Политологи 2020 года в растерянности – им совершенно нечего предложить в плане знаний или экспертизы. Логично – политический процесс вообще-то довольно устойчивая, предполагающая некоторую системность штука – везде одна фигня, выборы, митинги, реформы и идеологии. 2020 год же подбрасывает настоящий челендж – исследованиями полиси мэйкинга в условиях чрезвычайных ситуаций дай боже чтобы занимались люди из public administration, возможно 2,5 человека из public policy, да и всё на том. В целом проблема для политологов 21 века не нова – они точно так же не смогли нормально объяснить из ниоткуда возникший популизм, были ошарашены Брекзитом и Трампом, а уж про режимные дебри и авторитарные откаты я вообще молчу – там противоречащих друг другу теорий, опубликованных в одних и тех же журналах, как сельдей в банке. В нынешней повестке Фуко или Агамбен справились с объяснительными теориями в разы лучше чем все.

Тем не менее, я бы не теряла надежду на хоть какой-то практический толк от политической науки прямо сейчас. Вот список теорий, которые могли бы что-то рассказать нам о происходящих в мире событиях:

(Прочитать целиком в Telegraph: https://telegra.ph/Political-Scientist-04-02)

С момента моей панели из кофейни - я не прикасалась к диссертации. Хотя договор был, что к 24 апреля я шлифую главу до идеала и начинаю делать из нее статью. Время все еще есть, но я не представляю как из своего нынешнего расписания сделать адекватное рабочее. Я делаю все дела по срочности, все что надо прямо сейчас - делается прямо сейчас. Для спокойного дописывания главы мне не хватает системности - будильник, прогулка до школы, какая-то рутина. Плюс, сидя в России я впадаю в какое-то дополнительное уныние - вообще не хочется делать ничего как только выглядываешь в окно. С другой стороны - сколько уже подобных постов видел этот тлг канал. Вырулим и в этот раз.

Зато у меня много времени, чтобы подумать о своем решении брать или не брать паузу в академии. Я сначала хотела снести дедлайн с лета на сентябрь-октябрь, но сейчас я думаю, что можно все еще нарешать в июне-июле. Прямо сейчас мне кажется, что идея тормозить на полпути не лучшая - я очень хочу поехать в поле (с конем, конечно же), и хочу получить первые устойчивые результаты и хочу написать статью. Одновременно с этим, я довольно серьезно хочу попробовать любые альтернативные возможности - любая работа за пределами университетских стен вызывает во мне большой интерес и энтузиазм сейчас, и если в процессе такая подвернется - я с вероятностью скажу да.

Еще я стала четче понимать, чего именно хочу от своей будущей работы, будь она в академии или нет. Так вышло, что у меня всегда было много идеалистических представлений о разном, в том числе о профессии. Мне мечталось всё по Веберу, что наука это призвание, и что задача ее - делать жизни людей лучше. Что споры с коллегами носят исключительно профессиональный характер, что исследования делаются потому что есть научная актуальность. Что если я буду преподавать - то с упоением разбирать со студентами статьи по косточкам, и что им будет так интересно, что мы потеряем счет времени и просидим за этим занятием куда дольше 2 академических часов. Часть людей в академии действительно так живет, но я пыталась мерить этими мерилами всех - и неизбежно натыкалась на бесконечное разочарование.

На аутбрейке я сформулировала несколько простых правил про себя и про коллег. Правило один - я спокойно занимаюсь любимым делом и никто меня трогает. Правило два - мои коллеги не обслуживают напрямую авторитарные режимы (легитимация в это требование не входит), и не спят со своими студентками (кем угодно другим ниже по иерархии). Правило три - если мы с коллегами по поводу чего-то не согласны - мы спорим как приличные люди. Во всем остальном - и я и коллеги вольны делать что угодно, моего удовольствия от работы это не пошатнёт.

Ну что, посмотрим через сколько мне придется понизить и эти стандартики тоже?)

Мне не удается проходить мимо каких-либо конфликтов в академической тусовке. Во-первых, если начинаешь читать посты в фб на русском, то деться от этого некуда - ощущение что все коллеги, факультеты и университеты находятся в constant бичинге друг на друга. Во-вторых, мне кажется, что конфликт обнажает в своей неудобности и неприятности все огрехи, недочеты, слабые места. И дело не в том, что мне нравится находить слабые места у академии, а в том, что мне нравится понимать где именно они находятся и разбираться, можно ли с ними что-то сделать.

Сколько-то лет назад случился конфликт между на тот момент студенткой магистратуры ЕУ Беллой Рапопорт и факультетом антропологии ЕУ. Это большой и сложный срач, в котором много претензий с разных сторон, и я бы не хотела говорить о том чья сторона права, разъяснять детали и тд. Мне кажется, что интересно не это. Интересно, что несколько дней назад бывшая научная руководительница Беллы написала пост, в котором решила вернуться к теме и подчеркнуть, что Белла была объективно не на высоте, когда представляла тему диссертации, а потому нечего удивляться что ее не пропустили через защиту. Пост был большой и подробный, и мне стало интересно что же там за ядро такое конфликтное, которое заставляет людей спустя годы возвращаться к срачу и погружаться в него с новой силой. И у меня на этот счет есть две гипотезы.

Первая заключается в том, что Белла попробовала пошатнуть систему иерархии, которую образование холит, лелеет, и оберегает всеми силами потому что есть вера, что на этом все и держится.Несколькими постами в фб Белле удалось убедить некоторое количество людей, что факультет антропологии ЕУ наполнен гомофобами, хотя помыслить такое ранее было невозможно - ЕУ единственный университет в России с гендерным исследованиями, где заниматься ЛГБТ тематикой не возбраняется. Этот авторитет университет строил долго, а посты в фб его как-то легко сломали. У этого есть более простая поверхность - может просто есть что-то такое в системе пиара университета, что не звучит убедительно - но есть история глубже, и мне кажется что она про критику от студентки, которая оказалась громче слов университета. Так ведь очень редко бывает, и это почти всегда очень выдающиеся кейсы. И, конечно, ничто не может бесить сильнее, чем сломанная иерархическая структура - и войны за ее возвращение обычно ведутся подолгу.

