания, что привело затем к необходимости нагонять тех, кто успел уйти вперед. Да и “КБ закрытого типа” вряд ли привлекут IT-специалистов даже с учетом всех возможностей доступной ипотеки.

Словом, для того, чтобы начать двигаться вперед, надо хотя бы в общих чертах наметить маршрут и определиться со средствами передвижения. Тогда и понятно станет - кто с нами, а кто нет, кого больше - уехавших или оставшихся - и что вообще со всем этим делать.

Ваш Юрий Долгорукий

МВД стремится получить доступ ко все большему объему данных. Это ставит россиян в уязвимое положение, и дело тут даже не в возможных злоупотреблениях. Но #обовсемпопорядку.

На этой неделе СМИ узнали о законопроекте, который позволит сотрудникам ведомства быстро и без решения суда блокировать счета граждан и запрашивать любую информацию об их звонках и смс-сообщениях. Казалось бы, требовать большей прозрачности невозможно, но не стоит недооценивать аппетиты МВД: в ведомстве хотят получить доступ еще и к IP-адресам и банковским картам туристов, а также к перепискам россиян в приложениях и на сайтах.

Цели ведомства, конечно же, исключительно благие: нужно бороться с интернет-мошенниками, предотвращать преступления и не позволять злоумышленникам скрываться от правосудия. Вот только, по словам юристов, у полицейских и силовиков уже сейчас нет проблем с доступом почти к любой информации через суд. Однако раскрываемость киберпреступлений тем не менее остается низкой — около 30%.

Допустим, более широкие полномочия позволят МВД улучшить статистику. Но не стоит забывать и о рисках. Массив данных в руках правоохранителей будет собран большой, а в стране случаются разные утечки из-за хакерских атак и по другим причинам. Министерству в случае чего оборотный штраф же не выпишешь.

Основания, по которым правоохранители смогут требовать ту или иную информацию или блокировать счета, тоже определены нечетко. Возникает опасение: а вдруг гражданам и за условное фото в чем-нибудь желтом на фоне чего-нибудь синего грозит заморозка средств? Потом выяснится, что сотрудники МВД поспешили с выводами. Кто тогда будет нести ответственность?

Непонятно, проведут ли вообще в подобной ситуации необходимые проверки. Владимир Путин недавно потребовал от сотрудников МВД работать так, будто они находятся в условиях военного времени. А в такую пору бывает и не до разбора полетов.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

Иван Хорушевский в своей колонке затрагивает вполне разумные вопросы. Я сам лично не раз писал тут, что приватная жизнь в наше время - понятие, не более, чем условное. Но, тем не менее, устранение любых барьеров в доступе силовых ведомств к счетам и перепискам - это совершенно иная история, нежели когда мы сами охотно подставляем свои лица под биометрию.

Я, конечно, далек от конспирологии на тему воплощения в реальности оруэлловского “1984”. Системе в лицо регулярно бросают вызовы, последним наиболее громким стал Крокус и, разумеется, Система пытается ответить активностью. Вряд ли теракт прошел без “разбора полетов” для силовых структур, и их реакция понятна - “так дайте нам доступы, мы будем работать”. Но эти вещи во всей их неприкрытости чреваты усилением социальной напряженности, что сейчас совершенно ни к чему.

Что делать и в каком виде инициатива была бы разумна?

Как в случае с упомянутыми цифровыми “плюшками”, в обмен на которые мы охотно и добровольно отдаем свои данные, нужна практическая польза. Нужны реальные кейсы, когда поймали финансовых мошенников, защитили жертву сетевого буллинга, etc. Расширение полномочий МВД относительно персональных данных очень плохо стыкуется с ситуациями, когда гражданин в частном порядке пишет заявление о краже средств или сталкинге через соцсети, а в отделении полиции в лучшем случае разводят руками или встречают ухмылкой. Когда у новшества нет КПД, то оно неизбежно начнет восприниматься как преследование или вторжение в частную жизнь.

