ПЬЯНЫЙ ШУМ В СТОЛИЦЕ
#фельетонпрадеда
Я не раз думал, что пьянство в столице слишком высоко подняло голову, что оно слишком афиширует себя и что много в столице пьяного соблазну для трезвенника. Провинциалу, впервые приехавшему в Петербург, прежде всего бросается в глаза пьяный шум в столице.
В каждой плюгавенькой портерной, в каждом вонючем трактире орет на всю улицу граммофон. В особенности это заметно на окраинах города. Попробуйте-ка, например, пройти с Финляндского вокзала по Финскому переулку: с обеих сторон улицы из портерных и трактирных заведений день-деньской раздается по улице такая граммофонная какофония, что злополучные обитатели домов этого переулка вынуждены держать окна запертыми, несмотря на летние жары.
В одной портерной граммофон поет:
«Последний нынешний денечек,
Гуляю с вами я, друзья!..»
А напротив, через дорогу:
«Ванька парень был пригожий,
Недурен собой,
А Матрена была тоже
Баба ой, ой, ой…»
А в трактире «без крепких напитков» откалывают:
«Ах ты, малина,
Ой, ой, ой, калина…
Вот как, ягода моя!..»
Обыватель, проходя по этой улице и внимания не обратил бы на портерные заведения, но пьяный шум, который вырывается из портерных на улицу, его зазывает… словно сирена…
Граммофон, так сказать, афиширует, рекламирует каждую портерную, каждый трактир, и так как тех и других в столице развелось превеликое множество, то в городе царит какой-то веселый пьяный шум, который создает столице кабацкий облик пьяного города. В этом пьяном шуме воспитывается толпа, воспитываются дети, хотя бы тех же клиентов портерных и трактиров.
Нет! Эдисон, создав такое чудное изобретение как граммофон, разумеется, не думал, что оно будет иметь такое печальное применение для поклонников Бахуса!
Пора предпринять поход против пьяного шума в столице.
Граммофоны в портерных заведениях и трактирах «без крепких напитков» просто-напросто воспретить – в интересах общественного здравия и спокойствия, а также и в интересах трезвости населения; если же воспретить нельзя, то обязать портерщиков и трактирщиков запирать двери своих заведений, когда орет граммофон, чтобы он не терзал уши прохожих и обывателей соседних домов. Побольше тишины – поменьше соблазна для трезвенников.
«Петербургская газета», 19 июля 1909 года
@pylgazet
#фельетонпрадеда
Я не раз думал, что пьянство в столице слишком высоко подняло голову, что оно слишком афиширует себя и что много в столице пьяного соблазну для трезвенника. Провинциалу, впервые приехавшему в Петербург, прежде всего бросается в глаза пьяный шум в столице.
В каждой плюгавенькой портерной, в каждом вонючем трактире орет на всю улицу граммофон. В особенности это заметно на окраинах города. Попробуйте-ка, например, пройти с Финляндского вокзала по Финскому переулку: с обеих сторон улицы из портерных и трактирных заведений день-деньской раздается по улице такая граммофонная какофония, что злополучные обитатели домов этого переулка вынуждены держать окна запертыми, несмотря на летние жары.
В одной портерной граммофон поет:
«Последний нынешний денечек,
Гуляю с вами я, друзья!..»
А напротив, через дорогу:
«Ванька парень был пригожий,
Недурен собой,
А Матрена была тоже
Баба ой, ой, ой…»
А в трактире «без крепких напитков» откалывают:
«Ах ты, малина,
Ой, ой, ой, калина…
Вот как, ягода моя!..»
Обыватель, проходя по этой улице и внимания не обратил бы на портерные заведения, но пьяный шум, который вырывается из портерных на улицу, его зазывает… словно сирена…
Граммофон, так сказать, афиширует, рекламирует каждую портерную, каждый трактир, и так как тех и других в столице развелось превеликое множество, то в городе царит какой-то веселый пьяный шум, который создает столице кабацкий облик пьяного города. В этом пьяном шуме воспитывается толпа, воспитываются дети, хотя бы тех же клиентов портерных и трактиров.
Нет! Эдисон, создав такое чудное изобретение как граммофон, разумеется, не думал, что оно будет иметь такое печальное применение для поклонников Бахуса!
Пора предпринять поход против пьяного шума в столице.
Граммофоны в портерных заведениях и трактирах «без крепких напитков» просто-напросто воспретить – в интересах общественного здравия и спокойствия, а также и в интересах трезвости населения; если же воспретить нельзя, то обязать портерщиков и трактирщиков запирать двери своих заведений, когда орет граммофон, чтобы он не терзал уши прохожих и обывателей соседних домов. Побольше тишины – поменьше соблазна для трезвенников.
«Петербургская газета», 19 июля 1909 года
@pylgazet
СНОБИЗМ
#фельетонпрадеда
Сноб… В Петербурге вы часто слышите это слово. На каждом шагу. Но его понятие – какое-то смутное, расплывчатое. Слово непереводимое в точности. Есть русское определение. Но оно подходит приблизительно, отчасти. Это слово «чванный».
Снобизм – кастовая обособленность.
«Мы», «наш круг» - и все остальное, что ниже нас и с чем мы не желаем смешиваться.
Сноб – ревнитель хорошего тона. Попадаются настоящие маньяки на почве снобизма.
Снобы встречаются трех категорий.
Первая – это настоящие аристократы по происхождению, связям, положению. Себя и свои традиции они оберегают от вторжения смешанных элементов, которых в последнее время особенно много в петербургском обществе.
Если сын такого сноба женится на обыкновенной дворянке, отец приходит в ужас:
- Это mesalliance!..
Но делать нечего, приходится покориться. Сноб дает обед в честь невесты своего сына. И сзывает родню:
- Посмотрим, как она ест!..
Самая несноснейшая разновидность сноба – это выскочки, parvenus. С какой-то нервической, болезненной настойчивостью желают они попасть в высшее общество. И, залезая в долги, не останавливаясь перед унижениями, эти люди во что бы то ни стало жаждут усвоить привычки того круга, который их так пленительно манит... Является обезьянья подражательность, а, следовательно, шарж, утрировка.
Прежде всего – записаться в спортсмены: аристократия любит спорт и занимается им.
В одно прекрасное утро выскочка-сноб просыпается знатоком лошадей. Вы видите его на бегах, на скачках. Он учится ездить верхом, обзаводится лошадью и сам скачет в красном фраке и жокейской шапочке.
Его видят, на него указывают.
Он скачет!..
Его маленькая душа наполняется торжеством. Он вращается среди золотой молодежи, военной и штатской и с таким апломбом критикует породы лошадей, словно отец его был не скромным провинциальным чиновником, а крупным барином, коннозаводчиком.
Все узнают вдруг, что этот молодой человек – рьяный охотник. Он покупает дорогую централку, наряжается в костюм опереточного тирольца и едет «бить» лосей, волков, медведей.
И все чаще и чаще слышите вы:
- «Наш» круг, в «нашем» кругу…
Он – балетоман. Он абонирован в первых рядах. Чтобы все видели. Он зевает, но ходит аккуратно, опаздывая, конечно, к первому действию.
В кулуарах Мариинского театра он счастлив, когда кругом видят, как с непринужденностью он целует балеринам ручки.
Вы его увидите на великосветских базарах. Всеми правдами и неправдами вотрется он в киоск графини такой-то. И помогает дамам «торговать».
Он в «своем» кругу.
Этот круг едва-едва выносит его, терпит, но он убежден, что здесь он свой человек.
К этому типу принадлежат и многие дети многих выслужившихся из ничтожества отцов. Они воспитывались в привилегированных заведениях, говорят по-французски и считают себя аристократами.
Этот круг чиновных выскочек превосходно описан в романах В.Г. Авсеенко.
Третья категория – снобы, у которых знатность рода заменяется богатством. Они дают обеды, рауты, вечера, стараясь украсить их букетом громких титулованных имен.