Вторая гипотеза более сложная - она про активизм, активистскую науку и политические заявления. Очень большой пласт претензий к Белле сформулирован вокруг ее активистской деятельности. Я пытаюсь понять эту претензию к исследователям много лет, но пока у меня не очень получается. Претензия звучит так - наукой должно заниматься только тем, кто делает это опираясь на методологию и научную актуальность, а не тем, кто просто следует за сердечком. Потому что иначе все находки будут лишь доказывать изначальные убеждения автора. Это немного про позитивизм, но не только про него. И меня удивляет конечно, когда люди в социальных науках серьезно топят за методологическую объективность. Потому что выглядеть она в идеальном мире должна так. Вы приходите в университет, и забываете все что любите или что определяет вас как человека - вы больше не россиянин, прежде всего. Дальше вы читаете все книжки, существующие в вашем поле и среди них ищете нестыковки и гэпы, и работаете только над теми, которые ПО-НАСТОЯЩЕМУ имеют актуальность, то есть работаете только с корами поля. Политологи в такой логике должны работать только с США и Западной Европой и только на английском языке. Однако ж ни в одном поле социальных наук так не происходит. Известный факт, что люди из России пишут про Россию. Что федерациями занимаются люди из федераций. Что автократии интересны людям из автократий. И что даже если вы будучи жителем авторитаризма захотели изучать Австралию - вами все равно руководствует личный интерес, посмотренные когда-то документалки, любимые музыкальные группы - вотэва. Американцы делающие исследования про России вызывают легкий скепсис, потому что с вероятностью влюблены в страну и относятся к ней с каким-то сомнительным пиететом. Правые экономисты всегда будут писать рисечи в которых рынок победил всё а государство sucks и наоборот. Можно долго продолжать, но суть в том что всех нас через науку ведет сердечко, а не методология - потому что будем честны, методология унылая и скучная, и она нужна как инструмент, но ни одного 17, 20, 25, 30-летнего человека она не убедит на профессию.

Другой вопрос - так ли на самом деле университеты беспокоит чистота методологического подхода, или есть еще что-то, что делает проблему из ученого-активиста? И мне кажется, что да, и это проблема политических заявлений, которые университет подспудно делает, если в нем есть место активистам. Потому что активисты могут сказать - меня запрессовали за мои взгляды. И университет должен ответить - не может такого быть, мы сами эти взгляды разделяем и поддерживаем, поэтому просто не могли так сделать. Потому что аргумент “не может такого быть, мы открыты любым взглядам” всегда звучит значительно слабее и доверять ему сложно, даже если ровно так и есть. А сформулировать свои взгляды в паблик - страшный сон, кажется, любого университета, и речь не только про Россию.

Очень сочувствую всем сторонам конфликта, потому что понимаю как сложно конфликтовать из иерархического положения “снизу”, но одновременно с этим очень люблю и уважаю ЕУ. Но по-моему, пока никаких способов решения такого рода срачей на будущее не придумано (кроме самоцензуры, конечно).

В этом семестре у меня была двойная TA нагрузка и я рада, что решила себя нагрузить именно так. Во-первых, у меня был шанс посмотреть на магистров двух разных факультетов. Многим кажется, что public policy и political science это плюс-минус один и тот же контингент, но это принципиально разные люди, структуры курсов, преподаватели, факультеты и тд. Во-вторых, я наконец-то наполнила себя достаточным опытом взаимодействия со студентами, чтобы как-то определить свое отношение к этому процессу. Получилось двояко.

Мне нравится преподавание и, пожалуй, самым вдохновляющим из всего, что я сейчас делаю, я бы назвала уроки для школьников в русской гимназии в Будапеште. Это офигительный опыт, дети лучше всех, тут все понятно. Со студентами сложнее, потому что это большой сложный опыт коммуникации, в который наслаивается много разных идентичностей - я младше и менее опытная, чем многие из тех кого я должна оценивать, я взяла два сложных курса по методам и многому училась одновременно со студентами, плюс я сама студентка и эта моя идентичность часто перебарывала преподавательскую. Я бы даже наверное сказала, что вторая никогда толком не проснулась.

Самое сложное для меня это очерчивать правила игры. Например, я никогда не верила, что моя оценка справедлива и если кто-то писал мне с просьбой ее повысить - я сомневалась 1 секунду и потом повышала. В какой-то момент дошло до принципиальных моментов - например, получит человек итоговую B или A в зависимости от моих +-2 баллов. Я стала перебрасывать эти решения на преподавателей, потому что у меня кишка тонка - всем A+, только пожалуйста не расстраивайтесь.

Я никогда не разобралась что делать с борзыми письмами - в итоге просто забила, кажется это самый оптимальный для меня вариант. Не мое дело переучивать кого-то или поучать вежливости, у меня тут другая функция. Еще я поняла, что очень много на себя беру и очень стесняюсь своего незнания чего-либо. У этого есть валидность - вроде как ко мне идут на офисные часы за консультациями. Но загвоздка в том, что это не мои курсы и не я их писала - со многим я могу быть не согласна, могу уметь делать это совершенно иначе, а должна разобраться в голове преподавателя и рассказать студентам как именно он или она ждут от них выполнения задачи. На это ушла уйма времени, но мне не кажется что она была зазря - я многому научилась как студентка в процессе.

Я очень себя ругала за вот эти самые незнания, ошибки, невовремя отвеченные письма, недостаточно подробно данные ответы. Поняла, что худший кошмар - это когда ты вкладываешься в студента днями и часами, проводишь с ним или ней миллион консультаций, все разжёвываешь - а на выходе человек ничему не научился или ничего не понял. Я просто очень расстраиваюсь в такие моменты, понятия не имею на кого, но прям до слез обидно.

Короче, кажется мне, что преподаватель я так себе. На эти функции подходят люди поспокойнее и посильнее характером. Но опыт это был потрясающий, и про него я вспоминаю сейчас с большой теплотой, хотя разное было (да и есть, будем честны, из-за перехода на онлайн все жутко затянулось и курсы мои продолжаются до сих пор). Кстати, еще одно яркое чувство этого семестра - бессилие, когда есть миллион идей, как можно круто провести онлайн пару, но ты ничего не можешь, потому что балом правит преподаватель а не ты. Ну ничего, зато бедные дети в РГ насладились моими экспериментами по полной.