По поводу “гражданам и за условное фото в чем-нибудь желтом на фоне чего-нибудь синего грозит заморозка средств” - конечно, утрированно. Но, с другой стороны, есть же реальные истории, когда водителю прилетал штраф за “непристегнутый” пакет больших размеров, находящийся рядом с ним на пассажирском сидении или за, якобы, разговор по телефону, за который камера приняла чесание уха. Система всегда будет делать ошибки. Вопрос в другом - насколько она при этом будет гибкой и насколько хорошо в таких случаях будет налажена обратная связь, чтобы эти ошибки исправить. И вот пока этот вопрос в деталях не проработан, вряд ли стоит заниматься сбором дополнительной информации с граждан. Поскольку она все равно в этом случае пользы не принесет.

Ваш Юрий Долгорукий

Относительно стремления МВД получить доступ к еще большему объему данных для противодействия киберпреступлениям, то необходимо отметить, что бороться с интернет-мошенниками обязательно нужно

Тем не менее, несмотря на то, что «у полицейских и силовиков уже сейчас нет проблем с доступом почти к любой информации через суд», как справедливо отмечает Иван Хорушевский, раскрываемость киберпреступлений остается очень низкой, всего около 30%.
Почему-то кибермошенники умудряются выводить сотни миллионы похищенных средств, даже за границу (если верить рассказам об украинских колл-центрах), а о случаях возвращения гражданам украденных у них денег, даже в тех самых раскрытых 30% случаев, общественность особо не информируют. А у обычных граждан проблемы даже с тем, как оплатить копеечные подписки привычных зарубежных сервисов…
Очень странно выглядят ситуации, когда обманутые граждане сразу же пишут заявления в полицию о мошенничестве, обращаются в банк для блокирования перевода средств, но, несмотря на полную уверенность в мошенничестве, кредитная организация этого не делает. И через несколько дней средства уходят со счета мошенникам. Видимо для исключения таких ситуаций МВД и предлагает быстро и без решения суда блокировать счета граждан.
Но заодно ведомство хочет получить доступ еще и к IP-адресам и банковским картам туристов, а также к перепискам россиян в приложениях и на сайтах, что явно выходит за рамки борьбы с кибермошенничеством.

Но сомнений в том, что МВД дадут такие права, практически нет. Поэтому нужно готовиться жить в новой реальности.

Первый этап обмена заблокированными активами еще не завершился, а Минфин уже планирует новые раунды. Кажется, ведомство чересчур оптимистично, но #обовсемпопорядку.

На этой неделе Минфин заявил, что новую волну обмена исключать нельзя. Причем в будущем процедура может пройти по более сложной схеме «активы на активы». При этом организатор торгов — компания «Инвестпалата» — в отличие от чиновников аккуратно заметила, что говорить о следующих этапах процедуры пока преждевременно.

Как выяснилось, за месяц заявки на обмен подали только 20-50% потенциальных участников с российской стороны, а дедлайн уже 8 мая. Эксперты предполагают, что инвесторов расстроили условия — на торги можно выставить портфель объемом не больше 100 тыс. руб. Однако считать держатели активов все-таки умеют и понимают, что даже такая скромная сумма — лучше, чем ничего.

Дело в другом. Сами торги пройдут только через 3-4 месяца, а определиться с выбором бумаг резидентов заставляют уже сейчас, причем передумать нельзя — заявки безотзывные. И вот, предположим, инвестор выставляет на обмен самые ликвидные активы, а к концу лета по какой-то причине их стоимость резко падает. Продать позиции с дисконтом не получится — их цена зафиксирована по состоянию на март (даже не на май). И хотя организатор механизма уверяет, что все предусмотрел и упакует наименее интересные бумаги в одни лоты с более интересными, покупатель может и не найтись.

Ладно, допустим, инвесторы вспомнят, что инвестиции — это риск, и отправят заявки. А что же иностранцы? Минфин Бельгии на днях отметил: обмен не ведет к возникновению каких-либо обязательств с его стороны. Расплывчато формулировать свою мысль европейские чиновники умеют не хуже российских, поэтому смысла сказанного до конца никто не понял. Интерпретировать это можно и как то, что после покупки бумаг нерезидентам все равно придется получать лицензии на их разблокировку, и как то, что такие лицензии не будут выдаваться вовсе.