Они строго блюдут этикет. Строже, чем какие-нибудь настоящие рюриковичи.
Ко всему, что с точки зрения этих людей ниже их всех – презрительное высокомерие.
Снобы в хороших отношениях с Петровым или Сидоровым. Но в обществе, в том обществе, которого он так добивается, сноб не узнает Сидорова или протянет ему два пальца.
Как можно? Ведь подумают, что они дружны.
Сноб всегда чего-нибудь добивается, всегда преследует какие-нибудь цели.
Снобы сплошь да рядом, прямо или косвенно переходят в другую разновидность петербуржца, эти желают закрепить за собой кличку: Les gens chiques…
В сущности, это тот же снобизм, но более поверхностный, легкомысленный, рассчитанный на сомнительный блеск.
Les gens chiques…
Они должны появляться в дорогих первоклассных ресторанах. Только первоклассных.
#фельетонпрадеда
Сноб… В Петербурге вы часто слышите это слово. На каждом шагу. Но его понятие – какое-то смутное, расплывчатое. Слово непереводимое в точности. Есть русское определение. Но оно подходит приблизительно, отчасти. Это слово «чванный».
Снобизм – кастовая обособленность.
«Мы», «наш круг» - и все остальное, что ниже нас и с чем мы не желаем смешиваться.
Сноб – ревнитель хорошего тона. Попадаются настоящие маньяки на почве снобизма.
Снобы встречаются трех категорий.
Первая – это настоящие аристократы по происхождению, связям, положению. Себя и свои традиции они оберегают от вторжения смешанных элементов, которых в последнее время особенно много в петербургском обществе.
Если сын такого сноба женится на обыкновенной дворянке, отец приходит в ужас:
- Это mesalliance!..
Но делать нечего, приходится покориться. Сноб дает обед в честь невесты своего сына. И сзывает родню:
- Посмотрим, как она ест!..
Самая несноснейшая разновидность сноба – это выскочки, parvenus. С какой-то нервической, болезненной настойчивостью желают они попасть в высшее общество. И, залезая в долги, не останавливаясь перед унижениями, эти люди во что бы то ни стало жаждут усвоить привычки того круга, который их так пленительно манит... Является обезьянья подражательность, а, следовательно, шарж, утрировка.
Прежде всего – записаться в спортсмены: аристократия любит спорт и занимается им.
В одно прекрасное утро выскочка-сноб просыпается знатоком лошадей. Вы видите его на бегах, на скачках. Он учится ездить верхом, обзаводится лошадью и сам скачет в красном фраке и жокейской шапочке.
Его видят, на него указывают.
Он скачет!..
Его маленькая душа наполняется торжеством. Он вращается среди золотой молодежи, военной и штатской и с таким апломбом критикует породы лошадей, словно отец его был не скромным провинциальным чиновником, а крупным барином, коннозаводчиком.
Все узнают вдруг, что этот молодой человек – рьяный охотник. Он покупает дорогую централку, наряжается в костюм опереточного тирольца и едет «бить» лосей, волков, медведей.
И все чаще и чаще слышите вы:
- «Наш» круг, в «нашем» кругу…
Он – балетоман. Он абонирован в первых рядах. Чтобы все видели. Он зевает, но ходит аккуратно, опаздывая, конечно, к первому действию.
В кулуарах Мариинского театра он счастлив, когда кругом видят, как с непринужденностью он целует балеринам ручки.
Вы его увидите на великосветских базарах. Всеми правдами и неправдами вотрется он в киоск графини такой-то. И помогает дамам «торговать».
Он в «своем» кругу.
Этот круг едва-едва выносит его, терпит, но он убежден, что здесь он свой человек.
К этому типу принадлежат и многие дети многих выслужившихся из ничтожества отцов. Они воспитывались в привилегированных заведениях, говорят по-французски и считают себя аристократами.
Этот круг чиновных выскочек превосходно описан в романах В.Г. Авсеенко.
Третья категория – снобы, у которых знатность рода заменяется богатством. Они дают обеды, рауты, вечера, стараясь украсить их букетом громких титулованных имен.
Они строго блюдут этикет. Строже, чем какие-нибудь настоящие рюриковичи.
Ко всему, что с точки зрения этих людей ниже их всех – презрительное высокомерие.
Снобы в хороших отношениях с Петровым или Сидоровым. Но в обществе, в том обществе, которого он так добивается, сноб не узнает Сидорова или протянет ему два пальца.
Как можно? Ведь подумают, что они дружны.
Сноб всегда чего-нибудь добивается, всегда преследует какие-нибудь цели.
Снобы сплошь да рядом, прямо или косвенно переходят в другую разновидность петербуржца, эти желают закрепить за собой кличку: Les gens chiques…
В сущности, это тот же снобизм, но более поверхностный, легкомысленный, рассчитанный на сомнительный блеск.
Les gens chiques…
Они должны появляться в дорогих первоклассных ресторанах. Только первоклассных.
В ВЕГЕТАРЬЯНСКОЙ СТОЛОВОЙ
#фельетонпрадеда
В вегетарьянской столовой, не так давно открывшейся в Москве. Уютное помещение, чистенькие столики, а за ними – представители застарелых катаров, несварения желудка и прочих прелестей ресторанной жизни.
Сидят себе и смакуют вегетарьянскую пищу.
Меню – ультра-вегетарьянское, так сказать, по ту сторону растительной пищи.
Закуски: балык из чернослива и брусничный окорок.
Суп с вишневыми пельменями.
Котлеты из свежей редиски. Ростбиф из моркови.
Дичь – куропатки из пареной репы, фаршированной сельдереем.
Зелень – зелень… и десерт: огурцы сосьпикан или пунш из молодого картофеля.
Вегетарьянцы с жадностью уничтожают все эти деликатесы и не нахвалятся.
- Один восторг… Мне кажется, я бы теперь уже ни за что не мог съесть и куска мяса!
- И я, разумеется… Разве только так, чтобы никто не заметил.
- Ну нет… Я – ни за что. Приятно, понимаете ли, сознание, что ты вегетарьянец. Совесть как-то спокойнее. Вы согласны?
- Безусловно. Вот хотя бы эта самая репа. Кладешь ее в рот, жуешь – и ничего. Тебе ничего и ей ничего. Ибо репа не чувствует. У репы нет души.
- Вот, вот, именно. Правильно изволили заметить. Вот морковь тоже: ешь ее безо всякого кровопролития. Хоть ты ее на мелкие кусочки изруби – никто тебя упрекнуть не может. Потому, морковь не чувствует. Морковь не есть предмет одушевленный. Это не то, что поросенок…
- Жареного предпочитаете или с хреном и со сметаной? Простите, пожалуйста, я совсем не то хотел сказать. Вы изволили изречь мудрую истину: поросенок, действительно, совсем не то.
- А почему? Потому, поросенок хочет жить. Он знает, что из него со временем будет хорошая свинья. И мы не имеем права посягать на его жизнь.
- Не имеем!.. Поросенок есть, так сказать, наш младший брат.
- Или, например, телятина. Она телятина, ежели уже на блюде, а не кладите ее на блюдо – из нее корова выйдет. Еще Вильям Попп сказал:
«Все – части целого; все связаны одной,
Весь мир объемлющей, всеобщею душой.
И человек, и зверь, тварь малая, большая, -
Все держится, живет, друг другу помогая,
Служа, чтобы никто здесь не был одинок,
И властвовать один над всем никто не мог»…
- Вот, вот. И господин Пифагор тоже…
- Это который?
- Еще есть такой костюм. Так и называется: пифагоровы штаны… И Мишле, и Вольтер… все были вегетарьянцами.
- Разве и Вольтер?
- Как же! Еще, помните, у Гоголя: «и напрасно вегетарьянцы против этого»…
- Вольтерьянцы, а не вегетарьянцы.
- Нет: вегетарьянцы. Вольтерьянцы, - те потребляют мясо.