Вчера ночью сообразила, что у меня остался последний год PhD - ну точнее последний год со стипендией. А значит совсем скоро наступит дикое время - нужно будет искать что делать дальше и сильно нервничать. У меня еще столько было планов - поехать куда-нибудь по эразмусу, подружиться со всем университетом, организовать рисеч группу для всех phd студентов, поехать в поле (с конем), поискать стажировки…Сейчас я не только не представляю как вместить это все в один год, но еще и как это будет выглядеть с учётом запрета на передвижение. А еще - я все пытаюсь разобраться, это мне правда жаль, что я чего-то не успею, или это просто страх упущенных возможностей?

Например, так вышло что у меня прекрасные одногруппники, просто все лучшие люди на земле и я очень их люблю, но на расстоянии. Никто не стал моим близким другом, хотя с некоторыми я хотела бы именно так дружить. И мне сразу же хочется уточнить у них - ну мы же не потеряемся после выпуска, правда? Но вот с магистерскими однокурсниками ровно так и вышло - я так стеснялась разговаривать на английском, что просто не удосужилась ни с кем нормально познакомиться (кроме рашн спикеров, лол). И в итоге просто не представляю где кто и чем занимается. И вроде мне очень жаль, что любви между нами не случилось, но я не представляю как могло бы быть иначе - ни в какой вселенной я не представляю себя в магистратуре активной тусовщицей.

Вот и сейчас я не могу разобраться - университет набит до отвала лучшими людьми, а я третий год продолжаю стесняться дружить на английском, не понимаю можем ли мы действительно стать близкими людьми (потому что у меня странные стандарты дружбы к тому же), и уже заранее грущу что потеряю из виду всех этих замечательных ребят. Я плотно застряла в Москве, и с каждым дополнительным днем мне кажется что та будапештская жизнь уже какая-то нереальная, и что никогда ее больше со мной не случится. От такого накатывает жуткая тоска - кажется, что я пропустила мимо все возможности прожить жизнь мечты.

Пойду что ли напишу Ф., что ужасно по ней соскучилась.

Кстати, впервые за 1,5 месяца повидалась в прошлую пятницу со своим супервайзером. Все в порядке, продолжаем работать - как славно что этот парень забыл про все дедлайны, которые я обещалась исполнить. Так что у меня еще пара недель чтобы довести главу до читабельного вида - а потом, надеюсь, можно будет выйти из дома и прожить хотя бы 1/5 той жизни, о которой мечтается.

Чем дальше в лес - то есть чем дольше длится период сидения дома - тем сильнее виднеется разрыв между теми, кто справляется с этим и умеет работать из дома, и теми у кого все сломалось. В ЦЕУ есть инициативная группа PhD студентов, которые стараются вести диалог с университетом. Недавно они провели опрос среди всех докторских студентов университета и попытались выяснить, как закрытие университета и жизнь дома повлияла на их продуктивность и продвижение с рисечем. Недавно нам прислали результаты, и читая их я испытываю и солидарное облегчение и повышение тревоги. Мои коллеги делятся на тех, кто смог справиться и либо повысил продуктивность (редкие алмазики) либо хоть как-то барахтается, и тех, у кого все академические планы полетели к чертям.

Первое, что сильно бросается в глаза - многие жалуются на неравное отношение университета к магистрантам и phd студентам. Так как университет в основном заточен под магистров и по большей части из них и состоит - приоритеты понятные. Но в итоге вышло так, что докторские студенты были брошены на взрослые амбразуры - нужно было быстро перепридумывать курсы, учиться работать с классами онлайн, откладывать поездки в поля (которые для многих ключевые в работе), но при этом за взрослых мы все равно до конца не считаемся. Например, если курс задержался и продлился дольше чем должен был по контракту - зарепортить об этом с просьбой увеличить сумму оплаты для ассистента мог только преподаватель, которому не всегда до этого. Сорвались планы на эразмусы, поездки в рисеч центры, включенные наблюдения. Сломались те рисечи, которые были построены вокруг current events - например прямо сейчас шла электоральная кампания на которую больше нельзя посмотреть или все теперь другое и к изначальной идее рисеча отношения не имеет. Или, например, человек находится на финальной стадии - write-up грант- и университет продолжает требовать к концу 6 месяца сдать готовый диссер под угрозой санкций, но только пишется он в условиях какого-то треша, а оттого вообще не пишется. Есть и такие люди как я - у нас просто сгорают бессмысленные месяцы, которые должны были быть важной частью нашей программы.

Понятно, что далеко не все эти проблемы может застраховать университет. Но вот это сидение на промежуточном стуле между взрослостью и детскостью какое-то совершенно дурацкое. Куча людей описало свой опыт родительства параллельно с написанием диссертации. То, как устроена система планирования для студента докторантуры очень похоже на взрослое планирование - конференции, гранты, подача на фоллоушипс и следующие контракты. Очень популярная проблема - было отменено финансирование университетом поездок на стажировки, а стипендия уже закончилась - а значит надо посидеть впроголодь как минимум полгода. Около 10% студентов сказали, что рассматривают опцию дропнуть программу.

Пока что ответ от проректора такой - дополнительных денег не будет, но мы решили добавить 6 месяцев выплат по уходу за ребенком. И это уже большой шаг, но боюсь людей на третьем году он не спасет.

Сегодня будет созвон, на котором рабочая группа обсудит результаты опроса и составит предложения для администрации университета. И, кажется, впервые за столько лет я хочу такой митинг посетить.

Разборки между администрацией и докторскими студентами CEU продолжаются.

После того, как все мы созвонились и проговорили наши проблемы и запросы - группа активных PhD студентов создала петицию и разослала по университету. Основная просьба там звучала так - дайте нам еще 6 месяцев к стипендии + дайте отсрочки тем, кто должен вот-вот сдавать диссеры. В тот же вечер последовал ответ ректора - письмо было разослано всему университету (там также утверждалось, что петицию тоже разослали всем, а это нарушение правил. Но я эту петицию вообще не получила и так и не поняла тру это или фолс). Письмо было бесподобное - Игнатьев перечислил все супер привилегии которые администрация согласилась дать PhD студентам, а вывод был примерно такой - и после всего этого, они еще что-то требуют, неблагодарные собаки.