Кажется, на этом фоне опасения инвесторов более оправданы, чем далеко идущие планы Минфина. Вот и глава «Сбера» Герман Греф заявил, что большого прогресса в деле разблокировки активов не ожидает, а текущие решения считает точечными.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

Минфин США пригрозил Райффайзенбанку ограничениями из-за бизнеса в России. Предупреждение не первое, вопрос в том, станет ли оно последним. Но #обовсемпопорядку.

Раздражение Запада объяснимо: в последние два года организация начала обрабатывать, по разным оценкам, от 30 до 70% переводов из России во внешний мир. На этом фоне против австрийской группы инициировали расследования, европейские регуляторы настаивали на ее скорейшем уходе с отечественного рынка, а в США подкрепляли просьбы угрозами ввести санкции, в частности, отрезать компанию от своей финансовой системы.

Райффайзенбанк внимательно выслушивал рекомендации и обещал приступить к сворачиванию российского бизнеса сначала прошлой осенью, затем этой зимой и, наконец, перенес час икс на третий квартал нынешнего года. В черных списках при этом компания замечена не была. СМИ писали, что за одну из крупнейших кредитных организаций страны вступался лично глава Центробанка Австрии Роберт Хольцман. А политологи намекают на то, что вопрос статуса Райффайзенбанка для Вены носит уже политический характер.

Как бы то ни было, быстро уйти из России компании мешают вполне объективные факторы. Продать свою «дочку» холдинг может только с личного одобрения Владимира Путина. Как показывает практика, получить его можно, сделав скидку покупателю минимум 50%. Для многих зарубежных организаций эта потеря хоть и чувствительна, но не критична. Райффайзенбанку же местное подразделение на пару с белорусским в последние три года приносит больше прибыли, чем все остальные вместе взятые. Существует риск списать уж слишком большие убытки, причем настолько, что вопросы к сделке возникнут даже у европейских регуляторов.

Впрочем, непонятно, считает ли Вашингтон эти аргументы достаточно убедительными. США вводили рестрикции и против европейских компаний, и даже против крупнейших банков — в 2014-м, например, американский Минфин обязал французский BNP Paribas на год ограничить некоторые операции в долларах. Организацию уличили в сотрудничестве с подсанкционными лицами из Ирана, Судана и Кубы.

Прогнозировать развитие ситуации трудно. Российский бизнес тем временем продолжает открывать для себя все новые и новые способы расчетов, используя сложные цепочки контрагентов, а также обращаясь к банкам без утвердившейся репутации и почти тридцатилетней истории работы на отечественном рынке.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

Вино из недружественных стран могут обложить пошлиной в 200%, вопрос пообещал рассмотреть Минфин. Мера вроде бы должна защитить российских производителей, впрочем, похоже, что именно они к этому меньше всего готовы. Но #обовсемпопорядку.

Кажется, что винодельческая отрасль для России далеко не ключевая. Власти прежде всего говорят о технологическом суверенитете, а никак не о винном. Однако самая радикальная протекционистская инициатива последних двух лет родилась именно в этом сегменте.

На то есть несколько причин. Первая — экономическая: отечественный винный рынок быстро растет — на 15-20% в год. Вторая — имиджевая: импортировать и потреблять вино более статусно, чем условное пиво или водку. Но Россия поставляет мало продукции, а вот закупает много. Европейский экспорт вина в марте увеличился до максимума за почти полтора года. Напитки из Франции, Италии и Испании занимают больше половины полок в алкомаркетах.

Задумка проста: если обложить зарубежные вина пошлиной в 200%, то цена на них вырастет в три-четыре раза. Покупать такую продукцию никто не станет, и ее доля на рынке упадет до 5-10%. Освободившуюся нишу займут российские производители. Но это в идеальном мире.