- И напрасно… Потому только растительная пища дает здоровье телу, укрепляет и сохраняет душу. Вы согласны?
- Как вам сказать… Насчет души, пожалуй… А вот касательно тела… - впрочем, не в здоровье дело. Важно сознание, что ты не уничтожаешь подобных тебе животных… Да-с!
- А я так даже напротив. С тех пор, как перешел на вегетарьянскую пищу, чувствую себя особенно хорошо.
- Хорошо вам. У вас жена на все лето уехала… Этак всякий себя будет хорошо чувствовать!
- Нет, не потому. Все вегетарьянцы себя хорошо чувствуют.
Окинул я взглядом столики, за которыми сидели все, которые «себя хорошо чувствуют», короче – вегетарьянцы, и подумал: «В гроб краше кладут». Впрочем, может быть, мне это так только показалось.
«Московский листок», №145, 1902 год
@pylgazet
#фельетонпрадеда
В вегетарьянской столовой, не так давно открывшейся в Москве. Уютное помещение, чистенькие столики, а за ними – представители застарелых катаров, несварения желудка и прочих прелестей ресторанной жизни.
Сидят себе и смакуют вегетарьянскую пищу.
Меню – ультра-вегетарьянское, так сказать, по ту сторону растительной пищи.
Закуски: балык из чернослива и брусничный окорок.
Суп с вишневыми пельменями.
Котлеты из свежей редиски. Ростбиф из моркови.
Дичь – куропатки из пареной репы, фаршированной сельдереем.
Зелень – зелень… и десерт: огурцы сосьпикан или пунш из молодого картофеля.
Вегетарьянцы с жадностью уничтожают все эти деликатесы и не нахвалятся.
- Один восторг… Мне кажется, я бы теперь уже ни за что не мог съесть и куска мяса!
- И я, разумеется… Разве только так, чтобы никто не заметил.
- Ну нет… Я – ни за что. Приятно, понимаете ли, сознание, что ты вегетарьянец. Совесть как-то спокойнее. Вы согласны?
- Безусловно. Вот хотя бы эта самая репа. Кладешь ее в рот, жуешь – и ничего. Тебе ничего и ей ничего. Ибо репа не чувствует. У репы нет души.
- Вот, вот, именно. Правильно изволили заметить. Вот морковь тоже: ешь ее безо всякого кровопролития. Хоть ты ее на мелкие кусочки изруби – никто тебя упрекнуть не может. Потому, морковь не чувствует. Морковь не есть предмет одушевленный. Это не то, что поросенок…
- Жареного предпочитаете или с хреном и со сметаной? Простите, пожалуйста, я совсем не то хотел сказать. Вы изволили изречь мудрую истину: поросенок, действительно, совсем не то.
- А почему? Потому, поросенок хочет жить. Он знает, что из него со временем будет хорошая свинья. И мы не имеем права посягать на его жизнь.
- Не имеем!.. Поросенок есть, так сказать, наш младший брат.
- Или, например, телятина. Она телятина, ежели уже на блюде, а не кладите ее на блюдо – из нее корова выйдет. Еще Вильям Попп сказал:
«Все – части целого; все связаны одной,
Весь мир объемлющей, всеобщею душой.
И человек, и зверь, тварь малая, большая, -
Все держится, живет, друг другу помогая,
Служа, чтобы никто здесь не был одинок,
И властвовать один над всем никто не мог»…
- Вот, вот. И господин Пифагор тоже…
- Это который?
- Еще есть такой костюм. Так и называется: пифагоровы штаны… И Мишле, и Вольтер… все были вегетарьянцами.
- Разве и Вольтер?
- Как же! Еще, помните, у Гоголя: «и напрасно вегетарьянцы против этого»…
- Вольтерьянцы, а не вегетарьянцы.
- Нет: вегетарьянцы. Вольтерьянцы, - те потребляют мясо.
- И напрасно… Потому только растительная пища дает здоровье телу, укрепляет и сохраняет душу. Вы согласны?
- Как вам сказать… Насчет души, пожалуй… А вот касательно тела… - впрочем, не в здоровье дело. Важно сознание, что ты не уничтожаешь подобных тебе животных… Да-с!
- А я так даже напротив. С тех пор, как перешел на вегетарьянскую пищу, чувствую себя особенно хорошо.
- Хорошо вам. У вас жена на все лето уехала… Этак всякий себя будет хорошо чувствовать!
- Нет, не потому. Все вегетарьянцы себя хорошо чувствуют.
Окинул я взглядом столики, за которыми сидели все, которые «себя хорошо чувствуют», короче – вегетарьянцы, и подумал: «В гроб краше кладут». Впрочем, может быть, мне это так только показалось.
«Московский листок», №145, 1902 год
@pylgazet
БЛАГОДАРНЫЕ УСТРИЦЫ
#фельетонпрадеда
Первый всероссийский съезд вегетарианцев закрылся.
Много разных съездов бывает, но забавнее вегетарианского как будто еще не бывало.
Как будто люди нарочно задались целью насмешить.
Самое смешное всегда бывает чрезвычайно серьезно.
Серьезнее вегетарианцев – кому это неизвестно! – нет людей в мире.
Зайдите в любую вегетарианскую столовую и вы тотчас же убедитесь в этом.
Инженер, купец, священник, художник, дипломат, рабочий – едят, чтобы наесться, едят между делом, едят, часто относясь к процессу еды как к функции тела, не занимающей сознания, не требующей специального сосредоточенного внимания.
Не так едят вегетарианцы.
Вегетарианцы едят идейно.
Вегетарианец ест репу и в это время на серьезном лице его, в одухотворенных глазах его так и искрится, так и прет наружу благородное сознание.
- Я ем репу. Я никого не ем.
Вегетарианец не ест. Он священнодействует.
Он глотает шинкованную капусту и вдохновенно смотрит в небо:
- Ты видишь, небо, я оставил для прославления тебя еще фунт баранины.
Ни на одном съезде в мире, ни в одном человеческом обществе не станут чествовать человека за то, что он столько-то лет подряд не ест телячьих котлет или столько-то лет сидит на молочной диете.
Мало ли кто чего не есть!
Мне 33 года, и я ни разу не проглотил ни одной устрицы, не съел ни одного лягушиного окорочка и не вкусил ни одного брюшка жареной саранчи!
Неужели же меня поэтому необходимо публично, всенародно чествовать?
Вот благороднейший из людей! Он не ест устриц, лягушек и саранчи! Слава ему!
Вам даже смешна такая мысль.
А вот серьезные вегетарианцы одним из занятий «1-го всероссийского съезда» своего делают чествование какого-то Кочкарева (не славного ли гоголевского жениха, в молодости удравшего от венца в окно?) за то, что сей ныне почтенный старец 33 года питается зеленью и корнеплодами.
И очень серьезно чествовали, с речью и с аплодисментами, этого Кочкарева, замечательного только тем, что он своеобразно, в течение 33 лет, наполняет свой желудок.
Очевидно, вегетарианцы не знают о существовании еще одного и, пожалуй, даже более примечательного желудка.
Желудка мистера Нортона. Человека-аквариума.
Этот изумительный желудок – воплощение всех вегетарианских добродетелей.
Он не только никого не ест, но те, которые попадают в него, могут засвидетельствовать, что в желудке мистера Нортона им живется нисколько не хуже, чем на свободе.
Попавшие туда лягушки чувствуют себя, как в родном болоте, а два десятка рыбок плавают и резвятся как в родном озере.
А если принять во внимание, что в болотах водятся ненасытные аисты и цапли, а в озере – щуки, то понятно станет, что в желудке мистера Нортона божьим тварям живется даже лучше и безопаснее, чем в родной стихии.
Несомненно, вегетарианцы не знают ничего о существовании этого славного желудка.
На банкете, состоявшемся после закрытия съезда, один из вегетарианцев поднял стакан с хлебным квасом, в котором плавала изюминка, и рассказал про англичанина, никогда не евшего мяса. Умирая, этот идеальный вегетарианец завещал, чтобы за его погребальной колесницей следовали все типы животных, которых он не ел в свою жизнь.