О каких привилегиях речь- универ согласился повысить докторским студентам стипендии из-за переезда в Вену. Тоже припоминаю сколько срача было по этому поводу, какие угрожающие письма писала администрация и какие разборки были вокруг плакатов, развешанных radical student collective. В итоге администрация действительно согласилась повысить стипендии с изначально заявленных 1000 евро до 1300 - начиная с момента, как мы переедем в Вену окончательно, то есть с сентября 2020. И мы все очень признательны университету за это, но без этого повышения никто из нас не поехал бы в Вену, а часть людей хотела дропать программу, Потому что сори, но прожить на 1000 евро в Вене не-ре-аль-но.

Дальше - в прошлом году случился апгрейд для тех, кому нужны рисерч фонды, то есть увеличились суммы, которые мы можем потратить на конференции или на поля (евро на 200). Но сейчас это все просто юзлэс - какие поля, тут дай боже выбраться из своей страны обратно в школку. Аналогично с конференциями.

Универ дал оплачиваемый отпуск на 6 месяцев по уходу за ребенком студентам. Это очень круто, но под него подпадают те, у кого совсем малыши. Считается, что это должно решить проблему со студентами-родителями.

“Мы ведем официальный диалог с департаментами и в курсе всех ваших дел”, говорилось в письме. ЛОЛ - мой департамент знает обо мне 0 инфы, с момента когда меня попросили сообщить место нахождения прошло 1,5 месяца, больше никаких контактов не было. Мой супервайзер не в курсе и про Москву.

Вообще весь огромный защитный нарратив от администрации теперь - как много разных дополнительных опортьюнитиз есть у PhD студентов для финансирования. Люди, которые застряли в других странах на рисеч поездках и должны остаться без денег с сентября уныло машут ручками.

Часть департаментов вдруг обнаружила, что у них появились лишние деньги. Например - отменился выпускной, отменились всякие реюнионы и ночные кораблики весной, отменились командировки. Из этих денег департаменты предложили рисеч контракты своим докторантам, но это, что называется, каждый губернатор решает сам.

Я не любительница отнимать и делить, но я так же понимаю что я в относительно супер сейф спейсе сейчас, даже несмотря на мои запертые в Бу вещи и супер высокий уровень неопределенности. У моих коллег состояние паники. И мне в такие моменты всегда интересно - зачем университет вообще производит докторских студентов? По идее, в основном для академии. Так вот если она сейчас обращается с ними по-плохому - они ведь предпочтут сектора позаботливее.

Сейчас группа активистов собирает инфу по американским университетам, во многих из которых стипендии продлили на 6-12 месяцев, косты администрации срезали, сроки дедлайнов перенесли. В фб группах дикий рэйдж, всех бомбит. Полагаю, администрацию бомбит не меньше.

“Мы потратили на студентов 270к евро с начала карантина, и эта сумма растет”. А обычно сколько тратите? А сколько сэкономили? Сколько что стоило? Сказал А говори Б. Но с такими запросами идти особо некуда.

В тот же день мне пришел запрос от департамента организовать очередной ивент как часть моих TA обязанностей, причем это был бы уже четвертый раз. И я впервые отказалась - со спокойной душой.

В диссертации случился кризис

А именно - классическая проблема несоответствия гипотез результатам. Более ли менее вся красивая и стройная объяснительная теория, которую я придумывала в августе, смогла объяснить процентов 30 из найденного. И дело даже не в том, что я ожидала положительных коэффициентов а выпали отрицательные. И не в том, что я ожидала значимости, а ее нет. Дело в том, что значимым оказалось вообще другое, на что по началу я смотрела со скепсисом и хотела даже исключить из анализа.

А теперь внимание проблема - что делать дальше? Моим первым желанием было зарыться в литературу и искать ответы там до победного. Приостановить работу над первой эмпирической главой и уйти в теоретическую.

Поговорили об этом с руководителем - он говорит нет, так дело не пойдет. Читай, но дописывай.

И я подумала - что означает, если мои 6 запланированных гипотез ничего толком не могут мне объяснить? Вариантов несколько.

1. Я ушла в одну ветку литературы и не посмотрела на другие. Такое бывает - очаровываешься какой-то одной теорией, или даже несколькими, но упускаешь из виду множество потенциальных альтернативных объяснений - иногда элементарных. Так, например, я забыла что объяснение может быть из серии “серых схем”: где что-то непрозрачно настроено - там работает коррупция.

2. Эмпирический материал плохо изучен и теорию в нем приходится придумывать почти с нуля. В целом, с этой проблемой я тоже сталкивалась. Готовой объяснительной модели для моих данных и моего вопроса нет, я клеила их из разных кусков плюс-минус подходящей литературы. Оказалось, склеила я так-себе. Но не в этом ли весь смысл научной новизны!!

3. Я плохо чувствую поле - это тоже с большой долей вероятностью правда. С самого начала я очень хотела сначала поехать в поле (извините, шутка про коня никогда не покинет этот канал), а потом про него писать. Регламент, особенности научного руководителя и моей панели забанили эту опцию, и это довольно частая практика для докторских студентов. Ведь они наверняка поедут в поле без багажа знаний и умений и все запорют (будем честны, не лишено смысла). Но в итоге я смутно представляю как именно изнутри работает то, о чем я говорю. В случае именно моего рисеча это могло сильно повлиять на специфику объяснений - очень многие вещи я беру за прокси, потому что так делали в других исследованиях не на России. А вдруг она все же особенная?

4. Я накосячил с данными или с методом. Вероятность этого всегда есть. Но я проверяла и перепроверяла всё 10000 раз. Тем не менее, не отметаю этот вариант полностью - решила собрать второй датасет с переменными, которые могли бы решить потенциальные проблемы первого. Посмотрим.