В действительности же им на это попросту не хватит ресурсов. Чтобы вырос выпуск спиртного, площадь виноградников в стране, по оценкам экспертов, должна увеличиться вдвое, а не на 5% в год, как сейчас. Для этого необходимо комплексное развитие отрасли. Пока же она почти полностью зависит от иностранного оборудования, бочек и даже пробок, которые из-за санкций закупаются с трудом.

Обратная сторона протекционизма — завышение цен и падение качества товара из-за низкой конкуренции. На такое вино сложно будет искать покупателя, тем более что на рынке останется не облагаемый заоблачными пошлинами алкоголь из Чили, Южной Африки и даже Китая. Последний, кстати, пошел по иному пути развития. В КНР активно сотрудничают с мировыми лидерами отрасли и не без помощи иностранных специалистов запускают собственное производство оборудования. Как итог, согласно прогнозу The Guardian, к 2050 году страна может стать новым международным центром виноделия.

Вероятно, существенную долю китайские производители займут и на отечественном рынке. Впрочем, иногда кажется, что цель властей — не импортозамещение, а только смена вектора импортозависимости с западного на восточный.

Иван Хорушевский специально для @kfm936

Постоянное повышение пошлин на вина из недружественных стран в последние годы вызвано желанием сократить доходы «неприятеля», уменьшить импорт и вывоз капитала, а также удовлетворить лоббистов из числа отечественных производителей пьянящего напитка

Но проблема в том, что кроме первого аспекта триединой задачи (да и то есть нюансы), остальное реализовать получается, мягко говоря, не слишком хорошо.
Кроме повышения стоимости ординарных вин (неважно, отечественных, из дружественных или недружественных стран), на наш взгляд, более это ни к чему не привело.
Безусловно, в «верхнем» сегменте появились весьма неплохие отечественные вина, но в бюджетном, увы…
И этому есть вполне простое и убедительное объяснение: Россия, вообще-то, преимущественно северная страна и учитывая крайне высокую плотность населения в южных регионах, качественных земель сельскохозяйственного назначения под виноградники у нас никогда не будет в достатке.
По собственным наблюдениям, и на Кубани, и в Крыму площадь виноградников лишь сокращается, хотя можем и ошибаться.
Поэтому сейчас купить хотя бы относительно приличное вино дешевле 700-1000 р., независимо от его происхождения, почти невозможно. При этом в Европе (даже дружественной, например в Сербии) даже за 2,5-5 евро можно купить вполне качественное ординарное вино
Да и расширение производства «отечественного» вина зачастую происходит за счет ввоза из-за рубежа (в т.ч. из недружественных стран) винного сусла и его переработки внутри страны, а из такого сырья качественных вин ждать бессмысленно.
Представляется, что именно из-за значимого роста цен на вина при стабильно невысоком его качестве (а, возможно, и стабильном ухудшении) происходит лишь незначительный рост продаж вин в текущем году, при гораздо более высоком увеличении продаж крепких напитков.

Так, продажи виноградных вин в январе — марте 2024 года выросли всего на 4,2%, до 13,25 млн дал.
При этом, продажи ликероводочных изделий выросли на 12,6%, до 3,77 млн дал, других спиртных напитков — на 18,8%, до 3,3 млн дал, слабоалкогольной продукции — на 8,2%, до 4,59 млн дал. Розничные продажи коньяка в России в январе-марте 2024 года выросли на 9,6% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года, до 3,55 млн декалитров (дал).
Из сектора вин значимо выросли лишь продажи продукции, не слишком зависимой в глазах потребителей от качества виноматериалов: игристых вин — на 13,3%, до 5,4 млн дал и ликерных вин — на 13,9%, до 292,4 тыс. дал.

Поэтому продолжение политики установления крайне высоких пошлин на импорт вин приведет к неминуемому и значимому росту цен, снижению качества вин в бюджетном сегменте, а также постепенному сокращению на рынке отечественной продукции при масштабном усилении присутствия на нем вин из «дружественных государств».

В общем, все точно как в сценарии с «поддержкой отечественного автомобилестроения», в результате которой россиянам приходится почти безальтернативно покупать нелокализованных «китайцев» по цене в два-три раза выше, чем в Китае…