- В одно прекрасное утро по Пикадилли двигалась процессия: катафалк, за ним стада баранов, коров, свиней, гусей, кур и уток. На вопросы встречных лондонцев, что это за шествие, английские вегетарианцы с гордостью отвечали: «Это благодарные животные провожают прах своего благодетеля, который их не пожрал».
Как видите, животные, которых не съели, умеют быть благодарными.
Меня эта трогательная благодарность положительно умилила.
Вспомнив, что я тоже кой-кого не ел, я преисполнился гордости английских вегетарианцев.
А теперь твердо знаю, что мой последний земной путь я совершу не одиноко.
За моим скромным гробом будут следовать благодарные устрицы, лягушки и саранча, которых я никогда не ел.
Совесть моя нечиста насчет раков. Грешен.
А как бы хорошо чувствовать за своим гробом еще десяточка три благодарных раков!
О. Савинич
«Утро России», №93, 1913 год
@pylgazet
#фельетонпрадеда
Первый всероссийский съезд вегетарианцев закрылся.
Много разных съездов бывает, но забавнее вегетарианского как будто еще не бывало.
Как будто люди нарочно задались целью насмешить.
Самое смешное всегда бывает чрезвычайно серьезно.
Серьезнее вегетарианцев – кому это неизвестно! – нет людей в мире.
Зайдите в любую вегетарианскую столовую и вы тотчас же убедитесь в этом.
Инженер, купец, священник, художник, дипломат, рабочий – едят, чтобы наесться, едят между делом, едят, часто относясь к процессу еды как к функции тела, не занимающей сознания, не требующей специального сосредоточенного внимания.
Не так едят вегетарианцы.
Вегетарианцы едят идейно.
Вегетарианец ест репу и в это время на серьезном лице его, в одухотворенных глазах его так и искрится, так и прет наружу благородное сознание.
- Я ем репу. Я никого не ем.
Вегетарианец не ест. Он священнодействует.
Он глотает шинкованную капусту и вдохновенно смотрит в небо:
- Ты видишь, небо, я оставил для прославления тебя еще фунт баранины.
Ни на одном съезде в мире, ни в одном человеческом обществе не станут чествовать человека за то, что он столько-то лет подряд не ест телячьих котлет или столько-то лет сидит на молочной диете.
Мало ли кто чего не есть!
Мне 33 года, и я ни разу не проглотил ни одной устрицы, не съел ни одного лягушиного окорочка и не вкусил ни одного брюшка жареной саранчи!
Неужели же меня поэтому необходимо публично, всенародно чествовать?
Вот благороднейший из людей! Он не ест устриц, лягушек и саранчи! Слава ему!
Вам даже смешна такая мысль.
А вот серьезные вегетарианцы одним из занятий «1-го всероссийского съезда» своего делают чествование какого-то Кочкарева (не славного ли гоголевского жениха, в молодости удравшего от венца в окно?) за то, что сей ныне почтенный старец 33 года питается зеленью и корнеплодами.
И очень серьезно чествовали, с речью и с аплодисментами, этого Кочкарева, замечательного только тем, что он своеобразно, в течение 33 лет, наполняет свой желудок.
Очевидно, вегетарианцы не знают о существовании еще одного и, пожалуй, даже более примечательного желудка.
Желудка мистера Нортона. Человека-аквариума.
Этот изумительный желудок – воплощение всех вегетарианских добродетелей.
Он не только никого не ест, но те, которые попадают в него, могут засвидетельствовать, что в желудке мистера Нортона им живется нисколько не хуже, чем на свободе.
Попавшие туда лягушки чувствуют себя, как в родном болоте, а два десятка рыбок плавают и резвятся как в родном озере.
А если принять во внимание, что в болотах водятся ненасытные аисты и цапли, а в озере – щуки, то понятно станет, что в желудке мистера Нортона божьим тварям живется даже лучше и безопаснее, чем в родной стихии.
Несомненно, вегетарианцы не знают ничего о существовании этого славного желудка.
На банкете, состоявшемся после закрытия съезда, один из вегетарианцев поднял стакан с хлебным квасом, в котором плавала изюминка, и рассказал про англичанина, никогда не евшего мяса. Умирая, этот идеальный вегетарианец завещал, чтобы за его погребальной колесницей следовали все типы животных, которых он не ел в свою жизнь.
- В одно прекрасное утро по Пикадилли двигалась процессия: катафалк, за ним стада баранов, коров, свиней, гусей, кур и уток. На вопросы встречных лондонцев, что это за шествие, английские вегетарианцы с гордостью отвечали: «Это благодарные животные провожают прах своего благодетеля, который их не пожрал».
Как видите, животные, которых не съели, умеют быть благодарными.
Меня эта трогательная благодарность положительно умилила.
Вспомнив, что я тоже кой-кого не ел, я преисполнился гордости английских вегетарианцев.
А теперь твердо знаю, что мой последний земной путь я совершу не одиноко.
За моим скромным гробом будут следовать благодарные устрицы, лягушки и саранча, которых я никогда не ел.
Совесть моя нечиста насчет раков. Грешен.
А как бы хорошо чувствовать за своим гробом еще десяточка три благодарных раков!
О. Савинич
«Утро России», №93, 1913 год
@pylgazet
Forwarded from Газетная пыль
ПЬЯНЫЙ ШУМ В СТОЛИЦЕ
#фельетонпрадеда
Я не раз думал, что пьянство в столице слишком высоко подняло голову, что оно слишком афиширует себя и что много в столице пьяного соблазну для трезвенника. Провинциалу, впервые приехавшему в Петербург, прежде всего бросается в глаза пьяный шум в столице.
В каждой плюгавенькой портерной, в каждом вонючем трактире орет на всю улицу граммофон. В особенности это заметно на окраинах города. Попробуйте-ка, например, пройти с Финляндского вокзала по Финскому переулку: с обеих сторон улицы из портерных и трактирных заведений день-деньской раздается по улице такая граммофонная какофония, что злополучные обитатели домов этого переулка вынуждены держать окна запертыми, несмотря на летние жары.
В одной портерной граммофон поет:
«Последний нынешний денечек,
Гуляю с вами я, друзья!..»
А напротив, через дорогу:
«Ванька парень был пригожий,
Недурен собой,
А Матрена была тоже
Баба ой, ой, ой…»
А в трактире «без крепких напитков» откалывают:
«Ах ты, малина,
Ой, ой, ой, калина…
Вот как, ягода моя!..»
Обыватель, проходя по этой улице и внимания не обратил бы на портерные заведения, но пьяный шум, который вырывается из портерных на улицу, его зазывает… словно сирена…
Граммофон, так сказать, афиширует, рекламирует каждую портерную, каждый трактир, и так как тех и других в столице развелось превеликое множество, то в городе царит какой-то веселый пьяный шум, который создает столице кабацкий облик пьяного города. В этом пьяном шуме воспитывается толпа, воспитываются дети, хотя бы тех же клиентов портерных и трактиров.
Нет! Эдисон, создав такое чудное изобретение как граммофон, разумеется, не думал, что оно будет иметь такое печальное применение для поклонников Бахуса!
Пора предпринять поход против пьяного шума в столице.
Граммофоны в портерных заведениях и трактирах «без крепких напитков» просто-напросто воспретить – в интересах общественного здравия и спокойствия, а также и в интересах трезвости населения; если же воспретить нельзя, то обязать портерщиков и трактирщиков запирать двери своих заведений, когда орет граммофон, чтобы он не терзал уши прохожих и обывателей соседних домов. Побольше тишины – поменьше соблазна для трезвенников.
«Петербургская газета», 19 июля 1909 года
@pylgazet
#фельетонпрадеда
Я не раз думал, что пьянство в столице слишком высоко подняло голову, что оно слишком афиширует себя и что много в столице пьяного соблазну для трезвенника. Провинциалу, впервые приехавшему в Петербург, прежде всего бросается в глаза пьяный шум в столице.