Итог - учебник по НИСу сказал бы мне сообщить научному комьюнити, что мой рисеч опровергает придуманную объяснительную теорию i.e. работы других людей. Настаиваю, что это булшит и продолжаю копать в литературе, а еще хочу назначить пару интервью. Возможно, учебник по НИСу прав, но моя интуиция (боже, докатились) подсказывает, что находки стоящие, и что у них есть общая почва с изначальными объяснениями. В общем, что у всего есть смысл. Просто я его пока ищу.

Еще учебник по позитивистскому НИСу сказал бы не трогать гипотезы, которые я изначально сформулировала. Типа придумала - отвечай. Не знаю даже что тут комментировать. Я просто как-то убеждена, что методология это великая вещь и есть много правил, которые нужно в ней соблюдать. Но гипотезы все же нужны нам как опора и поддержка, а не как доски для гроба. Поэтому приняла для себя другое правило - и оно про честность. Я честно придумала одно, а потом придумала другое, вот вам цепочка моих мыслей и последовательность шагов. Решение о том доверять этому или нет - принимайте сами. Так и напишу последней строчкой в главе.

Ну и да - сдать все это готовое добро надо 29 мая. Эх.

Наблюдая за тем, как широко открылся портал в ад фейсбучных мнений на тему домогательств на филфаке МГУ, хочется зажмуриться, и чтобы все это просто показалось.

Можно спорить о журналистской этике, можно о качестве текстов, но о чем спорить по существу вопроса я не понимаю.

Мне почему-то всегда казалось, что люди, прошедшие через российскую академию (да и ох как совсем не обязательно российскую), не один раз наблюдали своими глазами, как выглядит преподаватель, который спит со студентками. Это почти никогда не большой секрет, много кто в курсе, и выглядит это почти всегда одинаково противно. Среди людей академии, которых знаю только я, есть те, кто кичится количеством студенток, с которыми им удалось переспать; те, кто ездят на студенческие школы с целью завести любовницу на неделю-две; те, у кого были долгие и серьезные отношения с пятком аспиранток за последние несколько лет. И да - это нередко бывает с согласия студентки.

Меня до глубины души потрясает, насколько это укоренившаяся и нормализованная практика. Ее нормально обсуждать, о ней нормально знать, про нее нормально шутить, но все это не публично. Да, про такого преподавателя будут ходить слухи и перешептывания. Но и про такую студентку тоже, еще как. С вероятностью, он будет рукопожатной персоной -пожалуйте к нам в отборочный комитет, в рецензенты, в keynote спикеры, в редакторы, в звезды школы. Есть у вас недостаток, но мы на него прикроем глаза. С вероятностью, она будет максимум способной девочкой, которая, кстати, ты в курсе, спала вон с тем-то. В целом - это что-то, с чем мы все давно живем и каждый как может - так и справляется.

Целой радуги мнений на этот счет я начиталась за последние дни достаточно. Что студентки сами вешаются на харизматичного и талантливого, кто же его защитит. Что опять эти фемки ненавидят мужиков. Самое популярное мнение - не надо было выносить сор из избы, надо было решать все внутри. Это личное дело двух людей, и нечего из этого раздувать скандалы. Какую звезду филфак потерял. Он ведь точно ни в чем не виноват, все всегда было по обоюдному.

Я много с кем имела споры на эту тему, и пока продолжаю придерживаться мнения, что это совсем не дело двух людей, это дело университета или программы, на которой все происходит. Почему? Потому что именно университет и программа наделяют двух людей специфическими ролями, приписывая им статусы, полномочия, регламентируя их иерархические отношения. Известный факт, что преподаватель ставит оценку студентам. Эта оценка может быть более или менее влиятельной в зависимости от личных особенностей студента или студентки. Кому-то нет до нее дела, для кого-то средний бал это билет в будущее. Можно сказать, что студенты тоже оценивают преподавателя - и там, где система фидбэка работает, это действительно меняет расклад сил, но так далеко не везде. Но даже если это так - один студент не может уволить преподавателя сколько бы негативных фидбэков он или она не написали, а один преподаватель без особых трудностей может отчислить студента или студентку. Это закреплено университетскими правилами. Известный факт, что преподаватель имеет возможность влиять на будущее студентов - через рекомендации, приглашения в соавторство, знакомства, иные механизмы. Все эти правила придуманы и закреплены внутри университета. Если вы находитесь вне его - вы просто взрослый дядька и молоденькая девочка. Согласитесь, сразу спадает властный флер и романтический накал учителя-ученицы, хотя и в этом случае у того кто старше, статуснее, обеспеченнее и проч есть существенный рычаг власти. Но это уже другая история.

Следовательно, если специальный дядька и специальная девочка находятся в специально придуманных для них условиях - их отношения менеджерятся этой институцией. И говорить, что это тоталитарный диктат, надзор, тюрьма и проч странно - ни у кого же не вызывает вопросов, что студент не может взять и влепить неуд своему преподавателю, выгнав его с должности. Это не считается за тюрьму. Считается, что это договор и правила, которые мы все спокойно соблюдаем, стремясь к объективности. Внутри правила ставить оценки есть большая вариация действий и выборов. Внутри правила “не спи с теми, над кем у тебя есть власть” тоже есть большая вариация действий - много чего все еще можно, можно дружить, можно хорошо общаться, можно строить личные отношения.

Университет должен решать такие конфликты - как он решает конфликты вокруг оценок. А если не хочется неловко сидеть в кадровом отделе - дождитесь, когда университет перестанет наделять вас специальными ролями. Другими словами - подождите выпуска, увольтесь, отчислитесь. Теперь это дело двух равных людей.

Теперь к вопросу о публичности, которую сейчас все так активно ругают. К сожалению, в современных условиях отечественной академии - это единственный рычаг, который работает. До тех пор, пока университеты не придумали четко установленные правила, регламент разбора таких случаев, порядок принятия решений и главное - пока университетская администрация считает, что спать со студентками это абсолютно ок - идти и писать пост в фб и давать интервью это единственная опция. К сожалению, то как реагирует МГУ прямо сейчас - яркое тому доказательство. Ни в какой вселенной больше нельзя представить, что следующая студентка, которая попадет в аналогичную ситуацию, сможет пойти в деканат и рассказать что случилось и попросить поддержки. Пока университеты закрыты для диалога со своими студентами - им придется сталкиваться с ситуацией, когда их славное имя гремит во всех медиа.