В каждой плюгавенькой портерной, в каждом вонючем трактире орет на всю улицу граммофон. В особенности это заметно на окраинах города. Попробуйте-ка, например, пройти с Финляндского вокзала по Финскому переулку: с обеих сторон улицы из портерных и трактирных заведений день-деньской раздается по улице такая граммофонная какофония, что злополучные обитатели домов этого переулка вынуждены держать окна запертыми, несмотря на летние жары.
В одной портерной граммофон поет:
«Последний нынешний денечек,
Гуляю с вами я, друзья!..»
А напротив, через дорогу:
«Ванька парень был пригожий,
Недурен собой,
А Матрена была тоже
Баба ой, ой, ой…»
А в трактире «без крепких напитков» откалывают:
«Ах ты, малина,
Ой, ой, ой, калина…
Вот как, ягода моя!..»
Обыватель, проходя по этой улице и внимания не обратил бы на портерные заведения, но пьяный шум, который вырывается из портерных на улицу, его зазывает… словно сирена…
Граммофон, так сказать, афиширует, рекламирует каждую портерную, каждый трактир, и так как тех и других в столице развелось превеликое множество, то в городе царит какой-то веселый пьяный шум, который создает столице кабацкий облик пьяного города. В этом пьяном шуме воспитывается толпа, воспитываются дети, хотя бы тех же клиентов портерных и трактиров.
Нет! Эдисон, создав такое чудное изобретение как граммофон, разумеется, не думал, что оно будет иметь такое печальное применение для поклонников Бахуса!
Пора предпринять поход против пьяного шума в столице.
Граммофоны в портерных заведениях и трактирах «без крепких напитков» просто-напросто воспретить – в интересах общественного здравия и спокойствия, а также и в интересах трезвости населения; если же воспретить нельзя, то обязать портерщиков и трактирщиков запирать двери своих заведений, когда орет граммофон, чтобы он не терзал уши прохожих и обывателей соседних домов. Побольше тишины – поменьше соблазна для трезвенников.
«Петербургская газета», 19 июля 1909 года
@pylgazet
Forwarded from Газетная пыль
В ВЕГЕТАРЬЯНСКОЙ СТОЛОВОЙ
#фельетонпрадеда
В вегетарьянской столовой, не так давно открывшейся в Москве. Уютное помещение, чистенькие столики, а за ними – представители застарелых катаров, несварения желудка и прочих прелестей ресторанной жизни.
Сидят себе и смакуют вегетарьянскую пищу.
Меню – ультра-вегетарьянское, так сказать, по ту сторону растительной пищи.
Закуски: балык из чернослива и брусничный окорок.
Суп с вишневыми пельменями.
Котлеты из свежей редиски. Ростбиф из моркови.
Дичь – куропатки из пареной репы, фаршированной сельдереем.
Зелень – зелень… и десерт: огурцы сосьпикан или пунш из молодого картофеля.
Вегетарьянцы с жадностью уничтожают все эти деликатесы и не нахвалятся.
- Один восторг… Мне кажется, я бы теперь уже ни за что не мог съесть и куска мяса!
- И я, разумеется… Разве только так, чтобы никто не заметил.
- Ну нет… Я – ни за что. Приятно, понимаете ли, сознание, что ты вегетарьянец. Совесть как-то спокойнее. Вы согласны?
- Безусловно. Вот хотя бы эта самая репа. Кладешь ее в рот, жуешь – и ничего. Тебе ничего и ей ничего. Ибо репа не чувствует. У репы нет души.
- Вот, вот, именно. Правильно изволили заметить. Вот морковь тоже: ешь ее безо всякого кровопролития. Хоть ты ее на мелкие кусочки изруби – никто тебя упрекнуть не может. Потому, морковь не чувствует. Морковь не есть предмет одушевленный. Это не то, что поросенок…
- Жареного предпочитаете или с хреном и со сметаной? Простите, пожалуйста, я совсем не то хотел сказать. Вы изволили изречь мудрую истину: поросенок, действительно, совсем не то.
- А почему? Потому, поросенок хочет жить. Он знает, что из него со временем будет хорошая свинья. И мы не имеем права посягать на его жизнь.
- Не имеем!.. Поросенок есть, так сказать, наш младший брат.
- Или, например, телятина. Она телятина, ежели уже на блюде, а не кладите ее на блюдо – из нее корова выйдет. Еще Вильям Попп сказал:
«Все – части целого; все связаны одной,
Весь мир объемлющей, всеобщею душой.
И человек, и зверь, тварь малая, большая, -
Все держится, живет, друг другу помогая,
Служа, чтобы никто здесь не был одинок,
И властвовать один над всем никто не мог»…
- Вот, вот. И господин Пифагор тоже…
- Это который?
- Еще есть такой костюм. Так и называется: пифагоровы штаны… И Мишле, и Вольтер… все были вегетарьянцами.
- Разве и Вольтер?
- Как же! Еще, помните, у Гоголя: «и напрасно вегетарьянцы против этого»…
- Вольтерьянцы, а не вегетарьянцы.
- Нет: вегетарьянцы. Вольтерьянцы, - те потребляют мясо.
- И напрасно… Потому только растительная пища дает здоровье телу, укрепляет и сохраняет душу. Вы согласны?
- Как вам сказать… Насчет души, пожалуй… А вот касательно тела… - впрочем, не в здоровье дело. Важно сознание, что ты не уничтожаешь подобных тебе животных… Да-с!
- А я так даже напротив. С тех пор, как перешел на вегетарьянскую пищу, чувствую себя особенно хорошо.
- Хорошо вам. У вас жена на все лето уехала… Этак всякий себя будет хорошо чувствовать!
- Нет, не потому. Все вегетарьянцы себя хорошо чувствуют.
Окинул я взглядом столики, за которыми сидели все, которые «себя хорошо чувствуют», короче – вегетарьянцы, и подумал: «В гроб краше кладут». Впрочем, может быть, мне это так только показалось.
«Московский листок», №145, 1902 год
@pylgazet
#фельетонпрадеда
В вегетарьянской столовой, не так давно открывшейся в Москве. Уютное помещение, чистенькие столики, а за ними – представители застарелых катаров, несварения желудка и прочих прелестей ресторанной жизни.
Сидят себе и смакуют вегетарьянскую пищу.
Меню – ультра-вегетарьянское, так сказать, по ту сторону растительной пищи.
Закуски: балык из чернослива и брусничный окорок.
Суп с вишневыми пельменями.
Котлеты из свежей редиски. Ростбиф из моркови.
Дичь – куропатки из пареной репы, фаршированной сельдереем.
Зелень – зелень… и десерт: огурцы сосьпикан или пунш из молодого картофеля.
Вегетарьянцы с жадностью уничтожают все эти деликатесы и не нахвалятся.
- Один восторг… Мне кажется, я бы теперь уже ни за что не мог съесть и куска мяса!
- И я, разумеется… Разве только так, чтобы никто не заметил.
- Ну нет… Я – ни за что. Приятно, понимаете ли, сознание, что ты вегетарьянец. Совесть как-то спокойнее. Вы согласны?
- Безусловно. Вот хотя бы эта самая репа. Кладешь ее в рот, жуешь – и ничего. Тебе ничего и ей ничего. Ибо репа не чувствует. У репы нет души.
- Вот, вот, именно. Правильно изволили заметить. Вот морковь тоже: ешь ее безо всякого кровопролития. Хоть ты ее на мелкие кусочки изруби – никто тебя упрекнуть не может. Потому, морковь не чувствует. Морковь не есть предмет одушевленный. Это не то, что поросенок…
- Жареного предпочитаете или с хреном и со сметаной? Простите, пожалуйста, я совсем не то хотел сказать. Вы изволили изречь мудрую истину: поросенок, действительно, совсем не то.
- А почему? Потому, поросенок хочет жить. Он знает, что из него со временем будет хорошая свинья. И мы не имеем права посягать на его жизнь.
- Не имеем!.. Поросенок есть, так сказать, наш младший брат.
- Или, например, телятина. Она телятина, ежели уже на блюде, а не кладите ее на блюдо – из нее корова выйдет. Еще Вильям Попп сказал:
«Все – части целого; все связаны одной,
Весь мир объемлющей, всеобщею душой.
И человек, и зверь, тварь малая, большая, -
Все держится, живет, друг другу помогая,
Служа, чтобы никто здесь не был одинок,
И властвовать один над всем никто не мог»…
- Вот, вот. И господин Пифагор тоже…
- Это который?
- Еще есть такой костюм. Так и называется: пифагоровы штаны… И Мишле, и Вольтер… все были вегетарьянцами.
- Разве и Вольтер?
- Как же! Еще, помните, у Гоголя: «и напрасно вегетарьянцы против этого»…
- Вольтерьянцы, а не вегетарьянцы.
- Нет: вегетарьянцы. Вольтерьянцы, - те потребляют мясо.
- И напрасно… Потому только растительная пища дает здоровье телу, укрепляет и сохраняет душу. Вы согласны?
- Как вам сказать… Насчет души, пожалуй… А вот касательно тела… - впрочем, не в здоровье дело. Важно сознание, что ты не уничтожаешь подобных тебе животных… Да-с!
- А я так даже напротив. С тех пор, как перешел на вегетарьянскую пищу, чувствую себя особенно хорошо.
- Хорошо вам. У вас жена на все лето уехала… Этак всякий себя будет хорошо чувствовать!
- Нет, не потому. Все вегетарьянцы себя хорошо чувствуют.
Окинул я взглядом столики, за которыми сидели все, которые «себя хорошо чувствуют», короче – вегетарьянцы, и подумал: «В гроб краше кладут». Впрочем, может быть, мне это так только показалось.
«Московский листок», №145, 1902 год
@pylgazet
ЗНАЮТ ЛИ РОССИЮ ИНОСТРАНЦЫ?
#фельетонпрадеда
Мы сидели в уютной гостиной и говорили о том, что иностранцы совершенно не знают Россию, и поэтому в заграничной печати проскальзывают о ней такие невероятные суждения, которые заставляют всякого русского только плюнуть да пожать плечами.
- Ах, они думают, что мы еще до сих пор варвары! – томно произнесла хозяйка, потягиваясь в низеньком кресле с грацией балованной кошечки.
- Знаменитый Дюма писал о России, что он отдыхал в ней под тенью ветвистой клюквы, - иронически заметил один из нас, гостей, писатель Размахалов.
- Позвольте, позвольте, - заговорил другой гость, чиновник особых поручений при какой-то персоне, Быстролетов. – А что пишет про Россию немец Кооль!
- Что он пишет? – заинтересовалась хозяйка.
- А вот-с, у меня даже выписано! – Быстролетов вынул бумажник, а из него газетную вырезку и прочел: - «В русских трактирах толкуют о делах и едят "прикуску" – легкое угощение с рюмкой водки перед тем, чтобы сесть за стол. После стола эта же легкая операция называется "закуской", от слова "закусить", то есть "отведать после". В чистый понедельник русское купечество надевает на себя все свои драгоценности… Не зная, куда надеть эти сокровища, купеческие дочки являются на гулянья с ожерельями из чайных ложек. Народонаселение различается не только костюмами, говором, но и способом хождения. Есть, например, народность "maltchishci", которые имеют странную привычку ходить на одной ноге»…
- Это Бог знает что такое, - простонала хозяйка.
Писатель презрительно фыркнул.
- А вот вам описание России англичанином Гаром, бывшим у нас в 1885 году, - торжественно продолжал Быстролетов. – «Высший класс России переезжает на дачи в день св. Георгия и приглашает к себе гостей обыкновенно на целое лето. Ужасная тоска у русских: мужчины все лето сидят и курят, а женщины занимаются хозяйством. Чужой человек, входя в огромные дома Москвы, не должен надеяться увидеть дамы. Восточный обычай строго воспрещает им появление перед гостем. Живут некомфортабельно. Мужчины не раздеваются на ночь и до утра играют в карты. Русская пословица говорит, что на свете только три вернейшие вещи: чин, чай и щи. Другая пословица говорит, что "сейчас" означает "завтра утром", а "сию минуту" – "через неделю". Город Чебоксары – столица черемисов и стоит на Волге, периодически несущей огромные убытки от нашествия тараканов из Китая».
- Удивительная наглость и невежество! – проговорил писатель. – Неудивительно, что они только-только начали изучать русскую литературу. Но они переводят только классиков и не доросли еще до современных русских писателей, - прибавил он скромно, опуская глаза.
В это время в гостиную вошел маленький сын хозяйки, гимназист, весь в слезах.
- Что, опять единица? – трагически всплеснула руками мать.
- Опять, - всхлипнул тот, употребляя рукав гимназической блузы для осушения носовых отверстий, - из географии… Не знал, где живут тептери…
- Тетери? – удивилась хозяйка.
- Тептери… Народ такой…
- Это, верно, в Африке, около озера Чад, - догадался Быстролетов. – Негритянское название: «тепте-ри». Открыты Стэнли.
- Что вы, - иронически улыбнулся писатель. – Это в Америке, в Огненной земле, племя, родственное патагонцам…
- Нет, это у нас в России, - всхлипнул гимназист. – Про Америку-то я сказал, а он мне единицу… А потом не знал, на какой реке Ряза-ань.
Воцарилось неловкое молчание, писатель в смущении глядел на носки своих сапог, Быстролетов занялся бумажником, в котором скрывались грехи иностранцев против России, и бормотал:
- Ну да, конечно, тептери… Я только что вспомнил: мещеряки, тептери… Стэнли открыл совсем другое племя.
- А на какой реке Рязань? – спросила хозяйка, с целью прекратить неприятное молчание.
- Не зна-а-а-ю…
- На Москве-реке, - выпалил Быстролетов, взглянув на писателя, еще углубленного в рассматривание собственных носков.
#фельетонпрадеда
Мы сидели в уютной гостиной и говорили о том, что иностранцы совершенно не знают Россию, и поэтому в заграничной печати проскальзывают о ней такие невероятные суждения, которые заставляют всякого русского только плюнуть да пожать плечами.
- Ах, они думают, что мы еще до сих пор варвары! – томно произнесла хозяйка, потягиваясь в низеньком кресле с грацией балованной кошечки.
- Знаменитый Дюма писал о России, что он отдыхал в ней под тенью ветвистой клюквы, - иронически заметил один из нас, гостей, писатель Размахалов.
- Позвольте, позвольте, - заговорил другой гость, чиновник особых поручений при какой-то персоне, Быстролетов. – А что пишет про Россию немец Кооль!
- Что он пишет? – заинтересовалась хозяйка.
- А вот-с, у меня даже выписано! – Быстролетов вынул бумажник, а из него газетную вырезку и прочел: - «В русских трактирах толкуют о делах и едят "прикуску" – легкое угощение с рюмкой водки перед тем, чтобы сесть за стол. После стола эта же легкая операция называется "закуской", от слова "закусить", то есть "отведать после". В чистый понедельник русское купечество надевает на себя все свои драгоценности… Не зная, куда надеть эти сокровища, купеческие дочки являются на гулянья с ожерельями из чайных ложек. Народонаселение различается не только костюмами, говором, но и способом хождения. Есть, например, народность "maltchishci", которые имеют странную привычку ходить на одной ноге»…
- Это Бог знает что такое, - простонала хозяйка.
Писатель презрительно фыркнул.