В последнем выпуске всем сердцем любимого подкаста “Так вышло”, тема университетских приставаний и отношений озарилась для меня дополнительным светом.
Послушайте, если вдруг захочется, а тут я расскажу что мне очень зашло из тезисов.

1. Отношения между преподавателем и студентками могут быть не насильственные, но могут быть и наоборот. Плагиат в работах может быть тупым и намеренным, а может реально быть случайным. Добросовестному ученому хотелось бы жить в пространстве только с порядочными коллегами, поэтому любая форма плагиата забанена. Аналогию докрутите.

2. Про “я вышла замуж и счастливо живу с моим бывшим профессором” - в основе этого аргумента лежит идея о святости любви, поиске второй половинки, невозможности пропустить вероятно единственный шанс. Странно, в какой момент эта мысль перекочевала из сериала “Секс в большом городе” в реальную жизнь.

3. Сакрализация учителей/профессоров - вредная штука. Откуда берется огромная волна негодования в духе “потеряется вся магия общения со студентами”, “диктат и тоталитаризм”, “компартия в спальне”? От несопоставимости святого образа преподавателя, который призван умыть тебя 17-летнего от грязи и поставить на путь истинный, и обычных формальных правил. Правила убивают магию. Правила, которые защищают студентов, десакрализирует университет - великую институцию, которой всегда виднее лучше как именно жить студентам. И это большой парадигмальный сдвиг, который, к слову, инициировали студенты Вышки в коммуникации с администрацией прошлой осенью. Ребята тогда сказали - вы запарили разговаривать с нами сверху вниз, а потом гордиться нами и продавать наши успешные траектории. И разговор про харасмент это, конечно же, тоже разговор снизу вверх. И вот тут загвоздка.

4. В чем именно? Один из сильнейших аргументов сейчас - что студенты могут сами инициировать отношения с преподавателем, сами нарушать правила. Так вот подвох в том, что чтобы сделать студентов равно виновными, нужно сначала наделить их равными правами. Если это действительно будет разговор между акторами одного размера - можно говорить о равной ответственности за происходящее. И когда администрация говорит - дети пошли сверхчувствительные, они все врут и придумывают и какие-то очень уж с запросами, это шажок к усилению пропасти и отдалению от равной ответственности в том числе.

5. Тем не менее, нормально испытывать некоторое сочувствие тем людям, которые прожили так жизнь, уверенные, что это и есть норма комьюнити. Наверное, им сейчас нелегко.

И ещё - переучиваться приходится всем, не только преподавателям и администрации. Так, например, я не знала, что специально открытые двери в кабинете, в котором нахожусь только я и мой научный руководитель - это некоторый этикет. Мой научник сейчас - американец, и, видимо, у него это за привычку. И первый год нашей работы я все время прикрывала дверь, которую он явно специально оставлял открытой. А мне просто было неуютно с коридором за спиной. В чем смысл дошло до меня не сразу, но сейчас я понимаю что это некоторая норма хорошего тона для нас обоих.

Pandemics meet Political Science

Когда закрытие стран на карантины было в самом разгаре, я писала, почему политологам нечего предложить миру про ковид. Хочу рассказать, как по моим наблюдениям обстоят с этим дела сейчас. Политологи пока в процессе попыток дать какие-то объяснительные теории. Но, по всей видимости, компаративистам придется очень нелегко - стройной теории про режимы тут не получится. А вот толковые люди из public policy сейчас действительно очень нужны. Вот список того, что, кажется, стоит почитать, чтобы во всем этом разобраться.

https://telegra.ph/Pandemics-meet-Political-Science-05-27

В последнее время я часто ощущаю, что весь мир вокруг меня активно двигается вперед и достигает новых вершин, а я стою на месте.

Паршивенькое ощущение, скажу я вам, а еще очень стыдное. Потому что весь мир - это для меня, конечно, друзья и любимые. И каждое их достижение для меня всегда радость, а еще все они лучшие люди в мире, и в том что их жизнь насыщена победами и успехами - совершенно нет ничего удивительного, иначе и быть не может. Но на 200-й раз чьей-нибудь победы, я заметила в себе тревогу - кажется, что у всех всё так замечательно складывается, а у меня совсем ничего не происходит.

Очень важная ремарка - с вероятностью, кто-нибудь из читающих может подумать, что с моей стороны просто нелепо так рассуждать. Я учусь на хорошей докторской программе, получаю какие-то исследовательские позиции, пишу диссертацию. И это все бесспорно так, но у этого трека и профессии есть обратная сторона - и это невозможность увидеть и замерить результат в процессе, а процесс - очень длительный.

Есть довольно серьезная плата за многолетнее сидение в студентах. Если сложить все мои высшие образования - получится уже 8 лет, на которые пришлись самые яркие мои амбиции и самые безбоязненные идеи, но самая не располагающая к реализации этого всего траектория. Если до упора идти по пути, по которому мне хочется идти - возможность реализовать все мечты случится со мной лет через 10, а может и позже. Что я буду за человек к тому моменту - непонятно, но пока я вижу как со временем сбивается желание покорять горы, и остается лишь желание начать уже комфортно жить.

Мне 25 лет, и мне уже в 23 казалось, что жизнь прошла, а я ничего не сделала и не успела. И причиной тому не молодецкая глупость, а то, как устроен постсоветский мир молодежи. Академия здесь ничем не отличается. Если ты в 25 не имеешь позиции в университете - с тобой что-то не то. Мои ровесники, которые выбрали не переезжать и не тратить миллион лет на PhD - активнейше публикуются, учат студентов, выигрывают гранты, в общем живут полноценной взрослой жизнью. Я в 25 прошу университет поднять мне стипендию и ищу комнату в дорме. Никаких особых достижений, которыми можно поделиться, я не имею - число прочитанных статей или книг, или собранный датасет не звучит как новость в фб под которой соберется 200 поздравительных комментариев. Я не планирую и не хочу публиковаться послезавтра, и отказываюсь подаваться на конференции, потому что считаю, что презентовать надо то, за что не стыдно, а мне перманентно стыдно за всё. И чем дольше я на своей позиции, а мои постсоветские друзья на своей - тем ярче я ощущаю пропасть реализации между нами. Это не плохо и не хорошо - просто я не была к этому готова.