- А вот вам описание России англичанином Гаром, бывшим у нас в 1885 году, - торжественно продолжал Быстролетов. – «Высший класс России переезжает на дачи в день св. Георгия и приглашает к себе гостей обыкновенно на целое лето. Ужасная тоска у русских: мужчины все лето сидят и курят, а женщины занимаются хозяйством. Чужой человек, входя в огромные дома Москвы, не должен надеяться увидеть дамы. Восточный обычай строго воспрещает им появление перед гостем. Живут некомфортабельно. Мужчины не раздеваются на ночь и до утра играют в карты. Русская пословица говорит, что на свете только три вернейшие вещи: чин, чай и щи. Другая пословица говорит, что "сейчас" означает "завтра утром", а "сию минуту" – "через неделю". Город Чебоксары – столица черемисов и стоит на Волге, периодически несущей огромные убытки от нашествия тараканов из Китая».
- Удивительная наглость и невежество! – проговорил писатель. – Неудивительно, что они только-только начали изучать русскую литературу. Но они переводят только классиков и не доросли еще до современных русских писателей, - прибавил он скромно, опуская глаза.
В это время в гостиную вошел маленький сын хозяйки, гимназист, весь в слезах.
- Что, опять единица? – трагически всплеснула руками мать.
- Опять, - всхлипнул тот, употребляя рукав гимназической блузы для осушения носовых отверстий, - из географии… Не знал, где живут тептери…
- Тетери? – удивилась хозяйка.
- Тептери… Народ такой…
- Это, верно, в Африке, около озера Чад, - догадался Быстролетов. – Негритянское название: «тепте-ри». Открыты Стэнли.
- Что вы, - иронически улыбнулся писатель. – Это в Америке, в Огненной земле, племя, родственное патагонцам…
- Нет, это у нас в России, - всхлипнул гимназист. – Про Америку-то я сказал, а он мне единицу… А потом не знал, на какой реке Ряза-ань.
Воцарилось неловкое молчание, писатель в смущении глядел на носки своих сапог, Быстролетов занялся бумажником, в котором скрывались грехи иностранцев против России, и бормотал:
- Ну да, конечно, тептери… Я только что вспомнил: мещеряки, тептери… Стэнли открыл совсем другое племя.
- А на какой реке Рязань? – спросила хозяйка, с целью прекратить неприятное молчание.
- Не зна-а-а-ю…
- На Москве-реке, - выпалил Быстролетов, взглянув на писателя, еще углубленного в рассматривание собственных носков.
ТЕЛЕФОН И КУПЧИХА
(Купчиха беседует со странницей)
#фельетонпрадеда
- Совета я у тебя хочу спросить, потому ты женщина бывалая, много видела и слышала, а я – вдова домоседная, от покойника мужа моего запуганная, до пятидесяти лет света не видела… Пристает теперь ко мне сынок Митроша: «Поставьте, говорит, маменька, телефон; пожалуйста, поставьте!» Я вот и не знаю: можно ли леригиозному человеку у себя в доме телефон иметь?
- Ах, благодетельница! Упаси вас Господи! Ведь телефон-то этот из мериканской земли, оттудова же, откудова и черти мериканские вывозятся!
- То-то я и думаю, что не подобает, потому – кто его знает, что такое там действует?
- Я вам, благодетельница, расскажу сейчас про телефон одну страшную историю.
- Очень страшную?
- Оченно… Да вы не пужайтесь уж так, я осторожно буду рассказывать, чтобы, значит, ваши нежные внутренности не потревожились… Ходила это я в один купеческий дом. Дом был самый благочестивый: каждую неделю им за благочестие нечаянные радости бывали… Только вот это поставил купец себе в квартиру телефон… И что бы вы думали? С той поры не токмо нечаянных радостей, а даже совсем никаких радостей не стало. Мало того, благодетельница. Однажды это вдруг звонят купцу в телефон. Подошел он и спрашивает: кто, де, звонит? И вдруг, моя милая, оказывается, что это к нему по телефону сам сатана из ада звонил!
- Ой, батюшки!!
- Позвонил, да и спрашивает: «Сколько, говорит, вы, ваше степенство, теперича в себе весу имеете? У нас, говорит, для вас котел в аду готовить надо, так нам надобно знать, какой величины котел-то сделать!» С той поры сатана и стал его каждую субботу по телефону о чем-нибудь спрашивать: то сколько согрешил за неделю, то насколько потолстел, то другое. Каждую субботу!
- А купец-то по субботам по телефону не разговаривал бы!
- Он-то не стал разговаривать. Тогда сатана по воскресеньям вызывать его стал…
- А он бы и по воскресеньям не разговаривал!
- Тогда сатана его по понедельникам стал растревоживать и так далее… Рассердился купец: «Долой, говорит, телефон!» Сняли… Сняли это телефон-то, глядь, на другой день телефон снова на стене висит! И так каждый день: сегодня телефон снимут, а завтра он опять висит! Маялся, маялся купец, да так скропостижно и скончался. Истинно так, благодетельница, потому, ежели кто телефон заведет, так уж он так по гроб жисти у него и останется!..
- Господи! А я уж чуть было не согласилася, потому Митрошенька-то уж очень меня просил.
«Осколки», №9, 1908 год
@pylgazet
(Купчиха беседует со странницей)
#фельетонпрадеда
- Совета я у тебя хочу спросить, потому ты женщина бывалая, много видела и слышала, а я – вдова домоседная, от покойника мужа моего запуганная, до пятидесяти лет света не видела… Пристает теперь ко мне сынок Митроша: «Поставьте, говорит, маменька, телефон; пожалуйста, поставьте!» Я вот и не знаю: можно ли леригиозному человеку у себя в доме телефон иметь?
- Ах, благодетельница! Упаси вас Господи! Ведь телефон-то этот из мериканской земли, оттудова же, откудова и черти мериканские вывозятся!
- То-то я и думаю, что не подобает, потому – кто его знает, что такое там действует?
- Я вам, благодетельница, расскажу сейчас про телефон одну страшную историю.
- Очень страшную?
- Оченно… Да вы не пужайтесь уж так, я осторожно буду рассказывать, чтобы, значит, ваши нежные внутренности не потревожились… Ходила это я в один купеческий дом. Дом был самый благочестивый: каждую неделю им за благочестие нечаянные радости бывали… Только вот это поставил купец себе в квартиру телефон… И что бы вы думали? С той поры не токмо нечаянных радостей, а даже совсем никаких радостей не стало. Мало того, благодетельница. Однажды это вдруг звонят купцу в телефон. Подошел он и спрашивает: кто, де, звонит? И вдруг, моя милая, оказывается, что это к нему по телефону сам сатана из ада звонил!
- Ой, батюшки!!
- Позвонил, да и спрашивает: «Сколько, говорит, вы, ваше степенство, теперича в себе весу имеете? У нас, говорит, для вас котел в аду готовить надо, так нам надобно знать, какой величины котел-то сделать!» С той поры сатана и стал его каждую субботу по телефону о чем-нибудь спрашивать: то сколько согрешил за неделю, то насколько потолстел, то другое. Каждую субботу!
- А купец-то по субботам по телефону не разговаривал бы!
- Он-то не стал разговаривать. Тогда сатана по воскресеньям вызывать его стал…
- А он бы и по воскресеньям не разговаривал!
- Тогда сатана его по понедельникам стал растревоживать и так далее… Рассердился купец: «Долой, говорит, телефон!» Сняли… Сняли это телефон-то, глядь, на другой день телефон снова на стене висит! И так каждый день: сегодня телефон снимут, а завтра он опять висит! Маялся, маялся купец, да так скропостижно и скончался. Истинно так, благодетельница, потому, ежели кто телефон заведет, так уж он так по гроб жисти у него и останется!..
- Господи! А я уж чуть было не согласилася, потому Митрошенька-то уж очень меня просил.
«Осколки», №9, 1908 год
@pylgazet
Forwarded from Газетная пыль
ЗНАЮТ ЛИ РОССИЮ ИНОСТРАНЦЫ?
#фельетонпрадеда
Мы сидели в уютной гостиной и говорили о том, что иностранцы совершенно не знают Россию, и поэтому в заграничной печати проскальзывают о ней такие невероятные суждения, которые заставляют всякого русского только плюнуть да пожать плечами.
- Ах, они думают, что мы еще до сих пор варвары! – томно произнесла хозяйка, потягиваясь в низеньком кресле с грацией балованной кошечки.
- Знаменитый Дюма писал о России, что он отдыхал в ней под тенью ветвистой клюквы, - иронически заметил один из нас, гостей, писатель Размахалов.
- Позвольте, позвольте, - заговорил другой гость, чиновник особых поручений при какой-то персоне, Быстролетов. – А что пишет про Россию немец Кооль!
- Что он пишет? – заинтересовалась хозяйка.
- А вот-с, у меня даже выписано! – Быстролетов вынул бумажник, а из него газетную вырезку и прочел: - «В русских трактирах толкуют о делах и едят "прикуску" – легкое угощение с рюмкой водки перед тем, чтобы сесть за стол. После стола эта же легкая операция называется "закуской", от слова "закусить", то есть "отведать после". В чистый понедельник русское купечество надевает на себя все свои драгоценности… Не зная, куда надеть эти сокровища, купеческие дочки являются на гулянья с ожерельями из чайных ложек. Народонаселение различается не только костюмами, говором, но и способом хождения. Есть, например, народность "maltchishci", которые имеют странную привычку ходить на одной ноге»…
- Это Бог знает что такое, - простонала хозяйка.
Писатель презрительно фыркнул.
- А вот вам описание России англичанином Гаром, бывшим у нас в 1885 году, - торжественно продолжал Быстролетов. – «Высший класс России переезжает на дачи в день св. Георгия и приглашает к себе гостей обыкновенно на целое лето. Ужасная тоска у русских: мужчины все лето сидят и курят, а женщины занимаются хозяйством. Чужой человек, входя в огромные дома Москвы, не должен надеяться увидеть дамы. Восточный обычай строго воспрещает им появление перед гостем. Живут некомфортабельно. Мужчины не раздеваются на ночь и до утра играют в карты. Русская пословица говорит, что на свете только три вернейшие вещи: чин, чай и щи. Другая пословица говорит, что "сейчас" означает "завтра утром", а "сию минуту" – "через неделю". Город Чебоксары – столица черемисов и стоит на Волге, периодически несущей огромные убытки от нашествия тараканов из Китая».
- Удивительная наглость и невежество! – проговорил писатель. – Неудивительно, что они только-только начали изучать русскую литературу. Но они переводят только классиков и не доросли еще до современных русских писателей, - прибавил он скромно, опуская глаза.
В это время в гостиную вошел маленький сын хозяйки, гимназист, весь в слезах.
- Что, опять единица? – трагически всплеснула руками мать.
- Опять, - всхлипнул тот, употребляя рукав гимназической блузы для осушения носовых отверстий, - из географии… Не знал, где живут тептери…
- Тетери? – удивилась хозяйка.
- Тептери… Народ такой…
- Это, верно, в Африке, около озера Чад, - догадался Быстролетов. – Негритянское название: «тепте-ри». Открыты Стэнли.
- Что вы, - иронически улыбнулся писатель. – Это в Америке, в Огненной земле, племя, родственное патагонцам…
- Нет, это у нас в России, - всхлипнул гимназист. – Про Америку-то я сказал, а он мне единицу… А потом не знал, на какой реке Ряза-ань.
Воцарилось неловкое молчание, писатель в смущении глядел на носки своих сапог, Быстролетов занялся бумажником, в котором скрывались грехи иностранцев против России, и бормотал:
- Ну да, конечно, тептери… Я только что вспомнил: мещеряки, тептери… Стэнли открыл совсем другое племя.
- А на какой реке Рязань? – спросила хозяйка, с целью прекратить неприятное молчание.
- Не зна-а-а-ю…
- На Москве-реке, - выпалил Быстролетов, взглянув на писателя, еще углубленного в рассматривание собственных носков.
#фельетонпрадеда
Мы сидели в уютной гостиной и говорили о том, что иностранцы совершенно не знают Россию, и поэтому в заграничной печати проскальзывают о ней такие невероятные суждения, которые заставляют всякого русского только плюнуть да пожать плечами.
- Ах, они думают, что мы еще до сих пор варвары! – томно произнесла хозяйка, потягиваясь в низеньком кресле с грацией балованной кошечки.
- Знаменитый Дюма писал о России, что он отдыхал в ней под тенью ветвистой клюквы, - иронически заметил один из нас, гостей, писатель Размахалов.
- Позвольте, позвольте, - заговорил другой гость, чиновник особых поручений при какой-то персоне, Быстролетов. – А что пишет про Россию немец Кооль!
- Что он пишет? – заинтересовалась хозяйка.
- А вот-с, у меня даже выписано! – Быстролетов вынул бумажник, а из него газетную вырезку и прочел: - «В русских трактирах толкуют о делах и едят "прикуску" – легкое угощение с рюмкой водки перед тем, чтобы сесть за стол. После стола эта же легкая операция называется "закуской", от слова "закусить", то есть "отведать после". В чистый понедельник русское купечество надевает на себя все свои драгоценности… Не зная, куда надеть эти сокровища, купеческие дочки являются на гулянья с ожерельями из чайных ложек. Народонаселение различается не только костюмами, говором, но и способом хождения. Есть, например, народность "maltchishci", которые имеют странную привычку ходить на одной ноге»…
- Это Бог знает что такое, - простонала хозяйка.
Писатель презрительно фыркнул.
- А вот вам описание России англичанином Гаром, бывшим у нас в 1885 году, - торжественно продолжал Быстролетов. – «Высший класс России переезжает на дачи в день св. Георгия и приглашает к себе гостей обыкновенно на целое лето. Ужасная тоска у русских: мужчины все лето сидят и курят, а женщины занимаются хозяйством. Чужой человек, входя в огромные дома Москвы, не должен надеяться увидеть дамы. Восточный обычай строго воспрещает им появление перед гостем. Живут некомфортабельно. Мужчины не раздеваются на ночь и до утра играют в карты. Русская пословица говорит, что на свете только три вернейшие вещи: чин, чай и щи. Другая пословица говорит, что "сейчас" означает "завтра утром", а "сию минуту" – "через неделю". Город Чебоксары – столица черемисов и стоит на Волге, периодически несущей огромные убытки от нашествия тараканов из Китая».
- Удивительная наглость и невежество! – проговорил писатель. – Неудивительно, что они только-только начали изучать русскую литературу. Но они переводят только классиков и не доросли еще до современных русских писателей, - прибавил он скромно, опуская глаза.
В это время в гостиную вошел маленький сын хозяйки, гимназист, весь в слезах.
- Что, опять единица? – трагически всплеснула руками мать.
- Опять, - всхлипнул тот, употребляя рукав гимназической блузы для осушения носовых отверстий, - из географии… Не знал, где живут тептери…
- Тетери? – удивилась хозяйка.
- Тептери… Народ такой…
- Это, верно, в Африке, около озера Чад, - догадался Быстролетов. – Негритянское название: «тепте-ри». Открыты Стэнли.
- Что вы, - иронически улыбнулся писатель. – Это в Америке, в Огненной земле, племя, родственное патагонцам…
- Нет, это у нас в России, - всхлипнул гимназист. – Про Америку-то я сказал, а он мне единицу… А потом не знал, на какой реке Ряза-ань.
Воцарилось неловкое молчание, писатель в смущении глядел на носки своих сапог, Быстролетов занялся бумажником, в котором скрывались грехи иностранцев против России, и бормотал:
- Ну да, конечно, тептери… Я только что вспомнил: мещеряки, тептери… Стэнли открыл совсем другое племя.
- А на какой реке Рязань? – спросила хозяйка, с целью прекратить неприятное молчание.
- Не зна-а-а-ю…
- На Москве-реке, - выпалил Быстролетов, взглянув на писателя, еще углубленного в рассматривание собственных носков.