Другой момент связан с тем, как устроен сам академический процесс. В целом, об этом меня предупреждали все, но казалось, что это ерунда. Ты очень много работаешь, без выходных и без адекватного графика, а еще ты бесконечно развиваешься - учишь что-то новое, прокачиваешь скилы. Как писала одна моя знакомая, к какому-то моменту ты умеешь всё - писать тексты на двух языках, обрабатывать огромные массивы информации с большой скоростью, работать с данными (собирать их, проверять, анализировать, визуализировать), делать презентации, хорошо говорить, организовывать мероприятия любых масштабов. И это не считая просто наработанной экспертизы в каком-то поле. Так вот ты умеешь всё, но предел реализации у этого - провести пару и написать книжку. И вот ты ее пишешь, а в голове такое соображение - а кто ее прочитает кроме моих ближайших коллег, которых можно посчитать по пальцам одной руки? Или открываешь фидбэки от студентов - а там оставили комментарии 4 человека и один хотел бы чтобы ты проверяла домашку порезче. Не знаю как объяснить, но ощущение несоответствия усилиям и результату начинает сниться мне по ночам.

Наконец, есть плата за жизнь на две страны, и она тоже не дешевая. Я уехала из России и потеряла часть возможностей здесь - а в Будапеште я недостаточно часто, и не успеваю прожить ту жизнь, которую нужно бы. Но тут, что называется, взятки гладки - дело не в структурных условиях, а в моих личных выборах, и их бы я повторила еще десяток раз точно такими же.

Никакой морали пока не будет - просто тревожно, а еще беззащитно как-то. Мне все время кажется что вся моя дорога держится на волоске - и со временем от этого все неуютнее. Но ничего - погрустится и забудется.

Умников не любят

Все смотрели “Теорию большого взрыва”, в которой главные герои и героини очень много аппелируют к своему детскому опыту булинга за “ботанство”, “рюкзак с супергероем”, “очки”, “цитаты из учебника”, список долгий. К этому опыту очень легко зарилейтиться тем, кто учился на отлично, обожал знания, мечтал стать ученым, и, что называется, много “умничал”.

У меня были очень разные коллективы, и в некоторых из них даже во взрослом возрасте мне сильно доставалось за любовь “поумничать”, которую я не воспринимала негативно. У меня дома знания всегда были большой ценностью, но одновременно с этим отношение к ним было спокойным - если ты начитанный или эрудированный, это просто нормально и за достижение не считалось. Когда я стала попадать в коллективы вовне - выяснилось, что образ Гермионы Грейнджер бесит людей хуже чем всё. Если я начинала рассказывать какие-то факты, делиться знаниями, задавать неуютные вопросы - люди считывали это за а) высокомерие и желание выпендриться б) сигнал, что кроме учебы в моей жизни больше ничего нет. И то и другое работало просто - отношения накалялись, и в какой-то момент это становилось невыносимо. “Люди не любят выскочек, никому твое мнение не интересно” - сказал мне как-то раз один уважаемый человек. Я тогда пошла плакать в туалет, а он дальше по своим делам.

Позже я много думала об этом, и пока до конца не понимаю как правильно в идеальном мире. Свои привычки и повадки я сильно изменила - в какой-то момент просто невозможно было больше выдерживать критику, которая обрушивалась на меня с некоторой регулярностью. Однако когда я пытаюсь понять что именно так сильно бесит людей в “умниках”, что они готовы унижать их и не видят в этом никакой проблемы, я не вижу тут никакой адекватной причины. В целом, это такое же неприятие “отличающихся” людей, как и любое другое.

“Нужно быть проще” - эту фразу я тоже много раз слышала. Что-то в духе, ты многовато думаешь о себе. Когда я вижусь с дальними родственниками или друзьями из детства, они сразу же на автомате воспринимают меня в штыки, хотя мы еще даже не успели поговорить - и начало разговора будет с поддевками и подколами, в этом можно не сомневаться. Но я не верю в аргумент, что знания нужно держать при себе. Почему? Зачем получать знания, если ими нельзя делиться? Можно сказать, что знания нужно ориентировать на определенную аудиторию - ту, которой они нужны. Но тогда это замкнутый круг фейсбука, в котором люди делятся друг с другом информацией, которую они и так все знают и/или имеют к ней доступ другими путями. Но есть и другой контрааргумент.

Люди разные, и кто-то посвятил свою жизнь знаниям. И нередко таким людям приходится скрывать это, и делать вид, что все “фриковские” привычки не про них. В топку такой мир - не надо на это вестись. Конечно, не надо унижать тех, кто чего-то не знает, не надо корить людей за необразованность - это странно. Но если людям неуютно от того, что вы много знаете или “умничаете” - это их проблемы, и им с этим работать, а не наоборот. Ведь в конечном счете все хотят гордиться научными достижениями и пожинать плоды прогресса - а для этого нужны Леонарды и Эми, которые не побоялись быть собой.

Получилось как-то пафосно, но блин - берегите своего внутреннего “ботаника”. Он классный.

Вокруг двух университетов, которые дороги мне так сильно, как вообще могут быть дороги человеческому сердцу институции, периодически разворачиваются какие-то разборки. Из последнего - на факультете Истории ЕУ происходит что-то печальное с попытками студентов отстоять свои права, а с факультета гуманитарных наук Московской Вышки, похоже, опять увольняют в этот раз уже пачкой политически неугодных преподавателей - то ли за взгляды, то ли за фб посты, с этим пока не определились. Мем про департамент стреляния себе в ногу дотянулся до всех, и не планирует останавливаться. Это две очень разные истории, важно это понимать. Но между ними есть едва уловимая связь.

Испытывать чувства к институциям, к которым уже давно прямого отношения не имеешь - полный отстой, скажу я вам. Сделать ты ничего не можешь, много нервничаешь, а ещё, если долго изучать институции, в один день ты начинаешь все понимать, а в другой, как говорит К., умираешь в объятиях ФСБшников.

Вчера вечером я имела глобальнейший спор с дорогим другом о том, почему в потере возможности быть частью какого-то университета мне страшно не только и не столько потерять доступ к студентам и возможность что-то им преподавать, сколько потерять коллег, возможность делать научные исследования, потерять среду и даже, простите мое бытовое мещанство - потерять здание, которое было моим рабочим домом.

Мне кажется, что нет никакой великой идеи просвещать людей. Ну то есть может быть, университеты задуманы так и в этом их важная функция, но странно обычному человеку приходить в аудитории в качестве мессии, которая несет знания в массы. Мы живем в мире, в котором любая информация доступна в два щелчка, но люди почему-то продолжают предпочитать курсеровским занятиям от преподавателей Принстона - смотреть на какого-то простого чувака next door и разговаривать с ним про всякое в аудитории. Эта схема удивительно живуча и ригидна. А все потому, как мне кажется, что участники процесса получают простые удовольствия, которые им симпатичны. Классно болтать про всякое со студентами, классно болтать про всякое с коллегами, классно публиковаться и читать, делать рисечи - классно. У меня нет ощущения, что без моего участия студенты не узнают чего-то критически важного, или что политическая наука многое потеряет без моих изысканий. Но мне кажется, что еще один переезд/закрытие университета я не переживу, потому что ну сколько можно.

Большое репрессивное государство по праву рождения требует от тебя героизма - нужно класть жизнь на борьбу или на поддержку, другого не дано, кто не с нами тот против, посередине только циники. И в какой-то момент хочется начать жить жизнь, в которой ты читаешь книжки в библиотеке и копаешься в занудных рисечах, и голова твоя не занята ни мессией, ни протестами против диктатора, ни просветительством, ни жаркими спорами с друзьями о том, в чем же великий смысл всего. Хочется просто делать то, что нравится, не вплетая в это великие смыслы. А еще хочется быть просто хорошим человеком, и чтобы в это понятие не входил вагон и маленькая тележка критериев молодого бойца.

Накал, который рождает автократия - он во всем, и он везде видится. Репрессивное государство еще научило нас, что у кого сила - тот и прав. И мы везде ищем эту силу, и очень радостно с ней в обнимку живем, как только находим. Студентка говорит - я хочу прозрачные процедуры выставления оценок, что здесь странного? Но такой диалог придется вести через кровь пот и слезы, потому что иерархии, и потому что к дискуссиям и консенсусам мы не приучены ни на каком уровне и нигде, и везде видится подвох, и не может быть, чтобы просто так. И сложно уже кого-то убедить, что у нас тут просто реструктуризация, аббревиатуры, публикаций у вас недостаточно - и это, может, и хорошо, что звучит это теперь совершенно ненадежно, да вот только это размыло всё, везде подстава, и нигде уже не видится нормальной жизни и границ, за которыми мрак.

И поэтому ты в нем живешь, и барахтаешься, и работаешь работу, и говоришь, что все, в целом, хорошо, вот он мой кабинет, вот они мои полки с книгами, да, у нас полфакультета махровых сексистов, но других пока нет, да и сил нет уже никаких держать сопротивление. Я так хорошо понимаю таких людей, я сама такая, и мне так безумно жаль, что нам всем тоже достанется от этой системы, потому что таковы правила игры, на которую никто из нас не подписывался.

Я смотрю за тем, что происходит сейчас в Хабаровске очень спокойно, хоть и радостно. Я не верю ни в какой великий протестный дух Дальнего Востока, который мариновался в людях последние два десятилетия и вот теперь вырвался наружу. Какие-то таинственные стратегии Кремля мне тоже не кажутся убедительными. Все же хоть федерализм в России и мертв, субъектность регионов никуда не делась, они все еще (шок-контент для московских политологов) живут своими жизнями, и не все, что происходит в 8 часах полета от Москвы определяется Кремлем.

То, что происходит сейчас в Хабаровске - блестящий пример сломанной политической машины. В политической науке принято считать, что политическая машина - это прежде всего система предоставления голосов для власти в обмен на какие-то блага. Это бесспорно так, но политическая машина шире чем просто электоральные практики авторитаризма. Это система отношений между разными игроками - политиками, чиновниками разных уровней, бизнесом и избирателями, которая включает в себя а) делёжку ренты (это важнейший элемент успеха) и б) устойчивость. Чтобы политическая машина сработала - все звенья цепочки должны обмениваться какими-то ресурсами и заниматься этим из раза в раз, то есть схемы должны повторяться.

Что может пойти не так? Первое - может закончиться рента. Это может произойти или через обнищание, или через слишком большое число игроков, которых приходится включать чтобы система держалась на плаву, но на которых уже не хватает ресурсов. Второе - может сломаться устойчивость. Вот тут-то влияет миллион факторов - от самодурства главы региона до каких-то случайных событий из серии недосмотрели и не проконтролировали. Хабаровский край - довольно крепенький экономический середнячок среди российских регионов, и списывать все на нехватку ресурсов не стоит. Что-то не так пошло в самой системе политической машины, и эта поломка там уже давно.

Хабаровский край не единственный регион, в котором все давно сломалось. Машина Иркутской области, к примеру, страдает аналогичными недугами. Почему где-то удается мобилизовать протестный потенциал, а где-то нет - отдельный вопрос, но всегда нужно иметь в виду: там, где не удается погасить протесты быстро и эффективно, сбоит административный ресурс. Можно предположить, что не только Фургалу не удалось выстроить вокруг себя монолитную систему, но и все остальные региональные акторы находятся между собой в разладе (мэр, городские силовики, СМИ, и тд).

Сейчас задача нового губернатора - со всеми договориться. Этот навык, к слову, может вообще никак не коррелировать с популярностью у населения/способностями к публичным выступлениям/партийной принадлежностью. В целом, выходцы из системной оппозиции могут строить свои собственные политические машины, в этом смысле от единоросов их отличает база, с которой они начинают, и большее количество сложностей на пути. Но мотивы в авторитарном режиме у всех одни и те же.